«Я — волшебник? Расчувствовался от слов, что я хороший игрок». Вадим Шипачев — о 1000 матчах в КХЛ
Не очень хорошо, когда все сваливают на одного человека
— Многие говорят, что 1000 матчей — это просто цифра. Для тебя это имеет значение? Ведь ты всего один из двух хоккеистов, кто добрался до этой отметки.
— Хорошая цифра, она не многим покорится в будущем. Хотя я многим желаю ее достичь. Но не у всех получится. Я рад, что у меня получилось.
— Каково это, приходить на работу, долго переодеваться? Форма, коньки, лента...
— Это все не влияет. Только на сборах тренировки тяжелые. Раньше вообще собирались за два месяца, тренировались с июня. А сейчас сборы стали покороче, больше игр, сейчас веселее. Меньше тренировок.
— Были ли у тебя за эти 1000 игр моменты, когда ты хотел завершить карьеру?
— Слава богу, пока нет. Мне нравится хоккей. Не все получается, но не надо сдаваться, а надо работать. И все будет нормально.
— У тебя ведь были тяжелые моменты в карьере. Например, в московском «Динамо», где на тебя вешали всех собак. Неужели не было желания послать всех подальше?
— Да у меня нормально все было в «Динамо». Понятно, что мы ничего не выиграли. Но в ковидный сезон получили бронзовые медали.
— Но тебя делали виноватым в том, что команда не выигрывает.
— Такое бывает. Когда ты получаешь неплохую зарплату, надо же кого-то искать, кто будет виноватым. Получалось так, что периодически им был я. Я честно и качественно пытался делать свою работу. В команде 25 человек. Играют 22, плюс есть тренерский штаб. Всегда есть на кого вешать ошибки, в ком искать проблемы. Бывало, и я попадал в такие ситуации. Ничего страшного. Но это меня не расстраивало. В хоккей-то играть интересно. Мне нравится это делать. Да, бывали неприятные моменты, когда обвиняли без причины. По моему мнению. Когда все сваливают на одного человека, то это не очень хорошо.
Ни разу не дрался за карьеру
— Ты едва не провел 1000 матчей в НХЛ. Чего тебе не хватило?
— 997 игр. Совсем чуть-чуть. Они же по тысяче играют за сезон.
— Для тебя это стало историей, которую ты вспоминаешь с улыбкой.
— Любой опыт — это опыт. Из той ситуации можно вынести хорошие позитивные моменты. Повторюсь, что сыграл три игры в НХЛ, забил гол. Не все могут похвастаться этим.
— Кого ты помнишь из состава «Северстали» твоего первого сезона в КХЛ?
— Колю Бардина, Серегу Пискунова, Юрку Трубачева — вот этих ребят. Общался с ними тогда и продолжаю сейчас. Мои ровесники, с кем я начинал по году: Стас Егоршев, Сашка Тряничев. Ну и, пожалуй, все.
— Как тебе удается поддерживать хорошую форму? Знаю, что ты не фанат усиленных тренировок. Ограничиваешь ли ты себя в чем-то для этого? Или это от природы?
— Еще в Череповце, когда тренером был Андрей Назаров, мы часто крутили велосипед. Мне нравится его крутить, делаю это почти перед каждой игрой за день. После игры в зале дорабатываю какие-то моменты: например, приседания со штангой. Мне они помогают чувствовать себя более-менее нормально. Понятно, что весь сезон ты не будешь чувствовать себя хорошо. Говорю молодым ребятам: делайте упражнения, от которых вашему телу будет комфортно на протяжении всего сезона. Это как почистить зубы: пришел в зал, сделал свои упражнения. Придет новый тренер по ОФП, он может дать тебе что-то новое. Время не стоит на месте: у подготовки появляются новые тенденции. То резинки какие-то делаешь, то еще что-то. А раньше вешали на присед огромные веса без разбора — вот и вся подготовка. Сейчас все это намного более продуманно: специалисты смотрят, кто сколько весит, идет распределение нагрузок, подборка разнообразных упражнений.
— А кроссы ты не полюбил?
— Не очень люблю бегать. Но в «Динамо» при Алексее Кудашове бегали много. Ничего, справлялся. Тут ты либо подстраиваешься под условия, либо заканчиваешь — и можешь не подстраиваться.
— Ты ведь ни разу не дрался в КХЛ? Это ведь невозможно! Тебя постоянно бьют, и защитники не стесняются в словах, чтобы тебя спровоцировать. Как ты себя сдерживаешь?
