«Пилипчук — топ! Слухи про слив Карреры — бредни». Большое интервью Дьякова после ухода из «Спартака-2»
Защитник Виталий Дьяков в прошлом году пришел в «Спартак-2» вместе с Романом Пилипчуком. 32-летний футболист провел за фарм-клуб основы 30 матчей. После увольнения Пилипчука из состава отзаявили и Дьякова. Сразу после расторжения контракта Виталий дал большое интервью «СЭ».
Уход из «Спартака»
— Я всегда с позитивом смотрю на жизнь. И даже когда бывают плохие дни или настроение, все равно стараюсь быть в приподнятом духе, тем более дома маленький ребенок, дочке почти полтора годика. И даже если что-то бывает не так на тренировке или в пробках по дороге домой, приходишь, тебя встречает дочка, и понимаешь, что все остальное — мелочи жизни.
— На прошлой неделе ты расторг контракт со «Спартаком». Что произошло?
— Если бы я был игроком основного состава и расторг контракт, то это одно. Я знал, на что иду. Я был в системе «Спартака», скажем так. Попал во вторую команду из-за того, что тренером был Роман Михайлович Пилипчук, лично он меня пригласил. Мы с ним знакомы не один год. Когда он ушел (его убрали за неделю до моего расторжения), я понимал, что, скорее всего, и я уйду, и мне там делать нечего. Меня брали на роль «дядьки», потому что команда молодая. Пришел новый тренер, у него свое видение, свои взгляды, он решил, что я команде не нужен. Если честно, я не расстроился, потому что приходил с Пилипчуком и был, можно сказать, играющим тренером. Мне 32 года, а ребятам по 17-20 лет. Спасибо Пилипчуку, что пригласил в команду.
Еще хочу сказать спасибо Шамилю Газизову, который прошедшим летом повлиял на то, что со мной продлили контракт. Хотя условия у меня, конечно, был не какие-то сумасшедшие (я в дубле «Локомотива» 10 лет назад получал больше, чем сейчас), но все равно было не так-то легко меня подписать. Все-таки команда молодая, и для «Спартака-2» важно готовить своих игроков. Такие «дядьки», как я, конечно, тоже нужны. Чем смог — тем помог, а «Спартаку» в лице Газизова хочу сказать спасибо, что позволил мне провести почти год в этой команде.
— Но почему ты не доиграл до конца сезона или хотя бы на «банке» не досидел?
— На «банке» не стал бы сидеть. Это решение нового тренера. Бушманов вызвал меня, у нас состоялся разговор секунды на четыре. Сказал: «Спасибо, за время, проведенное в команде, но дальше мы будем двигаться без тебя». Я сказал: «Удачи вам», мы пожали друг другу руки и разошлись. Естественно, если бы не уволили Пилипчука, я бы доработал свой контракт до конца и закончил бы сезон в «Спартаке-2».
— Почему теперь команде не нужен «дядька»?
— Это решение тренера, у него свои взгляды на футбол, свое видение. Если бы у меня было какое-то огорчение, недовольство, возмущение или обида, я бы спросил: «Тренер, а почему так? Чем вызвано, что вы меня поблагодарили и сказали: «Все, спасибо»?» У меня не возникло ни малейшего желания задавать ему вопросы, поэтому пожали руки, пожелали удачи, разорвал контракт, претензий ни к кому нет.
— Со стороны клуба ты с кем вел переговоры о расторжении?
— Связался с девушкой-юристом, Мария, по-моему, ее зовут. Сказал — так и так. Она сказала: «Приезжай в клуб, все бумаги будут готовы». Мне выплатили компенсацию до конца контракта, поэтому претензий к клубу нет, по обоюдному согласию. Единственный осадок, что сейчас я не могу подписать ни с кем контракт в России. Условно, в Казахстан, Белоруссию или еще куда-то я могу уехать, но пока не вижу в этом смысла. И сейчас два месяца придется как-то самому держать себя в форме.
— Уже думал, может, к кому-то попроситься тренироваться?
— Еще не думал. Честно говоря, пока хочется отдохнуть, был долгий месяц сборов, подготовка, в ФНЛ еще график плотный, игры часто, почти без выходных. Поэтому дней 10 сейчас точно проведу дома, с семьей, с ребенком, с женой. Отдохну, а потом уже буду думать о дальнейшем.
— Ты говоришь, что приходил в «Спартак» как человек Пилипчука. А ты можешь объяснить, почему он так на тебя рассчитывал?
— Мы познакомились в минском «Динамо», и так сложилось, что ему нравится работать со мной. Ему нравится футболист Дьяков, мне нравится тренер Пилипчук. О нем могу сказать только хорошее. Михалыч — хороший тренер. Для меня еще важны и человеческие качества. Если помимо того, что ты хороший тренер, ты еще и топовый человек, то мне вдвойне, втройне приятнее работать.
— В чем проявляется то, что он топовый человек?
— Говорит правду в лицо, не будет под кого-то прогибаться, не будет врать, юлить. Какая бы ни была правда, он скажет ее, пусть она кому-то и не понравится.
— Можешь привести пример?
