Сестра легендарного советского хоккеиста Валерия Харламова Татьяна призналась, что брат вынашивал идею уехать в Испанию и развивать хоккей в этой стране.

— Вашему русскому папе потребовалось большое мужество в том Советском Союзе, чтобы начать встречаться с мамой-испанкой?

— Их ведь до рождения Валерки даже не расписывали. Потому что мама — иностранка. У нее, по-моему, до 67-го года не было советского гражданства — только вид на жительство. Каждый полгода нужно было отмечаться в испанском посольстве. Валера родился 14 января, а 2 февраля пришла правительственная телеграмма: «Вам разрешено зарегистрировать ваш брак и ребенка». И 3 февраля они зарегистрировались.

А любовь у них была с первого взгляда. Они увидели друг друга на вечеринке в клубе «Красная звезда». Работали на одном и том же заводе. Мама стоит с подругой Кармен и спрашивает: «А что это за парень такой — кудрявый, в хромовых сапогах и кожаной куртке?» — «Да это друг моего брата, работает в таком-то цехе, играет в футбол и хоккей». И тут мама ей говорит: «Он будет моим».

А папа в это время встречался с другой испанкой! На той вечеринке он стоял с Маноло, братом Кармен. И спрашивает его: «А что это за девчонка с твоей сестрой стоит?» — «Да не знаю, ее подруга с нашего завода». И папа: «Она будет моей!» И он приглашает ее на танец: «Утомленное солнце...» С тех пор они вместе.

— Вячеслав Фетисов вспоминал, что Харламов говорил ему о своем желании однажды уехать в Испанию и развивать там хоккей. Часто вы с ним об этом говорили?

— Как раз в последний год его жизни, в 81-м. Я-то с 1970 года каждый год ездила в Испанию, как и мама, а он с детства не был. Ему не разрешалось, потому что он — военный. Помню, как Валерка говорил: «Последний год доиграю, Танька, и мы с тобой в Бильбао поедем. Будем оформлять документы». Он очень хотел в Бильбао, очень.

Полностью интервью Татьяны Харламовой читайте здесь