«За семь минут — четыре драки. Никому не советую там играть». Молодой вратарь — о хоккее в Америке
Алексей Мельничук вернулся в КХЛ после двух сезонов в Северной Америке. По ходу прошлого чемпионата вратаря обменяли из «Сан-Хосе» в «Тампу». Подвинуть Андрея Василевского — архисложная задача. А роль бэкапа — совсем не то, что нужно голкиперу в 24 года. Мельничук подписал контракт с «Сочи», где конкурирует за роль первого номера с Максимом Третьяком.
В интервью «СЭ» Алексей рассказал о времени, проведенном в Северной Америке, объяснил, почему не остался в системе «Тампы», как изменилась его техника и чего ждет от нового сезона в «Сочи».
Дрался только с полевым
— Главное событие турнира Sochi Hockey Open — драки вашей команды с «Авангардом». Как их видел вратарь?
— Так же, как и болельщики. Не хочу много говорить об этом. Моя задача — ловить шайбы.
— А если бы вратарь соперника поехал к вам навстречу?
— Если бы он выехал из ворот в мою сторону, то и я бы выехал. Так принято. Но за красную линию я не поехал бы, потому что это — штраф. Если бы вратарь соперника приехал ко мне, скинул ловушку и блин, тогда — понятно. Слава богу, что он так не сделал. Эта была первая игра в России спустя два года. Она получилась не очень удачной. Не хотелось тратить эмоции и силы на драки.
— Когда-нибудь в карьере приходилось драться?
— Только с полевым, когда играл за СКА-1946. Но это и дракой не назвать. Он меня толкнул, а я ударил блином. У меня в обороне играли Кирилл Басистый и Владислав Семин — две шпалы ростом под 195. Они втоптали человека в лед, мне аж жалко его стало.
— В юном возрасте вас впечатляли драки вратарей? Например, Хекстолла или Эмери.
— В детстве по вечерам смотрел пятиминутный обзор НХЛ на канале 7ТВ. Запоминались красивые сейвы в шпагатах, да и драки. А сейчас больше нравится, когда вратарь спокойно ловит шайбы за счет верной позиции, чем шпагаты и драки.
— Значит ли это, что хоккей становится рутиной?
— Нет. Если хоккей становится рутиной, то тебе надо заканчивать карьеру. Хоккей — наша жизнь. Я занимаюсь с 7 лет. В детстве это был кайф и классное времяпрепровождение. Сейчас все перетекло в профессию.
Перед играми в молодежке ел чипсы и пил колу
— Перед турниром Андрей Назаров, отвечая на вопрос о вратарях «Сочи», сказал про вас: «Мельничук в шикарном состоянии. Кушает, тренируется, опять кушает и тренируется». Это подкол от тренера или вас в Северной Америке морили голодом?
— Я читал это, было забавно. Мне кажется, это подкол, связанный с интервью пресс-службе «Сочи». У меня спросили, ел ли я что-то неординарное здесь? А я ответил, что выходных пока не было, но Андрей Алтыбармакян сводил в «Высоту», и мы поели хинкали. Первый раз в жизни попробовал хинкали с креветкой и сыром. Это был единственный день, когда я ел не на базе. А в интернете вышло, что Мельничук с Барменом на сборах едят хинкали. Думаю, он сделал отсылку к этому.
— У вас существует особый рацион? Насколько сильно вы озабочены питанием?
— До Америки у меня был шикарный метаболизм. Что бы ни ел, не набирал и не терял вес. После карантина я немного набрал и понял, что надо следить за питанием. Стал относиться серьезнее. Повезло, что в Америку со мной полетела жена. Там много магазинов с органическими продуктами. Питались правильно, вкусно, и я не набирал вес.
— Калории, наверное, еще считаете.
— Я - нет. Жена знает, как готовить.
— А есть ли стоп-лист блюд?
— Конечно. В детстве я любил чипсы. Перед играми в молодежке ел чипсы и пил колу. Это был как рацион: включить ТНТ, съесть пачку чипсов и выпить литр колы. Сейчас понимаю, что это — колхоз. Если проведу так вечер, то на игру не смогу выйти.
— В отпуске можете позволить что-то лишнее?
— В отпуске еще тяжелее что-то позволить. Первую неделю ты не тренируешься и сразу набираешь вес. Когда днем хорошо поработал в зале, тогда вечером можешь съесть бургер. Я суши люблю — тоже не самая полезная пища.