— Когда я только пришел в минское «Динамо», в первых матчах он мне указывал на ошибки. Потому что у меня предсезонка скомканная была, приехал за несколько недель до чемпионата, форма была так себе. Я долго находился без практики, простой был где-то полгода, после Турции нигде не играл. Но глобальных проблем у меня с ним никогда не было, ни нарушений дисциплины, ничего. А потом он позвал меня в «Спартак-2». Еще раз скажу, что перешел туда не из-за каких-то сумасшедших финансовых условий. Даже сейчас, зимой, можно было уйти, и Михалыч знал, что у меня есть варианты.
— Какой уровень?
— В премьер-лигу, меня в «Тамбов» звали. Хотя понятно, что там не все гладко.
— Там зарплаты по 50 тысяч рублей...
— Мне совсем другие условия предлагались. Разговоры были еще до Нового года и после тоже. Но так как у них там трансферный бан, и все это затягивалось, я дал Пилипчуку слово, что никуда не уйду и он может на меня рассчитывать. Сложилось так, как сложилось.
«Пилипчук не мог сливать Карреру»
— А ты можешь привести пример, когда Пилипчук впрягался за команду, что-то для нее выбивал или отстаивал ее?
— Не хочу за него говорить о моментах, касающихся того же «Спартака». Если он посчитает нужным, ответит за себя. Со своей стороны я могу сказать, что он топовый тренер и топовый человек.
— Но ты знаешь, что большая часть болельщиков «Спартака» его не любит из-за истории с Каррерой? Ты это чувствовал?
— Да не знаю... На «Спартак-2» не ходит даже и тысячи человек на домашние матчи. На выезде всегда было приятнее играть, чем дома. Потому что у «Спартака» везде в провинции есть фан-движение, и приходило гораздо больше болельщиков, чем на домашние матчи. О каком-то негативе я не слышал. Что касается Карреры, думаю, он привел «Спартак» к чемпионству не без помощи тренерского штаба и того же Пилипчука. Понятно, что Каррера был главным тренером, он на коне, а остальные — его помощники. Поэтому в любом случае болельщики всегда будут топить за главного тренера, носить его на руках. Я не думаю, что тренер в одиночку выигрывает трофеи, без своих помощников ни один тренер не справится.
— Веришь в то, что говорят, будто Пилипчук и Глушаков могли сливать Карреру?
— Не думаю. Мы и с Михалычем эту тему обсуждали. Это бредни тех, кто распускает околофутбольные слухи про слив и тому подобное. Сложилось как сложилось. Ну выиграли чемпионат впервые за долгое время, а потом... Я много раз говорил, что «Спартак» в нашей стране — как «Ювентус» в Италии, самый любимый и самый ненавистный клуб страны. К «Спартаку» нет равнодушных, его либо любят, либо ненавидят.
Это касается и болельщиков, и футболистов других команд. Когда я играл за «Ростов», против «Спартака» всегда был другой настрой, нежели против какой-то другой команды. Поэтому «Спартак» всегда обсуждаем, и мы видим и слышим: чуть какая-то передряга — все разносится и приумножается в тысячи раз. Про «Спартак» всегда будут говорить очень и очень много. Такая доля у клуба.
— Про Пилипчука говорят, что он очень рефлексирующий человек, всегда слушает то, что про него говорят, читает. Ты это заметил?
— Да, может и есть у него такая черта, что он обращает внимание на то, что творится вокруг. Не знаю, хорошо это или плохо, но такой вот он человек. Если бы я был таким, я бы мог как-то ответить. Когда я только начинал в премьер-лиге играть, пришел в «Ростов», тоже обращал внимание, что пишут в комментариях либо что говорят про меня эксперты, аналитики.
— В штабе Пилипчука работал его сын. Как ты думаешь, насколько это правильное решение?
— Я с Ваней общаюсь, мы дружим со времен Минска. Он сам занимался всю жизнь футболом, пытался заиграть. То, что не получилось, — это другой вопрос. Но он учится, у него уже есть тренерская лицензия «B», потом будет учиться на «А», на PRO, поэтому — почему нет?
— Внутри команды это как воспринималось?
— Да нормально. Он же занимает определенную должность, выполняет определенные функции в тренерском штабе, поэтому и в «Динамо» (Минск) и в «Спартаке-2» к нему нормальное отношение.
— Это никак не сковывало атмосферу в раздевалке?
— Да нет. Я не знаю... По крайней мере, я то ли не обращал на это внимания, то ли не замечал. Думаю, это никак не мешает, не сковывает, и никаких проблем из-за этого не возникает.
— А как ты сам себя чувствовал в раздевалке, будучи на 10-15 лет старше, чем все остальные ребята?
— Когда тебе 32, у тебя уже есть ребенок, а кто-то из твоих партнеров еще ходит в школу. Моя карьера уже перевалила за экватор, а их карьеры только начинаются. В этом мои функции и были, еще раз говорю — как «дядьки», как играющего тренера. Я мог что-то подсказать на поле, дать совет за его пределами. Мне было приятно, когда после того, как я разорвал контракт, пожелал всем удачи в общем чате WhatsApp и попрощался, наверное, 90% команды мне отписалось в личных сообщениях такими теплыми словами, что я был тронут их вниманием. Значит, кому-то я в чем-то подсказал, помог.
Наверное, самое приятное для меня — уважение партнеров. А не просто что я всех старше на 15 лет. Пусть я не выиграл чемпионат мира и Лигу чемпионов, не играл в сборной, хоть и вызывался, но Кубок России с «Ростовом» завоевал, какой-то след в футболе оставил. Поэтому признание молодых ребят, у которых все начинается, для меня важно. Надеюсь, что кому-то помог, раз они меня благодарили.
