Разминочный сон, разминочный круг, разминочный сбор

КХЛ

Как вприсядку избавиться от пьянства // 
Разговор с паровозом и синяк во всю ладонь // 
Как швед со штангой подпрыгивал

Марат САФИН из Новосибирска

– Наливай, Калле! – сказал я Риддерваллю. Светло-коричневый виски в который раз за вечер наполнил наши стаканы.

– Бывал в Стокгольме? – спросил он.

– Был, в 2012-м. Классный город!

– Мой родной… – грустно покачал головой швед.

– Что может быть лучше Праги? – возразил Владимир Рот, посмотрев на нас исподлобья мутнеющим взглядом. – Что скажешь, Уля?

Давид Улльстрем не ответил, так как давно спал на лавке. Вечер переставал быть томным. Мы стали поднимать его, держа под руки.

Вдруг, откуда ни возьмись, словно из тумана возник Дмитрий Моня:

– Вы что, с ума сошли? В разгар сборов! – рассерженно крикнул он. – Приехали помогать… Как вы играть будете? – и с презрением спросил меня: – А ты здесь зачем? Я сейчас тренерам напишу!

– Не по-русски это, товарищей закладывать! Не по-русски! – замотал головой Уля, которого мы продолжали держать под руки.

* * *

Я проснулся в комнате допинг-контроля – моей персональной раздевалке на сборах. Ну и бред снится на фоне нагрузок! Приехал на тренировку пораньше – и вырубился в ожидании ее начала. Вонючий дым от сигарет, которые курили судьи, обслуживавшие двусторонний матч "Сибирских снайперов", и слабая вентиляция сделали свое дело.

Заглянул в раздевалку команды – все ушли на тренировку. Но куда именно?

Вышел из подтрибунного помещения, откуда каждый матч выезжает на лед, тряся поролоновым жиром, страшный и оттого забавный талисман-снеговик. Пошагал по дощатому полу трибун, какой теперь можно встретить разве что в деревенских избах. Во время матча семь с половиной тысяч зрителей, что есть силы, топают по нему, создавая неповторимую атмосферу. И хором кричат "славься, Сибирь!" во время исполнения российского гимна на словах "славься, страна". Многим такое не нравится, кто-то даже усматривает в этом сепаратизм. Но ничего подобного нет и в помине – просто болельщики очень любят хоккей и команду.

С четверть часа я бродил по арене, ставшей мне за эти две недели почти родной. Когда пять лет назад я приезжал сюда, она показалась мне вконец обветшалой. А теперь так не кажется. Когда откроют новую, в старой ни в коем случае нельзя делать ремонт. По крайней мере менять этот великолепный дощатый пол. Можно проводить на ней классические матчи. Люди будут платить большие деньги, чтобы окунуться в занимательное прошлое новосибирского хоккея.

Вдруг откуда-то сверху послышалось: "Плечи легко! Двигаемся. Вниз сели, четырехглавую тянем!" Вот куда они ушли!

– Ты где ходишь? – строго спросил меня Алексей Копейкин.

9 июля.
Тренажерный зал, акробатика. Гандбол, баскетбол. Кросс 5 км.

Хомячок долго привыкал к пылесосу, но потом ничего – втянулся. Старая шутка подходила ко мне очень хорошо: сборы засосали с головой. Новые семь станций по три подхода прошли на ура. Отжимания на брусьях, жим ногами, становая тяга, приседания со штангой на груди, серия упражнений на тренажере TRX, выпады вперед со штангой над головой и прыжки на скамейку. На этот раз Риддерваллю ничего не надо было переводить – тот все понял без слов.

– Бывал в Стокгольме? – ни с того ни с сего спросил он.

Я посмотрел на него широко раскрытыми глазами:

– Был… В 2012-м... Классный город…

– Мой родной! – гордо сказал Калле, положив гриф с 10-килограммовыми блинами мне на плечи.

Тут и произошла единственная за этот день заминка – на выпадах вперед со штангой, поднятой над головой. Нет, совсем не тяжелой, всего 40 "кэгэ". Но что-то пошло не так.

– Положи, положи штангу! – хором закричали мне тренеры.