— А что с ними не так?
— Все из-за риса. Выпьешь потом воду, и тебя «раздувает». Желудку тяжело. А еще закажешь «Филадельфию», а там две трети — крем-чиза и чуть-чуть рыбки.
— У Андрея Назарова тяжелая предсезонка?
— Стандартная российская предсезонка. Нас собрали в июле, сейчас строим фундамент на сезон. Играем под нагрузками. Но уверен, что к турниру Пучкова, а тем более к сезону, мы будем летать по площадке. Вратари во время сборов собирались раньше: работали в зале, вратарский лед, потом мы оставались с разными группами на льду и вечером еще тренировались с командой.
— Как летние нагрузки влияют на вашу игру сейчас?
— Нагрузки влияют, как и на всех игроков. Первые две недели тяжелые руки и ноги. Сейчас это превратилось в силу. Сборами надо переболеть — и все придет.
— Тест Купера сдавали?
— Нет, и слава богу. В Питере сдавал его каждый год, но не понимал, для чего. Ребята, которые прочтут интервью, поймут, почему я не люблю его. Слышал, что сейчас большинство команд отказываются от него. Это пережиток прошлого. Все давно придумано: велосипеды, эйрбайки. Купер, если не путаю, сам умер от сердечного приступа. По мне, это плохой тест. Я сдавал его, выкладывался, но мне тяжело дышать. Возможно, я неправильно дышу. Ребята помнят, что было на финише.
— У полевых было две драки на двусторонках. Ваша конкуренция с Максимом Третьяком проходит спокойнее?
— У нас здоровая и трезвая конкуренция. Мы в дружеских отношениях.
— Достойный конкурент рядом помогает прогрессировать?
— Ни я, ни Макс не называем себя сменщиками. Ворота одни — каждый хочет играть много. Вы конкурируете, но это делается по-разному. Можно не общаться, не здороваться, смотреть друг на друга злыми глазами и думать: «Я тебя сожру». А можно быть адекватным человеком и доказывать все делом без левых путей. В России у меня со всеми вратарями были хорошие отношения. Но за карьеру сталкивался и с зашоренными голкиперами.
— В чем это выражалось?
— Это было не в России. У нас как принято: когда меняешься с вратарем на тренировке, отбиваешь друг другу по щиткам. Необязательно быть лучшими друзьями, но надо соблюдать вратарский этикет. Когда в тандеме нормальные отношения, ты сконцентрирован только на своей игре, а не на темных делах. Мне с Максом очень повезло.
Время в АХЛ
— Вы поиграли в разных лигах. Чем для вратарей отличается хоккей в АХЛ и КХЛ?
— В АХЛ все нацелено на ворота. Вратарь может даже не смотреть, кто где открывается. Просто играй по шайбе и работай на добивании. А в России надо играть головой и понимать, что за спиной могут оказаться двое нападающих. Им вложат шайбу, и она зайдет, как шар в бильярде. Больше думаешь наперед. В КХЛ более красивый, умный и комбинационный хоккей, а в АХЛ — примитивный и прямолинейный. Но мне нравилось много бросков. Ты всегда в игре, никогда не мерзнешь. Везде есть свои плюсы.
— Есть в АХЛ клубы, которые выбирают комбинационный хоккей, а не прямолинейный?
— Конечно. Например, команда, где играл Володя Ткачев — фарм-клуб «Лос-Анджелеса». Думаю, они бы не потерялись в КХЛ. Играют комбинационно. Голова кругом ходила у всей команды. Приятно против них играть.
— В АХЛ много техничных игроков, которые выделяются?
— Да. Даже в нашей команде много техничных игроков. Парни оставались после тренировок, дорабатывали. Посмотришь, что они делают, и за голову хватаешься. Броски, финты, обыгрыши. А когда начинается матч, тот же игрок, который на тренировке исполнял пируэты, проходил красную, бросал и бежал копать на пятаке. Я не понимал, как это возможно. Но они играют в такой хоккей.
— Это влияние примитивных установок тренеров?
— Не знаю, они всегда так играли. Постоянные драки и так далее. Разговаривал с русскими ребятами, которые прошли АХЛ и играют в НХЛ. Они говорили, что в НХЛ играть легче. Главное — попасть туда.
