Сергей Плотников: "Слова Знарка помогли найти мотивацию"
Игорь РАБИНЕР
из Сан-Хосе
В Минске он стал чемпионом мира, третьим бомбардиром, вошел в символическую сборную, играя в одном звене с Овечкиным. В НХЛ прошлым летом уезжал из "Локомотива", выкупив свой контракт (в СМИ мелькали цифры – 500 тысяч долларов, но Сергей говорить об этом не хочет), под разговоры, что из всего российского десанта-2015 в НХЛ он наиболее подходит под стиль лучшей лиги мира. А Сидни Кросби на предсезонке публично восхищался его мощью и броском.
Заканчивается регулярный чемпионат, а на счету Плотникова, сменившего в конце февраля "Питтсбург" на "Аризону" – ноль голов, три очка и полтора месяца на трибуне. О том, что произошло за океаном с 25-летним форвардом, которому все прочили светлое будущее за океаном, мы пытались разобраться с ним самим в отеле Fairmont в Сан-Хосе. Было бы счастье, да несчастье помогло – подробный получасовой разговор стал возможен потому, что этим же вечером Плотников впервые оказался в запасе, будучи игроком "Койотов". Хочется верить, что это не более чем результат ротации: ведь играла "Аризона" два дня подряд, и накануне у нее был матч в Ванкувере...
ПЛОХОЙ ОПЫТ – ТОЖЕ ОПЫТ
– Перед сезоном вам из всех уезжающих отводили наибольшие шансы на успех в НХЛ. Вы думали так же?
– Честно говоря, да. Считал, что мне будет полегче благодаря тому, что могу вступать в борьбу и играть в силовой хоккей. Но...
– Что именно не заладилось?
– Объяснение всегда одно: надо было своевременно забивать и набирать очки, приносить больше пользы команде. Думал: вот сейчас забью – и, может, немножко расслаблюсь в хорошем смысле. И игра пойдет. Но не забил. И не пошла.
– Есть момент, о котором вы по сей день вспоминаете, – мол, если бы тогда забил, все пошло бы по другому сценарию?
– Таких моментов было много, какой-то один выделять не стал бы. Но, к сожалению, ими не воспользовался. Стараюсь не зацикливаться на прошлом, потому что его все равно не вернешь. Надо двигаться вперед и искать новые шансы.
– Вы так хотели играть в НХЛ, что даже выкупили у "Локомотива" свой контракт. Другого выхода из ситуации не было?
– Решали по регламенту. Пришлось делать все, как положено. Очень хотелось попасть и заиграть в НХЛ: возраст уже не такой молодой, и думал, что оттягивать дальше нельзя. С годами и шансов меньше, и желания.
– Получается, все эти жертвы были напрасны?
– Не думаю. Плохой опыт – тоже опыт. Да и не все было плохо. Научился многим мелочам – в борьбе на льду, в зальных тренировках. Узнал много упражнений, которые нужно делать, чтоб быть лучше. Речь не о глобальных вещах, а именно о деталях. Из мелочей складывается общий результат.
– В "Локомотиве" за нынешний сезон заработали бы больше или меньше?
– Может быть, больше. Но несущественно.
– С президентом клуба Юрием Яковлевым нормально расстались?
– Конечно. У нас нормальные отношения по сей день. Лично не созванивались, но они с моим агентом разговаривают. Всегда поддерживают и передают приветы.
– Следили за серией "Локомотива" со СКА?
– Да. Удивился, что так легко проиграли, потому что в сезоне команда выступала очень сильно.
МОЖЕТ, НАДО БЫЛО ЕХАТЬ РАНЬШЕ…
– Во время тренинг-кемпа главный тренер "Питтсбурга" в ту пору Майк Джонстон говорил, что верит в вас и вы забивали таким сильным командам, как "Тампа". Тогда все шло по сценарию?
– Да, и я думал, что все будет только лучше. Потому что я еще привыкал. Кто бы что ни говорил, здесь нужно время, чтобы после большой площадки адаптироваться. И не только на тренировках, а в первую очередь в играх – чтобы быстрее думать и действовать.