— Моя задача ведь не драться с защитниками, а наказывать их голами и передачами. Так им обиднее будет. Не только им, но и всей их команде.
— Но за тысячу матчей ни разу не подраться?
— Плохо это, наверное?
— Вы играете сегодня с «Магниткой». Поколоти, например, Акользина!
— А если что-то не пойдет? Потом пару месяцев полечишься, да?
— Неужели и грушу не ходил бить в зал?
— Помню, в Казани была. Смотрел, как Дыня (Никита Дыняк. - Прим. «СЭ») дерется с грушей. Просто смотрел.
— За карьеру у тебя лишь дважды были большие штрафы. Ты помнишь, за что и когда?
— Подножка или в спину кого-то толкнул.
— Толчок на борт девять лет назад.
— Случайно, наверное, получилось.
— А в московском «Динамо» был удар клюшкой.
— Хотел подбить клюшку сопернику, но случайно попал в пах. Мне дали 5+20 сразу, поехал домой.
— Ты никогда не был в списках симулянтов у судей. Не падал при каждом прикосновении. Это особенность характера?
— Я не могу про себя так сказать. Для кого-то я, наверное, симулянт. Для кого-то — медленный.
— Но ты ведь не падал специально?
— Если я лягу, то как потом я встану?
Я снимаю и назначаю тренеров? Это бред
— Как опытный человек, можешь ли назвать правило, которое тебе не нравится? Например, послематчевые рукопожатия?
— Бывает, что некоторые команды болеют. И вирус быстро передается. Ты ведь можешь поговорить со знакомыми ребятами и до игры, например за сутки. В Америке, например, рукопожатий нет, только в плей-офф после окончания раунда. Но у нас в стране это правило было всегда, и никто особо не задавался вопросом, нужно ли его отменить.
— Современный хоккей стал пожестче или, наоборот, более скоростной и менее контактный?
— Да, сейчас вроде бы быстрый хоккей и все стараются бежать и играть вперед. Кто-то вот недавно писал о том, что надо вернуть большие площадки. Но мы только перешли на узкие. Если вернуть обратно 30-метровые, народ уже не разберется, куда надо бежать. Кто в меньшинстве играет, не смогут прессинговать, опять надо будет перестраиваться. К тому, что на льду стало поплотнее, привыкаешь. Не вижу в этом ничего плохого. Ребята стали быстрее принимать решения.
— В «Ак Барсе» ты дошел до финала с поврежденной кистью. Ты про такие травмы не рассказываешь. Я вот про нее узнал случайно.
— Повторюсь еще раз: много хоккеистов играют с травмами. Если ты можешь держать клюшку или бегать, любой хоккеист будет играть. Я так думаю. Может, конечно, есть какие-то обманщики. Но в каких командах я ни выступал, везде ребята выходили и играли с повреждениями.
— Как ты относишься к легионерам в КХЛ?
— Нормально. Если приглашать их, то на ведущие роли. В третьем-четвертом звеньях могут играть и наши ребята, молодежь. Сейчас, например, в Минске у нас выступают хорошие легионеры, здорово смотрятся, ничего плохого сказать про них не могу.
— Но были ли в твоей карьере иностранцы, чей уровень мастерства тебя откровенно смешил?
— Ну в других командах такие встречаются. Думаешь про него: «Непонятно, каким образом ты здесь оказался». Но то же самое и про некоторых наших игроков можно сказать. Непонятно, по каким принципам он попал в состав. Так что это порой зависит не от национальности.
— Считается, что у тебя непререкаемый авторитет, ты можешь менять тренеров, влиять на команду. Особенно, мол, это проявлялось в Казани. Как ты относишься к такому имиджу?
— Каким образом я могу менять тренеров? Разве я их нанимаю, чтобы их потом снимать с должности?
— Ты можешь сделать так, чтобы жизнь тренера не была такой красивой.
— Но это бред. Сколько людей, столько мнений. Кому-то что-то где-то показалось, и пошел слух.
— Сможешь сыграть 2000 матчей в КХЛ?
— Тяжеловато будет. 68 матчей плюс плей-офф? Сколько мне надо, еще 15 лет играть в хоккей? Как Ягр? Весело. Нет, конечно.
— Ты хоть немного чувствуешь себя волшебником на льду? Просто ты умеешь то, что никто не умеет.
— Ты ведь сам делаешь какие-то интересные вещи в журналистике. Для тебя ведь это обыденность? Сверх того, что я умею, я не сделаю. Только то, что умею. Иногда это получается здорово, иногда не получается совсем. Ты меня считаешь таким, я прямо расчувствовался, что я хороший игрок.
