«Роллс-Ройс» и «Майбах», Дзюба и Головин, бабуины и судьи, Карпин и, конечно же, «Спартак». Самое невероятное интервью Андрея Червиченко
Ориентиры сегодня у Андрея Червиченко изумительные — например, дом Брежнева на Кутузовском. Офис Андрея Владимировича неподалеку. Но, чтоб уж точно не заплутать, уточняет:
— «Майбах» во дворе.
...Прежний офис Червиченко, возле Елоховского собора, походил на музей. Тем интереснее осматриваться в нынешнем. Где по стенам портреты царских генералов.
Вот тут-то я и достаю козырь из рукава. Вспоминаю истфак. Вглядываюсь в строгость лиц — и перебираю с торжеством:
— Врангель, Колчак, Деникин...
На ком-то спотыкаюсь — и слышу чуть укоризненное:
— Каппель.
Это они «красиво шли» в «Чапаеве», каппелевцы. Как же я промахнулся-то.
Вспоминаю про себя историю: «Спартак» проиграл кому-то на сборах 0:5. Загружаются траурно в автобус — а из радиоприемника доносится: «Бабушка, бабушка, я пятерочку получила!» «Мы тоже», — произносит Максим Калиниченко.
Я от Андрея Владимировича получаю виртуальную троечку. Как же, не узнать Каппеля! Срам!
Могилы в ментоне
— Ну и чем они вам так близки? — спрашиваю с печалью.
— Последние, кто защищал ту Россию. Она была с изъянами. Но все равно правильная.
— Для вас на заказ писали?
— Да. Эти картины мелькают в интернете. А никто не знает, где они висят. У меня!
— Художник тоже особенный?
— В Париже есть Музей лейб-гвардии казачьего полка. У хранителя жена, Галя Недовизий, рисует всех этих белых генералов.
— На погост в Сен-Женевьев-де-Буа ходите, наверное, с особым чувством.
— Вообще не заглядывал ни разу.
— Как странно.
— А я вообще не хожу на похороны. Если только к самым-самым близким — на пять минут. Пытаюсь абстрагироваться, подальше держаться. Ну совсем не люблю.
— Настолько гнетет?
— В том-то и дело. Ведет мысли не в ту степь. Поэтому по кладбищам не брожу. Пару лет назад в Ментоне поднялся. Столько рассказывали!
— Тоже русское дворянство?
— Вся русская знать лечила туберкулез в Ялте. Но кто мог позволить себе чуть больше — ехал в Ментон. Вплоть до царской семьи. Кому не помогло — там и хоронили. Я думал, какие-то шикарные могилы...
— Ничего шикарного?
— Ну, две-три знакомые фамилии. Несколько плит. Но чтоб воскликнул: «Ах, есть что посмотреть...»
— Нет?
— Нет. Всегда буду сторониться этих вещей. Последние похороны, на которых побывал, — это у Кости Сарсании. На панихиде в ЦКБ постоял, обстановка гнетущая.
— Там Цорн упал в обморок?
— Я Цорна вообще не видел. Может, это в церкви?
«Майбах» Ленина видел
— Ориентир у вашего подъезда что надо. Почему «Майбах»?
— Единственная машина с нормальными габаритами — при этом имеет внутри перегородку. Ни водитель, ни охрана не слышат, о чем я говорю. Так привык.
— Это важный момент?
— Когда-то было для меня очень важно. Сейчас уже не так. Вопрос привычки. «Майбах"-то древний, Ленина видел!
— Так и не скажешь.
— Этой машине 12 лет, но менять ее не собираюсь.
— Вам кричали: «Чемодан, вокзал, Ростов!» Вы отвечали: «Зачем вокзал, если есть автомобиль?» На этом «Майбахе» в Ростов гоняли?
— Нет. Максимум, куда он ездил, — Минск. У нас там турнир по теннису. Могу до Питера доехать. Не дальше.
— Сами за рулем?
— Что-то разленился. Да и зрение не то. Под вечер картинка подплывает. В России с водителем. А за границей могу и сам.
— Ну и на каком автомобиле стоит ездить по Монако?
— Может, воздержимся? А то скажут...
— С каких это пор Андрея Червиченко волнует, что скажут?
— Да, и правда. Заказал себе джип «Роллс-Ройс». Из-за пандемии не успел получить.
Мисочка в лоб отстрелит
— На телефоне у вас мелодия из «Семнадцати мгновений весны». Осмысленно?
— Вполне.
— Почему?
— Уважаю людей этой профессии. Дед был начальником контрразведки фронта. Да и сам я хотел пойти по этой стезе. Но потом перестройка, вся эта муть — не заладилось... Но! К этим людям отношусь с пиететом. Они — последнее, что осталось от великой страны. Остальное просрали и разворовали.
— Людей с вашим умом для этой профессии отбирают в студенчестве.
— Примерно так и было.
— Зазывали?
— Служил в армии в Грозном, начальник особого отдела вызвал: «Поехали поступать в Высшую школу КГБ?» Достали дело деда, показали. Весь послужной список. Сейчас я вам покажу кое-что...
— Ого. Орден Ленина, Боевого Красного Знамени. Чье?