Просто во время тренинг-кемпа у меня было игровое время. А наступил сезон – и его не стало. Было матчей пять, когда я сыграл 12 – 14 минут, а потом – от пяти до девяти. Не давали играть ни в большинстве, ни в меньшинстве, да и "пять на пять" почти не выходил. Возникло чувство, что я не нужен. А когда в тебя нет веры и твои сильные стороны не хотят использовать, не понимаешь смысла происходящего.
– При Майке Салливане было так же?
– Да, ничего не поменялось.
– Не пытались поговорить с Джонстоном?
– Да, был разговор. Я попросил игровое время, чтобы проявить себя. Получил ответ: "Мы тебя услышали". И на этом все. Ничего не изменилось.
– Через агента разговаривали?
– Нет. В тренерском штабе "Питтсбурга" есть Сергей Гончар. Через него и удалось поговорить.
– Гончар все время работает с командой? Какова его роль в тренировочном процессе?
– Он тренер-консультант. В тренировках участвует, но с командой находится не всегда. Иногда летает на выезды, иногда остается дома.
– Помню слова Кросби: "Плотников оказался намного больше, чем я думал. И бросок у него отличный". То есть главная суперзвезда клуба принял вас благосклонно?
– Кросби – хороший парень. О нем могу сказать только добрые слова. Всегда поддержит, скажет что-то ободряющее. И общается в команде со всеми ребятами, поддерживает с ними хорошие отношения.
– Доводилось слышать, что вы разочарованы степенью поддержки и помощи со стороны Евгения Малкина. Это правда?
– Давайте следующий вопрос.
КИНГ И ВОРОБЬЕВ МНОГОЕ ДАЛИ
– Как у вас с английским? Виктор Тихонов говорит, что он у вас лучше, чем у Артемия Панарина на первых порах в "Чикаго".
– В Ярославле, когда решил уезжать, ходил на занятия, старался начальную базу заложить. Сейчас проблемы возникают, только когда нужно поговорить на отвлеченные темы. А если объясняют упражнения или показывают видео – все понимаю.
– А когда решили уезжать?
– Примерно за год до отъезда. Может, надо было ехать на сезон раньше – но тогда бы я не выкупил контракт. Выкупать год и два – большая разница.
– Чем объяснить, что вас не задрафтовали в НХЛ? Ситуация, аналогичная Панарину, Калинину... "Русский фактор", боязнь заокеанских клубов, что человек не уедет из богатых клубов КХЛ?
– Со мной немножко другая ситуация. Я не играл ни в юниорской сборной, ни в молодежной, меня не было на чемпионатах мира. Да и на "Амур" скауты, наверное, особо не смотрят.
– Была же еще какая-то бумага о больном сердце...
– Да. Но что это было – без понятия. Как раз в молодежке. Мы поехали на Subway Series, я провел одну игру – и мне сказали, что надо ехать домой. А всех молодых ребят после смерти Леши Черепанова проверяли в Москве – и пришла бумага, что у меня не все в порядке. Я вернулся, прошел повторное обследование. Сказали, что все хорошо и я могу играть, отправили бумагу обратно в КХЛ. Что это было – без понятия. Просто пропустил месяц. Никаких проблем со здоровьем никогда не было, так что был очень удивлен.
– Преград на пути в большой хоккей у вас хватало. Взять хотя бы, где вы родились и росли, – Комсомольск-на-Амуре. Меня всегда интересовало, как оттуда можно пробиться на высокий уровень.
– Может, благодаря старанию. Очень желал пойти дальше и помочь родителям. Они вкладывали в меня все, что могли. И хотелось оправдать их надежды. Приезжала команда моего года рождения на дворовый турнир, где не было профессиональных команд, и тренер из Хабаровска Сергей Иванович Курмеши позвал с собой меня и еще одного парня. Сказал: "Приезжайте, если хотите играть дальше".
– Помогло ли заключить контракт в НХЛ отличное выступление на чемпионате мира-2014 в Минске?
