«Почему надо верить Черчесову, а не Денисову? Нет ни свидетелей, ни видеозаписи»
Лучший спортивный юрист страны скромен — приезжает в редакцию на такси. В руках стакан кофе. Рюкзачок. Студент и есть студент!
Но начинает рассказывать — и мы замираем. Думаем: не хотели бы с таким парнем встретиться в суде. Это он отсуживает у клубов для своих клиентов миллионы долларов.
А знаете, как верят ему футболисты? Это по его просьбе решился на большое видеоинтервью «СЭ» Игорь Денисов. Корреспонденты, дозванивающиеся до Гарика напрямую, представиться толком не успевают — раздаются короткие гудки. А к Прокопцу — прислушался.
Поговорить с Михаилом хотели давно. Оставалось лишь дождаться окончания трансферного окна. Чтобы юрист номер один чуть выдохнул. Выспался.
Байкал
Первый же наш вопрос прерывает звонок. Михаил смотрит на телефон:
— Казахстан! Там особенность — время на несколько часов вперед. Коллеги просыпаются и начинают звонить. Поднимаюсь в семь утра: ага, уже пять пропущенных оттуда... — Замечает два диктофона на столе — и радуется нашей технической оснащенности: — О, двойной контроль? — Не дожидаясь ответа, отыскивает в собственном прошлом историю: — Мы тоже после одного случая используем два диктофона.
— Что за случай?
— Как-то для журнала «Спортивное право» договорились об интервью с Николаем Валуевым. Два часа беседовали. Потом выяснилось — диктофон не включен. Думаем: бли-и-н...
— Ужасная ситуация.
— Звонить герою и говорить: «Уважаемый, давайте повторим» — застремались. Юра Зайцев, мой партнер, произнес: «Спокойно. Сейчас все восстановим». Понадеялся на память. А она выдающаяся.
— Неужели все вспомнил?
— Целиком здоровенное интервью! Не такое, конечно, какие бывают у вас, но реально большое!
— Невероятно.
— Отправили Николаю. Тот прочитал, вернул: «Великолепно!» Но с тех пор у нас на столе было два диктофона. Вы же общались с Валуевым? Производит впечатление?
— Да уж.
— Гигант!
— У Константина Сарсании до последних дней был старенький-старенький телефон. У вас вроде тоже бывалый?
— Вам показалось. Едва выходит новая модель, старый будто узнает об этом — тут же разбивается. Последние три телефона я поменял лишь потому, что был утрачен предыдущий. Руки-крюки у меня. А у айфонов специфика: если что-то починил — все, можно выбрасывать, нормально перестает работать! Он либо заводской, либо «мертвый».
— Вы хорошо выглядите, отдохнувшим. Странно — после трансферного-то окна.
— Так я на Байкал успел съездить, отдышаться. Пока окно открыто, действительно спишь по два часа в сутки. В отпуск в эти сроки вырваться нереально. Да и смысла нет. Будешь сидеть с тремя телефонами. Еще и жена с детьми рядом — тоже в напряжении... А как только трансферное окно захлопнулось, сразу и рванул.
— Почему именно Байкал?
— В Европе сейчас делать нечего. Вот недавно с футболистами летал на частном джете, прогулялся по итальянским городам. Это кошмар!
— Пустота?
— Даже не описать какая. Если ты не по приглашению клуба и не на джете — туда и заехать нельзя. Плюс все закрыто — музеи, магазины, рестораны. Был в Швейцарии, Бельгии, Франции — везде то же самое. Максимум — из окошка кафе что-то тебе выдадут. Так я сел возле одного на лавку — вышли и прогнали!
— Остается Байкал.
— Да. Вы видели торосы?
— Никогда.
— Это линии ломаного льда. Ветер с Байкала идет на скалу, наталкивается на сопротивление, и лед словно выдавливается из глубин. Нагромождение льдин — несколько метров! Солнце и ветер их полирует. Можно брать пластины, смотреть сквозь... Чувствуешь себя ребенком!
— Как замок Снежной королевы?
— Да, да! Это поразительно. Фотографии тоже остались изумительные. А музыка Байкала? Знаете о ней?
— Особенные звуки?
— Мы-то думали — где-то празднуют. Хлопушки взрываются. А это лед, оказывается, постоянно в движении. Какие-то газы выходят. Спрашиваю гида: «Что за звук?» — «Музыка Байкала!» Лег на льдину, приложил ухо. А в глубине — настоящая симфония!
— Полыньи есть?
— Нет. Но без конца истории — кто-то проваливается на машинах. Надо знать, куда ехать... А вот что происходит вокруг Байкала — это очень печально. Отелей нормальных, например, вообще не найти.
— А что там? Турбазы?
— Да, турбазы 80-х годов. С туалетом на улице. А едут туристы со всего мира. Спрашиваю местных: «Вы что творите-то?» Мы часто бываем в Швейцарии, Женевское озеро почти такое же. Какие там гостиницы, дома!
— Контраст убивает?
— Не то слово. Но выходишь на лед — и весь негатив исчезает! Может, поэтому ничего и не строится. Расчет на то, что все равно приедут.
Сонг
— В вашей жизни была масса трансферных окон. Чем последнее отличалось от остальных?
— Крайне пассивное. Простое для нас.
— Вялое?
— Вялое! У клубов нет денег, а значит, нет переходов. Плюс новый лимит. Прежде что-то не пошло — фьють! Те иностранцы уехали, новых завезли. Сегодня так уже не привезешь. Сначала кого-то надо выпроводить. Расчистить место в заявке.
— Клубы воют от этого лимита. Который сами же приняли год назад.
— Да. Я был очень удивлен. У некоторых клубов отсутствует элементарное понимание причинно-следственных связей. «Мы делаем это — а потом станет так». Хотя обсуждения лимита на легионеров и системы «осень — весна» — краеугольные для нашего футбола...
— Это точно.
— Правда, эксперимент с переходом на «осень — весну» так и не дал ответа, что лучше.
— Зависело бы все от вас — какой вариант оставили бы?
— Особо не думал... Но лучше, чтобы мы были синхронизированы с европейским рынком. Пусть остается «осень — весна», как сейчас. Нашим клубам проще осуществлять трансферы. Вот работаем мы с Казахстаном — там другая система. Сезон стартует в марте, идет до декабря. Европейский рынок их не очень понимает. Но вопрос с легионерами гораздо серьезнее!
— Вы полагаете?
— Ввели такой лимит — клубы лишились возможности маневра. Все контракты долгосрочные. Качественного легионера — вроде Кабелла — не пригласишь: «Давай на полгодика? А там посмотрим, что с тобой делать...» У тебя восемь иностранцев. Из них шестеро имеют контракты на пять лет. Это насколько сегодня надо быть уверенным в своем выборе!
— Потом не расторгнешь.
— За досрочный разрыв контракта выкатит сумму будь здоров. Иначе: «У меня еще три года. Буду здесь сидеть». Начинают выкручивать руки. Получается, клуб платит два раза: «Вот тебе зарплата за 10 месяцев, иди...» Хорошо, если согласится!
— С вашей помощью.
— А все было предсказуемо! Если подумать заранее!
— Какой трансфер вспоминаете с содроганием?
— С содроганием, хм... Мы-то юристы. В это окно вроде хорошо отдохнули. А с другой стороны, для нас-то — чем хуже, тем лучше! Самые тяжелые случаи только в радость!
— Ну и какой был самым тяжелым?
— Когда пришли в «Рубин» с Рустемом Саймановым, разгребали последствия испанской экспансии. Вот это были сложные трансферные окна! Особенно поначалу!
— Представляем, что творилось в клубе.
— Не представляете. Все на длинных контрактах, с огромными зарплатами. Задача перед Рустемом Фидаевичем стояла одна — чтобы клуб выжил.
— Был шанс умереть?
— Несколько раз было неочевидно, что «Рубин» выживет. Время поджимало, требовалось уложиться в одно-два трансферных окна, чтобы люди ушли. Простив какие-то долги. А никто не хотел!
— Это ясно.