— Деда моего. Сейчас готовлю колодочку.
— Что ж не пошли в школу КГБ?
— Долго размышлял. Не захотел себя загонять в армию на пять лет. Этот институт — практически казарма. Решил, что истфак МГУ полиберальнее.
— В Высшей школе КГБ вас научили бы всему. Даже гвозди зубами перекусывать.
— На истфаке тоже многому учили — а все остальное можно было добрать факультативно. Или за пару лет в Академии ФСБ. С исторического факультета в те же структуры набирали с большой охотой. Вот и решил: если желание не пропадет — отправлюсь туда же с истфака.
— Учиться вы любите, судя по всему. Последнее, чему научились?
— Сейчас втянулся в ювелирное дело. По части реставрации, а не кольца штамповать. С большим интересом погрузился в эту профессию. Столько тонкостей!
— Например?
— Не прогрел мисочку — она тебе в лоб отстрелит. Обычный человек это знает?
— Даже не догадывается.
— Вот...
За партой с Бодровым
— Советские фильмы пересматриваете?
— Да я их наизусть знаю. Последнее, что пересматривал, — оба «Брата». Это советские фильмы?
— Давайте считать советскими.
— Вот и я так думаю. А с Бодровым мы учились рядом. Тот был на курс младше меня, но часто оказывались неподалеку. Изучали историю Франции, нам из Сорбонны специально выписывали лингвиста. Который по-русски вообще не говорил. В группе было всего четыре человека. Два раза в неделю сидели рядом с Бодровым, что могли из себя выдавить на французском — выдавливали. Надо было общаться.
— Вот это история.
— Какой Бодров в фильме — такой и в жизни был. С какой-то своей кукухой отъехавшей. Но прикольный!
— Здорово сказано.
— Тот же свитер, кофе, сигареты... Это же расцвет демократии. Можно было сидеть, курить и пить кофе прямо во время занятия.
— Главный для вас фильм из советских?
— «Семнадцать мгновений весны». Второй — «Место встречи...». Я понять не могу, почему молодежь мутирует! Вот для людей с этих портретов Россия была понятная: великая, неделимая, от моря до моря. Кто-то за царя, кто-то — за веру и Отечество. А сейчас за что?! Ничего же в головах нет! Только голые жопы и какие-то дебилы вроде Моргенштерна... Или как его...
— Я точно нечетко сформулирую.
— Сборище дегенератов. Уровень мыслящих катастрофически снижается. Уже стремится к отметке меньше двадцати процентов. Девушки впитали, как надо истерить, по «Дому-2», мальчики просто полудебилы. В голове в лучшем случае UFC. Передачи собирают рекламу, это понятно. Но надо регулировать эти вещи!
— Лучшее кино, которое посмотрели в этом году?
— В восторге от «Бумажного дома»! Сериал. Смотрели?
— Нет.
— Очень советую! Снят потрясающе. Первые части особенно хороши. Пока не стали добавлять элементы гейства и всех этих ЛГБТ. Сложно в Америке получить финансирование, если не показываешь эту дрянь.
— Разделяю ваши вкусы.
— К четвертому сезону дошло до тошноты. Но первые отличные.
— Геев не воспринимаете?
— Не то что не воспринимаю... Мне фиолетово, что они там у себя делают. Ну любят мужики друг друга — пускай. Мы родились и работаем, чтоб получать удовольствие от жизни.
— Все для эмоций?
— Деньги для этого и служат. Все для эмоций! Но я категорически против навязывания. Ни одного американского сериала сегодня без этого нет. Недавно смотрю какой-то фильм, думаю — е-мое, что ж такое? А педерастия-то где?
— Так и не появилась?!
— Как не появилась? Появилась! Под конец — раз! Нате, бабы начали целоваться! Все, думаю, теперь порядок.
Гей в «Спартаке»
— Вот вы купили «Спартак». Вскоре узнали, что в руководстве команды открытый гей. Как отреагировали?
— Это же была неподтвержденная информация... Мы ходили, между собой переговаривались. Присматривались.
— Черчесов, приняв команду, первым делом запретил этому человеку появляться в раздевалке.
— Слушайте, давайте не обижать пожилого человека. На месте его никто не ловил. Тем более, у него... Блин, куда я полез?! Не будем!
— Не будем. Раз у вас такой вкус к музыке — три лучших альбома в истории?
— Не-не, я с музыкой вообще никак. Когда в школу ходил — все ограничивалось «Маяком». Друзья-товарищи обменивались пластинками, слушали какие-то диски... Все прошло мимо меня, вообще все! Только «В рабочий полдень». Если не понимаю, о чем поют, — слушать не буду. Сегодня слушаю радио «Шансон». Нормальные песни попадаются.
— «Русское радио»?
— Одни «поющие трусы». Эту хрень не могу слушать — Лобода, шмобода...
— Мне-то казалось, вы шансон не воспринимаете.
— Нет. Я нормально. Хотя и не просыпаюсь с криком: «Запахло весной, конвою отбой!» Смотрю, уже Крутой обозначился на радио «Шансон». Другие приличные люди.
— В книжках главы посвящены тому, как вы обидели Михаила Круга.