– Конечно, без этого никуда. Как и с тем же драфтом – скауты приезжают в первую очередь на чемпионаты мира, смотрят игроков там.
– А работа с Дэйвом Кингом в "Локомотиве" помогла стать сильнее, так выступить на том же мировом первенстве и понять требования североамериканских тренеров?
– Да. Когда работал с ним, понимал, что ждет меня в НХЛ. Какие будут тренировки. В первую очередь бросалось в глаза, что все занятия – быстрые. И не очень продолжительные. А сам по себе Дэйв – очень сильный тренер. Большая личность для мирового хоккея. Человек с огромнейшим опытом, он подбирает правильные слова, заводит команду, умеет разговаривать с людьми и доносить то, что надо.
– Еще один большой тренер, с которым вам довелось поработать, – Петр Воробьев. Он вам многое дал?
– Конечно. Легенда нашего хоккея! Если оглядываться на тот плей-офф с Кингом, Петр Ильич заложил огромную физическую базу. На втором дыхании играли! Была удивительная легкость после его тяжелых тренировок. И я бы не стал говорить, что он сверхтребователен. Воробьев хочет, чтобы все работали на полную, не важно, молодой или опытный. Если играешь впереди – должен возвращаться назад. Он требовал от всех одинаково и был в этом абсолютно последователен.
В РОССИЮ ВЕРНУТЬСЯ НЕ ДАЛИ
– Вы как-то обмолвились, что с Салливаном у вас был всего один разговор. Но не о том, будете ли вы играть, и не о том, как надо играть, чтобы попасть в состав. Тогда о чем же?
– О том, что мне хотят помочь, желают удачи и надеются, что в скором времени меня обменяют, поскольку я этого хочу.
– С какого момента вы поняли, что в "Питтсбурге" у вас не получится и лучше найти другую команду?
– Честно говоря, это было понятно почти с начала сезона. Просто я ждал, что, может быть, что-то все-таки поменяется. Думал, сложатся обстоятельства и получу шанс. Но понял, что мне его не дадут. Потому что смотрел на других ребят в таком же статусе, как у меня. Если кто-то получал травму или еще что-то случалось, всех подпускали, а меня почему-то нет.
– В чем-то видите свою вину?
– Конечно. Вернусь к тому, что просто надо было забивать вовремя. И все сложилось бы по-другому. Но в отсутствии старания, желания упрекнуть себя не могу.
– С какого момента вы дали понять, что хотите обмена?
– Задолго до разговора с Салливаном. Генеральный менеджер знал, что я хочу обмена. Я изначально говорил, что смысл приезда сюда – это не игра по семь минут.
– Каково полтора месяца безвылазно сидеть на трибуне?
– Сказать "ужасно" – ничего не сказать. Это первый такой опыт в моей жизни. Было очень неприятно. И непонятно, зачем сидеть, если меня можно обменять.
– Пытались поднять тему возвращения в Россию? Была такая возможность?
– Была, но задолго до этого. Еще до Нового года шли разговоры. Но изначально вопрос стоял так: я хочу обмена из "Питтсбурга". Но мне его не давали. И ничего не объясняли. Поэтому и возник вопрос: может, мне просто вернуться?
– В "Локомотив"?
– Да. Но вернуться мне тоже не дали.
– Генеральный менеджер "Питтсбурга" Джим Рутерфорд как раз после вашего обмена в "Аризону" сказал, что вы "головой были в России".
– Первый раз он сказал это еще до обмена. Зачем – непонятно. Не понимаю, почему он вообще поднял эту тему.
– Но это неправда?
– Не знаю, почему это должно быть правдой, если изначально я просил обмена в другой клуб НХЛ.
– Вы многозначительно произнесли: "В отличие от Рутерфорда, я не выношу сор из избы, хотя мне тоже есть что сказать". Сейчас не изложите?
– Да зачем? С моей стороны это будет глупо и неправильно. Себе только хуже сделаю.
