Мальчик из космоса. В 18 лет Сычев стал чудом российского футбола
Я завидую вот таким людям — которым 40, а у них все впереди. Дима Сычев, безусловно, из этих.
Таких немного — тем ярче все они смотрятся. Тем приятнее за ними наблюдать. Не страшно самому заглядывать в паспорт.
Чуть поседевшие пацаны — лучшие люди на свете. Такие, как Алексей Еременко — курсирующий между Красногорском и Гамбией. Или Ахрик Цвейба, поигравший еще в сборной СССР — но оставшийся пацаном в самом лучшем понимании. Ему под 60 — а выглядит лучше, чем в 25. Раскачался, к утонченным жилеткам прилагается самая модная на свете кепочка. О чем бы ни начал говорить — это будет ох как вкусно. Можно про футбол. А можно и про машины.
Ездил Ахрик Сократович на Hummer. Самой нелепой на свете машине — после FIAT Multipla, разумеется. Как-то протискивался в московских переулках.
Ахрик блаженно улыбнулся. Ему предложения хватило, чтоб заразить симпатией к этим трем тоннам железа — бархатно выговорил: «У нее рычаг переключения передач как у реактивного самолета...»
Ты еще не промчался с Ахриком Сократовичем в том Hummer до Сухума по сочинскому серпантину — а уже многое понял, почти все почувствовал.
Группа темнокожих товарищей
Я завидую Руслану Нигматуллину, моему ровеснику. В сотый раз меняющему жизнь самым кардинальным образом — кто-то посмеется над такой подвижностью, но Руслан выглядит все лучше, а улыбается все шире. Это аргумент. Прав не тот, кто прав — а тот, кто счастлив.
Почти в 50 бросить все, свалить в Майами — и работать то ли в ресторане, то ли в агентстве недвижимости? Тут нужна даже не смелость. Особое состояние души.
Дима Сычев — из тех же. Милейшая непосредственность. Свой мир, в который Дима вроде и рад пустить всякого доброго человека, да не каждый туда протиснется. Не всякий оценит.
Это Дима Сычев пригласил в свой подкаст на чайную церемонию Алексея Еременко. Тот с братом Ромой вкладывается в строительство футбольной академии где-то в Гамбии. Да и вообще — колесит по Африке. С сопутствующими приключениями.
Начал рассказывать, как приехал румынский агент куда-то в Африку. Едет из аэропорта в такси, высунул руку с перстнем. Рядом мотоциклист. Выхватил мачете, один взмах — и умчался с рукой вместе.
— О! — обрадовался Дима. — У меня недавно была история!
Все стихли — и рассказал Сычев, как гулял по Нью-Йорку вечерком. Ну и заблудился под вечер.
— У меня сумочка Louis Vuitton, все дела. Смотрю — метрах в ста группа темнокожих товарищей. Сигаретки затушили, в мою сторону пошли. Я, естественно, в другую. Они ускоряют шаг. Я быстрее — и они. Вижу: побежали за мной! Тут я реально испугался. Так втопил! Бежал, пока силы были. Те отстали. Видно, не были готовы физически так, как я. Добежал до гостиницы, закрылся, сижу. Адреналинчик такой! Потом посмотрел по карте — это я до Бронкса дошел.
— В Бронксе не шутят, — выдавил Еременко.
— С Луи-то Виттоном! — рассмеялся Сычев.
Форвард с привкусом чуда
Жизнь Сычева не стала тусклой после футбола — и это прекрасно. Не превратился в «бывшего футболиста». Историй про новую жизнь — рассказывать и рассказывать.
Про футбольную его судьбу написано много. Для меня Сычев всегда был особенным. Кто-то из заграничных товарищей высказался про футболиста «Шахтера» Виктора Грачева:
— Мне не показался образцом форварда. Но он такой активный и задиристый, что постоянно ждешь чуда.
Вот и Сычев такой — казалось, уж разгадали, что может, что нет. Прочитали. А все равно — ждешь чуда.