— Как они к тебе обращались? На «ты»?
— Конечно. По имени и на «ты». По отчеству еще рано, на «вы» тем более.
— Даже школьники?
— Даже школьники, конечно. Мы в одной команде.
— Кто музыку в раздевалке ставил?
— Музыку у нас не ставили. Как-то с первого матча Михалыч пресек это все, сказал: «Так, музыку убрать. Кто хочет слушать — слушайте в наушниках». Кому-то музыка мешает, кому-то помогает, наушники есть у всех.
— И что, они не ставили нынешнюю музыку?
— Кто-то любит еще 80-е, 90-е, кто-то любит все эти нынешние модные песни, Моргенштерна и так далее.
— А тебе как?
— Я не слушаю такую музыку, мне не нравится.
— Ты сказал про Моргенштерна. У тебя дочка только родилась, понимаешь, что скоро, возможно, будет слушать что-то такое. Как ты к этому относишься?
— Это ее право, ее выбор будет. Навязывать какое-то свое мнение... Не знаю, мне родители в детстве ничего не навязывали. Ни любовь к музыке, ни к футболу. Просто папа слушал музыку, и мне она нравилась. «Пойдем футбол играть?» — «Пойдем». Но насильно меня никто ничем не заставлял заниматься. Поэтому и своей дочке не буду навязывать свое мнение, могу только подсказать, дать совет. Если ей будет нравится Моргенштерн... Может, немножечко расстроюсь.
«Пилипчук стал заложником ситуации»
— Вы круто начали сезон, уже начали говорить, что Пилипчука надо ставить в основу, и потом — провал. Что это, из-за чего?
— Этому есть легкое объяснение. Да, мы шли туров 10-12 в лидирующей группе, на втором месте. Потом ребят начали забирать в основной состав, человека четыре, наверное. Они стали тренироваться с основой, за нас играли не всегда, и под конец чемпионата 17-летние пацаны уже выходили играли. А когда ты на два фронта — играешь за «Спартак-2», тренируешься с основой... Есть недельный цикл, тренировочные процессы разные. Отсюда и то, что команда стала идти все ниже и ниже. На это никак повлиять нельзя, «Спартак-2» в любом случае пляшет от основной команды, и если Тедеско сказал: «Мне нужен тот-то и тот-то», — тот же Пилипчук не может этому препятствовать.
— Смотри, если причины объяснимы и «Спартак-2», в принципе, выполняет свою функцию, подводит ребят под основу, то почему Пилипчука увольняют?
— Поменялось руководство, ушел Газизов, пришел другой человек. Работать в «Спартаке-2» или дубле нелегко. Ты заложник ситуации, потому что ты тренируешь одних, кого-то могут спустить из основного состава либо, наоборот, твоих лидеров забрать в основной состав, они не будут тренироваться и иногда даже не будут играть. Такая чехарда. Когда до Нового года оставалось три-четыре тура, на последних тренировках у нас, наверное, человек 10-12 тренировалось. Кто-то в основе, кто-то в юношескую сборную уехал, кто-то еще куда-то. Вот так мы и доигрывали год. Естественно, мы не боролись за первую пятерку.
— Это и не нужно.
— Не нужно, но если есть возможность и вы идете на лидирующих местах, то никто не будет говорить: «Слушайте, выходите сегодня и проигрывайте, нам это не надо». Команда не может выйти в премьер-лигу, но первое-второе место никто не запрещал занимать.
— То есть ты думаешь, что если бы Газизов остался, то Пилипчук тоже бы остался?
— Вполне возможно. У Пилипчука же не было задачи занять какое-то определенное место, пятое или десятое.
— А какие были задачи?
— Вообще никаких задач не было. Естественно, вылетать никто не хочет. «Спартак-2» — самая молодая команда. Моложе, по-моему, только «Краснодар-2». Поэтому никаких задач и нет. Пришел Попов, решил убрать Пилипчука, назначить другого тренера. Если футболист защищен долгосрочным контрактом, то тренер, возможно, не так защищен. И если что-то кого-то не устраивает, приходится прощаться. Для меня Пилипчук — еще раз скажу — топ.
— У него еще будет шанс на высоком уровне?
— Думаю, да, он будет востребован — если не сегодня, то завтра. Летом без работы не останется.
— Ты сказал, что уже был как играющий тренер. Видишь себя через пару лет в его штабе?
— Конечно. Надо же мне будет с чего-то начинать тренерскую карьеру.
— Уже говорили об этом?
— В неформальной обстановке. Не знаю, как сложится. Наверное, да. Я бы хотел быть тренером, мне это интересно. Не знаю, сколько еще буду играть, год, два или пять. Может, как Мальдини, буду феерить до 38. Смотря какой будет уровень желания, здоровья и уровень футбола в принципе. А в дальнейшем, конечно, хочу тренировать. Понимаю, что, когда закончу карьеру, меня не назначат сразу тренером, условно, тульского «Арсенала». Надо с чего-то начинать, быть где-то помощником. С Пилипчуком работать мне нравится, поэтому я только за, чтобы быть помощником в его штабе.
— Я слышал историю, что Газизов предлагал Пилипчуку пойти в «Уфу». Ты слышал об этом?
