Искреннее интервью Кокорина. О "Зените", Паке, жизни на зоне

В субботу команда "Золотой лев", за которую играли Александр Кокорин и Павел Мамаев, победила "Салют" (4:2). Встреча прошла в колонии №4 в Алексеевке (Белгородская область).

На игру приехало более 50 журналистов. В перерыве встречи мы окружили Кокорина. Тот отказываться от интервью не стал. Говорили больше 15 минут.

 

Кокорин и Мамаев снова вышли на поле. Live!

Здоровье

– Как чувствует себя ваше колено?

– Сейчас вроде получше. Спасибо начальству колонии, которое допускает ко мне медиков. Спасибо сотрудникам, которые оказывают необходимую помощь. Чувствую себя нормально. Потихоньку стараюсь набирать форму. Вот, начали бегать (играть в футбол. – Прим. "СЭ"). Но бегаем с опасением – поле кочковатое.

– Ваши адвокаты говорили, что вы можете стать инвалидом. Скажите честно: это преувеличение?

– Нет, это не преувеличение (показывает колено. – Прим. "СЭ"). Не знаю, в чем была проблема допустить в СИЗО врача, который мог бы мне оказать помощь. Я в ней нуждался.

Денис Пак

– Как вас тюрьма изменила?

– Смотря какая тюрьма. Когда я был в СИЗО, писали разные статьи. Мои слова каждый трактовал по-своему. Но, думаю, те, кто когда-либо бывал в СИЗО, меня правильно поняли. И поддерживают меня. Нельзя просто так оговаривать человека, вот так взять и закрыть. В СИЗО таких 80 процентов, это беспредел. Приходили свидетели, все объясняли, но нас все равно держали в СИЗО.

В колонии же все понятно. Есть четкий распорядок дня. Знаешь, когда идти на работу, знаешь, что вечером – спорт, знаешь, когда отбой. Тут все ясно. А к СИЗО много вопросов. Но это уже отдельная история. Сейчас – матч, большой праздник.

– Если бы сейчас встретили Дениса Пака, то пожали бы ему руку?

– Я пожал бы ему руку. У меня нет к нему никакого негатива. Я прекрасно знаю, как все было. Но оставлю это для себя, не буду выносить в прессу. Я извинился перед ним. Но если он настоящий мужчина, то должен был рассказать, как все было на самом деле. Если он произносил эти слова (в "Кофемании". – Прим. "СЭ"), то должен был повторить (когда давал показания. – Прим. "СЭ"). В нашей области (Белгородской. – Прим. "СЭ") воспитывают так, что нужно отвечать за свои слова. Мы же после того, как ударили, извинились, сказали, что... Не знаю... Готовы решить как-то этот вопрос, оказать помощь. А идти в суд... Он (Пак. – Прим. "СЭ") – единственный, кто в суде все зачитывал по бумажке...

"Зенит"

– В "Зенит" вернетесь?

– Не все от меня зависит. В первую очередь надо разобраться с освобождением. Когда это произойдет, там уже и будем решать вопросы с карьерой.

– С кем-то из "Зенита" поддерживаете контакт?

– И от родителей, и от ребят знаю много. Стараюсь следить за руководством клуба. Сергей Богданович Семак постоянно на связи с моими родственниками. Ему отдельная благодарность. Он в течение этих 10 месяцев вел себя... Не знаю... Сказать "как человечище" – это, наверное, мало. Все-таки у нас тут есть ограничения по связи. Можно связываться только с четырьмя номерами.

– "Зенит" подписал Малкома. Знаете?

– Мы смотрели матч "Зенита" с "Краснодаром". Тут есть ребята, которые в курсе всего, что происходит в футболе. Если мы что-то упускаем, они нам подсказывают.

– Вы готовы к тому, что "Зенит" вам сильно сократит зарплату?

– За "Зенит" готов играть бесплатно и завершить там карьеру, учитывая, как там ко мне относятся.

Может быть, громко сказано, но в СИЗО мне пришло около 5-6 тысяч писем. И половина – из Питера. У руководства ко мне такое отношение... Я обязан именно им. Нет такого, что я обязательно вернусь в "Зенит". Как они (руководство "Зенита". – Прим. "СЭ") скажут, так и будет.