— Мы проводили многочасовые переговоры, летали в другие страны, общались с агентами... Все эти пятимиллионные контракты заключались еще в прежней реальности — когда футбольная экономика была на другом уровне!
— Чью фамилию с тех пор слышать не можете?
— Невероятно сложно пришлось с Сонгом. Еще и агент у него непростой, Дэррен Дейн. Англичанин.
— Что-то знакомое.
— Так он сын бывшего вице-президента «Арсенала». У Дейна-младшего прекрасные контакты с футболистами этого клуба. Половина игроков «Арсенала» тех времен были его. С Рустамом Саяховым, теперь уже экс-генеральным директором «Рубина», прилетели в Париж на переговоры, у нас был план, как их проведем. Зашел Дейн, произнес: «Я хочу столько-то». Мы едва рот открыли: «Видите ли...» Он поднимается — и уходит.
— Самые короткие переговоры в жизни?
— Продолжались ровно минуту!
— Сколько же хотел агент Сонга?
— Как обычно — всё. А ты объясняешь: вот здесь «всё». А здесь — «ничего». Надо встретиться где-то посередине. Время спустя поняли: это его манера поведения. Эксцентричный и высокомерный. Мы эту ситуацию перевернули. Ушел в конце концов на наших условиях. Но переговоры длились неделями!
— Сидели втроем?
— Что вы! Конференц-холлы с кучей английских юристов! До пяти утра. Они бросали трубку, затем перезванивали. Снова и снова. Помню, уже засыпаю — а ребята ругаются мне в наушник. Есть же несколько стадий — отрицание, гнев, принятие...
— Все прошли?
— До единой! Начали с: «Да пошли вы на фиг», а закончили: «Друзья, спасибо вам...»
— В промежутке?
— В промежутке они швыряли трубку: «Всё, подаем на вас в суд, иск на 20 миллионов фунтов!» Это нормально. Подаешь иск — потом отзываешь. И опять подаешь.
— Масса спецэффектов.
— Вот после этих спецэффектов мы были счастливы, когда Сонг наконец уехал.
— Открыли шампанское?
— Да. Вся последующая карьера Сонга, если ее можно так назвать, подтвердила — у этого человека на первом месте деньги, а не футбол. Хотя я болельщик «Арсенала». Там он мне очень нравился.
— Где оказался после?
— Сейчас в Джибути играет!
— Господи.
— До этого побывал в «Сьоне». А у нас есть швейцарский офис, мы консультируем клуб. Между делом спрашиваю: «Ну и как там Сонг?» Они хватаются за голову: «Он может внезапно рвануть в Канаду к сестре, вернуться перед самым матчем, в жутком состоянии после этих перелетов... Вообще ничего не соображает!»
«Алекс Песня»
— Это же у Сонга, когда еще «Рубину» принадлежал, сорвался вариант с «Вест Бромвичем»?
— Да, да! Вот был ужас!
— Кто виноват?
— Я расскажу — а вы думайте. История, как с факсом Де Хеа. В полночь закрывалось трансферное окно. В 23.57 мы поставили все подписи и отправили документы в клуб. А из «Вест Бромвича» ответ: «Ребята, извините. Если б на минуту раньше... Мы уже другого футболиста взяли. До последней секунды ждать вас не могли. Мало ли что у вас, русских, на уме». И я просто упал в изнеможении.
— Что ж вы так затянули?
— Не мы. Агент Сонга уверял, что «Весь Бромвич» будет ждать до последнего, и высасывал из нас кровь. Пытался что-то урвать. Говоришь: «Хорошо, мы все отменяем!» — и тут же начинает соглашаться. Причем юристы Сонга, мы и агент находились в разных местах. Момент был очень тяжелый. Знаешь, что у тебя какой-то лимит, который тает, тает... Каждую из этих секунд ты чувствуешь кожей.
— Как Сонг воспринял срыв контракта?
— Ему-то, возможно, было и наплевать — деньги капают и капают. Но думаю, окажись он в «Вест Бромвиче», карьера сложилась бы иначе. В Англии держали бы в тонусе. А для нас было важно совершить трансфер — чтобы клуб выжил. Но главная проблема, что таких Сонгов в «Рубине» сидело еще десять!
— Лестьенн?
— Лестьенн, Рочина, Самбрано, Санчес... У всех свои агенты и свои заморочки.
— Мы слышали, как-то Сонг и Лестьенн явились на утреннюю тренировку с перегаром. Так их едва не поколотили Рыжиков, Кузьмин и Гекдениз.
— Не знаю. Эта история до юристов не дошла. Зато была другая. Люди, составлявшие контракт Сонга в «Рубине», видимо, плохо знакомы с английским языком. Воспользовались гугл-переводчиком. В итоге футболист значился как «Алекс Песня». Как мы смеялись!
— Еще бы не смеяться.
— После этого только так его и звали между собой — Алекс Песня...
— Много забавных документов проходит через ваши руки?
— В нашей профессии знание английского — обязательное условие. Иначе в лозаннском суде будешь посмешищем. Пару раз судились с клубами из СНГ. Это было так смешно, что записывали видео и отправляли друг другу. Один клуб, например, нанял такого переводчика, который заранее выучил текст и просто читал его.
— ???
— Не переводил за говорящим, а расписали с юристом заранее: «Ты скажешь это, я то...» Когда судья что-то спрашивал, бедняга моментально терялся. Обращался к тому, за кем переводил: «Как это будет? Что он хочет?»
— Такие люди не вызывают жалости у судьи? Беззащитность не подкупает?
— Да судью это бесит!
— Странно.
— Ничего странного. Если приходишь в суд с переводчиком — тратится намного больше времени. Хоть у судей и почасовая оплата, даже им в тягость. Трехчасовой процесс затягивается часов на девять! Все под конец убитые — из-за того, что кто-то не в силах нанять юриста со знанием языка.
Майдан
— Ваша компания работает со «Сьоном». Когда-то президент этого клуба замерял высоту перекладины на московском стадионе, уверяя, что он бывший вратарь и что-то с воротами не то. Добился переигровки со «Спартаком». Он до сих пор в клубе?
— Понятия не имею.
— Фамилия Константин. Или что-то вроде.
— Ах, Кристиан Константан?! Ничего себе! Это нетривиальная личность во всем швейцарском футболе. Если погуглите — историй хватит на вечер.
— Какая сразу приходит на ум?
— В YouTube отыщите видео. Пару лет назад Кристиан выходил на поле, к нему подлетел журналист. О чем-то спросил. Так президент «Сьона» ему прямо с ноги врезал!
— Неплохо выступил.
— Как раз наши швейцарские партнеры Кристиана защищали. На меня-то он произвел прекрасное впечатление. У него строительный бизнес, клуб тоже принадлежит ему. Что хочет, то и делает. Частник! Хочет — судится с ФИФА и УЕФА...
— Это фигура речи?
— В прямом смысле судится. Были процессы. Оспаривал право ФИФА что-то диктовать в футболе. Многие помнят «дело «Сьона» в лозаннском суде. Пошел войной на всю систему.
— Безуспешно?
— Разумеется. Но если перед системой не ставишь вопросы — она не развивается! Что такое право? Оно меняется исключительно под влиянием судебной практики. Президент «Сьона» ставил вопрос о независимости лозаннского суда...
— На что замахнулся.
— А до него никто этого вопроса не поднимал! Наш партнер этим иском занимался. До сих пор европейские юристы только услышат фамилию — сразу: «А-а, тот самый...»
— Вариант швейцарского Саввиди?
— Вот именно.
— С самим Саввиди пересекались?
— Не с ним — с его греческим клубом. Эпизод, когда Саввиди с пистолетом выскочил на поле. Юристы ПАОК звонили, консультировались: «Что нам делать? Посоветуйте!» Не в смысле: «Караул! Спасите!» Просто дружеский обмен мнениями.
— Дали совет?
— Да. Но им не воспользовались.
— А Иван Игнатьевич, наш любимец, получил крутое наказание.
— Верно. Но я никогда не скажу: «Вот послушали бы меня, все было бы иначе, его бы еще и наградили...» По сложным делам я сам всегда консультируюсь с коллегами. У тебя взгляд может быть замылен. Услышишь кого-то — хоп, просветление!