— Нет. Если бы это было, наверное, услышал бы.
Что происходит с Тигиевым и Ташаевым?
— Понимаешь, что происходит в «Спартаке-2» с Тигиевым?
— Тигиев восстанавливается после травмы крестов и набирает форму.
— Человек изначально был под основу, и потом все как-то...
— Так сложилась его футбольная карьера. Получил одни кресты, и на моих глазах в игре с «Торпедо», по-моему, получил вторые. От этого никто не застрахован. Такая нелегкая судьба у него складывается. Сейчас восстанавливается, контракт заканчивается, надо реанимировать карьеру. Я думаю, он все прекрасно понимает.
— Слышал историю, что после карантина он приехал прямо колобком.
— Толстым? Ну, может, перекусил парой осетинских пирогов дома у себя. Покушать он любит, поэтому, может, пара килограммчиков и была.
— Говорят, там не пара.
— Не знаю, кто его видел, пусть и скажут. Тигиев и с лишним весом быстрый, резкий, техничный, пара килограммов ему не мешает.
— А Гулиев, Ташаев — ты понимаешь, что с ними?
— Гулиев с нами не был. Может, пару тренировок, и то индивидуально. Саня Ташаев тренируется, он тоже пропустил довольно много, месяцев девять из-за операции, которая еще и неправильно была сделана, плюс этот карантин. Сейчас потихоньку возвращается в футбол, набирает форму, игровую практику. К лету, наверное, тоже будет готов куда-то — либо в основной состав «Спартака» на сборы поехать, доказывать заново свою нужность клубу, либо уходить куда-то в аренду или на продажу.
— Когда зимой у Кокорина была травма, он поехал в отпуск, его хотели отозвать, и были разговоры, что его хотят отправить в «Спартак-2». До вас что-то такое доходило?
— Нет. Саня — квалифицированный игрок и не помешал бы основе. Думаю, это все слухи.
— Ты понимаешь, что сейчас происходит с его карьерой?
— Нелегкая судьба, конечно. Травма, тюрьма, сейчас перешел в другой чемпионат, к которому нужно привыкнуть, сразу тяжело влиться, тем более там сезон был в разгаре, а он только со сборов поехал. Время есть. Думаю, сейчас эти полгода до лета пройдет период акклиматизации, чтобы привыкнуть ко всему, и следующий сезон будет для него показательным.
Главное, чтобы его травмы не преследовали, ему надо восстановиться, а так-то Саня — игрок в порядке. Главное, чтобы он не «Ювентусу» забивал, потому что я болею за этот клуб, их не надо огорчать.
— Ну ты ему позвони.
— Мы с ним не так близко общаемся, не дружим. Хотя были когда-то в «Локомотиве», я в дубле, он в академии, и в «Динамо» были, но мы не друзья.
— Так как ты его знаешь столько лет, как ты относишься к разговорам, что он переписанный — плюс два года?
— Да слухов много, не только про Саню, но и про многих других людей: тот переписанный, этот недописанный. Это всего лишь слухи и домыслы, никаких аргументов, весомых доказательств нет.
— Не веришь, что в нашем футболе есть истории с переписанными ребятами?
— Думаю, если есть такие, они все равно рано сходят. По детству, конечно, с этим сталкиваешься. Помню, приезжаем на детские турниры, нам еще лет по 12, и выходят ребята из Махачкалы — бреются по два раза в день, больше тебя в габаритах в два раза. Естественно, здесь что-то не так. Но обычно эти ребята, когда их догоняют сверстники, потухают и растворяются. Думаю, мало у кого из них карьера складывается. Даже не знаю, кто сейчас в премьер-лиге есть переписанный. Не уверен, что такие есть.
— Ты понимаешь, что дальше будет с твоей карьерой?
— Дальше два месяца паузы, все равно сейчас я играть ни за кого не смогу. Тренироваться буду, может, через недельку, дней через десять начну тренироваться индивидуально, а потом, может, с какой-то командой. К лету буду что-то искать, потому что заканчивать не хочу.
Расследование РФС про «мешок денег»
— В прошлом году ты дал интервью и сказал, что «Ростов» мотивировали перед матчами, приносили мешок денег, и после этого в РФС сказали, что проведут проверку. Чем это закончилось?
— Позвонили из РФС, пригласили к ним в офис. Я был с ребенком, да еще этот карантин, сказал: «Давайте как-то по-другому, по видеосвязи». Мы пообщались, и все, никаких санкций.
Мне задавали разные вопросы: принимал ли когда-то участие в договорных матчах, специально проигрывал ли. Я сказал, что не принимал, и все.
— С кем ты разговаривал?
— Не помню. Мне позвонил человек, который занимается разбором договорных матчей, сказал, если у меня будет какая-то информация, вдруг услышу, что кто-то сдает матч, или какие-то темы про букмекерские конторы со ставками — чтобы дал знать. Я сказал: «Хорошо, обязательно», записал контакт.
— С тех по не обращался, информации не было?
— С тех пор нет, информации не было, все тихо-мирно даже в ФНЛ.
— Тебя удивила такая реакция?
— Да мне некоторые люди писали, не друзья, а просто околофутбольные — не боюсь ли я, что это поставит крест на моей карьере. Ничего подобного.
— В том же интервью ты сказал про Кобелева, и он после этого прокомментировал, что не хочет опускаться до твоего уровня.