– Все нормально, доделаю, – отбивался я.

– Не надо, это специфическое упражнение. Опусти, пока никого не прибил!

На акробатической эстафете больше всего понравился этап, где четверо бегут и несут до кольца баскетбольный мяч, упершись в него с разных сторон лбами. А на вечерней тренировке мне опять пришлось задуматься, сплю я или нет.

– Построились по колоннам, – скомандовал тренер по физподготовке Кирилл Легчаков. – Покажите мне зубы! Ы-ы-ы-ы!

– Ы… – ответили мы с недоверием.

– Громче!

– Ы-ы-ы-ы!

– Отлично! Теперь шаг вперед, два назад, взрыв с ускорением и кричим А-а-а!

– А-а-а!!!

– Оу!

– Оу!!!

– Я не слышу вас! – крикнул Легчаков и включил проигрыватель. "Улыбайся! Улыбайся!" – полилось из колонок.

Позанимались степ-аэробикой ("Первый раз такое вижу", – шепнул мне Виктор Бобров), перешли к отработке боксерской техники. Потом бежали кросс. Темп был отнюдь не медленный, однако я сперва даже не понял, что на ходу болтаю с игроками. Прибежав, вспомнил, что забыл в "Доме спорта" на подоконнике ключи от раздевалки. Отправился за ними и на полпути обнаружил, что не плетусь, а снова бегу!

10 июля.
Тренажерный зал, пытки на пресс. Фартлек.

Очередное утро жимов, тяг и приседаний открыли мне глаза на то, что я совершенно не умею делать толчок штанги. "Ты ее тянешь, а надо подбрасывать, – учил меня Андрей Тарасенко. – Локти на 90 градусов, выворачивай кисти". Пришлось учиться с пустым грифом.

В гимнастическом зале вместо эстафеты мы 40 минут тренировали пресс. Начали с простого: встаешь с пола, партнер кидает тебе над головой набивной мяч, ты, опускаясь, возвращаешь ему. Дальше – веселее. Не опуская ног на землю, принимаешь боковой пас от стоящего в двух метрах партнера, бьешь три раза об пол им вокруг себя и возвращаешь назад. После семи-восьми таких упражнений перестаешь чувствовать все тело ниже груди.

На самом интересном месте начинаются стойки на руках. Чтобы не отклячивать пятую точку, мяч нужно удержать на спине по нескольку подходов в течение минуты. Что может быть проще? Вполне себе сносное упражнение. Только не после того, как полчаса напролет насиловал мышцы живота.

Перед вечерней тренировкой сразу несколько игроков спросили меня, побегу ли я с ними фартлек. Стало боязно: чего это все интересуются?

До стадиона тоже пришлось бежать. Немного, всего три километра. Окрыленный вчерашней пробежкой, я полетел вперед и… задохнулся на полпути. Сначала не понял, в чем дело. Оказалось, что спина и ноги забились так, что бежать было просто невозможно, но поскольку я уже привык к постоянной мышечной боли, то и не заметил этого.

Передо мной издевательски сверкал пятками Моня. Я же еле дополз до стадиона.

Разминка затянулась. Захотелось упасть и не вставать, а мы все разминались и разминались. "Прыжки из полного приседа, ускорение!.. Выпады спиной вперед!.. Приставной шаг!.."

Фартлек у хоккеистов пользуется популярностью. Придумали его в Швеции, в переводе что-то вроде "игра скоростей". Это анаэробный бег на короткие дистанции, рассчитанный на взрывную стартовую скорость. В нашем случае он выглядел так: ускорение на 40 метров до фишки, возврат на исходную позицию, 50-метровое ускорение до следующей фишки, возврат на 10 метров, затем 20 метров вперед, 10 обратно, еще 20 вперед – и рывок к старту на 70 метров.

По 5 человек в группе, по четыре забега на каждом этапе эстафеты. Три команды-победительницы едут во дворец спорта на автобусе, остальные бегут. В мою группу вошли три вратаря – Никита Беспалов, Антон Тодыков и Алексей Красиков, а также полевой игрок Владимир Заварзин, в двух предыдущих сезонах выступавший в ВХЛ за "Рязань". "Шансов у нас немного, – покачали головой мы и посмотрели на мощного Заварзина. – Вся надежда на тебя, Вова.