— Какие экзотические персонажи проходят мимо вас — один президент дал с ноги журналисту перед камерами, другой на поле вышел с пистолетом. От какой истории у вас расширились глаза за последнее время?
— Это было лет семь назад. Недолго сотрудничал с «Металлистом». Центр Киева, отель «Интерконтиненталь». Сидим с датчанином, бывшим менеджером «Челси» Франком Арнесеном. Договариваемся, чтобы перебрался на работу в Харьков.
— Кем?
— То ли генеральным менеджером, то ли гендиректором. Переговоры шли тяжело. «Металлист» действовал в стиле «Анжи» — «сейчас всех скупим и мир наш!». Три дня сидели, зарылись в документы... По сторонам не смотрели вообще. А за окном начали гореть покрышки.
— Майдан?
— Майдан! Люди куда-то бегут! Этот отель — в эпицентре событий. В какой-то момент заходят здоровые бородатые мужики, укладывают автоматы: «Кофе нам принесите...» Тут-то мы и поняли: что-то творится! Выглядываем на улицу — а там война, всё в дыму от покрышек. Арнесен задумчиво: «О'кей...»
— Умотал назад в Англию?
— Самое интересное — подписал. Но к работе так и не приступил, попросил расторгнуть контракт.
— Вы тоже в «Металлисте» не задержались?
— Меня пригласили в качестве директора по правовым вопросам. Как раз Янукович сбежал из Киева в Харьков. Я тоже там. Выглядываю в окно — что-то закипает, демонстрации, город накрывает волной... Начинается то, что уже видел в Киеве. Поскорее уехал.
— В списках «Миротворца» присутствуете?
— Нет.
Старцы
— В каком-то интервью вы обмолвились, что сопровождаете 90 процентов футбольных сделок в России.
— Я поправлю — 90 процентов агентских сделок. Особенно много было в прошлом году. Например, приезжает Тедеско — мы работаем.
— Сделку по Промесу тоже вы сопровождали?
— Мы консультировали голландцев, назовем это так. Только без подробностей.
— Почему?
— Потому что про «Спартак» можно сказать любую банальность — и все будет бурно обсуждаться.
— Переход Промеса тянулся и тянулся. Не казалось — трансфер вот-вот сорвется?
— Нас-то привлекли в тот момент, когда было уже понятно: не сорвется. Да, тянулось долго, но по некоторым шагам чувствовалось — Промес окажется в «Спартаке». Как вел себя «Аякс», как искали замену Квинси, как его отзаявляли...
— Все ясно.
— Заминка связана была с рисками тюремного характера. Выжидали — что дальше? Посадят, нет? В какую сторону будет развиваться дело?
— Кто соприкасается в переговорах с голландцами, натыкается на интересный орган — что-то вроде совета старцев при клубе. Как они скажут — так и будет. А эти деды жилы тянуть горазды.
— Голландский футбол вообще штука специфическая. Вот сейчас мы консультировали инвестора — он собирался купить клуб в Нидерландах. Плотно соприкоснулись и с местной федерацией футбола, и с советами этих старцев. Которые клубами управляют так, что те банкроты. А все равно! Приходит человек, готов отдать свои деньги. Начинают вставлять палки в колеса.
— Каким образом?
— Если желаешь приобрести клуб — нужно одобрение федерации футбола. Я не думал, что история про «плохих русских» имеет под собой почву. Казалось — мы сами перебарщиваем. Но федерация использовала такие аргументы, что я был в шоке...
— Например?
— «Ты из России? Значит, отмываешь деньги!» Дословно! Без всяких оговорок. Проверяли все-все документы о бизнесе. Что хотите? Еще это? Пожалуйста! Отвечают: «Наверняка бизнес какой-то фиктивный...» — «Приезжайте!»
— Ну и приехали бы.
— Наняли аудиторов, те явились, посмотрели. Офис настоящий, люди сидят. Всё проверили, плохого не нашли. Пишут: «У нас нет оснований полагать, будто есть что-то криминальное. Но все равно считаем — риски, что деньги отмываются, исключить нельзя».
— Ваша реакция?
— Звоню им: «Вы серьезно?! Если эту строчку не уберете — мы вас засудим!» Прошу показать хоть один документ, подтверждающий данный вывод, — отвечают: «У нас нет».
— Убрали?
— Естественно. Но федерация разрешения не дала. Потому что из России! Одна из претензий: «Образование у него такое-то, а занимается другим. Что наверняка свидетельствует о чем-то криминальном...»
— Невероятно.
— Я читал — у меня кровь из глаз шла! Причем пишут всерьез! Аудитор — солидная международная компания. А федерация все это слушает... Или случай с Толстиковым в португальской «Лейрии».
— Там что?
— Я видел документы, в которых написано: «У него черный «Мерседес», поэтому, скорее всего, связан с мафией». Глазам поверить не мог. А человека посадили в тюрьму!
— Возникает вопрос: раз все так сложно, зачем вашему инвестору клуб в Голландии?
— Если ты любишь футбол и хочешь делать бизнес, Голландия — лучшее для этого место. Великолепная инфраструктура. Два дивизиона. Из второго выйти наверх очень просто, если финансы позволяют. Все клубы небогатые. Ты штампуешь футболистов — и продаешь за миллионы. За голландским футболом, в отличие от нашего, следит вся Европа.
— Наш никому не интересен?
— Сейчас ситуация меняется — начинают следить. Зарплаты уменьшились, футболисты готовы уезжать за границу. Думаю, тенденция будет усиливаться. Раньше в РПЛ появлялся молодой талант — ему давали миллион. Теперь — от силы 100 тысяч евро. Плюс «лесенка», когда твоя зарплата растет в зависимости от количества сыгранных матчей. Да и она до миллиона не дотягивает. Разница между нашими зарплатами и европейскими была колоссальная.
— Но осталась?
— Уже небольшая. При этом, уезжая, Миранчук и Кокорин потеряли в деньгах!
Гасперини
— Вы вели все три сделки — Миранчук, Шомуродов и Кокорин. В чем для вас как юриста эти истории различались?
— Юридической работы в «итальянских» переходах не так много. У них очень специфические контракты. Есть профсоюзное соглашение между футболистами и клубами. Довольно объемное. Вот его ты менять не можешь никак! А твои личные условия — одна-две страницы. Просто пишется: столько-то лет, такая-то сумма... Всё!
— В России иначе?
— У нас контракт игрока с «Локомотивом», например, — это 40 страниц.
— Так чем вы занимались в Италии?
— Комплексные услуги — помочь клубам с переговорами, заключить трансферный контракт, а игроку согласовать условия, налоговые вопросы... Бывает ,ты не видишь ни футболиста, ни руководство клуба! Звонят: «Слушай, мы берем Хеведеса. Посоветовали обратиться к вам. Поможешь?» Высылают контракт, ты сидишь и изучаешь, правишь что-то. Ни разу не соприкоснувшись лично с самим игроком. В Италии же возникало много вопросов: «А машина? А квартира?» Для нас — необычная работа! Мы, российские юристы, никогда не занимались такими крупными международными сделками. К нам в Москву прилетал на конференцию Маркош Мотта, юрист Неймара. Говорил ему: «Везет же тебе. Тысячи бразильцев уезжают в разные страны, у тебя огромное количество сделок, колоссальный опыт...» А мы варились в собственном соку.
— Так нравится получать новый опыт?
— Не то слово.
— Что поняли о самом себе после этих сделок?
— Что мы всё умеем и ничем не хуже иностранных коллег, просто не было случая применить это на практике. Осталось дождаться своего Неймара... Что еще удивило — стоило назвать фамилию игрока из нашего чемпионата, итальянские агенты отвечали: «Прекрасно знаем, следим, готовим предложения».
— Не ожидали?
— Совершенно не ожидал!
— Кто еще может заинтересовать их в России?
— Хвича, Антон Миранчук... Я, кстати, спросил президента «Аталанты»: «Вы уверены, что купили того брата?»
— Всполошился?
— Нисколько. Отшутился: «Это не критично! Второй тоже топ, я следил...»