— Я?!
— Ну да. Запретили ему пообщаться с командой на награждении за год до смерти.
— Полное вранье.
— Александр Львов подвел Круга к вам, тот спрашивает: «Можно поздравить ребят?»
— А я?
— Вы отсекли: «Там только свои». Круг был обижен до слез. Неужели не читали?
— Бред сивой кобылы. Вот смотрите, в моей подборке музыки есть Круг. Пел у нас, когда в 2001-м получали золотые медали. Все знали, что я очень хорошо относился к его творчеству. Вот история: у меня юбилей свадьбы, 25 лет. Лежу в Монако у бассейна.
— Так-так.
— Спокойненько загораю. Слушаю шансон по радио. Как раз песни заказывают. Вдруг из приемника: «Для моего брата из Ростова Андрея Червиченко звучит...» Я подскочил с лежака!
— Что заказали?
— «Владимирский централ»! Двоюродный брат отличился!
— Знаменитый агент Шандор Варга рассказывал: «Никогда не забуду будапештский концерт Фредди Меркьюри конца 80-х. Это было счастье». В вашей жизни незабываемых концертов не случалось?
— Нет-нет. В доковидные времена я проводил в Монако с апреля по октябрь. Есть там зал звезд Salle des Etoiles. Каждые два дня концерт! За 15 лет я отслушал всех мировых звезд, начиная с Элтона Джона!
— Ходили как домой?
— Ну да. Идешь ужинать — а они для тебя поют. Леонид Федун туда же ходит, часто пересекаемся. То Селин Дион слушаем, то Челентано.
— Был случай, когда отложили вилку и слушали с восторгом?
— А так и происходит — ты сначала кушаешь, потом откладываешь вилку. Разбираешься с десертом, и начинается концерт. Конечно, Элтон Джон вживую — это супер! Хоть и «долбежник». Селин Дион прекрасна.
— Кто не зашел?
— Рамазотти. Да много кто не понравился. Челентано сам по себе парень странный — и зашел странно. Вроде неплохо. Но! Когда ты поешь в 40 и даже в 50 — это еще ничего. Когда вытягиваешь из себя что-то в 70 — уже не надо. 10-15 лет назад я слушал Хулио Иглесиаса. Это было красиво и приятно. А сейчас гляжу на эту мумию: «Вя-вя-вя...»
— Противно?
— Думаешь: «Ну и на хрена я потратил деньги? Мог бы поужинать и в другом месте!» Вот после Иглесиаса я стал скептически смотреть на исполнителей за 60.
250 тысяч рублей за метр
— Из бывшего спартаковского офиса вы съехали. Продали?
— Сейчас в процессе продажи. Тяжело!
— Что тяжелого?
— Живу за городом. В Москве у меня даже квартиры нет. А до того офиса за Елоховской церковью невозможно ездить — два часа вечерами! Вот и подумал: а не перебраться ли поближе? На Кутузовский, например?
— Сколько стоит офис впритык к главной церкви страны?
— Купить особняк — 250 тысяч рублей за метр.
— Сколько у вас там?
— Четыре тысячи метров (мы посчитали, стоимость особняка — миллиард рублей. — Прим. «СЭ»).
— Ничего ж себе.
— А вы думали?
— Я боялся даже думать. Вы говорили — там какой-то «чумной форт». Заварзин так перестроил, что в кабинете ни единого окна.
— Я все переделал!
— Прорезали окошки?
— От «Спартака» мне достался там один особняк — а сейчас четыре. Все рядом докупил, реконструировал.
— Вы времени не теряете.
— Никогда не теряю. Хотел построить бизнес-центр, сделать комплекс из четырех зданий. Но все сорвалось.
— Что именно?
— Сначала нельзя строить, потому что все это соседствует с исторической библиотекой. Потом выяснилось — «исторический квартал». Легче застрелиться, чем что-то построить. Круги ада Данте в сравнении с этой историей — детская присыпка. Там было семь кругов?
— Семь.
— А чтобы получить разрешение и согласования — умножьте на три. Двадцать один!
— Что делать?
— Глядя на нынешнюю ситуацию — избавляться от всего.
— Шнур сказал: «Последний, кто меня вштырил, — это Лесков. Год забыть не могу». Последний человек, который «вштырил» вас?
— Дзюба — не то чтоб «вштырил», но удивил!
— Что удивительного?
— Поразительно, до чего люди могут быть глупыми.
— Дзюба говорил: «Спасибо тем, кто от меня не отвернулся». Вы не отвернулись? Досмотрели до конца?
— Досмотрел! Конец меня прямо напугал. Началось-то за здравие. А дальше как-то все... Паниным повеяло.
— Не принесут ли собаку?
— Может, и не собаку. В глупостях нет ничего страшного. Даже можно эти вещи снимать! Но если ты такой фетишист и для чего-то эти кадры тебе нужны — неужели нельзя найти носитель, с которого не украдут? Хотя моя версия — кому-то кино было послано. Рассказ «это украли» — только для нас с вами. Я же знаю футбольный мир и что в нем творится. Адресат удачно этим всем торганул.
