Игорь Куперман: "В начале 2000-х ФХР делала все, чтобы Набокову не дали играть за Россию"
Игорь РАБИНЕР
из Торонто
Если вы спросите Евгения Набокова, благодаря кому ему удалось вопреки всем запретам ИИХФ получить российское гражданство и сделать "сухарь" в четвертьфинале Олимпиады в Турине-2006 Канады, он мигом ответит: "Вячеславу Фетисову и Игорю Куперману". Сам слышал от голкипера эту благодарность не раз. Еще во время подготовки к Солт-Лейк-Сити ассистент генмедежера сборной и директор по хоккейной информации "Виннипега" и "Финикса" провел по этой части колоссальную работу – которая, правда, дала результат не в 2002 году, а немного позже. Но дала же! Кстати, далеко не факт, что сборной России удалось бы впервые за 15 лет выиграть чемпионат мира в Квебеке-2008, если бы не Набоков.
Куперман, до отъезда в Северную Америку один из самых известных хоккейных журналистов СССР, – великолепный рассказчик. В пресс-центре Air Canada Centre перед началом матча Северная Америка – Швеция мы беседовали о Кубке мира-1996 и Олимпиаде-2002, где он входил в штаб сборной, о российской гвардии "Виннипега" во главе с Алексеем Жамновым и Николаем Хабибулиным, о Фетисове, с которым Куперман близок уже почти 40 лет и работавшем в "Виннипеге" и "Финиксе" Зинэтуле Билялетдинове – и выяснялись десятки интереснейших и ранее нигде не публиковавшихся деталей.
ФЕТИСОВ БЫЛ ПРОСТО УБИТ, РЫЧАЛ НА ВСЕХ ОКРУЖАЮЩИХ
– Вы помогали Вячеславу Фетисову на последнем нашем медальном турнире на высшем уровне – Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити. Могли тогда представить себе, что в следующие 14 лет выше четвертого места сборная России не поднимется? – спрашиваю Купермана.
– Помню все, словно это было вчера. Проиграв в полуфинале американцам, все ужасно расстроились. Фетисов был просто убит, рычал на всех окружающих. И даже когда обыграли белорусов за бронзу, результат никого не удовлетворил. Никто и представить себе не мог, что он останется лучшим более чем на декаду.
Для меня до сих пор загадка, что случилось в матче со сборной США. Может, слишком много эмоций было выплеснуто в победном четвертьфинале с Чехией, который мы по всем раскладам не должны были выигрывать. Прекрасно помню соотношение бросков против американцев после двух периодов – 11:38. Если бы не Хабибулин, ко второму перерыву было бы не 0:3, а 0:10. И тут мы в первые пять минут третьего периода забиваем две шайбы... Разговаривал на эту тему с игроками, в том числе и много лет спустя. Никто не может объяснить, что случилось в первые 40 минут. Ступор.
– Гол-фантом Самсонова – был или нет?
– Очень люблю факты, а они просты. Пусть любой, кто прочтет это интервью, заглянет на Youtube и найдет этот эпизод с повторами, комментарием Бориса Майорова – и все поймет. На следующий год к нам в Финикс дважды приезжала "Атланта" с Ильей Ковальчуком, для которого Солт-Лейк-Сити стал первой Олимпиадой. Он сказал: "Мои родители до сих пор переживают – они прекрасно видели, что шайба была в воротах". К его второму приезду я специально сделал видео, отдал ему и сказал: "Пусть спят спокойно".
Другое дело, было непонятно и неприятно, что судьи даже отказались просмотреть этот эпизод. После окончания игры Даниил Марков оскорбил судью Билла Маккрири, за что получил дисквалификацию, и я от себя и от команды извинился перед арбитром. А заодно спросил: "Билл, а почему вы не просмотрели эпизод с голом Самсонова". Ответ был такой: "Нечего было просматривать. Я стоял рядом, все видел – и развел руки". Сейчас, естественно, просмотр был бы. Хоккей с тем же футболом в этом плане – на разных планетах.
– Вы жалеете, что Фетисов после Солт-Лейк-Сити не продолжил казавшуюся перспективной тренерскую карьеру?
– Ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Помню, перед игрой с Америкой на той Олимпиаде Слава дал мне телефон и сказал: "Я пошел делать установку. Дашь мне трубку, только если будет звонить Путин". Только он отошел – звонок: "Мы звоним из администрации президента России". Забегаю в раздевалку в тот момент, когда Фетисов говорил: "Крайние идут справа налево!" Пришлось прерваться...