— К Алексею Миранчуку всерьез присматривалась «Барселона», присылала в Москву Бакеро и еще кого-то из звезд 90-х. Вы об этом знали?
— Нет. А мне-то зачем? Вот агенты наверняка были в курсе. Видите, что Алексей в «Аталанте» творит?
— Видим. Ничего.
— Особо не играет, но если выходит — и забивает, и отдает. КПД высочайший!
— С Гасперини удалось познакомиться?
— Да.
— Не вас ли он в трусах встретил?
— Нас!
— Как романтично.
— На базе закончилась фотосессия Алексея, и мы сидели в столовке. Заходят футболисты: «О, привет!» Тут появляется Гасперини в спортивных трусах. Сразу подсаживается к нам, обращается к Миранчуку: «Я за тобой следил!»
— Долго просидел?
— Минут двадцать. Я попросил Гасперини сфотографироваться с нами — он: «Вопросов нет!» Маленький такой, сухонький. Как хоббит. Приятный в общении.
— Странно. Андрей Талалаев нам рассказывал — пытался прорваться к Гасперини на стажировку, но тот всех отсекает.
— Одно дело — когда с внешнего периметра пытаешься прорваться. Другое — когда приехал с игроком, который ему нужен. Очень тепло общался!
— Смешны вам разговоры, будто Алексея взяли в обход Гасперини?
— Мне показалось, он счастлив, что заполучил Миранчука. Да вот фотография у меня в телефоне — смотрите, какой довольный!
— Никакого гонора?
— Абсолютно!
Джет
— Вы же по просьбе Нобеля Арустамяна снимали все на видеокамеру. Какой момент упустили и жалеете об этом?
— Я настолько вошел в роль, что ходил с камерой всюду. Фиксировал все подряд. На базе «Аталанты» люди уже начали коситься. С некоторым бешенством во взгляде. А я думал: что такого?
— В самом деле.
— Меня и прогоняли пару раз!
— Ну и ну.
— На фотосессию приехали официальные медиа. Вроде неудобно меня прессануть, но под конец не выдержали: «Это наш контент!» Когда с Кокориным полетел, Нобель снова дал мне камеру.
— С «Фиорентиной» легче?
— Что вы — в сто раз труднее! Другой уровень погружения в телеправа, предупредили тут же. Даже не включал ее ни разу. Они сильно опасались, что кто-то что-то снимет и эти кадры уплывут. Продали права на освещение приезда Кокорина американцам.
— Права на съемку приезда?
— Ну да. Для документального фильма. Все очень серьезно! Владелец клуба — американский итальянец. Сколотил состояние на телеправах. Думаю, дело не в Кокорине. Просто все поставлено на поток. Любой переход так подают. Я фотокамеру только поднял — сразу подлетели: «Ты что, убери! Если появится хоть один снимок — будет дикий скандал». Пришлось Нобеля огорчить: «Извини, моя основная работа — помогать футболистам, а не ругаться с их клубами».
— В самолете Кокорина снимали?
— Нет. Там была немного другая атмосфера, если сравнивать с тем же Миранчуком. Все-таки у Саши ребенок рядом. Многие не любят, когда дети попадают в кадр.
— Кокорин попросил не снимать?
— Нет. Я сам почувствовал — не надо. Все слишком личное. Неуместно! А уж в Риме, куда прилетели, стало окончательно ясно — про камеру лучше забыть.
— Зато Миранчука снимали даже в самолете?
— Да. Он сидел со своим агентом Вадимом Шпиневым, что-то обсуждал. Было видно — Леша волнуется. Но волнение с примесью предвкушения.
— А Шомуродов?
— Мы познакомились уже перед отлетом. Человек... По-восточному скромный. Вежливый. Трудно понять, о чем он думает. Я даже спросил: «Ты хоть волнуешься?» — «Конечно!» Футболист из Узбекистана едет в «Дженоа» — да вся страна за ним следит! Очень приятное впечатление произвел. Болеем за него.
— Кокорин нервничал?
— Вот он был необычайно спокоен. Я так понял — это вообще его черта. Если Миранчука встречали несколько журналистов, то на Кокорина сразу набросились человек тридцать!
— Ого!
— Около клиники «Вилла Стюарт», где его обследовали, собралось уже полсотни журналистов, сплошные камеры! Кокорин спокоен абсолютно. Я поразился: «Саш, не переживаешь?» — «Да ну, слушай...»
— Даже сложно его представить со стулом в руках.
— Точно. Никогда бы не подумал, что с этим человеком может возникнуть проблема. Корректный, вежливый. Я больше волновался, чем он.
— Впишется в итальянский быт?
— Не вижу подводных камней.
— Отправить футболиста частным самолетом — 25-30 тысяч евро?
— Зависит от того, за сколько дней до вылета бронируешь джет. Заранее — намного дешевле. Но цифры верные. Все трое летели одинаковыми самолетами. Клубам очень важно, чтобы ты появился скорее, не мотался через Англию или Турцию с пересадками. Отстрелялся на медосмотре — и сразу к главному тренеру. «Аталанта» прямо извелась: «Где Леша? Быстрее, быстрее!» Возник вопрос — в час дня вылетаем или в три. Они: «Пожалуйста, раньше!»
— Чудеса.
— У нас был забронирован борт назад в Москву, за рабочей визой. Вдруг «Аталанта» захотела еще раз провести медосмотр. Говорю: «Когда Алексей вернется — проверите!» — «Нет, надо сейчас отвезти к другому профессору...» — «Придется заново самолет заказывать!» — «Ничего, мы оплатим».
— К чему такая спешка?
— Хотели, чтобы улетел в Москву уже игроком «Аталанты». Досконально проверять после получения рабочей визы — непрофессионально. Им проще заплатить за джет два раза.
— Самолеты оплачивали итальянцы?
— Разумеется. У Шомуродова и Кокорина тоже.
Пашаев
— Про тюрьму вам Кокорин ничего не говорил?
— Ни слова.
— Эльман Пашаев...
— Пашаев? Кто это?
— Адвокат Михаила Ефремова. Вас как юриста оторопь не брала — что человек несет на процессе?
— Я не адвокат. А он — адвокат. Это люди особенные. У них собственный кодекс этики, экзамены сдают. Я, к счастью, никогда не занимался уголовными делами и заниматься не хочу...
— Почему?
— Если верить статистике, оправдательный приговор в нашей стране — статистическая погрешность. Твоя работа заключается в том, чтобы клиента посадили не на десять лет, а на девять с половиной. Кому-то нравится, но это выше моего понимания! Как бобслей.
— А что — бобслей?
— Ты должен приехать на тысячную долю секунды раньше другого. Кому-то в кайф, но не мне. Что касается Пашаева — мне, как зрителю, наблюдавшему этот процесс со стороны, очень не нравилось его поведение. С этической точки зрения. Я читал стенограммы его выступлений. У потерпевших погиб отец — а он твердил, что всё делают за деньги. Неприятно!
— Судье тоже неприятно.
— О чем и речь. Понятно было, что незамеченным это не останется. Кажется, так и вышло.
— Каждое выступление Пашаева наматывало Ефремову срок?
— Возможно! Если ты хочешь дискредитировать свидетеля — не обязательно ему хамить, есть и другие инструменты. Тем более у него только что погиб отец. А оценку действиям Пашаева дала адвокатская коллегия, как я понимаю. Сам Ефремов поздно разобрался. Тоже повлияло, думаю. Одно дело, если бы покаялся: «Простите, ребята, проклятая страсть меня погубила...» И совсем другое, когда люди слышат: «Ты что пришел-то? Денег хочешь?» Уже никакого сочувствия.
— Бывало, что приходите на процесс и чувствуете: судья настроен против вас?
— Да. Ты задаешь вопрос, а судья начинает на тебя орать.
— Это в России?
— Последний случай был недавно в Лозанне! В процессе трое судей, и один явно настроен к нам критически. Что-то переспросишь, а он: «Кто давал тебе слово?!» Сразу все ясно. Но бывает, когда судьи помогают и по-другому.
— Как?