Головину дали чек — а он выбросил
— Самый большой кайф в вашей сегодняшней жизни?
— Не болеть.
— Были проблемы со здоровьем?
— Ковидом отболел две недели назад.
— Какой ужас.
— Правда, в легкой форме. Вот завтра собираюсь в Дубай, а вчера наигрался в теннис. Потянул переднюю связку. Теперь на десять дней выбыл. Чем старше становишься, тем сильнее ценишь здоровье!
— В 53 организм кое о чем дает знать?
— Нет, я по фактуре человек-то здоровый. Просто по характеру такой — проигрывать не могу! Вот вчера побежал за мячом, за которым вообще бежать не стоило. Чуть не налетел на штырь, который сетку подпирает. Вижу, что пузом уже вхожу в эту палку, начинаю тормозить — ну и потянулся... Так постоянно!
— Вот это характер.
— Еще и не остановлюсь, пока не дорвусь весь. А все это дело уже не так быстро заживает. Понимаешь, за здоровьем надо следить. Хотя и так слежу с перебором.
— Приятно слышать.
— Год назад я расчехвостил Безбородова за судейство, а он в ответ пытался уколоть: «Наверное, перебухал или перенюхал». Я посмеялся. Девятый год даже пива не пью!
— Что уж говорить про «перенюхал»...
— Это вообще. У меня такой ЗОЖ! Отказался от всех земных грехов. Чувствую себя прекрасно. Хотя и не хожу, как жена, по 20 километров в день...
— 20 километров — это мощно.
— Не то слово. У нас и так две собаки, а на прошлой неделе жена с дочкой подобрали алабая, притащили в дом. Ладно, говорю, пусть живет. Теперь еще больше ходить придется.
— Не тянет выпить вообще?
— Абсолютно!
— Даже на 50-летие — только вода?
— Ребята как раз тогда смотрели: «Сейчас-то он хлопнет». Отвечаю: «Нет-нет-нет, друзья. Ради одного вечера разрушать то, к чему уже привык?» Я легко отказался — мне нравился вкус алкоголя, но совсем не нравилось состояние опьянения.
— Очень интересно — как люди вроде вас отмечают 50 лет?
— Около Экспоцентра стоят два кораблика — «Чайка» и «Ласточка». Мои друзья владеют. Обычно все отмечаю там. Но 50 лет провел в ресторане ЦДЛ. Мой хороший товарищ Вова Палихата владеет этим заведением.
— Вот это имя. Эксперт по специальным ситуациям.
— Прошло очень красиво. Такие интерьеры, старые камины... Потрясающе!
— Юрий Морозов к старости понял, что куда футболиста ни целуй — везде задница. На свой 70-летний юбилей не пригласил ни одного футбольного человека. На вашем кто-то был?
— Володя Титоренко был... Из игроков... Нет, никого. Я с футболистами никогда не сближался. Прямо совсем хорошие отношения с Пашей Погребняком. Участвует в некоторых проектах. С Сашкой Головиным видимся в Монако. Иногда с Самедовым. Назвать близкими друзьями не могу.
— Говорят, вы поучаствовали в том, чтоб Головин оказался именно в «Монако».
— Несильно.
— Но поучаствовали?
— Просто рядом сидел, пока ребята переговоры вели. Человек, который занимается всеми моими европейскими делами, сильно помогает Головину.
— Вот как?
— Головин приехал из Сибири в Москву и даже осознать не успел, где он. А тут вдруг Монако! Ну как разобраться? Столько смешных моментов...
— Например?
— Саня звонит этому человеку: «Игорь, мне деньги когда-нибудь дадут? А то надо обустраиваться, то, се...» Игорь перезванивает в клуб: «Вы что? Мальчишка приехал, ему жить не на что!»
— Что в «Монако»?
— Те поражены: «Мы же ему чек дали!» Во Франции и Монако до сих пор все на чеках. Игорь перезванивает: «Сань, тебе бумажку какую-то давали?» «Да вроде была какая-то. Я ее выкинул. Сейчас буду искать...»
— Невероятно.
— Да-да! Даже не понял, что цена этой бумажки — 20 или 30 тысяч евро. Какая-то фитюлька. Да и хрен с ней! В ведро!
— Смешно.
— Смешного там много. Головин в Москве-то до конца не разобрался — а тут засовывают вообще на другой конец света. Все другое!
— Жизнь таких ребят обычно пропитана желанием поскорее вернуться назад. Как было с Жирковым в «Челси». У Головина та же история?
— Мне кажется, ему в Монако не очень комфортно. Может, сейчас и пообвык, но первое время было видно — Головину не слишком хорошо. Слава богу, приехал с девушкой, и она взяла на себя житейские моменты.
— Вы имели отношение к переходу младшего Климова в «Монако».
— Кого-кого?!
— Сын известного футболиста Валерия Климова. Поиграл в «Монако», сейчас в «Рубине».
— Никакого отношения. Даже не слышал про такого. Как только футболисты обращаются к моему директору по Европе, сразу история увязывается со мной. А он просто помогает.
Киевские проблемы Ещенко — от бывшей жены
— Вы уже отошли от футбола, но кто-то из игроков продолжал вам принадлежать.