— Как часто ловили сейчас на мысли, что бросок получился неберущимся?
— Я так не хочу говорить. Однажды ответил, когда еще играл в высшей лиге, и потом три матча сидел на лавке. Петр Ильич Воробьев сказал мне, что неберущихся бросков не бывает. Отчасти согласен. Нет броска, после которого шайбу нельзя поймать.
— Переформулирую вопрос: чьи-то броски выделялись на фоне остальных?
— Бывало. В «Онтарио» играл Мартин Фрк. Он на Матче звезд АХЛ установил рекорд по силе броска в мире. Ему давали шайбу, и он всаживал ее с точки Овечкина под плечи вратарю. В большинстве крайние нападающие дожидаются, когда перед вратарем проедет игрок, чтобы создать заслон. И сразу бросают по паутинкам. Это бросалось в глаза первое время.
Почему в НХЛ играть легче, чем в АХЛ
— Какое главное хоккейное впечатление оставили два года в Северной Америке?
— В Америке очень любят хоккей. Мы приезжали в города, где нет команды НХЛ. Тот же Сан-Диего — фарм-клуб «Анахайма». Этот клуб считался первым в городе. Они постоянно устраивали новое шоу, стадион забит битком. Это нравилось. А на играх в Канаде ажиотаж еще выше. Люди очень любят хоккей.
— На улице в Сан-Хосе вас узнавали?
— Только если шел с кем-то из первой команды. А так весь город болел за «Шаркс». На «Барракуду» ходило 100-200 человек. Мы еще играли на энхаэловской арене. А ребят, которые играли в городах, где их команда — первая, узнавали везде.
— За это время вы выросли как вратарь?
— Сто процентов. Сейчас по турниру особо не скажешь, но это летние игры. Очень рад, что съездил в Америку. Почувствовал другой хоккей, адаптировался к скоростям. Это точно пошло на пользу.
— Североамериканский отрезок карьеры повлиял на вашу технику игры?
— Отчасти, да. Есть база, с которой ты играешь. Я просто подстроился под их стиль хоккея. Много общался с тренерами вратарей. Например, меня просили держать ноги уже в основной стойке. Много нюансов. С чем-то я соглашался, с чем-то — нет.
— Никто из тренеров не пытался кардинально менять технику?
— Такое было. В первый год на предсезонке из-за ковида мы играли только против друг друга. За три двусторонки пропустил один гол. А играли пополам с другими вратарями. И мне говорят, что я поздно вставал в стойку. А меня так учили в Питере, мне нравилось так играть. Меня перестраивали, было тяжело. Спустя месяц-два пришли к общему выводу, что я буду играть как раньше, только чуть-чуть раньше вставать в стойке.
— На вас давило, что команда АХЛ постоянно проигрывает и идет низко в таблице?
— Поначалу было тяжело. У нас забрали шесть человек в первую команду. Приехали ребята с Ист-коста. Месяц был ужасным. Думал об этом, ругался, злился. Потом мне сказали правильные слова, чтобы я сконцентрировался на своей игре. Можно пропустить и пять, и шесть. Вопрос — как? Все всё понимают. К нам приезжает взрослая и опытная команда. Весь матч не выпускает нас из зоны. Голы пропускаются по-разному. Можно проиграть 0:3, но тебе бросили 60 раз, и ты сделал все, что мог. А можно выиграть 2:1, но наделать кучу ошибок. Просто обстучали все штанги, перекладины — чудом спасся. За год научился концентрироваться за своей игре.
— Вы говорили, что в НХЛ играть легче, чем в АХЛ. Получается, уровень НХЛ не такой космический?
— В НХЛ сильнее и твоя команда. Не только против тебя выходят обученные хоккеисты — такие же играют за тебя. Мы играли против «Вегаса». А у нас последние матчи, после них все разлетелись по домам. Не знаю, возможно, я играл на эмоциях, но было легко. За первый период бросили 30 раз, но все броски видел, читал, контролировал. Не было такого: е-мое, это космос какой-то!
— Волновались, когда провели первый полноценный матч в НХЛ?
— Перед игрой не волновался. Но когда вышел на лед из пасти акулы на предматчевое шоу, ножки затряслись. Чуть медленнее перемещался, немного раньше, чем надо. Но со второго периода все пошло хорошо, играл нормально. В начале второго периода мне забили в ближний угол. Смотрю на счет: 3:1. Терять уже нечего, надо кайфануть от игры. Может быть, она последняя. Сразу отбил с пятака опасный момент, вытащил пару бросков — и игра пошла.