– Сможете в марте играть?

– Посмотрим, как будет. Пока не могу сказать. Все зависит от "Зенита". Я обязан "Зениту". Но как там скажут, так и будет. Я сейчас свободный агент.

Журналисты и адвокаты

– Соскучились по журналистам?

– Нам не надоели журналисты, но нам надоело, что они пишут. Почему-то все обращали внимание на то, кто посмеялся, кто во что одет, кто что произнес.

Наверное, никто из вас не сталкивался с судами. Вам повезло, слава Богу. Не дай Бог, но если с вами такое случится, то поймете, о чем я говорю. Журналисты забивают два зала и только и делают, что следят за нашей реакцией. А от нашей реакции ничего не зависит. Есть документы, свидетели, видео. Но такое дело рассматривали шесть месяцев!

– Как вас встретили в колонии?

– Встретили нормально. Я очень рад, что нахожусь практически на своей родине. Я здесь, в Белгородской области, прожил кучу времени. Вот могу тут и ребят со своего двора встретить.

– Вы изменились?

– Вы все воспринимаете по-другому. Если я выставлю фото с дорогой машиной, ты вы посчитаете, что я хвастаюсь, издеваюсь над обычными людьми. Я из этого региона, я добился всего сам. Мне ничего и никому доказывать не надо.

– Instagram продолжите вести?

– Конечно, продолжу.

– Работой своих адвокатов довольны?

– Не буду говорить пока... Дело еще не закончено. Как выйду на свободу, может, и выскажусь.

Мамаев и "Краснодар"

– Не кажется, что "Краснодар" слишком жестоко поступил с Мамаевым?

– Лично мне – кажется. Что бы ни было, нельзя сразу реагировать в ближайшие дни. Надо сначала разобраться. Хотите разорвать контракт – позовите Пашу, обсудите это с ним. Он взрослый человек, все прекрасно понимает. А делать такие заявления...

Жизнь в колонии

– По сколько часов в день вы тут работаете?

– 8 часов в день. У нас ранний подъем – в шесть. Заправляем постели и идем работать. Но вообще главное – норму выполнить. Это требует трех-четырех часов. А потом можно чай пить.

– Сколько вы зарабатываете?

– Сказали, что 11 тысяч в месяц. Скоро пойдем забирать.

– Давидыч вот рекорды по приседаниям в тюрьме ставил.

– Знаю, что он нас поддерживал, ему большой привет. Но, думаю, он преувеличил. Я же не приседаю. Отжимаюсь и пресс качаю.

– Лишнего веса нет?

– Нет.

– Сколько сейчас весите?

– 82. Это мой обычный игровой вес. Но свою нынешнюю форму мне сложно оценивать в таких условиях.

– Какая музыка в почете здесь?

– Не могу даже сказать... По-моему, это пара песен "Арии". Веселых таких. Их включают утром во время построений.

– Вы стали здесь лучше, сильнее?

– А как тюрьма может сделать лучше?

– Часто тренируетесь?

– Каждый день у нас есть по полтора часа.

– Какую вещь бы взяли с воли?

– Телефон.

– А потом кого бы привез?

– Жену и родителей. Мне не хватает общения с родственниками.

– Вы в авторитете в колонии?

– Ну как в авторитете... Для тех, кто занимается спортом, наверное, в авторитете. Сейчас здесь разрешают много заниматься спортом, раньше тут такого не было. Теперь появились поблажки.

– Вы же наверняка видели видео из разряда "батя заходит в хату"... Хотя бы что-то из этого оправдалось?

– Половина неправда. Это все миф. Я так понимаю, все это давно осталось в прошлом. Тут и в помине такого нет. Здесь есть понятие "мужики". Это люди, которые должны следить за порядком. Чтобы не было как раз того, о чем пишут в интернете. Вплоть до того, чтобы люди не ругались.

– Хоть раз насилие было?

– Нет, ничего такого не было. Ссадина брата? Мой брат вчера ударился во время игры, когда аут вбрасывали. Говорит: "Пресса приедет, подумает, что я подрался".

– Автографы у вас берут сотрудники колонии, фотографируются?

– Нам запретили. В этом видят коррупционную составляющую. Как объяснить, чтобы это разрешить, не знаю.