— Как только закончил с «Химками» — от всех этих зыбких активов избавился. Сейчас никакого желания в эти проблемы ввязываться. Мои друзья занимаются «Ростовом», у них как у агентов много футболистов. Но не у меня.
— Кто был последним «вашим»? Ещенко?
— Нет, Андрюшу мы продали в Киев... Могу показать — у меня до сих пор лежит в сейфе пустой контракт Ещенко. Можно вписывать любой клуб, любую зарплату. Человек шесть у меня оставалось. Точно — Егор Титов. Наверное, он последний мой футболист.
— Ещенко — забавный человек, приключения липнут. Автомобилем сломал столб — на самом ни царапины.
— Тяжелое детство. Детский дом. Уже заложена проблема воспитания, восприятия, образования... Я к Андрюше всегда относился, как бы сказать... Как к Данишевскому.
— Это как же?
— По-отцовски. Нахожу оправдания даже самым идиотским поступкам. Вроде случая с майкой. Предельная же глупость!
— Это что за случай?
— Да с Медведевым! Когда бодались с «Зенитом», поднимает майку — а там медведь и какая-то брань. У человека элементарные пробелы на аналитико-размышленческом уровне. Никто их не восполняет. Но парень-то хороший.
— Это правда. Чудесный. Сколько стоил в звездные времена?
— В Киев его, по-моему, за миллион продал. Сразу после «Химок». А купили мы его совсем недорого, тысяч за пятьдесят.
— Он же хороший футболист. С самопожертвованием. Что ж нигде особо не зацепился?
— Когда Ещенко попал в Киев, начал просить то большую зарплату, то еще что-то. Я с Игорем Суркисом разговаривал — стало понятно, все исходит от жены.
— Уже бывшей?
— Да, бывшей. В каком-то интервью я сказал, что у Ещенко проблемы с женщинами. Имея в виду, что жена лезет в футбольные дела. В ее голове все трансформировалось на свой лад. Начала на какой-то передаче выяснять — про каких это женщин я говорю?!
— Суркис-то знал, о чем говорит.
— Ну разумеется. То Ещенко хочет больше денег, то уйти.
— Для вас жены футболистов — головная боль?
— Они редко до меня добирались. Поэтому никакой головной боли.
— Игроков-то они подзуживали.
— Это да — ходили умничали... Мало-мальски чему-то научилась — все, лезет в процессы. Жена Филимонова говорила, что она «юрист», «агент» и кто-то еще. Но я старался держаться от них подальше. Хорошо высказывался на эту тему тренер Павлов.
— Что говорил?
— «Ребята, вы себе жен находите не когда из клуба выходите, а когда туда идете. Еще трезвые». Вообще, хорошая жена у футболиста — большая редкость...
— Кто первой приходит на ум?
— Маша, жена Пашки Погребняка. Домашняя, боевая. Как она с ножом в Штутгарте за грабителем гонялась! Приятная девушка. Но это скорее исключение, чем норма. Обычно сразу видно: ага, у этого дома все в порядке. А у этого прямо швабра. Как шишку его обдерет и выкинет.
— Время от времени Ещенко шлет вам эсэмэс, поздравляет с праздниками.
— Андрюха даже сюда приезжал. Год назад один очень хороший человек затащил меня в футбол поиграть в зале. Говорю: «Слушайте, я порвусь точно! На паркете всегда рвусь!» Так и случилось — хватило минут на 20. Но вот там всех увидел — Юрку Ковтуна, Ананко, Сашку Павленко...
Главный тренер «Краснодара» — Сергей Николаевич
— Мой добрый товарищ Шабтай Калманович при миллионе своих бизнесов с огромным удовольствием пытался торговать футболистами средней руки. Вам не нравится?
— Нет.
— Почему?
— Восемь вилок в один пельмень.
— Роскошная формулировка.
— Столько тратишь времени, со всеми вокруг надо договариваться, пилить, делиться... Да ну!
— Скучно вам?
— Вот именно. Скучно. Футболист — крайне неустойчивая субстанция. Неорганизованные, недисциплинированные. Может сломать ногу, прыгая на батуте. Начудить в ночном клубе. Разбиться на машине. Способны на что угодно!
— Это правда.
— Ну и зачем мне такие рискованные вложения? Я лучше рядом постою, посмотрю, не вкладывая свое.
— Ваш сегодняшний бизнес — это что?
— Я почти от всего отошел.
— Вот бы не подумал.
— Так, чуть-чуть инвестирую. Пытаюсь строить. Но все тяжелее и тяжелее. Сейчас лучше с активами расставаться.
— Был артист и бизнесмен Арчил Гомиашвили, так к нему деньги липли из воздуха. Лучший бизнесмен, которого знаете вы?
— Галицкий. Создать могучую сеть и удачно ее продать — это сильно.
— Вы знаете точно больше меня. Галицкий продал удачно?
— Насколько знаю, получил не то, что хотел. Но в наших условиях я бы не жаловался. Зато живешь спокойно, в свое удовольствие. Какие-то проекты продолжаешь. Главное, Галицкий работал не в привязке к сырьевым ресурсам, не приватизировал что-то удачно. Тут бизнесмен из ничего создал что-то свое! Вы второго такого знаете?