— Андрея Николаевича, видимо, зацепили мои слова. Если бы я сказал, что Кобелев — плохой тренер или плохой человек, то это одно дело. Но его зацепили слова о том, что зимний сбор «Динамо» провалило. Если бы он не хотел до моего уровня опускаться, то мимо ушей бы пропустил и вообще не отвечал бы на это интервью, сказал бы, что ему дела нет. А он же ответил, значит, ему надо было вступить в полемику, сказать что-то в свою защиту. Недавно Гриша Морозов, который сейчас в «Уфе» играет, тоже давал интервью и тоже коснулся темы сборов. Если бывших игроков «Динамо» спросить, думаю, процентов 90 скажут то же самое, что я и Морозов.
— Что эти сборы были ключевым моментом того, что «Динамо» вылетело?
— Одним из.
— Ты слышал недавнее заявление Кобелева? Он ходил на «Футбольный Хейт» и сказал: «Когда мне звонят корреспонденты-девушки, я прошу, чтобы они передали трубку парням».
— Да, слышал. Это его мнение. Ну не нравится ему обсуждать с девушкой футбол. Если девушка разбирается в футболе — ради бога, можно с ней поговорить. Значит, не сталкивался он с теми девушками, которые разбираются в футболе и с которыми можно пообщаться.
— Ты видел, как на него сразу накинулись? Сексизм и все такое.
— Сейчас все эти темы очень популярны. Сексизм, толерантность, Black Lives Matters — все это очень модно... Мне вообще не нравится, когда спортсмены лезут в политику, как сейчас тот же Леброн Джеймс. Ты спортсмен, занимайся спортом. Можно обсудить какой-то политический вопрос, но когда ты уже по уши залез — и с тем же Трампом они постоянно публично рубились, — не знаю...
— Но это же не всегда мешает карьере. А так — любой человек имеет право на позицию.
— Мне кажется, Леброн уже больше в политике, чем в баскетболе, хотя он топовый. Мое мнение: спортсмен должен заниматься спортом, политик — политикой. Раз, два высказался — и все, не надо по уши залезать в это дело.
Есть ли геи в российском футболе?
— Тебе же до сих припоминают высказывание про геев. Ты не жалеешь, что это сказал?
— Да, в каждом интервью у меня спрашивают, почему я так сказал, не изменил ли я своего мнения и так далее.
— Ну ты не жалеешь?
— Нет, абсолютно. Это мое мнение, и я вправе его высказывать. Кто-то с ним согласен, кто-то нет. Мне задали вопрос, я на него ответил. Поэтому у меня часто любят брать интервью. Даже сейчас — вот я разорвал контракт со «Спартаком», и хотя не был игроком основного состава, игроков ФНЛ куча, а у меня телефон обрывается. Одни, вторые, третьи, десятые. Людям интересно со мной общаться, приглашать на передачи, на «Матч ТВ» тоже часто зовут. Потому что я не ухожу от ответов, пусть и задают неудобные вопросы; я не боюсь провокаций, мои ответы не какие-то шаблонные, как у многих спортсменов, футболистов в частности.
— Как ты думаешь, почему даже в толерантной Европе ни один действующий футболист не совершил каминг-аут?
— Думаю, это очень серьезный шаг. Боятся, какой будет реакция.
— А ты думаешь, реально, чтобы в команде был открытый гей?
— В России — нет. В толерантной Европе все возможно.
— А с твоим мнением ты бы мог принять такого человека в команде, быть с ним в одной раздевалке?
— Бояться снять полотенце в душе?.. Не знаю, если честно. Сложный вопрос, не думаю, что в России когда-то такое произойдет. Когда путешествуешь по Европе (я много где был), в той же Италии два мужчины могут на людях где-то в ресторане или возле бассейна поцеловаться, и они этого не стесняются. Но у нас совсем другой менталитет.
— Если увидишь, ты спокойно отреагируешь?
— Если я это вижу, стараюсь сразу отвести взгляд, мне неприятно на это смотреть. Бог создал мужчину и женщину, продолжение рода может быть только разнополыми людьми.
— Ты не веришь в то, что это врожденное, а не приобретенное?
— Может и врожденное, может, приобретенное. Я не психолог и не доктор, я этого не знаю. Но то, что мне неприятно это видеть, — другой вопрос. Кому-то это нравится, это их мнение. Хотят быть геями или смотреть безразлично — ради бога.
— Чисто по теории вероятности глупо отрицать, что в русском футболе геи есть. Скорее всего, ты с ними даже играл за одну команду.
— Я не знаю, если честно. Есть же латентные, есть не латентные, как их различают? Есть открытые, кто-то сюси-пуси, кто-то брутальный, фиг его знает. ,я где-то и был с ними в команде, может, нет. Может, их вообще в российском футболе нет, кто его знает.
Бердыев, «Динамо», займы, лимит
— Кардинально к другой теме. Ты высказывался про Курбана Бердыева, что это гиперсильный тренер. Как думаешь, почему он без работы до сих пор?
— Наверное, у Бекиевича за счет его заслуг, за счет того, что он уже сделал в футболе, и в «Рубине», и в «Ростове», есть какие-то свои требования. Он хочет приходить не просто как только тренер, не только тренировать, но и следить за академией, за молодежью. Все-таки, как ни крути, у него всегда большой тренерский штаб плюс свое мнение ему не навяжешь. Есть же руководители, которые захотят диктовать тренеру свои условия, как и что делать. Бекиич — из тех, кто не прогнется, и руководителю с ним будет очень сложно.