– Когда, кстати, вы с Фетисовым сблизились?
– Еще в 1978 году. С нашего первого интервью для "Советского спорта", за которое я получил большой... нагоняй. Сборная СССР выиграла чемпионат мира в Праге после двух проигранных первенств. Фетисов в 20 лет был признан лучшим защитником. Я встретил его у трапа самолета, куда тогда еще пускали. А когда вернулся в редакцию и торжествующе принес интервью, меня спросили: "Ну хорошо, а где репортаж о встрече сборной?" Пришлось в панике всех обзванивать, и в итоге все-таки написал репортаж, кажется, под заголовком "Гвоздики для Харламова".
Вся карьера Фетисова, в том числе и в НХЛ, прошла у меня перед глазами. И когда он пригласил меня в сборную в 2002 году, я согласился, даже не дав ему договорить. И даже вернул издательству аванс за книгу о своих хоккейных приключениях, на написание которой уже подписал договор. Потому что ее надо было сдавать перед Играми, а мне уже было не до того.
За месяц до Солт-Лейка Славу уволили из "Нью-Джерси", и это был для него колоссальный удар. Но с 1998 года, когда он начал заниматься тренерской деятельностью, освоился в ней, и переход на работу главного тренера ему дался легко.
"СЪЕШЬ ЕЩЕ ОДИН ПОНЧИК, ТОЛСТАЯ СВИНЬЯ"
– Вернемся к судейству. Согласитесь, арбитраж Дона Кохарски в третьем финальном матче Кубка Канады-1987 Канада – СССР – это был полный беспредел.
– Кошмар, тут даже нет вопросов. Недаром же на следующий год во время матча плей-офф главный тренер "Нью-Джерси" Джим Шонфилд кричал ему после игры: "Съешь еще один пончик, толстая свинья". Когда он работал у нас главным тренером "Финикса", мы вспоминали эту историю. НХЛ Шонфилда за это наказала, суд отменил это решение, и начался дикий скандал. Арбитры лиги, ожидавшие, что она извинится, в ответ отказались обслуживать матчи Кубка Стэнли. И на одну игру в желтых свитерах вышли судьи-любители. Только после этого НХЛ извинилась, и инцидент был исчерпан. То есть мы в своем отношении к Кохарски не одиноки.
– Попав в НХЛ, не узнавали, это было сознательное "убийство" или просто неквалифицированный арбитраж?
– Я со сборной России был на двух больших турнирах. И на Кубке мира-1996 был поражен, насколько сложно было за пределами льда чего-либо добиться у оргкомитета. Первый матч тогда проиграли канадцам – 3:5, и Брендан Шэнахэн наотмашь ударил клюшкой Александра Семака. Никто этого не видел, и главного представителя НХЛ Брайана Бурка, который после игры ничего не хотел просматривать, пришлось почти насильно привести в раздевалку и показать видео. Он увидел это – и вышел, хлопнув дверью.
– Я разговаривал с Шэнахэном в этом году, и он по этому поводу бросил, что как глава дисциплинарного комитета НХЛ дисквалифицировал бы себя за этот эпизод надолго.
– А ему дали одну игру. При том что он мог снести Семаку голову: ударил его в висок клюшкой, и хорошо, что удар пришелся в шлем. Это нарушение тянуло минимум на десять игр. Вообще что творилось тогда по части защиты здоровья спортсменов, и что сейчас – это небо и земля.
– На том Кубке мира у постсоветской России был лучший состав за все времена – если не считать травму Павла Буре...
– ...И разрыв ахилла у Владимира Константинова при игре в теннис, который тоже произошел перед турниром.
– Главный тренер той нашей сборной Борис Михайлов недавно назвал все, что творилось в сборной на Кубке мира-96, "адом".
– Одна сторона – игроков – не могла справиться с бушевавшим в ней чувством собственного достоинства, которое у хоккеистов пробудилось в НХЛ. Со стороны же ФХР единственным человеком, который пытался урезонить своих – хотите верьте, хотите нет, – был президент Валентин Сыч. Он понимал, что происходит что-то не то.
Помню, получили деньги за гостевой выставочный матч с немцами – тогда каждую игру финансировала принимающая сторона, расплачиваясь в том числе с гостями. Пошли сдавать их в банк, чтобы куда-то потом перевести. И один из членов делегации ФХР и там, и потом в аэропорту все время пытался забежать вне очереди, громко объясняя немцам по-русски: "Мы торопимся!" Все это происходило на глазах у игроков, которые уже привыкли к цивилизованным нормам, и им стыдно было на это смотреть. Так Сыч этого человека прилюдно урезонил. Он делал, что мог, чтобы создать нормальную атмосферу. Но это было крайне тяжело.