6 августа 2005 года в Казани Дима Сычев получил жуткую травму, столкнувшись с вратарем Харчиком. Разрыв крестообразной связки левой ноги. На тот выезд Сычев и ехать-то не должен был, а вон как вышло.
Один спортивный журнал после этой истории посвятил заметку — вынеся едва ли не в заголовок: «Почему Сычев не будет играть как прежде». Рассказывали футболисты, вспоминали доктора. Дополнили какими-то картинками, графиками — вот нога в разрезе, вот связка. Вот повреждение.
Разглядывать эти картинки было больнее, чем смотреть запись столкновения на YouTube. Казалось, это мое колено разрезали и демонстрируют: вот связка, вот разрыв...
Все оказалось правдой, к сожалению. Сычев вернулся — но как прежде не заиграл.
Еще до этого мы с Сашей Кружковым заглядывали в гости к Олегу Романцеву в квартиру на Остоженке. Сидели на прокуренной кухне.
— 18-летний Сычев мне нравился больше, чем нынешний, — произнес вдруг Олег Иванович.
Хотя тот Сычев, 23-летний, играл очень даже.
Я, помню, затих, задумался. А ведь правда! С чем спорить?
Наговорили, напились чаю, ушли. В голове все вертелось: «18-летний Сычев сильнее нынешнего...» Вроде по делу — а ощущение недосказанности. Что-то здесь не так.
Наконец понял — 18-летний Сычев мне нравился вообще больше всех. Казалось, мальчик откуда-то из космоса. Смотришь: вроде ничего в нем нет — и все есть! Что-то необъяснимое, постоянное ожидание чуда!
Много ли было в моей жизни таких форвардов — с «привкусом» чуда? Беланов. Юран. Сычев. Все.
На 18-летнего Сычева я смотрел как на фокусника. Вот сейчас достанет кролика из цилиндра.
На 23-летнего — как на замечательного футболиста. Все о нем понимая. Вот это Дима может, вот это — нет.
Так-то я и договорился с самим собой.
«Пусть говорят»
Поздний Сычев решился на резкие перемены в судьбе — и вернулся в «Локомотив». Вернее в «Казанку».
Мечтая вернуться в главную команду. Не знаю, верил ли в такую возможность.
Если прежде открещивался от всех интервью: «Ребята, сейчас не время, позже...» — то теперь сам приехал в редакцию «СЭ». Окрепший, загорелый. Я даже подумал — а почему бы ему и не вернуться на самый верх?
Кажется, это было одно из последних интервью в старой редакции «СЭ» у Тишинской площади. Еще и поэтому вспоминать приятно.
Диму не смущали ни камеры, ни полумрак студии, ни присутствие пресс-атташе «Казанки». Парня с цепким взглядом.
Я еще подумал — Дмитрию бы на телевидение с такой раскрепощенностью.
Еще вспомнил, как приобнял знаменитый тренер одного динамовского футболиста, внезапно ставшего королем ветеранских матчей. Произнес с нежностью:
— Милый мой! Когда все играли — ты пил. Когда все пьют — ты начал играть.
К чему это я? А к тому, что футбольный мир бывает и ядовитым, и циничным.
На возвращение Сычева этот мирок отозвался едким юмором. О чем я Диме и доложил:
— Знаете, как коллеги отреагировали на ваше возвращение?
— Я от всего отрешился, — произнес равнодушно Сычев. — Знаю, что правда за мной. А люди пусть говорят. Пропускаю мимо ушей.
— Что такое — 33 года?
— Для меня — расцвет! Как ни смешно, даже в физическом плане. Есть аппарат, который оценивает уровень мышц, жира. У меня процент жировой прослойки минимальный — в 18 лет такого не было! Если человек профессионально занимается спортом, с возрастом она все равно накапливается. У меня наоборот!
— Вес тоже снизился?
— Боевой — 77 килограммов.
Конечно, в первую команду «Локомотива» Сычев не вернулся.