— Спокойно относились к неудачной статистике?
— Да. Не грыз себя. Это две последние игры сезона. Хотел выйти и понять уровень лиги. До этого три месяца просил выпустить меня. В итоге выпустили только в двух последних матчах. Причем с «Аризоной» мы зацепились, сделали счет 4:4. Барабанов забил за пять секунд до конца. Но потом пропустили обидную пятую шайбу. Тренер после игры сказал мне: «Извини, я не думал, что так будет. Все нормально, готовься».
— Можете объяснить, почему неправильно слепо ориентироваться на базовую статистику вратаря: процент отраженных бросков и коэффициент надежности?
— На это надо смотреть. Статистика — вещь упрямая. Но статистика статистике рознь. Вратарский тренер видел, что я ходил без настроения. Он показал мне продвинутую клубную статистику. Отмечены две зоны: откуда бросаем мы и откуда бросают нам. Зона Р у нас вся красная. Из 36 бросков 22 будут из зоны голевых моментов. Это не просто бросок, а именно голевой момент. Мы же наносим один-два броска из этой зоны. Поэтому важно, какие голы пропускает вратарь. Еще в Америке смотрят не на то, как голкипер поймал, а на то, как пропустил. Раньше думал: вытащил пять выходов «один в ноль», а пропустил шальной гол — да и фиг с ним. Столько же спас! А в Америке, наоборот, смотрят на пропущенные голы. Важно не пропускать своих голов.
— Кто из ветеранов вас подбадривал?
— В первой команде Брент Бернс — самый веселый в коллективе. Хорошо общался с русскими. Летом звал нас в баню. Перед первой игрой сказал мне: «Есть правило. До матча надо выйти и проехать круг одному». Сказал, чтобы я шел, а все пойдут за мной. Он сделал вид, что идет за мной. Я оборачиваюсь и понимаю, что остался один в коридоре. А за мной уже камеры, операторы. В итоге прокатился круг один.
— Бернс любит баню?
— Он специально позвал нас, потому что знал, что русские любят баню. Помню, как мы приехали в августе с молодыми пораньше. Первый месяц жил без жены. Бернс спросил, что мы едим? А у нас Chipotle (мексиканская еда, быстрого приготовления) на завтрак, обед и ужин. Он сказал, что так дело не пойдет. Позвал нас на ужин, приготовил стейки из зверя, которого сам взял на охоте. Показал баню. Кстати, Бернс всегда берет на выезд переносную баню. Выглядит как огромная сумка, с которыми люди ходят в поход. Он пытался объяснить, как это работает, но я до конца не понял.
— В системе «Сан-Хосе» вы играли вместе с Сашей Хмелевски, который перешел в «Салават Юлаев». Что скажете о нем?
— У него все будет хорошо в КХЛ. У Саши сильный бросок, он видит поляну, хорошо катается, быстрый. Уверен, что «Салават» не ошибся с ним. Саша — американец, но у него русские родители. Он свободно говорит по-русски.
Обмен в «Тампу»
— Вы рассказывали, как узнали об обмене из «Сан-Хосе» в «Тампу». Были ли предпосылки к тому, что «Шаркс» включат вас в сделку?
— Я сам хотел что-то поменять. После Рождества слег с ковидом. Вместо меня играл наш второй вратарь из АХЛ. В «Шаркс» он удачно вышел на замену, потом его оставили вторым, а мне сказали набирать форму в АХЛ. Потом они подписали 35-летнего Алекса Стэлока, который последние два года сыграл очень мало матчей. Значит, я сижу в соседней раздевалке, а вы приглашаете 35-летнего вратаря, который на следующий день пропускает шесть шайб? Звонил агенту, узнавал варианты для обмена. Потом звонит Женя Набоков: «Тебя обменяли в «Тампу»». А у основного вратаря «Тампы» в АХЛ тогда были какие-то проблемы со здоровьем. Меня отправили в Ист-кост. Сказали, что сыграю два матча, а потом решат, что со мной делать. Я поехал, отыграл, даже получил приз лучшего вратаря недели. А из «Тампы» — ни звонка. Ни ответа ни привета. Потом договорились, что я сразу поеду в Сан-Хосе готовиться к следующему сезону.
