Владимир Максимов: "Тренер просил всех играть пожестче, а меня – помягче"
Владимир Максимов – уникальная личность. Он один из немногих, кто сумел завоевать олимпийское золото в трех разных качествах – игрока, ассистента и главного тренера. Умом и чувством юмора легенды мирового гандбола сейчас впору восторгаться так же, как раньше – его прыжком и броском. Сегодня Максимову исполняется 70. Юбилей он будет отмечать стильно – матчем своих "Чеховских медведей" против волгоградского "Каустика". Перед тем как начнутся торжества и игроки возьмутся преподнести неизменный галстук своему наставнику, с ним поговорил обозреватель "СЭ".
О ДЫРЕ В ПЛОЩАДКЕ
– Одни знаменитости в свой юбилей организуют шикарное празднование, другие – бегут от суматохи. Вы к какому типу относитесь?
– Наверное, ко второму. Тем, кто предпочитает отмечать круглую дату узким кругом. Однако недавно выяснилось, что поздравить меня хотят многие. Поэтому избежать праздничной суеты не получится. 14 октября "Чеховские медведи" проводят матч российского чемпионата, и торжественные мероприятия пройдут без отрыва от производства. Банкет будет накрыт во Дворце спорта, в ресторане. Пока я буду на игре, гости смогут побаловать себя чайком. Когда же в зале появится виновник торжества, все плавно перейдут к шампанскому (смеется).
– Большинство ваших ровесников спокойно живут на пенсии и огород окучивают…
- (Перебивает.) И правильно делают!
– Что мешает последовать их примеру?
– Есть такая народная мудрость: работай пока работается. Я до сих пор справляюсь с нагрузками, выдерживаю даже трехразовые тренировки. Желание продолжать тоже вроде еще не пропало. Так какой смысл что-то менять?
– Слышал, в юности вы вполне могли стать не гандболистом, а баскетболистом.
– Я вообще в гандбол случайно попал. Жил в ту пору в Майкопе, столице Адыгеи. Пацаны моего возраста занимались тогда всеми видами спорта без разбору. Вот и я боксировал, штангу поднимал, ядро толкал. Да еще и в баскетбол играл – и, кстати, вполне прилично. Карьера просматривалась отчетливо, после окончания школы меня начали сватать в разные команды. А потом у нашего стадиона соорудили самодельную гандбольную площадку. К липам – они до сих пор там растут – на высоте двух метров прибили жерди, они исполняли роль перекладин. Расчертили два круга – шестиметровый и девятиметровый - и начали тренироваться по два раза в день. Очень быстро наша команда выиграла серебряные медали чемпионата Краснодарского края. И пошло-поехало. Попал в краевую сборную, потом – в команду СКИФ. И хотя спорт не был моим профилем – я к тому времени уже закончил два курса физмата, это дело быстро затянуло.
– Вы обладали высоченным прыжком. Правда, что отрабатывали его по кинограммам легенды НБА Уилта Чемберлена?
– По ним я отрабатывал не прыжок, а баскетбольный бросок. Был такой журнал "Америка", в Союзе его днем с огнем не сыскать. Но знакомые помогли достать. По фотографиям, напечатанным там, я и тренировался. В итоге с разворота начал уверенно закладывать мяч в корзину. Прыжок я развивал по собственным методикам и тоже преуспел. Мог выпрыгнуть на уровне плеч соперников. Им это очень не нравилось, и они быстро помогли мне почувствовать силу земного притяжения. Во время матча я подпрыгнул, а один такой товарищ пошевелил плечиком. И я грохнулся вниз. Тогда на игровой площадке укладывали обычную половую доску, что такое паркет, мы не знали. И вот практически с высоты человеческого роста я приземлился на этот настил и проломил доску-пятидесятку. Нога ушла вниз почти по колено. К счастью, тогда бог меня миловал, хотя мог и голень переломать. А вот в другой раз без травмы ахилла не обошлось.
– Помимо прыжка у вас был еще и бросок сумасшедшей силы. Как тренировали его?
– Сила в руке у меня была от природы, потом я ее нарастил. Иногда, правда, перебарщивал с тренировками. Одно время брал 10-килограммовый блин от штанги и бросал его по двадцать раз. После этого потерял бросок на месяц: сила появилась, а скорость полета упала. Тогда я начал упражняться по-другому. В старенький мяч закачивал соляной раствор: соль забивала отверстие от ниппеля, и вода не выливалась. Стандартный гандбольный мяч весит 500 граммов, а мой снаряд тянул на килограмм. Побросаешь таким на тренировке, зато потом во время матча обычный летел, словно пуля.