В конце турнира один из наших игроков получил травму, и решили срочно дозаявить Игоря Уланова. Ему нужно было выдать элементарную майку. В течение двух дней все члены делегации друг у друга спрашивали: "Получил ли Уланов майку? Когда она придет?" Творилась невообразимая суета. Я пытался сказать людям, что все понимаю: они очень хотят показать, что все при деле. Но вопрос-то это был ровно одного человека – менеджера по экипировке. Когда все пытались отвечать за все, происходил тот самый ад, о котором говорит Михайлов.
К тому же было составлено расписание, по которому мы сыграли пять контрольных матчей перед началом турнира со следующей географией: Москва, Стокгольм, немецкий Ландсхут, Детройт, Калгари. Пять стран, да и в них разброс невероятный! В результате, когда мы приехали в Ванкувер на сам Кубок мира, сил играть уже было немного.
ВО ВРЕМЯ КУБКА МИРА-1996 МИХАЙЛОВ ДВАЖДЫ ХОТЕЛ УЛЕТЕТЬ ДОМОЙ
– А можете вспомнить случаи, когда хоккеисты чувствовали себя униженными?
– Интернет тогда еще не был распространен, но родственники и друзья игроков читали газеты и все им передавали. Помню эпизод уже в Канаде. Не было общего ужина, и хоккеистам сказали: "Идите ужинать сами по себе, а потом принесите чеки – мы оплатим". Я собрал чеки, они были абсолютно нормальными, в рамках разумного. А потом вдруг ФХР в прессе обвинила одного из игроков (подняв архивы, мы обнаружили – Вячеслава Козлова. – Прим. "СЭ") в том, он принес чек... годичной давности.
Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Но об этом, не предъявив игроку претензий в лицо, сказали в прессе. С фамилией. Когда такие мелочи накапливаются, рано или поздно может произойти взрыв.
– Знаменитая фраза Александра Могильного в ответ на вопрос Михайлова: "Саша, когда забивать будешь?" – "А забивать я буду в октябре", родилась именно из этого копившегося раздражения?
– Лично я этой фразы не слышал, но раз Борис Петрович говорит, значит, она была. Но всю суть происходившего объяснил последний эпизод. Когда в полуфинале проиграли Америке – 2:5, в ту же ночь, не дождавшись утра, все игроки нашей сборной набились в маленькую комнату к женщине из Ассоциации игроков НХЛ, чтобы они смогли срочно улететь по домам. На завтрак пришло два человека. Более того, потом я узнал, что некоторые игроки, которым были забронированы билеты от НХЛПА, купили билеты за свои деньги и не стали просить компенсацию. Лишь бы улететь побыстрее.
– Великий капитан Михайлов в ту пору слыл человеком строгим. Он мне рассказывал, что возглавил ту команду случайно – из-за тяжелой болезни Игоря Дмитриева. Тому, человеку более гибкому, удалось бы найти общий язык с хоккеистами НХЛ?
– Думаю, да. К середине 90-х Дмитриев не раз приезжал с разными сборными в Северную Америку, мы с ним общались – и он понимал, что настали другие времена. Игорь Ефимович из всех советских тренеров был не самым мягким, но самым гибким. Обожаемый мною Владимир Юрзинов, которого тоже можно отнести к этому ряду, все-таки родился и жил в известном обществе ("Динамо". – Прим. И.Р.), тогда как Дмитриев – это профсоюзы, воля, "Крылья Советов".
А за Михайлова во время того Кубка мира мне было просто обидно. Неправильно говорить "жаль" – он слишком великий человек, чтобы его нужно было жалеть. Но я видел, как сильно он переживал. Он находился между молотом и наковальней. По-тренерски он делал абсолютно правильные вещи, работал на льду. А на то, что происходило за его пределами, он никакого влияния оказать не мог, – но это влияло на поведение игроков.
Было даже несколько случаев, когда я выходил далеко за рамки своих полномочий. В двух эпизодах после тренировок закрывал изнутри раздевалку и в крайне непарламентских выражениях разговаривал с игроками об их поведении – по мотивам неприятного общения со службой безопасности НХЛ. Наши игроки были близкими мне людьми, и я мог себе это позволить. Но – не подействовало.