— Нет. А вы?
— Я тоже не знаю.
— Знакомы с Галицким?
— Нет.
— Сегодня он вам интересен как человек? Или все про него понимаете?
— Мне он был интересен, пока строил свой «Краснодар». Сейчас мне роль Галицкого в футбольном процессе кажется избыточной. Думаю, в этом главная причина, почему «Краснодар» не может подняться выше.
— Главный тренер там Сергей Николаевич?
— Ну да.
— Слухи оттуда доходят?
— Доходят. Я знаком с человеком, который у него работал. Галицкий поставил себя в рамки «играть должны свои, тренировать свои». Все это не дает процессу идти дальше. Свои — это хорошо. Академия — просто прекрасно. Но! Вы вспомните «Атлетик» из Бильбао. Живший по тем же идеям. Ну и где они всегда были?
— В заднице.
— Ближе к оной. Вот и в «Краснодаре» видим несколько лет — «вот-вот-вот». А чего-то не хватает! Вот кто такой Мусаев?
— Кто?
— Человек полностью зависимый, как мне кажется, немного напуганный. Понимающий, что вот если он не здесь, то вряд ли где-то еще. Поэтому ведет 2:0 против десятерых, отходит назад и начинает отбиваться. Это проблема! Был бы независимый тренер, тот же Бердыев, — да он забыл бы про «автобус». 2:0 против десятерых — погнал бы команду вперед!
— Удивитесь, если вдруг Галицкий расхочет по примеру Керимова и с утра пораньше всех распустит?
— Думаю, этого не случится. Он должен просто это пережить, понять и внести поправки. Все есть! Благосостояние на уровне «Зенита» и «Спартака». Территориально даже выгоднее, рядом море, все время тепло. Осталось чуть переформатировать свое видение. Понять, что проламывать топором стальную дверь будешь лет десять. Еще и вряд ли проломишь. Может, стоит поискать ключ? Или пойти в другую сторону?
Карасев — самый умный
— Десять лет назад вы говорили в интервью: «Я люблю футбол, он мне нравится». Что-то изменилось?
— Нет. Я очень люблю. Смотрю почти все матчи тура. Доходит до маниакальности!
— Вот это самопожертвование.
— Если не могу смотреть дома — буду искать на телефоне, в айпаде. Бесит меня тупоумие. Хорошие матчи ставят на одно время. Если ты ставишь на один час «Зенит» — «Краснодар» и «Динамо» — «Локомотив», за что тебе вообще деньги платят? Как можно не развести?!
— Что делать?
— Как будто на бирже играю — одновременно смотрю на нескольких экранах. Вы хотите продавать трансляции, зарабатывать — и ставите одновременно такие матчи! Не пойму! Просто тупость. Эта глупость просто фонтаном бьет. Ну вынесите одну игру на понедельник. Ничего не случится. Все равно сейчас люди-то не ходят!
— Какой матч особенно много сделал для того, чтоб вы разлюбили футбол?
— Не матч — судейское безобразие. Все хуже, хуже и хуже. Я начал копаться в этой теме и почти добрался до истоков происходящего.
— Так поделитесь же, Андрей Владимирович.
— Та-а-ак... Как бы сформулировать, чтоб не было как после «Динамо»...
— А что было после «Динамо»?
— Я высказался по судейству — мол, «отлично работают с судьями». Так мне угрожали судом. Писали письма. А я ответил, что работа с судьями предполагает разные вещи. Например, встретить арбитра на «Мерседесе», а не на «Запорожце». Дать не вафельное полотенце, а махровое. Я не знаю, что имело в виду «Динамо», а я — только это.
— Успокоились?
— Да, на этом общение закончилось. Так вот, рассказываю, что выяснил: Розетти сформировал бригаду, которую сейчас почти всю отстранили. Безбородов, Вилков и прочие левниковы.
— А дальше?
— Для своего удобства отменили все карающие меры! Вы можете проверить. При Розетти это называли «внутренним делом, в которое никто не должен лезть». Получилось судейское болото. О наказаниях никто не знал.
— Розетти ушел.
— Но остался человек из тени, некто Калошин. Который очень не любит появляться. Руководил этими «сынками Розетти». Потом появляется богатый нормальный человек Хачатурянц. Которому все это не нужно. Начал с ними бороться!
— Не всем такое понравилось, надо думать.
— Им и не нравится. Сопротивляются.
— Каким образом?
— Тот же Розетти пытается родить некий документ...
— Стоп, стоп. Розетти? Давно уехавший из России?
— Совершенно верно. Все идет оттуда!
— Розетти не потерял интерес к нашему чемпионату?
— Как вам сказать... Покажите мне итальянца, который не хочет заработать, — буду молиться неделю. Таких не бывает!
— Так что за документ?
— Пытаются родить документ «не может судейским комитетом руководить человек не из судей». Макаронник уехал — а бизнес живет.
— Они как-то с Розетти делились?
— Этого я не утверждаю. За руку не ловил. Но если кто-то захочет эту историю копнуть — структуру я обрисовал. Проведите журналистское расследование — столько переплетений найдете!