— Вторая сторона начинает говорить что-то не то, ты уже потираешь руки: «Ага, сейчас мы вас...» — и тут вмешивается судья. Произносит: «Вы ведь это имели в виду?» Переформулирует их мысль. Те радостно: «Да! Точно!» Понимаешь — между ними какая-то связь. Судья выступает как адвокат.
Денисов
— Как вы с Денисовым познакомились?
— Мне позвонил Эдуард Безуглов, врач сборной. Сказал, что Денисову, который тогда был в «Динамо», нужен юрист, дал телефон. Как раз начинался конфликт с Черчесовым.
— Какое впечатление парень произвел при встрече?
— Сразу после звонка Безуглова я подумал: «Денисов? Ох, ё!» У него же была одиозная репутация, тянулся шлейф — громкие уходы из «Зенита» и «Анжи». Но со временем мнение об Игоре полностью поменял. Не скажу, что мы друзья, скорее хорошие приятели. Это человек, которому я искренне симпатизирую. Напрасно в прессе ему создали скандальный имидж.
— Денисов не такой?
— Абсолютно! Вот это стало для меня открытием. В какой-то момент хотелось воскликнуть: «Люди, как же вы заблуждаетесь! Денисов совсем другой! Спокойный, добрый, умный, искренний. Умеет признавать ошибки...» Один из самых интересных футболистов, которых я встречал.
— Денисов — спокойный?! Умеет признавать ошибки?! Вы точно о Гарике?
— Ну конечно! Он может сказать: «Да, я был не прав...» Тот, кто считает его сумасшедшим и скандалистом, судит о Денисове исключительно с чужих слов, по газетным публикациям. Но все свои действия он способен четко объяснить. И когда слушаешь Игоря, начинаешь понимать логику его поступков. Помните анекдот? «В чем разница между крысой и хомячком? У крысы пиар плохой...» Так и здесь — Игорю все равно, что о нем пишут. Отсюда и негативное отношение к нему.
— Черчесов приходил в суд по делу Денисова. Что говорил?
— Я присутствовал на финальном заседании, а Станислава Саламовича допрашивали как свидетеля на одном из предыдущих, там от нашей фирмы был Юра Зайцев.
— На чем вы сыграли, что штраф отменили?
— Мы довольно легко разбили аргументы «Динамо». Представители клуба проинформировали: «Денисов оштрафован за то, что послал Черчесова». Но разговор между футболистом и тренером состоялся в комнате, где, кроме них, никого не было. Один сказал, что его оскорбили. Другой отрицает. Слово против слова. Ну и почему нужно верить Черчесову, а не Денисову? Где доказательства? Нет ни свидетелей, ни видеозаписи. А значит, и оснований для штрафа. Пришлось «Динамо» вернуть Игорю деньги.
— Когда он ушел из «Локомотива» и решил вообще закончить с футболом, хотелось крикнуть: «Остановись! Одумайся!»
— Мы с Зайцевым так и говорили. Много раз. Но... Вот это характер Игоря. Он максималист. В отличие от того же Сонга, не будет цепляться за контракт до последнего, сидеть на лавке ради какой-то компенсации. Когда Кикнадзе сменил Геркуса на посту генерального директора «Локомотива» и при всей команде произнес, что не доверяет Денисову, тот ответил: «Тогда до свидания, я пошел».
— Где-то всплыла сумма — при расставании с «Локомотивом» Денисову выплатили 600 тысяч евро.
— Это не соответствует действительности.
— В душе он жалеет, что рано закончил?
— Таких слов от Игоря я не слышал. Но вижу, как себя держит, и понимаю — мог отыграть еще минимум пару сезонов на топ-уровне. Для меня удивительно, почему «Краснодар» не стал приглашать Денисова после его ухода из «Локомотива». На месте руководителей клуба я бы прислал за Игорем джет и сделал бы все, чтобы заполучить игрока. Был бы он в опорке, «Краснодар» бы не пропускал регулярно на последних минутах.
— За эти два года кто-то предлагал ему контракт?
— Да мне постоянно звонили из разных клубов, закидывали удочки по Денисову. Какие-то варианты Игорь сразу отметал. Но были и те, о которых говорил, мол, при определенных условиях можно рассмотреть.
— И?
— Последний раз это было прошлым летом. Речь о трех топовых клубах РПЛ. Но до конкретных предложений не дошло.
— Почему?
— Не в курсе.
— Денисов всерьез был настроен на возвращение?
— Когда эти клубы начали проявлять к Игорю интерес, я специально уточнил: «Ты готов?» Получил ответ: «Чтобы набрать форму, мне нужно две недели». Следом скинул фото из тренажерного зала. Без майки. Смотрю — никакого лишнего веса, сплошные кубики на животе. Хоть завтра на поле выпускай.
— Чем он собирается заниматься?
— С моей стороны говорить об этом некорректно, лучше спросить самого Игоря. Скажу одно — с футболом дальнейшую жизнь связывать пока не планирует.
— Жалко.
— Мне тоже. Вы даже не представляете, насколько глубоко Денисов понимает футбол. Когда был в «Локомотиве», звонил мне, проводил такие разборы матчей, что я поражался. О схемах, тактике, прочих нюансах рассуждал как опытный тренер. Я говорил: «Тебе прямая дорога в ВШТ!»
— А он?
— «Не-не-не...» Еще из него получился бы хороший управленец. Но идти во вторую лигу, начинать с нуля — это не про Денисова. Он может раскрыться только в большом клубе, где стоят максимальные задачи. В то же время прекрасно понимаю — вряд ли кто-то завтра возьмет и назначит его генеральным директором «Зенита». Или «Локомотива». На такую должность без опыта работы никогда не позовут.
— Уже давно Денисов увлекается дайвингом, причем не простым — с акулами!
— Да, он любит экстремальные погружения, периодически присылает фото и видео. Впечатляет.
— Хотите повторить?
— Почему нет? Если соблюдать несколько правил, условно не разбрызгивать рядом с акулами кровь, — они не нападут. Может, как-нибудь в отпуске и рискну. Но вообще я не экстремальщик.
— Самое адреналиновое, что попробовали?
— Разве что в минус 25 после бани нырнул в прорубь. Но сравнивать это с погружениями к акулам смешно и нелепо.
Дзюба
— В свое время был вашим клиентом и Дзюба. Когда в прошлом году в интернете появилось скандальное видео, Артем к вам обращался?
— Нет. Эту тему даже не обсуждали. Клиенты знают — нам можно позвонить в любой момент, и мы поможем. Но сами не навязываемся.
— Что бы посоветовали Дзюбе в той ситуации?
— Мы с Юрой Зайцевым выпускаем подкаст «SILA права». Одну программу посвятили как раз этой истории. Беседовали с юристами, в том числе уголовными, зарубежными коллегами, которые рассказывали, как все происходит в других странах.
— Выводы?
— Как ты проводишь свободное время — твое личное дело. Главное, чтобы не противоречило Уголовному кодексу. За границей к этому давно относятся именно так. Если сливается видео голливудских звезд, оно максимально быстро отовсюду удаляется. А тех, кто осуждает жертву, предают порицанию. В России все иначе.
— Почему?
— Наше общество пока не готово воспринимать нейтрально подобные вещи. Сразу начинаются насмешки, травля. На это преступники и рассчитывают. По сути, делая нас соучастниками. Если будем игнорировать такие видео, не заниматься буллингом, тема сойдет на нет сама собой. В противном случае рано или поздно появится новая жертва. Которая подумает: «Ой, не хочу, чтобы меня, как Дзюбу, сровняли с землей». И заплатит шантажистам.
- Многие говорят — больше всего на свете Дзюба любит деньги. Готовы опровергнуть?
— Предлагаете выступить в роли его адвоката? Мне кажется, Артем не нуждается в защите — моей уж точно. Могу лишь сказать, что за годы общения с Дзюбой у меня не сложилось о нем впечатления как о человеке меркантильном или алчном.
— Почему вы отговорили его подавать в суд на Леонида Федуна из-за слов про «копейку» и «удавит родных»?
— Как строится любой иск о защите чести и достоинства? Два критерия. Нужно доказать, что фраза носит порочащий характер. И не соответствует действительности.