Пару раз – однажды в начале турнира, затем в середине – Борис Петрович порывался уехать домой. Причем во втором случае он позвал меня к себе в номер, налил по чуть-чуть и сказал: "Хочу уезжать". Я пытался уговорить его этого не делать, но удалось это в конце концов Сычу.
– А почему он хотел уехать?
– Дошел до точки кипения. Мне Михайлов конкретную причину не назвал. Фетисов с Ларионовым, а из более молодых – Жамнов (они очень дружили и дружат с Фетисовым, оба из столичного Бескудникова) пытались привести коллектив в чувство. Но это было невозможно.
– С Михайловым у Фетисова отношения были тяжелыми?
– Удивитесь, но у Михайлова лично я на Кубке мира не видел ни одного конфликта с игроками. Чтобы кто-то на кого-то орал, оскорблял – не было такого! А я все время находился рядом. Хоккею мешала околокомандная обстановка.
– Насколько помню, персонал сборной тогда набирала не федерация, а капитан сборной Фетисов, верно?
– Отчасти. По его настоянию в команду попали массажист Сергей Чекмарев и кто-то еще. Но все руководство было из ФХР. И, видимо, Слава, памятую горький опыт, в 2002 году вообще отсек федерацию от сборной. На Олимпиаде и до нее люди из ФХР не подходили к команде на пушечный выстрел. Президент ФХР Александр Стеблин зашел в раздевалку два раза – сначала когда перед началом турнира Коле Хабибулину вручили золотую медаль за Альбервилль 1992 года, а потом на вручение бронзы за сами Игры.
Мой единственный контакт с федерацией в Солт-Лейк-Сити свелся к тому, что, когда я въехал в номер в гостинице, до меня там жил кто-то из ее представителей. И я был в "восторге" от того, что в ящике стола нашел палку сухой колбасы. Не начатой. Вернул! А зря.
ПОЧЕМУ ХАБИБУЛИН НЕ ПОЕХАЛ В НАГАНО
– Под тяжкими впечатлениями от Кубка мира чуть ли не с десяток игроков отказались ехать на Олимпиаду в Нагано. Знаете конкретную причину хоть по кому-то из них?
– Знаю – например, по Николаю Хабибулину. Его, основного вратаря, на последние два матча вообще не включили в заявку, и он затаил обиду очень надолго. Не только на Михайлова, а вообще на сборную и все, что с ней связано. Вратари – они вообще люди ранимые, и именно по этой причине Хабибулин не поехал в Нагано.
– Разве не из-за не врученной ему альбервилльской золотой медали?
– Совсем нет. Ему даже Стеблин, возглавив федерацию, потом обещал: "Поедешь в Нагано, мы тебе медаль отдадим". Но Коля все равно не поехал. У него в голове отложилось то, что после Кубка мира он очень плохо начал сезон в НХЛ. Настолько, что на время стал запасным, и внутренне Хабибулин считал, что это из-за того турнира. А ведь то был наш первый сезон после переезда из Виннипега в Финикс, и переезд для него произошел вдвойне сложно.
А восстановлением медали за Альбервилль занимался Фетисов. Думаю, это было очень тяжело. Помню, что ее отлили заново. Но, когда Коля наконец получил эту медаль, он сказал мне: "Плохой знак, когда медали дают перед началом Олимпиады". В общем, он оказался прав, потому что ехали мы не за бронзой, а за золотом.
– Виталий Прохоров говорил мне, что не Виктор Тихонов отобрал у третьего вратаря эту медаль, а ИИХФ, решившее наградить великого тренера. А больше ее брать было неоткуда.
– Когда Хабибулин только приехал в Виннипег, и мы познакомились, я думал, что он не более чем шутит по этому поводу. Но это у него настолько отложилось в голове, так задевало! Ему в 92-м было 19 лет, он не раздевался ни на одну игру. И, помню, он рассказывал: когда все стали прыгать на льду от счастья, что выиграли, и награждать, Коля стоял на лавочке не в спортивной форме и не решался ступить на лед. И никто его туда так и не позвал.
Я по-человечески представил себе эту ситуацию. 19-летний мальчик, которого только в том сезоне взяли в ЦСКА, и он несколько раз за год хотел рвануть в родной Екатеринбург, фактически оказался лишним на празднике. И когда он узнал о том, что ему еще и медаль не достанется – это больно по нему ударило.
Коля – замечательный человек. Но его головой можно манипулировать, как, впрочем, и головами некоторых игроков. Почти два года он у нас в "Финиксе" не играл из-за контрактного спора. Его смогли настроить таким образом: победа или смерть.
– Сложно было его в 2002-м в Солт-Лейк-Сити "заарканить"? Это была ваша работа?