— Как любопытно.
— Да не то слово. Когда выключите диктофон, расскажу еще пару историй. Чтоб совсем обомлели.
— Когда-то вы Валентина Иванова называли негодяем. Не такой уж негодяй — на фоне нынешнего судейства?
— Они практически все негодяи!
— Все?!
— В большей или меньшей степени. Опять же, к Данте — если есть семь кругов ада, у этих еще один, свой, отдельный. Еще и котел свой. Судить умеют они все. Кто-то работает на авторитет, судит то, что есть. Будет возможность — прихватит, что-то «исполнит». Без скандала. Не в ущерб себе и игре. А есть дебилы, которым все равно — ломятся напролом!
— На кого из этих людей смотреть не можете?
— Да практически на всех!
— Ну и ну.
— Более-менее нормальный Карасев. Самый умный из них. Для него прежде всего работа, игра — а уж дальше «по ситуации». Но от бригады «основных» просто тошнит.
Раньше я не мог в дыню дать — а сейчас ограничителя нет
— Когда ходили на футбол в последний раз?
— Звали на игру «Ростова» со «Спартаком». А уж на ЦСКА — «Ростов» просто в принудительном порядке: «Поехали!» А все почему?
— Почему, Андрей Владимирович?
— Потому что до этого три раза пришел на «Ростов» — три победы. Ну, поехал. Но против безобразного пенальти Еременко даже мой фарт не в силах помочь.
— На «Спартак» не ходите?
— Нет. А зачем? Я «Спартака» насмотрелся в свое время. А тут еще и бабуины. На них тоже насмотрелся.
— Какие бабуины?
— Есть нормальные болельщики — а есть форменные бабуины. Наверное, мамка в детстве чем-то по голове била. Мне пересечения с этими придурками совершенно не нужны.
— Еще, помню, «Спартак» вам выставлял приличные деньги за пропуск.
— Да плевать на деньги. Деньги-то у меня есть. Желания нет. Хотел бы — заплатил бы сколько просят. Кто-то говорит, что я ненавижу «Спартак»...
— Не так?
— Вообще никаких отрицательных эмоций! Просто считаю — если за 17 лет люди один раз взяли золото, это позорно. При таких-то возможностях. Потому что при мне «Спартак» два раза брал золотые медали и один раз кубок. А возможности были намного слабее.
— Статистика у вас сумасшедшая. Что и говорить.
— Да! Поэтому я общаюсь с людьми в ложах — они нормально ко мне относится. Все понимают. Но потом можно выйти и натолкнуться на черта. Который будет кричать гадости.
— Так и пусть кричит.
— Если раньше, будучи руководителем «Спартака», я не мог ему в дыню дать, то сейчас ограничителя нет. Подойду и дам. Скорее всего, из-за какого-то дурака не сдержусь. Потом в судах объясняться? Зачем мне это?
— Когда в последний раз заложили кому-то в дыню?
— Ой, пропустим этот вопрос...
— Судя по всему — недавно.
— Да, я человек вспыльчивый. Но сейчас держу себя в руках. Прежде ситуация на дороге — мог выскочить из машины. Сейчас сижу. Пусть хоть война за стеклом. Месяц назад возле Lotte Plaza анекдот случился.
— Что такое?
— В анекдоте «Запорожец» въезжает в 600-й «Мерседес», а в мой «Майбах» воткнулась красная «пятерка». Вся в ржавчине.
— Представляю картину.
— Я выхожу, народ ржет, все достали телефоны, снимают! Это невозможно!
— Ну и что делать?
— Я посмотрел, рассмеялся — и вызвал другую машину. Прежде-то мог бы и «подкинуть» этому водителю.
— Сейчас просто по миру пустили? Царапина на вашем «Майбахе» стоит как его квартира.
— Да нет. Есть же страховые. Я же вижу — нормальный рабочий парень. В комбинезоне. Может, заснул после смены. Своим ребятам сказал: «Слушайте, не надо ничего. Что страховая напишет, то и напишет». Вообще ничего от него не берите! Царапину-то я заделаю — а человек что, без квартиры останется? Я же вижу, где человек, а где мразь. У меня это как-то сразу.
— Бывший хозяин ЦСКА Дадаханов рассказывал, что мечтает вернуться в футбол и даже имеет возможность. Вам после «Химок» не хотелось?
— Две части души — рациональная и иррациональная. Одна толкает: в футболе победы, все время интересно... А рациональная притормаживает: стоп! Зачем тебе это надо?
— Что именно?
— В первую очередь — нервы. Источник всех болезней. Во-вторых, абсолютное отсутствие свободного времени. То ты на сборах, то на выезде. Это вообще не вписывается в мой распорядок жизни! Рациональная берет верх. Говорит: «Нет, нам этого не надо».
— Возможности вернуться в футбол были?
— Да постоянно есть. А если за собственные деньги, так хоть завтра. Постоянно кто-то обращается: «У нас футбольный клуб, возьмите, не пожалеете...»
— За чужие тоже звали?
