Отец погибшего хоккеиста «Локомотива» ответил на вопросы про версии падения самолета
Леонид Ткаченко, отец хоккеиста «Локомотива» Ивана Ткаченко в большом интервью «СЭ» высказал свое отношение к версиям, согласно которым мог разбиться самолет с ярославской командой 7 сентября 2011 года.
— Бывали на том месте, где упал самолет?
— Все никак не мог решиться. Будто стена стояла, не пускало меня туда. Старший сын все уговаривал, а я не могу и не могу. Только через семь месяцев съездил. Видимо, отпускать стало. Но мать с собой не брали. Она вся темная была от горя — куда ее везти?
— Так и не съездила?
— Потом. А я приехал, оглядываюсь — столько времени прошло, а запах стоит сильный. Обожженная трава. Винтики.
— Что для вас — самое странное в падении этого самолета?
— Там столько странного! Я главного не могу понять — почему он упал-то? В августе «Локомотив» летал с этим экипажем на турнир в Латвию. Прошло две недели. Что случилось?
— Как вам версия, что первый пилот жал на газ, а второй — на тормоз?
— Глупость какая-то. Это сначала они придумали. Нужно же было массам кинуть версию. На суд приходили летчики, объясняли — это невозможно. Но мы и сами понимали. Один летчик усмехнулся: «У этого Як-42 такая мощь, такой ресурс — если колеса оторвет, все равно взлетит». Много тайн, много.
— А из-за этой версии семья второго пилота вынуждена была уехать из города. Детей затравили в школе: «Твой папа убил нашу команду».
— Да! Такие у нас люди — сразу обвиняют. Не разобравшись. Когда был суд, мы-то поняли, что летчик не виноват. От авиакомпании пришел человек — загнанный! Думал, мы порвем его. А нам его пришлось, наоборот, защищать...
— Это диспетчер?
— Зам руководителя компании. Простой летчик. Отвечал за подготовку летного состава. Даже зарплату за это не получал. Мужик грамотный, мы это поняли. Но боялся!
— Как не бояться. Его же не посадили?
— Сразу под амнистию попал. Еще пытались говорить — эти летчики обычно летали на Як-40, а тут сели за штурвал Як-42. Что-то перепутали. Вы меня извините...
— Не годится версия?
— Посадите меня за руль другого автомобиля. Я что, не тронусь? Не поеду? Немного непривычно будет минут десять. Потом габариты почувствую.
— Была версия — самолет с командой гнали с полосы поскорее. Потому что кое-кто приземлялся.
— Не исключаю. Но и не думаю, что это главная версия. Но нас-то к материалам следствия не подпускали! Все узнавали на суде! Какое-то время присылали бумаги — «следствие проведено». Потом перестали. Ребят не вернуть — а правду узнаем лет через 20. Надеюсь дожить до момента, когда что-то выскочит.
— Думаете, выскочит?
— Все равно выскочит. Ничего не пропадает.
— Говорили про сумасшедший перегруз у самолета. Верите?
— Не верю. Что туда можно засунуть — танк? В Минск-то везти? Экипаж на этом самолете прилетел из Москвы, два часа стояли в Ярославле. Потрепались, попили чайку — и в Минск. Клюшки загрузили, баулы.
(Юрий Голышак)