Но он хотя бы постарался. Полтора года отсидев без клуба.
Побег из Ирана
Мы верили и не верили в это — что можно вернуться полтора года спустя. Когда тебе 33. Когда не задалось даже в Иране и Малайзии, а коленом можно предсказывать погоду.
Дима улыбался, кивал.
— После ухода из «Локомотива» мечтал вернуться в футбол. Но так устал от нашей действительности, что решил уехать за границу, и подальше. Очень уж сильным ударом стало не самое красивое расставание с родным клубом. Надо было перезагрузиться. Побывал в таких странах, что оглядывался и думал: до чего ж надо любить футбол, чтобы приехать сюда играть...
— Про Малайзию мы наслышаны.
— Малайзия — цветочки!
— Куда еще заносило?
— В Австралию, Индонезию, Вьетнам, Бельгию... Даже в Иран!
— Боже! Может, и к лучшему, что не сложилось.
— С футболом в Иране довольно цивильно. Невыносимо с точки зрения религии. Местные законы давят на психику. Православному человеку там тяжело. Я в этом сразу убедился. Едва приземлился самолет, женщины стали судорожно натягивать платки, кофты с длинными рукавами. Все были в джинсах или юбках до пола. А я-то — в бриджах...
— Опрометчиво.
— Агент, иранец, с которым свели общие знакомые, не предупредил. У меня же в суматохе вылетело из головы, что в такой стране не только женщинам, но и мужчинам нельзя разгуливать в шортах. Это не Арабские Эмираты и не Марокко. Когда таможенник преградил дорогу, сначала не уловил, в чем дело. Он несколько раз повторил на английском: «Вали обратно в свою страну! К нам в таком виде не войдешь!» Я запаниковал. Раскрыл сумку, вытащил форму, бутсы: «Смотрите, я — футболист, из России. Приехал играть за ваш клуб...»
— Смягчился?
— Брезгливо указал на бриджи: «Штаны надень». Схватил гетры, натянул выше колена. Таможенник махнул рукой: «Ладно, проходи...»
— Сколько платят в чемпионате Ирана?
— Мне предлагали двухлетний контракт. Зарплата — 15 тысяч долларов в месяц. Но вопрос денег для меня уже ничего не значил. Просто убежал оттуда!
— За этими словами чудится прекрасная история.
— Понял — жить там не смогу. На каждом шагу на тебя смотрят как на «неверного». Законы ислама везде разные — но жестче порядков, чем в Иране, нет нигде. Даже на тренировках ощущалось — могли специально сзади наступить на ногу, например. Команда тебя не принимает! Хотя ты явно выше уровнем, обыгрываешь и забиваешь в каждом матче.
— Был в команде еще «неверный»?
— Какой-то африканец. Других вариантов у него, видимо, не существовало. А я в такой атмосфере играть не хотел.
— В мавзолей Хомейни заглядывали?
— Нет. Он же в Тегеране, а меня поселили в ста пятидесяти километрах от столицы. Не гетто, конечно, но настоящая глубинка. Городок маленький, всего две гостиницы.
— Когда не было тренировок, сидели безвылазно в номере?
— Да. Из отеля выходил исключительно ночью. Рядом ларек работал круглосуточно. Покупал там бананы, яблоки, арбузы.
— Так в потемках еще страшнее.
— Нет-нет. По ночам иранцы спят, город вымирает. Вот днем ловил на себе косые взгляды. Поэтому знакомство с местными достопримечательностями решил отложить до лучших времен.
— Ну и как сбежали?
— Агент вечером привез в гостиницу. Я по интернету забронировал билет — в ту же ночь был рейс «Аэрофлота» в Москву. Собрал сумку, прыгнул в такси и укатил. С утра в отель приехал агент — меня нет. Написал SMS: «Ты где? На тренировку пора, завтра будем контракт подписывать...»
— Что ответили?
— Соврал во благо: «Появились неотложные дела, пришлось срочно вернуться в Россию». Исчез я как «Черный плащ».