— Это понятно.
— Со вторым критерием все просто. То, что Дзюба «удавит родных», действительности явно не соответствует. Гораздо сложнее доказать порочащий характер высказывания. Каждая сторона проводит лингвистическую экспертизу... Своим клиентам всегда говорю: «Если не уверены в победе на сто процентов, с таким иском лучше не связываться».
— Трезво.
— Пусть даже что-то обидное про тебя сказали — да плюнь, через неделю все забудут. А пойдешь судиться, начнут полоскать. К тому же суд в нашей стране — дело не быстрое, тянется от 6 до 10 месяцев. Ну и смысл давать лишний повод мусолить свое имя?
— Правильно понимаем, что вы спасли для Дзюбы семь миллионов рублей?
— Совершенно верно. За полгода до того, как закончился его контракт со «Спартаком», Артем подписал соглашение с «Зенитом» и дал интервью клубному сайту. Спартаковскому руководству это не понравилось, Дзюбу оштрафовали.
— Сумма-то какая.
— Приличная. Но и тут история не про алчность или меркантильность Артема. Для него вернуть эти деньги было делом принципа.
— Дзюба сообщил в интервью, что летом 2018-го его звали в китайский клуб. И добавил: «Давали девять миллионов в год. Меня трясло!» С вами этот вариант обсуждал?
— Нет. Но об интересе к Артему из Китая я слышал.
— Вам поступали предложения, после которых трясло?
— Хм. Была история. Разбирательство в САS, вдруг звонок: «Вы можете проиграть это дело?»
— Надо думать, не бесплатно?
— Разумеется. Но до цифр даже не дошло, я моментально оборвал разговор. Главное, звонил-то близкий товарищ — по просьбе другой стороны. Вот тогда меня реально трясло, прямо кипел от возмущения. Это ведь то же самое, что предложить футболисту сдать матч!
— Давно было?
— В самом начале нашей карьеры. Когда люди еще не понимали, что такими фокусами мы не занимаемся.
— Чем кончилось?
— Мы выиграли процесс. Никаких последствий.
Допросы
— Дело М'Вила вы проиллюстрировали сочной фразой: «Мы неоднократно ездили в полицию для дачи показаний, а игрока в одних тапочках выдергивали с базы следователи...» Как это было?
— Давайте по порядку. Он принадлежал «Рубину», несколько месяцев провел в «Динамо». Трансфер оформить не успели, но трудовой договор игрок подписал. Потом в команде поменялся тренер, и М'Вила объявили, что в его услугах больше не нуждаются. Дальше динамовские руководители напирали на то, что он просто был на просмотре: «Трудового договора-то нет!» Мы отвечали: «Как нет? А это что?» — «Скан. Не считается».
— Кому верить?
— Смотрите, какая штука. Обычный юрист скажет: «Раз нет записи в трудовой книжке и приказа о приеме на работу, правоотношения не возникли. А скан согласно трудовому законодательству юридической силы не имеет». Мы же отвечаем, что будем подавать иск не в суд общей юрисдикции, а в ФИФА. Где признают скан договора — если можешь подтвердить, как его получил. Например, сохранился на электронной почте.
— Как интересно.
— Первый юрист прав — когда речь идет о профессии журналиста, бухгалтера или сантехника. Но в футболе свои законы и дополнительные виды регулирования. Если юрист этой кухни не знает, он идет в ФИФА и проигрывает. Там смотрят в суть проблемы. А у нас очень много формализма. Да о чем говорить, если в России лишь недавно многострадальные трудовые книжки заменили на электронные...
— Так что с М'Вила?
— В какой-то момент в «Динамо» осознали, что точно проиграют дело, и предложили мировое соглашение. Стандартная практика. Сумма, как вы понимаете, берется не с потолка.
— А как?
— Любое мировое соглашение заключается после оценки рисков. Сергей Сысоев, занимавший должность генерального директора «Динамо», после консультаций со своими юристами предложил М'Вила определенную сумму. Если бы дошло до суда, клуб заплатил бы гораздо больше.
— Мы читали, что два транша игроку выплатили, а третий заблокировало новое руководство клуба, посчитавшее мировое соглашение незаконным.
— Да, и еще по инициативе председателя ВФСО «Динамо» возбудили уголовное дело. Я могу предположить, как развивались события. Приходят новые руководители. Им другие юристы говорят: «Да мы бы этот процесс выиграли!» В ответ: «Ага! Значит, деньги украдены?!» И понеслось. Хотя у Сысоева были все основания подписать с М'Вила мировое соглашение. Более прозрачного кейса я и не припомню.
— Так как бедного француза выдергивали с базы следователи?
— Время от времени они приезжали в Казань, где тогда играл М'Вила, вызывали его на допрос. Я с этими следователями созванивался, объяснял, что общаться с футболистом могут только в моем присутствии.
— Вам приходилось бросать дела и мчаться в Казань?
— Ну да. Шел с ним к следователям, они задавали М'Вила два-три формальных вопроса и говорили: «Свободны». Все это выглядело очень странно. В конце концов уголовное дело закрыли. А арбитражный суд отклонил иск ВФСО «Динамо», требовавшего признать недействительным мировое соглашение между футболистом и клубом.
— М'Вила еще и квартиру в Москве умудрился затопить.
— Да он вечно в истории попадает. Собрались к нотариусу оформлять доверенность. Выходим из такси, М'Вила хлопает себя по карманам: «Ой, а где же телефон? Наверное, в машине забыл...» Я бегу за таксистом: «Сто-о-ойте!»
— Успешно?
— Да. В другой раз говорю: «Хочу за тобой такси прислать. Диктуй адрес» — «А я не знаю...» — «Шутишь, что ли? Ты уже полгода в Москве живешь!» — «Есть у меня какая-то карточка, ее водителям и показываю». Так во всем.
— Мы-то думали, он специально кран не закрыл. В знак протеста — после изгнания из «Динамо».
— Нет-нет. Просто это — М'Вила! То ли забыл воду выключить, то ли не заметил, что течет. Улетел в «Сандерленд», куда «Рубин» отдал его в аренду. А мне позвонил хозяин квартиры, который уже одной ногой в полиции был. Но с ним быстро решили вопрос. Когда М'Вила узнал о проблеме, тут же все компенсировал. Перевел 50 тысяч долларов — долг за пять месяцев аренды, и еще 10 тысяч дал сверху. Хозяин был счастлив.
Толстых
— Николай Толстых твердил, что Прокопец и Зайцев — негодяи. А вы что ему отвечали?
— «Николай Александрович, спасибо за рекламу». Не каждый день президент РФС говорит в интервью, что вы хорошо сделали свою работу. Кажется, фраза звучала так: «Я бы никогда не подписал контракт, если бы знал, что его готовили Прокопец и Зайцев».
— Полагаете, это комплимент?
— Безусловно.
— Толстых вам неприятен?
— Раньше я бы не задумываясь ответил: «Да!» Потому что не может не вызывать антипатии человек, который регулярно на тебя орет. Но однажды понял, что все это не нужно проецировать на себя. Толстых-то не с тобой разговаривает!
— Боже. А с кем?
— С собственным представлением о тебе. По молодости я не знал, как себя с ним вести. Если он начинал ругаться, я не отмалчивался, возражал — и Толстых еще сильнее распалялся. Я переживал. Пока не дошло — все, что он говорит, никакого отношения к тебе не имеет. Это его борьба с ветряными мельницами и внутренними демонами. С того момента общаться с Толстых стало очень легко. Я просто кивал: «Да, Николай Александрович. Да...» Особо не вникая.
— Его слова звучали фоном — как радио?
— Можно и так сказать. Сейчас нормально к Толстых отношусь. Впрочем, после его ухода из РФС мы и не виделись.
— Чем же вы его раздосадовали?
— Для Толстых агенты — больная тема. Считает, что все они преступники, их нужно расстрелять. А среди наших клиентов не только клубы, тренеры, футболисты. Но и агенты. Защищаем их так же, как всех остальных. Николая Александровича это жутко раздражало.
— Формулировал ярко?