— Ты говорил о том, что не вернулся в «Ростов», потому что была обида губернатора и Бердыева. В чем это заключалось конкретно?
— Это то, что доносили мне агенты. Я ушел из «Ростова», у меня закончился контракт. Бекиич сам не знал, останется он или нет, у него тоже закончился контракт. И потом, когда я просил агентов вернуться, мне сказали: «На тебя тот обижен, пятый-десятый, на тебя все обижены. Ты ушел из команды». Не знаю, насколько это правда, так ли все происходило. С Бекиичем мы после этого виделись, я играл против него, и у Сослана Джанаева на свадьбе мы вместе были, поздоровались, пообщались. Каких-то косых взглядов, обид или еще чего-то не было. Я к нему всегда с уважением относился и отношусь, и претензий из-за того, что меня не вернули в «Ростов», никаких нет. Им и без меня было хорошо потом.
— То, что ты перешел в «Динамо», — это была погоня за деньгами?
— Да не то что за деньгами. «Динамо» тогда играл в еврокубках, да и чего скрывать — это великий клуб с большой историей. Естественно, деньги тоже я там получал приличные, но не скажу, что это было основным фактором перехода. Опять же я говорил, что и в «Спартак» мог перейти. Но получилось так, как получилось. Могу сказать, что по «Ростову» я скучаю, особенно по отношению ко мне болельщиков. У меня соцсетей нет, а жене по сей день пишут болельщики, передают мне приветы, теплые слова. Неважно, за выживание мы боролись, хет-трик я в стыковых матчах делал, Кубок выигрывал или еще что, болельщики в Ростове меня очень сильно любили. Это было кайфовое время.
— Ты еще рассказывал, что когда был в «Томи» и там были проблемы с финансами у клуба, занимали ребята по 100-200 тысяч. Тебе возвращали эти деньги?
— Крупные суммы возвращали. Пару человек по сей день должны, хотя уже много времени прошло. Мелкие займы молодым ребятам, тысяч по пять, даже не беру в расчет. Я не один такой. Думаю, у многих людей, которые получают хорошую зарплату, просят деньги, и они занимают. Потом с этим куча проблем, кто-то не отдал, люди начинают обижаться — мол, чего ты просишь долг, у тебя куча денег, давай потом — и пропадают.
— Насколько тебя максимально кидали?
— Да не то что кидали. Нет, никто не кидал, но есть еще люди из периода «Томи», которые по 100 тысяч плюс-минус должны.
— Они до сих пор тебе говорят: «Отдадим, отдадим»?
— Да. Когда-то отдадут. В Томске такая ситуация была, я же не один, кто занимал.
— Когда к тебе приходили занимать по пять тысяч, ты понимал, что это на еду? Или на что?
— Слушай, молодые ребята, которые в дубле тренируются с основой. Когда-то я был молодой, в том же «Локомотиве» для ребят постарше было нормально отвести нас в ресторан с основой. И я был таким, и после меня будет то же самое. Молодым надо помогать, где-то в ресторан отвести, где-то на бутсы денег подкинуть. Это нормально.
— Ты, кстати, читал мнение Василия Уткина после твоего ухода из «Спартака-2»?
— Нет.
— Он написал, что ты яркий представитель лимита, потому что никогда не было трансферов, ты уходил либо свободным агентом, либо в аренду. Ты трудяга, вопросов нет, но из-за того, что есть лимит, есть такие истории.
— Если честно, ты меня сейчас удивил, что Василий Уткин высказался обо мне. Даже его затронул мой уход из «Спартака-2»? Скажу так: из «Локомотива» я уходил свободным агентом, мне предлагали уже третий по счету контракт там, два я отработал, но не видел смысла оставаться. Перешел в «Ростов», там после ухода Балахнина назначили Байдачного, который меня поставил в премьер-лиге, и я отыграл все матчи, когда был здоров. Я играл при Байдачном, Бердыеве, Божовиче, Гамуле — при всех, сыграл больше ста матчей. И неважно, много русских было или мало, лимит меня никак не касался. Из того же «Ростова» я получал вызов в сборную.
Поэтому мнение Василия — это его мнение, он, как и любой другой, может его высказывать. Согласен я с ним или нет? В том, что касается лимита, — не согласен. А почему я никогда никуда не переходил за деньги... Закончился контракт в «Ростове», я мог там остаться, проще свободного агента взять, чем платить деньги.
Что касается вообще лимита у нас в России, это часто обсуждаемая тема. В основном все топят за то, что надо этот лимит вообще убрать. Хорошо, если бы наш чемпионат был высокого уровня и к нам бы ехали звезды играть, — это одно дело. Или если бы у нас клубы были в состоянии покупать хороших футболистов. Но кроме топ-8, у кого есть хорошее финансирование, команды нижней шестерки не могут покупать футболистов. Не то что топовых, они в принципе почти не покупают, в эти команды переходят в основном свободные агенты. Уровень чемпионата заметно упал, потому что приезжают люди из стран, чьи сборные играют в четвертой, третьей корзине. Если «Зенит» может кого-то топового приобрести, то условный «Ротор» кого может приобрести?
— Грузин.