– Травмы вратарям не наносили?
– Всякое бывало. Один раз попал мячом в голкипера, так он через голову кувыркнулся. В буквальном смысле отлетел назад, потом его унесли с площадки. Да мне и самому не раз попадали мячом в голову. Ощущение такое, как будто тебе в упор со всей силы заехали боксерской перчаткой. Перед глазами мелькают звездочки, в ушах гул идет. Хотя если мяч попадет в подбородок – еще хуже. Мгновенный нокаут.
О ПОЛЬЗЕ НАУКИ
– За азарт на площадке вас называли Безумный Макс. Спортивная злость появлялась, когда проигрывали или когда получали удар от соперника?
– Она присутствовала всегда. Перед игрой от большого напряжения меня обычно одолевала сонливость и зевота, но с выходом на площадку все это пропадало. И сейчас, на тренерской работе, кураж не исчез. Внутри должен гореть огонь, который заставляет человека сражаться за победу. Если он погас – дело плохо, пора заканчивать. Так было с моей карьерой игрока: в какой-то момент почувствовал – все, сил больше нет. И в возрасте Христа ушел из спорта, хотя мне предлагали подождать еще два года до московской Олимпиады.
– Когда Безумный Макс проявил себя в полной силе?
– Таких случаев было великое множество. В ту пору Адыгея часто соревновалась в различных видах спорта с Карачаево-Черкессией. Организовали с соседями и гандбольный матч, он носил сугубо товарищеский характер. Тогда моя мама впервые в жизни решила посетить игру с моим участием. Но по ходу поединка вспыхнула заварушка: я ударил, меня ударили... В общем, потолкались немного. Приходим домой, мама говорит: "Тебя так били в товарищеской встрече. Как же тебя бьют в матчах за сборную СССР?!" А на тренировках тренер всегда говорил команде: "Ребята, надо играть пожестче". Потом поворачивался ко мне: "Тебе, Максимов, наоборот, – помягче".
– Драки в матчах случались часто?
– Бывало. Помню, на чемпионате мира среди студентов, который проходил в Германии, советская сборная в финале играла с чехами. Наши хоккеисты все время с ними дрались, а тут – мы. Из-за чего началось? Да как обычно, кто-то кого-то задел. После встречи возвращаемся в раздевалку, делимся впечатлениями. Особенно красноречив был один мой партнер. В красках описывал, как уложил на пол одного противника, потом – другого, третьего. Вечером сидим в гостинице, по телевизору показывают отчет о финальном поединке. Две минуты игры, пять – драки. Вдруг камера крупно показывает нашего героя, а он за судью спрятался. Ни одного удара так и не нанес.
– Вы долгое время выступали сначала за краснодарский "Университет", потом – за МАИ. Похоже, академическое образование притягивало с непреодолимой силой.
– А вы знаете, что любой процесс в спорте можно математически просчитать? Сейчас существуют приборы, программы, методики. А раньше тренеры считали у спортсменов пульс – до тренировки, во время выполнения отдельных упражнений и после занятия. На основании этих данных выстраивалась программа подготовки. И вот тут физмат мне очень пригодился. А кому-то и высшей математики не нужно было, хватало и арифметики.
– Слышал, некоторые ваши бывшие партнеры чуть ли не профессорами стали.
– Так и есть. Два человека из краснодарской команды влились в ряды профессуры. Получил степень доктора наук и стал профессором МАИ и Георгий Лебедев, выступавший в сборной СССР. В то время к учебе люди относились более серьезно, чем сейчас. Успевали тренироваться и лекции посещать. Это было непросто, но при большом желании – возможно.
ОБ ИКРЕ И КОНТРАФАКТЕ
– Говорят, выигрыш Олимпиады-1976 в Монреале стал возможен благодаря смекалке тогдашнего главного тренера сборной Анатолия Евтушенко.
– Вообще-то это я на правах капитана отправил партнеров разогреваться перед финальным матчем с румынами. И все упражнения для предыгровой разминки придумывал всегда тоже я. Это ведь не только разогрев мышц, но еще и психологическая подготовка спортсмена к поединку. Если команда нервничает, а ей дают упражнение на быструю передачу мяча, это может только навредить. Брак в распасовке потом перейдет и на игру.