— «Кому вы помогаете?! Мерзавцам, которых надо уничтожать! Вы пособники терроризма!» Мы объясняли: «Николай Александрович, это часть нашей работы. Даже убийц защищают в суде. А тут всего лишь агенты...» Но Толстых стоял на своем — раз взялись их защищать, значит, должны разделить с ними ответственность.
— С кем из агентов вы тогда работали?
— Да не в фамилии дело. Толстых не делит агентов на хороших и плохих. Они для него на одно лицо. Если ты агент — все, в камеру!
— Как он отреагировал, когда вы доказали в Лозанне, что РФС не имел права лишать «Ростов» лицензии для участия в еврокубках?
— Это лето 2014-го. Николай Александрович был на чемпионате мира в Бразилии. Кто-то из наших оппонентов сразу после заседания CAS набрал Толстых, сообщил, что дело, скорее всего, будет проиграно. Из трубки крик: «А-а-а!» Звонивший вздрогнул, чуть телефон не выронил.
— Нам говорили, РФС нанял крутых юристов, платил им колоссальные деньги.
— Юристы действительно были одни из самых серьезных в Швейцарии. А в какую сумму обошлись их услуги — это не ко мне.
— Хотя бы порядок цифр представляете?
— Бывает, швейцарским юристам платят и миллион... Возьмите последнюю громкую историю — спор РУСАДА и WADA. По решению CAS наша сторона должна компенсировать WADA расходы на адвокатов. 1,27 миллиона долларов!
Агенты
— Недавно Алексей Сафонов рассказывал, как получил заказное письмо от своего клиента: «Уведомляю, что расстаемся». Так и увольняют агентов?
— Зависит от агента. Есть такие, которые скажут: не хочешь со мной работать — ну и ступай. А кого-то не особенно и уволишь!
— Вот как?
— Говорят: «Я вложил в тебя столько-то денег. Верни и уходи». Весь этот бизнес построен на личных отношениях. А они трудно поддаются переложению на бумагу. Хотя есть Гражданский кодекс, Регламент РФС...
— Но мир у агентов свой.
— Абсолютно! Есть агенты, которые подписывают 500 мальчиков. Кто выплывет, с тем и начинают плотно работать. А кто-то берет сорняк, поливает до тех пор, пока не превратится в цветок. Помню, агент говорит: «Вот, парень прислал письмо...» Показывает. Это смешно.
— Что было?
— Не умеющий толком писать футболист прислал сочинение на трех страницах. Смысл — «ты мной не занимаешься, я такой классный, желаю уйти».
— Ну и в чем вопрос?
— Говорю агенту: «Слушай, а ты сам-то хочешь работать с парнем, который делает подобные вещи?» — «Нет». Подготовили ответ.
— Огласите.
— В таком духе: «уважаемый футболист, спасибо за письмо. Проблема в том, что мы не в силах найти вам предложения. Но не потому, что плохо работаем, — на вас, к сожалению, спроса нет. Ни один клуб вашими услугами не заинтересовался. Идите, пожалуйста, на все четыре стороны».
— Вы сочинили?
— Юристов своих попросил: «Напишите что-нибудь смешное». Они и придумали. При этом всё уважительно! А можно разойтись иначе.
— С силовым воздействием?
— Теперь такого вообще нет. Все агенты общаются, никто не ссорится. Если его футболист желает перейти к тебе, говоришь: «Держи отступные. Либо получишь процент с будущей сделки».
— Сегодня Юрий Тишков остался бы жив?
— Надо очень постараться, чтобы с тобой что-то случилось. Этот бизнес перестал быть опасным.
— У агента Пушкина взорвали автомобиль.
— Значит, сильно старался! Вот Максим Мухин из «Локомотива»...
— Довольно перспективный. Что с ним?
— Перешел в «Локомотив» — появился новый агент. Предыдущий, который вел дела в академии Коноплева, довольно влиятельный человек, некоторое время назад этот вопрос решал бы иначе. А сейчас подал в суд.
— Разумно.
— Что мне очень понравилось! Человек нанял юристов!
— Ну и как?
— Коллегам я сказал: «Видите, ребята? У него претензии, идет в суд!» Мухин нанял нас. Пообщались в суде, выиграли. Человеку заплатили не 350 тысяч евро, как просил, а 50 тысяч рублей. Все, каждый дальше занимается своими делами.
Тарасов
— Николай Ларин, директор «Чертаново», уверяет, что составить трудовой договор в вашей фирме обойдется клиенту в 50 тысяч рублей. Правда?
— Если необходим шаблон трудового договора, которым клуб будет пользоваться в течение нескольких лет, — сумма именно такая. Но кому-то и бесплатно помогаем. Например, футболист присылает контракт, просит: «Глянь, пожалуйста». Ты посмотрел — все нормально, никаких подводных камней. Ну и за что тут деньги брать? А вот когда приезжает топовый легионер, трудовой договор занимает 40 страниц, ты две недели мотаешься на встречи, воюешь с юристом клуба, переделываешь контракт... Тогда это может стоить и 10 тысяч евро.
— Самый странный пункт, на который наткнулись в контракте футболиста?
— Есть замечательный юрист, большой профессионал — Дмитрий Иванов. Не экс-генеральный директор «Динамо», а другой — работал с Толстых в РФС, в том же «Динамо», сейчас в «Локомотиве». Когда видишь контракты, подготовленные Дмитрием, это сразу бросается в глаза.
— Что конкретно?
— Многие включают туда только основные вещи — срок, зарплата и так далее. Что касается остального — смотрите закон и регламент. У Дмитрия подход другой. Прописывает всё-всё-всё. Вплоть до того, что игрок должен информировать клуб о своих аккаунтах в соцсетях.
— Неожиданно.
— Да миллион нюансов! Кто-то в контракте ограничивается одной строкой: если футболист травмировался, клуб возмещает расходы на лечение. Дмитрий же пишет: в случае травмы игрок обязан в течение 48 часов уведомить клубного врача. Он делает то-то, направляет на лечение туда-то...
— Как же при таком юристе «Локомотив» проиграл дело Тарасова?
— А это не проблема юриста. Договор-то был составлен отлично. Клуб всегда оплачивает лечение футболисту, с этим «Локомотив» и не спорил. Загвоздка была в одном — где должен лечиться Тарасов? В римской клинике «Вилла Стюарт» или в обычной московской больнице?
— Кажется, вы представляли интересы Тарасова в суде.
— Да. Когда он полетел в Рим, ни врач «Локомотива», ни Кикнадзе не сказали Тарасову, мол, дружище, ты куда? Езжай-ка в нашу больницу. В Риме Диму прооперировали, а потом он вернулся в клуб и услышал: «Ты что?! Мы разрешения не давали...» Хотя сохранилась переписка с Никитой Карлицким, доктором «Локо». Дима отправил ему сообщение: «Завтра ложусь на операцию». Пришел ответ: «Хорошо. Удачи!»
— Карлицкий в интервью все отрицал.
— Журналистам он может рассказывать что угодно. Гораздо важнее, как его слова восприняли в суде. А там ему не поверили.
Капелло
— Как получилось, что контракт Фабио Капелло с РФС готовили вы?
— Это идея Пьерфилиппо, его сына и агента — нанять при заключении контракта с РФС российских юристов. Изначально выбор пал на других людей. Но они не устроили.
— Чем?
— Как я понял, юристы были квалифицированные, но заточенные по трудовому праву только на российское законодательство. А нужно знать еще футбольную специфику. Например, как Трудовой кодекс взаимодействует с регламентами РФС, ФИФА. Увидев пробелы по этой части, Пьерфилиппо начал поиск новых юристов. И вышел на нас с Юрой Зайцевым.
— От нулей в зарплате Капелло у вас не потемнело в глазах?
— В такие моменты от цифр абстрагируюсь.
— Похвально. А вот мы не смогли. Изучали контракт, в свое время опубликованный в «Новой газете», и поражались — семь миллионов евро в год!
— Ну... Я быстро понял — если на эти вещи обращать внимание, работать будет очень тяжело. Игроки из скромных клубов РПЛ, не говоря уже о ФНЛ и ПФЛ, невольно отойдут на второй план. А для нас все клиенты одинаково важны. Независимо от количества нулей в их контракте.