— Дело не в национальности, а в качестве футболистов. Если у нас не будет жесткого лимита, то и будет засилье таких футболистов. Лучше мы возьмем иностранца за три копейки, может, перепродадим его куда-то, и он выстрелит. Я недавно видел статью: 16 команд премьер-лиги — и сколько в каждой играет своих воспитанников. В ЦСКА или где-то еще — семь, а в четырех или пяти командах своих воспитанников — ноль. О чем это говорит? Зачем вам тогда нужна школа, академия?
— Потому что для многих это просто выполнение пункта в регламенте.
— Зачем? Как вы хотите, чтобы местные дети к вам шли? Это неправильно. И еще, что касается лимита. Допустим, успехи советского футбола, победа на Евро в 1960-м, были четвертые места на чемпионатах мира, Олимпиада (в 1988-м или когда выиграли?), финал Евро-88. Сколько тогда у нас было иностранцев? В «Динамо» Тбилиси играли грузины, на Украине — украинцы, в России — русские. Не было кучи иностранцев, и был успех у сборной.
— Может, предложить вообще закрыть полностью?
— Не то что закрыть. Если бы к нам приезжали квалифицированные иностранцы — это одно дело. Такие, как пять-семь лет назад, когда Халк, Витсель приезжали, в «Спартаке» были хорошие иностранцы. И средний уровень был выше, и уровень топовых футболистов был выше. А сейчас проще взять откуда-то за три копейки, поэтому у некоторых команд своих воспитанников ноль.
Деньги, недвижимость, инвестиции
— Ты рассказывал в одном из интервью, что можешь спокойно прожить на триста тысяч в месяц. Это, получается, твоя последняя зарплата в «Спартаке-2», правильно?
— Нет, в «Спартаке» зарплата была гораздо меньше. В дубле «Локомотива» я получал чуть больше двухсот тысяч, это было больше десяти лет назад. Сейчас я получал меньше, чем тогда, не буду сумму называть. Последние несколько лет футбол не является основным заработком. Если бы я зарабатывал столько, сколько сейчас, я бы не смог прожить. А почему так сказал, что мне надо триста тысяч? Может, я и гораздо больше трачу, я с потолка сумму назвал. Когда-то я получал двести тысяч, и мне этого хватало, у меня не было ни собственного жилья, ни машины, ничего. Начал играть в «Ростове», и том же «Динамо» получал большую зарплату. Ты получаешь большие деньги — и хочешь уже машину на класс выше, хочешь не в квартире жить, а в доме, хочешь летать бизнес-классом. Уровень твоей жизни повышается, и ты не хочешь уже, условно, пересесть обратно с «Мерседеса» на KIA Rio. Поэтому есть какой-то определенный минимум. Последние несколько лет футбол не является основным заработком.
— А что?
— То, что заработал по жизни, вложил в недвижимость жилую и нежилую, это приносит деньги. Футболисты и вообще спортсмены, кто зарабатывает кучу денег, не знают, что делать, когда карьера закончилась. Деньги имеют свойство тратиться и, если ты не успел правильно вложиться во что-то, рано или поздно они закончатся, примеров таких масса. Поэтому куда-то вовремя вложил заработанные деньги, и это приносит доход.
— Что-то есть, кроме недвижимости?
— У меня достаточно недвижимости, аренда, перепродажа квартир и других помещений, какие-то еще вложения инвестиционные.
— Например?
— Смысл об этом говорить? Я не беру ситуацию, что ты в банк положил под проценты, сейчас много других вещей есть.
НХЛ, скандал с Панариным
— На аватарке в WhatsApp ты в джерси «Детройта». Любишь хоккей?
— Да, я люблю хоккей и болею за «Детройт», в КХЛ болею за ЦСКА, ходил на первый матч серии с Ярославлем. Как раз с Ваней Пилипчуком, сыном Михалыча, ходили вместе.
— На атрибутике?
— Нет, без атрибутики. Но я всю жизнь за ЦСКА и «Детройт» болею, это пошло еще с советских времен — за ЦСКА , а «Детройт» — когда русская пятерка там начала создаваться. И даже сейчас, когда «Детройт», наверное, самая худшая команда, все равно слежу за ними.
— По ночам прямо смотришь?
— По ночам редко, но обзоры всегда стабильно смотрю. Вообще люблю хоккей в принципе, и НХЛ, конечно. КХЛ так себе, но тоже много матчей смотрю.
— Что думаешь по ситуации с Панариным?
— Человек публично высказывает свое мнение. Правильное или неправильное, но это его мнение. Это что касается его высказываний про Путина, политику и так далее. А про историю, которая была сколько-то лет назад в Риге, — не знаю. Но раз все так произошло, в НХЛ взяли паузу, сколько-то матчей он пропустил, сейчас вернули, и все затихло, значит, никакой сложности и ничего такого там не было, раз он вернулся. Потому что в Америке, я думаю, серьезно к этому относятся, и ко всяким высказываниям по поводу толерантности и так далее. В премьер-лиге сейчас могут дисквалифицировать даже за смайлик в комментариях, поэтому это сейчас дело серьезное.
— Ты поменял свое отношение к Назарову?
— Конечно, я знаю, кто такой Андрей Назаров, но у меня никакого мнения о нем не было, плохого или хорошего. И ничего не поменялось.
— Но это политическая история?