— Бывало. Но я вспоминал: должен проснуться и поиграть в теннис. Позаниматься своими делами. В четыре часа уехать на массаж, погулять. В любой момент захочу улететь за границу. Могу торчать четыре месяца в Монако. Или провести зиму в Дубае. Ну как сюда вписать футбольный клуб? Зачем буду себе портить 5-6 лет жизни?
— В самом деле.
— Знаете, что самое тяжелое для руководителя клуба?
— Что?
— Следующий день после победы. Ты выиграл, ты наверху! Вдруг на тебя опускается пустота: а ведь теперь все по новой... Два-три дня у меня было полное опустошение. От вот этого ощущения — все заново. Все головные боли, все решения. Момент куража крошечный, а все остальное — тягостный труд. У тебя пять дней счастья — и 360 дней ужаса.
С Шикуновым работать не буду никогда
— Человек в нынешнем футболе, за которым следите с особенным любопытством?
— (После паузы.) Нет таких. Мне «Ростов» интересен как команда — потому что друзья руководят и потому что феноменальный клуб. Первый в России, который соответствует всем нормам. Работает так, как должен работать ФК. Живет на свое!
— Такое бывает?
— У них нет бокового финансирования. Никто «Ростову» ничего от хозяйских щедрот не дает. Грамотно покупают игроков. Не безгрешны, ошибаются! Но берут на таких условиях, что точно знают — могут за столько же продать. Как никто зарабатывают на продажах. Прекрасно работают с болельщиками, заполняемость великолепная. До ковида была лучшая футбольная арена страны — всегда забита на сто процентов!
— Начинаю на «Ростов» смотреть другими глазами.
— Максимально используют потенциал города, который болеет футболом. Жируют за свое. Я второго такого клуба не знаю.
— Когда-то вы Карпина высоко не ставили.
— Человек на то и человек, чтоб развиваться.
— Когда поняли, что Валерий Георгиевич — умный парень?
— Пока Карпин не попал в «Ростов», у нас был прямо конфликт-конфликт. Словесный, разумеется. Помню, Алексей Рыскин сидит здесь же, произносит осторожно: «Андрюха, ты знаешь... Мы Карпина берем!» — «Леха! Ну блин!» — «Только давай без подколок, а?» — «Ваше дело». Сейчас оказывается: Карпин — лучшая иллюстрация к мысли, что среда создает человека. Валера сам по себе парень-то талантливый.
— Это бесспорно.
— Попал к профессиональным людям. Получил возможность нормально, без оглядки работать. Когда-то пытался недостаток тренерского образования заполнить эмоциями и дерзкими словами, а сейчас все это заполнилось мастерством. Это мастерство уже говорит само! Это же при Карпине «Ростов» чуть золото не взял, когда ЦСКА на 86-й забил Казани? Не Бердыев?
— Не помню.
— Я тоже не помню. Неважно! Главное, получает болванки вместо футболистов — и вдруг они начинают играть. Доводит до продажного состояния. Чья это заслуга, если не тренера? Команда из середины таблицы намолачивает за одно трансферное окно до 20 миллионов. Это прекрасная работа!
— Самый честный человек, которого встретили в футболе?
— Я! Ха-ха!
— А второй?
— Сложно... Вот это вопрос! Вот что мы подразумеваем под честностью?
— Вы знаете, у человека будет возможность вас обмануть, но он ею не воспользуется.
— Таких очень мало, и озвучивать не буду, чтобы не сглазить.
— Хорошо. Воспользуется безо всякого удовольствия.
— Не хочу никого обидеть, но мой опыт однозначный: от сапожника и до самого верха. Практически каждый пытался «прикурить».
— Поэтому и разошлись с Шикуновым, другом детства?
— Там много всего наслоилось...
— Как странно. Вы же с детства рядом. Выросли в одном дворе.
— Все это разные истории и разные ситуации. Кто на чем ломается. Или видит ситуацию по-своему.
— Когда с ужасом поняли — даже здесь?..
— Я не с ужасом. Нет!
— А как?
— Философски отношусь. Человек всегда найдет самому себе оправдание. Нет людей, которые просто хватают и убегают. Всегда найдется аргумент! Говорит: «Вот здесь со мной обошлись не очень хорошо, поэтому я имею право делать вот так...» Ты задумываешься, начинаешь осмысливать с его позиции — и уже смотришь более лояльно. Ожесточение уходит. Подумаешь: ну раз так... да и хрен с ним!
— У вас сейчас нет ощущения, что дружба вообще ничего не стоит?
— Так она ничего и не стоит.
— Господи.
— Есть люди, с которыми дружишь, но... Это должно постоянно подкрепляться. Самое противное, когда в дружеских отношениях возникает денежная ситуация. Это все! Дружить надо без денег. Они рано или поздно приведут к вопросу.
— Вы с Шикуновым пытались поговорить?
— Мне это не нужно. Многие об этом знают: я вычеркиваю человека из своей жизни, и все. Это не значит, что не буду здороваться, отворачивать рожу. Нет! Я буду здороваться. Спокойно разговаривать. Даже за стол с ним сяду. Но дружба — это другое.
— Работать вместе не будете?
— Никогда.
Вторая часть интервью Червиченко — скоро на сайте «СЭ»