— Улетали в Москву из Тегерана?
— Разумеется. Портье немножко говорил по-английски. Я объяснил, что хочу заказать такси в аэропорт. Минут тридцать он кого-то вызванивал, потом сообщил: «Сейчас мой друг подъедет, отвезет». Домчались за два часа.
— Дорого?
— 80 евро.
— В Малайзии приключения случались?
— Приехал зимой, а в Куала-Лумпур — плюс 47! Ребята спрашивали: «Ты же из Сибири? Какая там сейчас погода?» — «Минус 30». У всех глаза на лоб: «Не-е-т, такого быть не может!»
— Как выдерживали 47?
— Первые два дня — невмоготу. По вечерам, когда проходили товарищеские матчи, термометр показывал плюс 34. Организм протестовал, конечно. Но человек ко всему привыкает.
— Почему не остались?
— В каждой команде — три легионера. Они-то в порядке, а местные — вообще нулевые. Пас не могут отдать! Ты открываешься — никто не видит, не понимает. Что это за футбол? Возвращаться на уровень, где когда-то начинал, не стоит даже ради большой любви...
— Сумма в контракте стояла та же, что в Иране?
— Везде зарплаты примерно одинаковые.
— Отовсюду уехали по собственному желанию?
— Кроме Австралии. Приглашал «Сидней», уровень неплохой. Но жесткий лимит на легионеров, из-за этого не срослось. Хотя страна сказочная. Жаль, толком не познакомился с ней поближе.
— Когда с просмотрами завязали?
— В феврале снова приглашали в Индонезию, уже в другой клуб. В июне — в Индию. Я не ждал звонка из «Локомотива» — может, и поехал бы... Никаких зароков не давал, жил сегодняшним днем.
Сглаз
Нам казалось, Диму в какой-то момент сглазили.
Выяснилось — и он пришел к таким мыслям.
— Я почему отказывался от всех интервью? Сглазить боялся, верю в эти вещи! Я же прошел через сглаз.
— Обращались к экстрасенсам?
— Приезжали люди из Тибета, приближенные к Ламе. Подтверждали, что у меня проблема с воздействием негативной энергетики со стороны.
— Вы это чувствовали?
— Да. Голов не было, уверенность пропадала. Какой-то ком нарастал. Если начну говорить «меня сглазили» — люди будут смеяться? Глупо же звучит?
— Едва ли. Смешного тут мало.
— Я отношусь к этому серьезно. Кто-то поставил четкую задачу. Меня все угнетало, остро переживал. Но потом научился работать с самим собой.
— Когда все прошло?
— С уходом из «Локомотива». Последняя моя аренда — Казахстан, 2015 год. Там многое переосмыслил. Наверное, это называется «взросление», «мудрость»...
— Предполагаете, кто вам удружил черной энергией?
— Нет. Мне даже не интересно. Этим людям воздастся. Я ни на кого не держу зла. Несу свой крест. Лишь близкие знают, сколько пахоты было в последние годы.
— Отчаяние подкатывало?
— Конечно! Я живой человек! Вкладываешь душу в работу — а ничего не клеится, одна черная полоса за другой. Вторая волна, третья — волей-неволей начинаешь задумываться: а туда ли ты идешь? Но я, словно в шорах, продолжал двигаться вперед.
Занимательные истории
С Димой безумно интересно. Всякое интервью превращается в волшебное представление. Каждый поворот в его жизни пропитан занимательными историями.
Это для нас, впрочем, истории «занимательные». Для него — не всегда. Один только случай, как потерял все заработанное футболом, чего стоит. Я бы впал в отчаяние. Сычев выдержал.
Те невзгоды позади — и 40-летие Дима встречает в добром здравии. Выглядит счастливым человеком. Сильным, веселым и готовым к новым приключениям. Рядом прекрасные люди вроде Дениса Казанского.
Лишь бы заканчивались его приключения добром — как-то, в Бронксе...