— Скорее да. Панарин много высказывается о политике, России, Путине. Может, Назарову что-то не понравилось, и он решил как-то ответить. Может, у Назарова накипело.
— То есть ты думаешь, что он сам так решил?
— Может, он, может, нет. Тут всякое может быть. Надо лично общаться с Назаровым, быть с ним знакомым, чтобы владеть ситуацией.
— Как ты думаешь, его когда-нибудь в России примут, хоть один клуб? С учетом того, что он говорил.
— А зачем ему возвращаться в Россию? НХЛ — лучшая лига мира, он один из самых высокооплачиваемых хоккеистов в мире сейчас. Только Конор, по-моему, больше него получает.
— Потому что если эта история оказалась бы правдой, например, был бы видос, как он бьет девушку, то его бы, скорее всего, убрали из НХЛ.
— Значит, ничего серьезного там не было, раз он вернулся к тренировкам, к играм. Вопрос в том, вернут ли его в сборную, если игроков НХЛ допустят на Олимпиаду. Возьмут ли его в сборную на чемпионат мира?
— Ты как думаешь?
— Не знаю. На последний, по-моему, не взяли его. Панара — топовый хоккеист, что тут говорить. Если какие-то политические моменты влияют — это решение тренера.
Религия
— В самом начале интервью ты с такой теплотой говорил про дочку. Можешь сказать, что для тебя это сейчас главная мотивация в жизни, то, ради чего ты живешь?
— Да, дочка — это такие эмоции непередаваемые. Мы полтора года назад впервые стали родителями, первый ребенок, долго ждали. Я и говорю, что когда что-то где-то плохо, ты возвращаешься домой, и к тебе бежит маленький человечек со словами: «Папа, папа!», — все плохое забывается и уходит в сторону. Естественно, хочется воспитать из нее хорошего человека. В нынешнее нелегкое время, где куча гаджетов, запретить это, конечно, нереально, но как-то минимизировать.
Дети и молодежь проводят больше виртуальную жизнь, нежели реальную. Помню, что, уже даже когда я был ребенком, у нас были какие-то приставки Sega, Dendy и так далее, но мы старались проводить время во дворе, в футбол играть и в какие-то «казаки-разбойники», когда вообще мелкие были. Было живое общение, а сейчас, даже когда я в родной Краснодар возвращаюсь, прохожу мимо футбольных площадок, где мы играли, и они никогда не пустовали, а сейчас редко увидишь, что там кто-то играет. Поэтому сейчас воспитать ребенка — это очень важно.
— Почему ты так поздно стал отцом? Многие футболисты заводят ребенка чуть ли не в 20 лет.
— Мы с женой познакомились где-то в 2009 году, мы из разных городов. С 2010 начали вместе жить, через пару лет в Ростове поженились. Оказывается, родить ребенка не так легко и просто: если ты знаешь теорию — не факт, что все на практике выходит. Бог дал. Мы давно хотели ребенка, просто не получалось.
— Были какие-то проблемы с этим?
— Да нет, не было проблем, но не получалось. Вроде все делали правильно, по науке. Не получалось, не получалось, а в ноябре 2019-го дочка родилась, Виктория.
— Приходилось к врачам обращаться?
— И к врачам ходили — никаких проблем ни с моей стороны, ни со стороны жены не было. Но когда ты долго в браке, уже и к врачам ходишь, и по святым местам, и везде.
— Вы прямо ездили по святым местам, просили?
— Вообще мы с женой — люди верующие и даже еще до брака, когда только познакомились, были два раза в Иерусалиме, по святым местам ходили много, где в церковь ходим, в Бога верим.
— Насколько серьезно? Ты сейчас держишь пост?
— Нет, пост не держу. Не могу сказать, что я набожный, но вера в Бога у меня есть, в церковь хожу и святые места посещаю. Даже когда мощи Чудотворца привозили, такое событие...
— Это когда все в очереди стояли?
— Да. Я тоже пошел, отстоял 6 или 7 часов, хотя можно было договориться, где-то пронырнуть, по связям через знакомых или просто внаглую. Но я решил, что надо быть как все. Я тогда в «Динамо» еще играл, по-моему. Не помню. Пошел, отстоял очередь, и ничего, нормально.
— У тебя в жизни был хоть один раз момент, когда ты хотел отвернуться от религии?
— Нет, никогда такой мысли не было. Опять же не буду говорить, что держу посты, я никогда пост не держал. Во-первых, думаю, спортсмену это сложно.
— Некоторые держат.
— Да, но это сложно. Даже когда я играл в Турции — у мусульман все иначе, они даже не пьют до тренировки или во время тренировки, и на жаре это, конечно... Не знаю, как организм это переносит. После окончания карьеры, возможно, я и попробую через это пройти. Но когда играешь — тяжело. Не есть мясо я бы не смог пока.
— Сейчас как раз подходящий момент.
— Сейчас время есть, да. Но, наверное, начну, уже когда стану тренером. Начну поститься. Поэтому в Бога верю, настолько, насколько это есть, молюсь, в церковь хожу, но я не какой-то суперправильный.
— А у тебя были какие-то моменты, когда ты понял, что есть какой-то реальный отклик, контакт? Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю. Но это личное, то, о чем не хочется или не надо говорить. Когда по святым местам ходил, в Иерусалиме был — что-то такое ощущаешь. Не знаю, как это передать словами, но какие-то такие ощущения есть.