В этот момент на дорожку выскочила группа молодых футболистов, только что отзанимавшихся. "Авангард!" – зарядил кто-то из них, и юные виртуозы мяча тут же ощутили на себе три десятка недобрых взглядов. Почувствовав дискомфорт, парни отошли на безопасное расстояние и снова прокричали про "Авангард". "Может, лучше до них добежим?" – предложил Беспалов.

Бегать вратарям было тяжело. Хорошая стартовая им нужна, только чтобы носиться от ворот до лавки, меняясь на шестого полевого при отложенном штрафе или в концовке матча. Первый этап я заканчивал в одиночестве, когда остальные уже отдыхали на траве. Во втором мы принялись хитрить, стартуя чуть раньше, чем возвращался партнер, и четвертый забег этого этапа я завершил вторым. Левее несся Риддервалль, но я непостижимым образом не дал себя обогнать.

– Что с вашим пульсом? – недоумевал Андрей Скабелка. – Он у вас после второго этапа меньше, чем после первого. Почему себя бережете? Если третий этап будет таким же, побежим овертайм!

Третий этап я помню смутно: отдал все силы на втором. Но обратил внимание, что игроки по-разному бегали от фишки к фишке: кто-то использовал челночный бег, а кто-то закладывал виражи, словно объезжал их на коньках. Практика показала, что на последнем этапе второй вариант удобнее. Ибо, когда полностью останавливаешься у фишки, мозг дает ногам команду "взорваться", а те отказываются ее выполнять. Они, конечно, бегут, но взрывом это назвать нельзя.

– Запомните, – сказал после третьего этапа Скабелка, – каждый забег – это ваша смена на льду. Невозможно выиграть, если беречь себя во втором периоде, чтобы оставить силы на третий. Нужно весь матч играть одинаково. Для чего мы тренируемся? Как говорится, тяжело летом, легко…

– Весной! – зачем-то громко ляпнул я.

– Легко следующим летом, – покосился на меня тренер. – А теперь пусть победители решают, что делать с проигравшими: брать их в автобус или нет.

На удивление, нас пожалели.

11 июля.
Бег по горам.

Моя заключительная тренировка совпала с бегом по биатлонной трассе, расположенной близ Новосибирска. 8 километров включали в себя разминочный, три основных "горных" и заминочный круг. Признаюсь честно, пробежал не до конца – почувствовал незнакомую доселе боль в груди. Стало боязно. Но трассу изучить успел.

Это был обычный бег по пересеченной местности, только бежали мы не по асфальтированным дорожкам лыжников, а по тропинкам. На одном из основных кругов нужно было преодолеть четыре подъема, каждый по 100 – 200 метров. Четвертый удобнее преодолевать на четвереньках – настолько он крутой. Пешком устанешь подниматься, не то что бегом. А с нагруженными ежедневной работой мышцами это и вовсе превратилось в истязание.

– Хватит, еще заблудишься тут, – свистнули мне тренеры. На этот раз я охотно согласился.

* * *

Я стоял рядом с тренерами и с восхищением смотрел, как мои "партнеры по команде" уходят на последний круг. Их физическую готовность невозможно сравнивать с подготовкой обычного человека, пусть и ежедневно занимающегося спортом. Часто сталкиваешься с тем, что юные любители хоккея, тренировавшие разве что пальцы на компьютерных играх, ругают хоккеистов: "Да они мертвые, еле катаются". Наслушавшись взрослых, которые, по их словам, когда-то чем-то занимались, но чья связь со спортом уже давным-давно ограничена просмотром трансляций под пиво и фотографией на память с ростовой куклой Малкина.

Ребята, вы просто не представляете, о чем говорите! Ответственно заявляю: хоккеисты на сборах пашут как проклятые.