ТИХОНОВ ПОМОГ СНЯТЬ КВАРТИРУ
– Сейчас, спустя какое-то время в "Аризоне", можете сказать, что обмен принес вам счастье?
– По крайней мере я играю. У нас хороший коллектив. И на моем лице появилась улыбка. Приятно вернуться в игру и даже на тренировки. Потому что я могу кататься в тройке, чего на протяжении двух месяцев не было – я был сам по себе. Тренировался в команде, но когда ты – лишний, у тебя нет своего звена, то не можешь себе места найти.
– Доверие к вам здесь такое, на какое вы надеялись?
– Тяжело рассчитывать на большое доверие, если не играл два месяца.
– Не ваш ли партнер по первому звену в Минске Виктор Тихонов вас в "Койоты" пролоббировал?
– Полагаю, нет. Тут каждый думает своей головой.
– Тихонов вам помогает?
– Очень. Если возникают сложные ситуации, разрешить которые не позволяет мой английский, Витя приходит на помощь. Например, сразу помог мне снять квартиру. Подсказывает разные бытовые мелочи.
– А с еще одним членом вашей минской тройки Овечкиным контакт сохранился?
– Помимо сборной – особо нет.
– Когда вас поменяли, случился прямо-таки киношный сюжет – вы просто поменяли раздевалку и сыграли против "Питтсбурга". Спали и видели себя забивающим гол "Пингвинам"?
– Не успел об этом подумать (смеется). Все произошло очень быстро. Об обмене мне сказали за полчаса до утренней раскатки. Надо было идти в раздевалку новой команды, тренироваться, спать, собираться на игру... Дорогу до чужой раздевалки найти было нетрудно – она как раз по пути.
– 0:6 – это очень обидно при таком раскладе?
– Для меня это была первая игра за длительное время. И первый матч в новой команде. Если бы я с ума сходил в такой ситуации – было бы совсем плохо.
– Как вас в "Аризоне" встретили?
– Классно. Капитан Шейн Доун сразу все подсказал, объяснил, кто есть кто. Приятно было.
ПОЗОВУТ НА ЧЕМПИОНАТ МИРА – ПОЕДУ
– Уже понятно, что "Аризона" не выходит в плей-офф. Поедете на чемпионат мира в Россию – если позовут, конечно?
– Пока не выходит – но вдруг? Все бывает.
– Хорошо, допустим, что "вдруг" не произошло, и вас позвали.
– Тогда я на сто процентов поеду.
– Как сложился разговор с Олегом Знарком и Алексеем Жамновым? Волновались перед беседой, учитывая вашу непростую ситуацию?
– Не волновался: ситуацию же все равно не поменяешь. А поговорили хорошо, обо всем. Меня поддержали, и это помогло найти мотивацию делать что-либо дальше.
– Рассчитываете попасть на Кубок мира? Пара вакансий в атаке еще осталась. И понимаете ли, что определяющим тут будет выступление на ЧМ-2016?
– Да, прекрасно это понимаю. Если буду играть на домашнем чемпионате, нужно показать себя по максимуму.
– Что на своем опыте посоветуете новым покорителям НХЛ из России?
– Не стал бы ничего советовать. У всех своя голова на плечах, каждый решает сам, где он хочет играть. Если человек стремится быть здесь, ему не стоит смотреть на меня или на кого-то другого.
– А какие главные уроки извлекли из этого сезона вы?
– Не унывать. Двигаться всегда вперед. Думать только о хорошем.
– Что планируете делать дальше? Будете биться до конца, чтобы закрепиться в НХЛ, или поедете домой?
– Не знаю. Сейчас обменяли – и хочу играть, проводить больше времени на льду. А дальше закончится сезон и мой однолетний контракт – будет видно. Предложат ли мне что-то еще в НХЛ – не знаю.
– Но при прочих равных приоритет – НХЛ?
– Конечно, хочется играть здесь. Но опять же, все будет зависеть от того, насколько на меня рассчитывают.
– А если возвращаться, первый выбор – "Локомотив"?
– Сложно говорить о возвращении, если здесь пока ничего не понятно...