— Помните свою первую мысль, когда контракт Капелло всплыл в «Новой»?
— «Какого хрена?!» Это конфиденциальная информация! Но мы прекрасно понимаем, для чего контракт слили в прессу.
— Для чего?
— Дешевый приемчик в расчете на так называемую пролетарскую ненависть. Чтобы народ ознакомился с цифрами и возмутился. Но такая зарплата — не проблема Капелло. Вот он стоит столько-то. Хочешь — покупай. Нет — возьми тренера подешевле. Но если уж пригласил Капелло и подписал контракт, зачем упирать на то, что это слишком дорого? Мягко говоря, некрасиво.
— Вам кажется, за сливом стоял Толстых?
— Да. Но фактов у меня нет. Исключительно предположение.
— Всякий, кто сталкивался с Капелло близко, убеждался — старикан чрезвычайно крикливый. Вы тоже узнали Фабио с этой стороны?
— Нет. Он, конечно, невероятно харизматичный. Тяжелый взгляд, выпирающая челюсть. Когда заходит в кабинет, хочется сразу встать по стойке смирно. А потом бочком-бочком... Но к нам хорошо относился, мы же ему помогали. Зато с юристами РФС не церемонился. Они на переговорах пытались включить в контракт какой-то пункт. Сказали: «Хотим так!» Капелло ответил: «А я хочу так». — «Нет!» Тогда Фабио молча поднялся и вышел из комнаты.
— А дальше?
— Юристы РФС оцепенели. Через несколько секунд тихо произнесли: «Ладно-ладно, мы согласны на его условия. Зовите Фабио».
— Где нагнали?
— Сидел в соседней комнате. Это было в РФС. Но так себя вести на переговорах может только фигура масштаба Капелло.
— Еще что врезалось в память?
— Какой же он элегантный! Это вообще фишка итальянцев. Раньше никак не мог взять в толк — почему на любом из них костюмчик сидит идеально? Оказалось, шьют всегда на заказ. У нас такой культуры нет. Приходишь в магазин, покупаешь дорогой костюм, надеваешь — не то... Чтобы сел как влитой, нужна индивидуальная мерка.
— Учтем.
— Ну и конечно, поразила физическая форма Капелло. Однажды встретил его на пробежке в Нескучном саду. Я там с дочкой гулял — вдруг мимо пронесся Фабио. В шортах и маечке.
— Окликнули?
— Ага. Но он не услышал — в наушниках был. Бежать за ним я не стал. Темп-то держал приличный, а ведь ему было уже под семьдесят. Еще история. Мы давно проводим международные конференции по спортивному праву. А тогда только-только начинали их организовывать. Я спросил Капелло: «Можете к нам прийти?» — «Без проблем».
— Пришел?
— Да, с Пьерфилиппо. Целый час рассказывали, как подписывали контракты, на что нужно обратить внимание. Отвечали на вопросы. Позже из других источников узнал — пригласить Капелло на подобное мероприятие стоит очень дорого.
— Сколько?
— Сотни тысяч евро! А к нам бесплатно заглянул. Что лишний раз подчеркивает его отношение.
Хейт
— Есть у вашей компании персональный хейтер — юрист, который ведет Telegram-канал. Поносит вас и Зайцева без конца.
— Я вам так скажу. Когда тебя раз укололи иголкой — это больно. А если каждый день в одно и то же место тычут — в какой-то момент уже по фигу. Печально, но хейт сегодня востребован во всех областях. Чем больше говоришь гадостей про известных людей, тем выше твоя аудитория.
— Ответить-то тянет?
— На первых порах хотелось. Потому что вся эта писанина — полное вранье. Ни один факт вообще не соответствует действительности! Но потом вспомнили совет классика. Если будешь бороться со свиньей, которая валяется в грязи, со временем обнаружишь, что там уже две свиньи.
— Мудро. Вы на этот канал подписаны?
— Нет. И меня, и Зайцева автор давно заблокировал. Друзья периодически скидывают, что там про нас сочиняют. Просматриваем по диагонали, прикалываемся. Воспринимать всерьез эту писанину невозможно.
— Мы там вычитали, что вы проиграли в палате по разрешению споров все дела по «Енисею». То ли 15, то ли 16.
— Ха-ха! Смешно. Еще на первом курсе юрфака объясняют, что мыслить категориями выигранных и проигранных дел могут только примитивные люди. Автор канала этого не понимает, поскольку юридического образования не имеет. Хоть и называет себя спортивным юристом. История с «Енисеем» — классический пример дела, которое выиграть нереально.
— Почему?
— Потому что футболистам и тренерам тупо не платили деньги. Здесь все очевидно, доказать обратное ты не сможешь. Единственное, что в твоих силах, — скорректировать сумму долга. Чем по просьбе «Енисея» и занимались.
— Удалось?
— Да. У нас есть специальная таблица — требования, которые заявлялись. И те, что были удовлетворены. В общей сложности мы уменьшили претензии к «Енисею» почти на шесть миллионов рублей. Что устроило и нас, и клиента. Называть это поражением — дешевый популизм. Рассчитанный на тех, кто не разбирается в юридических тонкостях. Кроме того, надо понимать, что нередко клиент затевает судебный процесс просто ради процесса.
— Зачем?
— Чтобы потянуть время, получить отсрочку по выплатам... В футболе такое сплошь и рядом. Возьмем Казахстан. Там на носу лицензирование, до 31 марта нужно погасить долги за прошлый сезон. Иначе к участию в чемпионате не допустят. Клуб нам говорит: «Денег нет. Что делать?»
— Что?
— Воспользоваться оговоркой в регламенте. А из него следует, что ты должен закрыть все долги — кроме тех, которые оспариваются в суде.
— И вы шагаете в суд?
— Да! Находим любой повод, начинаем разбирательство. Допустим, 30 апреля выносят решение. Естественно, не в нашу пользу. Формально мы проиграли. Но! Клуб и лицензию получил, и отсрочку по платежам. Похожая история была с «Рубином».
— Вы про ту испанскую экспансию?
— Да. Мы отдавали себе отчет, что в той ситуации выиграть многие дела невозможно. Футболистам за разрыв контракта всегда полагаются отступные. На них у клуба в данный момент денег нет. Президент говорит: «В следующем году спонсоры выделят серьезную сумму, из нее и рассчитаемся. А сейчас надо просто время потянуть. Чтобы «Рубину» не закрыли заявку».
— Какие основания для визита в суд?
— Да их юристу найти несложно. Было бы желание. Тяжба длится 8-10 месяцев, мы проигрываем. Но клиент-то доволен! Своей цели добился. Плюс нужно еще один момент учитывать.
— Какой?
— Когда футболиста предупреждаешь, что клуб с ним собирается судиться, многие отмахиваются: «Ну и ладно! Подожду». Потом видят, что не пустая угроза, разбирательство надолго затягивается, и уже охотнее идут на компромисс. Говорят: «Вы мне должны миллион. Черт с вами, половину прощаю. Но 500 тысяч заплатите сейчас». Клуб с радостью соглашается. Экономия налицо. Отсюда вывод — в нашей профессии минимум в пятидесяти процентах случаев формальный результат значения не имеет.
— Вы уже стали долларовым миллионером?
— К сожалению, нет.
— А как насчет охраны?
— Смеетесь? Зачем она мне? Вы же видели — к вам в редакцию приехал один, на такси. Так удобнее, нет хлопот с парковкой.
— Последний случай, когда задумывались о том, чтобы нанять охрану?
— Не было такого. Ни разу! Вот агент может повлиять на судьбу футболиста. А от нас это никак не зависит. Мы — юристы, обслуживающий персонал. Перекладываем на бумагу то, о чем договариваются другие. Мне кажется, юристам вообще бессмысленно угрожать. Ну, побьют одного — что изменится? Придет новый, будет делать ту же самую работу.
— Если побьют — все равно неприятно.
— Согласен. Но и времена изменились. Даже агенты давным-давно ходят без охраны. Угрозы, наезды, «стрелки» — все это теперь неактуально. И слава богу!