Поразили меня все без исключения. "Бегуны" Виктор Бобров, Олег Губин, Максим Игнатович. Настоящие силачи Виталий Меньшиков, Сергей Гимаев, Артем Ворошило, Алексей Копейкин, Степан Санников, Константин Алексеев. Новобранцы, приближающиеся к ветеранскому возрасту, Георгий Мишарин и Ринат Ибрагимов, работали не хуже, а порой и лучше молодых. Должны раскрыться и заиграть по-новому талантливые Дамир Жафяров и Максим Шалунов, Иван Верещагин и Константин Окулов. Никита Беспалов составит отличную конкуренцию Александру Салаку. Другой молодой голкипер, Алексей Красиков, приглашенный на просмотр, терпел из последних сил и только сжимал зубы, когда тренеры его беззлобно, но едко подзадоривали.

Когда я ехал в Новосибирск, многие спрашивали: "Почему "Сибирь"? Там и игроков-то хороших почти нет". Тогда я пожимал плечами. Сейчас за такие слова крепко рассержусь.

А теперь – внимание: это был только втягивающий сбор. В понедельник команда выйдет на лед и одновременно продолжит тренироваться на земле.

– "Городки" будут, – поведал молодой форвард Алексей Яковлев. – Бежишь, кувыркаешься, штангу поднимаешь, опять бежишь…

– А когда боль в ногах пройдет?

– У кого-то весь сезон болят, – улыбнулся он. – Но вообще должна в середине сентября.

Это будет означать, что команда вышла из-под нагрузки. А самый тяжелый период – третья неделя сборов. "Сибирь" ее проведет в Финляндии.

– В борьбе такие же тренировки? – спросил меня Яковлев.

– Такие же тяжелые, только бега было меньше.

– Тоже датчики навешивали?..

… Нет, Леша, наши тренеры по борьбе если чего и навешивали, то явно не датчики. У нас и ужин-то нормальный был не всегда. А за призовые места – отпечатанные на ксероксе почетные грамоты.

* * *

15 лет назад в Измайловском парке Москвы можно было встретить поутру лишь полтора алкоголика. На одиноко бегущую фигуру редкие прохожие смотрели так, словно того вымазали медом и извозили в перьях. Теперь с раннего утра парк полон. Кого только нет: бегуны, роллеры, лыжники, велосипедисты. Смотришь и веришь: спорт – прямая дорога в более-менее светлое будущее. И хорошо, когда есть на кого равняться.

"Пап, а тебя возьмут в команду?" – написал мне сын. В его возрасте такие вопросы задают всерьез.

– А что, давай возьмем тебя! – с присущей ехидной улыбкой сказал мне генеральный менеджер "Сибири" Кирилл Фастовский.

– Кирилл Валерьевич, мне тридцать пять. Пойду только на односторонний контракт.

Что еще было ответить?

Поразительно, насколько клуб может быть открытым. "Мы тебя задрафтовали", – сообщила мне руководитель пресс-службы Мария Левинская на вечере закрытия сезона, когда я предложил свою идею по освещению сборов. Оказалось, это была совсем не шутка. Ни Фастовский, ни тренерский штаб не побоялись, что какие-то секреты уйдут в народ.

В журналистику приходит немало молодых людей, не знающих, о чем спросить в микст-зоне и на пресс-конференции. "Почему я должен что-то объяснять?" – недоумевают многие тренеры. "Я не буду общаться, у вас одни и те же глупые вопросы", – вторят хоккеисты. И молодежь сникает. А всего-то нужно – открыть перед журналистом двери. И за неделю он узнает о хоккее столько, сколько не узнал бы за всю жизнь, сидя у телевизора и читая новостные ленты. И рассказывал бы о нем совершенно по-другому, завлекая в спорт все новых и новых людей.

Поверьте, в хоккее масса интереснейших нюансов, рассуждать о которых можно часами. Гораздо более любопытных, чем конфликты тренеров с врачами.

* * *

Говорят, ноги пройдут дней через пять. Потом буду летать. Только вот куда? "Ты в списке отказов, – пишут мне партнеры по команде "Российская пресса". – Слишком хорошо готов. Нам такие не нужны".

Лениво перебирая ватными ногами, выхожу из ледового дворца в дождь. На светофоре моя маршрутка. Тридцать секунд – и она уедет. А я пока доковыляю…

"Взорваться по хлопку", – звенит в ушах тренерский голос, а потом и сам хлопок. И я жму, что есть сил. Никуда она не уйдет!