Тарпищев: «Когда увидел, что Кавазашвили в одном слове четыре ошибки сделал, понял: Колоскову альтернативы нет»
Президент Федерации тенниса России Шамиль Тарпищев, ставший героем «Разговора по пятницам», рассказал о «Письме четырнадцати» и экс-руководителе РФС Вячеславе Колоскове.
— Говорят, в вашем сейфе до сих пор хранится знаменитое «Письмо четырнадцати». Можно взглянуть?
— Оно не в сейфе. Кому-то отдал. Как и видеозапись пресс-конференции, на которой вместе со мной присутствовали Шалимов, Мостовой, Юран, Добровольский...
— Это ваша ошибка, что приняли сторону игроков?
— Нет. Я всю жизнь на стороне спортсменов.
— Значит, и сегодня поступили бы так же?
— Сто процентов! Вот только зря футбольным руководителям поверил. Между прочим, в 1992-м Колосков с моей подачи стал президентом РФС.
— Другие варианты были?
— К власти в российском футболе еще Кавазашвили рвался. Но когда я увидел, что он в документе в одном слове четыре ошибки сделал, понял: Колоскову альтернативы нет. А возвращаясь к письму... Жалею, что не додавил ситуацию.
— Могли?
— Конечно. При одном условии — если бы все ребята пошли до конца. Они же по сути-то были правы. Но изнутри развалились, вскоре от прежнего монолита ничего не осталось. Многих уговорили пойти на попятную.
— Вы и сейчас считаете, что Садырина перед ЧМ-1994 нужно было убирать?
— Садырин — хороший мужик. Но футболистов не поддержал. А потом и его снесли. Самое удивительное, что через несколько лет он попросил меня с квартирой помочь.
— Помогли?
— Да. Садырин был поражен: «Надо же! Тарпищев со мной воевал-воевал, а квартиру сделал».
— Вам тогда казалось, что Бышовец как тренер выше классом, чем Садырин?
— Ну... Бышовец — очень сложный товарищ. Тоже идет на поводу. В какой-то момент он, тренер сборной, не должен был соглашаться с Колосковым, но согласился на все. Я бы так не поступил. Впрочем, не столь важно, кто бы в итоге тренировал сборную: Бышовец, Садырин или другой человек. Меня больше волновала судьба игроков. Команда была потрясающая, я очень хотел ее сохранить. А ее взяли и распылили.