— Вы сразу поняли, что в системе «Тампы» нереально пробиться в основу, или первое время витали иллюзии, что все сложится хорошо?
— Никаких иллюзий. Никто не хочет играть в АХЛ, когда тебе 24 года. А в НХЛ Андрей Василевский забирает 95 процентов матчей. Ждать трех-четырех игр — счастья мало. Думал о переходе в другой клуб, но обменять меня могли только в июле. А я боялся, что, если никто не заберет, то придется остаться там. ECHL, АХЛ — это не то, что нужно в 24 года, после двух лет, проведенных в Америке.
— Роль дублера Андрея Василевского вас не устраивала?
— Дублером надо быть, когда ты уже заканчиваешь карьеру. Свои три матча ты сыграешь в любом состоянии. А в 24 года неправильно сидеть и чего-то ждать. Через пару лет я бы никому был не нужен.
— Объясните, чем так пугает ECHL?
— Шоу в лиге делают не хуже, чем в НХЛ. Потрясающее шоу, но в нем не хочется участвовать. В Орландо мы играли на стадионе НБА. За ночь демонтируют арену и подготавливают лед. Думал, что Ист-кост — это как ВХЛ-Б. Оказалось, что на матчи ходит по 14 тысяч зрителей. Меня снимают, фотографируют. Удивился. Выхожу на игру, и у нас за семь минут четыре драки. Думаю: «Какой хоккей?» Уровень хоккеистов соответствующий. Никому не советую там играть.
Солнце — враг хоккеистов
— От каких прелестей южного города отказываетесь из-за хоккея?
— Самое главное — не замечать солнца. Солнце — наш враг. Полежишь на солнце возле бассейна — и потом три дня тебя не собрать. Тем более в августе и июле, когда палящее солнце. Для меня это легко, я два года жил в Калифорнии. Научился абстрагироваться. Главное — не ходить на море, особенно сейчас, когда идут сборы. В сезоне еще можно, когда будут выходные. Сейчас солнце только навредит тебе.
— Почему?
— Это вредно для организма. Когда я приехал в «Шаркс» на сборы за 10 дней до команды, нас собирали в Аризоне, потому что не разрешали тренироваться в Сан-Хосе. Поселился в пятизвездочном отеле. Солнце в декабре, бассейн. Из-за ковида сидел 10 дней на карантине. Разрешили выходить к бассейну. Выложил историю, как лежу возле бассейна и играет группа «Любэ» из колонки. Ребята постарше из Америки сразу написали: «Это опасно, берегись солнца». Мне объяснили, что это вредно. Я больше не выходил к бассейну.
— Сочи близок вам по духу?
— Конечно. Солнце, пальмы, свежий воздух. Перед сном открываешь балкон, видишь море, бриз идет. Собака в восторге.
— За время сборов часто выбирались на море?
— Искупался один раз в выходной. Обожаю купаться, люблю море. Сейчас просто не время.
— Куда все-таки идти за самыми вкусными хинкали?
— Мне понравилось в «Высоте». Очень вкусно. «Высота», свяжитесь со мной (улыбается). Но, конечно, лучше у Бармакяна спрашивать.
— А он специалист?
— Конечно. Он здесь столько лет играл! Зрители ходят на него смотреть.
— Андрей до сих пор на «девятке» ездит?
— Нет, на «Ниве». Причем не отечественной, а на «Шевроле». Он продал «девятку», купил «Гелендваген», потом его тоже продал. Сейчас родственники дали ему «Ниву», катается на ней.
— Вы изменились как человек за два года, живя в Северной Америке?
— Конечно. Я приехал туда, когда мне был 21 год. Сейчас мне 24. В Америке другой менталитет, что-то переосмыслил.
— Легко справлялись с разницей в менталитете?
— Скучал, конечно, по русским людям. Мне было легко, потому что жил в городе с Колей Кныжовым, Сашей Барабановым, Тимуром Ибрагимовым, Артемом Князевым и Саней Хмелевски. Мы все «варились» вместе. Жена готовила русскую еду. Нравилось, что в любом кафе или аптеке тебе улыбаются. Понятно, что за спиной может быть лицемерие. Но мне нравилось, что все улыбаются. Не видел людей без улыбки.