Ситуация же в Монреале была более чем нервная. В решающий матч мы вышли каким-то чудом: на последних секундах полуфинальной встречи с югославами лидер соперников Радивое Хорват, который нес флаг своей страны на церемонии открытия Игр, не попал в наши пустые ворота. И на установке перед матчем мы с ребятами говорили о том, что нам обязательно надо выиграть. Иначе все будут говорить, что в финал мы попали благодаря везению.
Так вот, перед финальным поединком проходил матч за 3-е место. Он завершился вничью, было назначено дополнительное время. Наши ребята столпились в коридоре, ждали вызова на площадку. Я понял: если мы будем так стоять, то перегорим. И позвал партнеров в тренировочный зал продолжить разминку. Румыны же остались в раздевалке, решили подождать там. В итоге они так и не сумели войти в игру.
– Знаю, вас с Евтушенко связывали не самые лучшие отношения. Почему?
– Анатолий Николаевич был очень серьезным тренером. Он великолепно выстраивал занятия, слыл отличным методистом. Но соглашался я с ним далеко не во всем. Например, он требовал филигранного выполнения одних и тех же упражнений, хотел довести их до совершенства. Но ведь мы не гимнастикой занимаемся. В результате, если сопернику удавалось найти противоядие против основных комбинаций сборной, нам приходилось туго. Что же касается наших отношений... Знаете, определенные поступки нельзя совершать, потому что след от них остается на всю жизнь. Больше на эту тему я ничего говорить бы не хотел.
– Ваш наставник умел хорошо работать с судьями: находил их расположение, в том числе и с помощью подарков.
– С судьями в советском гандболе работали очень многие. Да и сейчас продолжают работать. Это очень здорово аукается россиянам. Диалектика проста: если сегодня свистят в нашу пользу, то завтра неизбежно будут свистеть в пользу соперников. И тогда уже не поздоровится.
– А что за история произошла с икрой? Слышал, Евтушенко презентовал бригаде норвежских судей несколько банок этого деликатеса, после чего их едва не дисквалифицировали.
– Давайте я вам лучше другую историю расскажу. Был в Советском Союзе Янис Гринбергас – очень авторитетный человек, который мог обеспечить нужный состав судейских пар. И вот получилось так, что на чемпионате мира-1978 дуэт советских арбитров должен был обслуживать игру за 3-е место с участием датчан. Представители же этой страны, наоборот, работали на нашем финальном матче. Казалось бы, расклад предельно ясен (смеется). Но наша пара отсудила беспристрастно, и датчане проиграли. А потом уже мы в борьбе за золото уступили сборной Германии один мяч.
После этого датскую бригаду начали просто гробить. Я к тому времени перешел на тренерскую работу и сохранял с этими ребятами хорошие отношения. Говорю им: "Вы отсудили честно, вам не в чем себя корить". И в знак благодарности за принципиальность пригласил поработать на матчах на Дальнем Востоке. Датчане приехали, их позвали на таможенный склад, где хранились контрафактные товары. А там – чего только нет, сплошной дефицит! Японские телевизоры, видеомагнитофоны.... И все продается за копейки, тотальная распродажа. У гостей аж лица вытянулись: "Вот он, рай на земле! Володя, что же ты нам раньше про это ничего не говорил?!"
– В своей автобиографической книге Евтушенко написал о вас: "Максимов – выдающийся игрок, но порой может повести команду не туда". Что имелось в виду?
– Тренер должен быть готов к общению с командой. А не заявлять авторитарно – делай так, и все тут. Я сейчас не говорю про тренировки, там может быть только монолог. Но после занятия наставнику следует объяснить, что и зачем мы делаем. Тогда никакого волюнтаризма не возникнет. Наоборот, будет полное взаимопонимание.
– При всем этом вы были многолетним капитаном сборной. Вам приходилось подавлять собственные амбиции и антипатии ради достижения большой цели?
– Конфликты наставника со спортсменами случаются во всех видах спорта. Если человек ершист, имеет собственное мнение и болеет душой за дело – это даже хорошо. Другое дело, это не должно проявляться в матчах и тренировочной работе. У меня в качестве тренера случались стычки со многими известными игроками. В том числе – с великим Андреем Лавровым. Тем не менее, когда у него возникла необходимость сделать операцию, я приложил массу усилий, чтобы все прошло благополучно. Потом на Играх-2000 в Сиднее мы стали олимпийскими чемпионами, и все конфликты тут же забылись.
– А сейчас у вас какие отношения?
– Нынче мы – коллеги, которые вместе работают в Федерации гандбола России и напрягают все силы для развития нашего вида спорта. У Андрея достаточно знаний и авторитета для этого.
О ДРУЖБЕ И ВЛАСТЬ ПРЕДЕРЖАЩИХ
– На Олимпиаде-1992 в Барселоне, когда сборная СНГ завоевала золотые медали, вы были вторым тренером. Что помогло представителям несуществующего государства достичь такого успеха?
– Государства уже не было, но люди-то остались. Народ был против раздела страны, однако правители его не спросили. Если бы власть руководствовалась экономическими соображениями и интересами своего народа, Советский Союз бы не развалился... К чему я это? Сборная барселонского образца представляла собой такое государство в миниатюре. Она прошла длинный путь, проделала большую работу. Ее объединяла жажда победы, которая всегда присуща здоровому коллективу.
– На Играх-2000 в Сиднее чемпионский сплав был тем же: амбиции, жажда победы и командный дух?
– Тогда у нас была великая сборная. Ведь именно гандболисты принесли России первые титулы чемпионов Европы, мира и Олимпийских игр в командных видах спорта. Эти достижения могли быть еще более заметными, если бы нам повезло с руководством. Люди в начальственных кабинетах, которые в то время занимались гандболом, не помогли команде развить успех.
– Вы ведь знакомы со многими сильными мира сего – президентами, губернаторами. Кто из них произвел наибольшее впечатление?
– Борис Ельцин был очень мощной личностью, но уж слишком он разбрасывался. Не чувствовал я у него такой целеустремленности, как у нынешнего российского президента. С Владимиром Путиным мы встречались всего четырежды, но каждый раз он поражал меня цепкостью ума. Суть нового вопроса глава государства схватывает настолько быстро, будто занимается им каждый день. И еще, конечно, у него – потрясающая память. Познакомившись с человеком, спустя продолжительное время он способен не просто вспомнить его, но и назвать по имени.
Сильное впечатление производил и бывший губернатор Московской области Борис Громов. Он построил "Олимпийский" – первый гандбольный Дворец спорта в России, где сейчас выступают "Чеховские медведи". Поддержал нашу команду, которая уже почти разбежалась. Этот коллектив должен был выиграть Лигу чемпионов. Мы взяли Кубок кубков, пробились в "Финал четырех", где для победы не хватило совсем немного. А потом эту команду развалили. Так Лига чемпионов осталась единственным турниром, который мне не удалось выиграть. Вот вы спрашивали, что меня держит в спорте? В том числе – и эта мечта...
– Тренер женской гандбольной сборной Евгений Трефилов очень напоминает вас своей работоспособностью и преданностью спорту. Как вы подружились?
– У нас похожие биографии, мы оба много раз оставались у разбитого корыта. Когда команда из Краснодара развалилась, Евгений Васильевич с частью игроков бродил по всей стране, как Моисей по пустыне. Не мог приткнуться нигде. Работал в Волгограде, Майкопе, Подмосковье, везде добивался успеха – но осесть у него не получалось. Это классический тип бессеребренника: заложил свою квартиру, чтобы обеспечить существование команды. Так никто ему это и не компенсировал.
– Несколько лет назад Трефилова с треском уволили из сборной, а сейчас он снова ее возглавляет. Получается, незаменимые все-таки существуют?
– Хорошо помню тот исполком Союза гандболистов России, на котором горячие головы кричали: "Убрать Трефилова!" Но если вы хотите уволить человека, нужно заранее подумать, кого назначить взамен. На плаху идти никто не хочет. И когда выяснилось, что в стыковых матчах чемпионата мира команде предстоит сыграть со сборной Германии, все эти герои попрятались. Было понятно, что в противостоянии с таким соперником практически ничего не светит. Тогда Трефилов пошел грудью на амбразуру, смог объединить девчонок – и оба поединка выиграл.
Евгений Васильевич бывает вспыльчивым, но это не значит, что он – плохой. Наоборот, Трефилов очень добрый человек. Просто иногда хочет показать, что он – злой и страшный. Но самое главное – он всегда очень хочет победить и готов ради этого сделать все возможное и невозможное. Это качество тренера заставляет игроков идти вперед, несмотря на боль и усталость. Думаю, оно нас и объединяет.