– Вначале – он не хотел. Пришлось уже даже применять такие шутливые аргументы: "Коля, ты что, не хочешь, чтобы я получил медаль? Мы с тобой столько вместе прошли". Но это, понятно, было не всерьез. А главным аргументом было то, что такой возможности больше не будет. Во-первых, великолепный состав. Во-вторых, возраст. И в-третьих и в-главных, Фетисов. Командой будет руководить человек, который отсюда вышел. Говорил Хабибулину: "Того, что было, при нем не будет точно". И действительно – не было.
– "Спасибо" он потом сказал?
– Он сказал "спасибо" своей игрой.
– Вот уж точно – не забуду после 1:0 у Чехии в четвертьфинале "шапку" в "СЭ": "Закрыто. Ключи у Хабибулина".
– При том что после первой игры с белорусами – 6:4, у Коли случилось обезвоживание организма. Он лежал посреди раздевалки, не мог двигаться, и врачи вводили ему внутривенное лекарство, чтобы привести его в чувство. Потом лекарство закончилось, лучше ему не становилось, и я вынужден был побежать к американцам за вторым пакетом – и только тогда Хабибулин очухался. Такое у него и в "Финиксе" несколько раз происходило.
Не все помнят, что ему дали приз лучшего вратаря Олимпиады. Ему потом отвезли этот трофей в Тампу, и он говорил: "Мне его всунули в раздевалке". Это человек, который мог вытащить и игру, и турнир в одиночку. Недаром в "Тампе" выиграл Кубок Стэнли.
– Не со всеми на тех играх у Фетисова сложились идеальные отношения. Припоминаю, например, после Солт-Лейк-Сити гневное интервью отца Алексея Ковалева.
– Там одним из аргументов было: "А еще очки надел". Слава во время матчей был в очках. На самом же деле все в этом интервью сводилось к одному – игровому времени. В "Питтсбурге", в "Рейнджерс" Ковалев играл много. Но тут уж всем не угодишь.
ФХР ДАЛА ТАКОГО ЮРИСТА ПО "ДЕЛУ НАБОКОВА", ЧТОБЫ МЫ ЕГО ПРОИГРАЛИ
– Трудно ли было пробить право играть за сборную России Евгению Набокову? И почему к 2002 году это не удалось?
– Мы сейчас с Женей близкие друзья, а это – очень больная для меня тема. У меня есть много информации, и скажу с полной ответственностью: ФХР в то время была абсолютно не заинтересована, чтобы он играл на Олимпиаде. Более того, она хотела, чтобы он не играл. Сто процентов.
– Почему?
– Из-за войны между Фетисовым и ФХР. С одним вратарем можно было провалиться, поскольку все может быть, а запасными у Хабибулина были Егор Подомацкий из Суперлиги, у которого глаза весь турнир вылезали из орбит через маску, и юный Илья Брызгалов из АХЛ, который, по-моему, не понял до конца, где он находится. Допустить, что сборная Фетисова что-то выиграет, в федерации не хотели и вставляли все возможные палки в колеса.
Швейцарского юриста по делу Набокова нам дала ФХР. Он вел всю переписку с ИИХФ. Я постоянно правил его тексты, отвечал на вопросы, но руки у меня были связаны, при том что работал над этим вопросом месяцами. У меня до сих пор на руках есть документы, которые доказывают, что при желании все можно было оформить уже к Солт-Лейк-Сити. Я очень многое раскопал, у меня и по сей день есть огромный архив. Из-за этого процесса у меня тогда сложились неприязненные отношения с ИИХФ, где этого суда не хотели.
– Помню, как генеральный секретарь ИИХФ Ян-Оке Эдвинссон на пресс-конференции заявляли, что у Набокова права играть за сборную не будет никогда.
– Да, это было в 2001 – 2002 годах. Когда было заседание суда (CAS), меня не отпустили из "Финикса". Но не думаю, что смог бы там что-то сделать, потому что результат был заранее предсказуем. Когда я узнал вердикт "отказ", одним из самых тяжелых моментов в моей жизни был звонок Набокову.
А один из самых приятных моментов в моей жизни настал чуть позже, когда ИИХФ приняла решение изменить правила о гражданстве, и Набоков получил возможность выступать за сборную России. Наша работа с Фетисовым не пропала даром. Чего мы только не нашли – и детали всех 25 случаев смены спортивного гражданства в хоккее, и даже поддельные подписи Жени... Нормальный адвокат, а не найденный федерацией, выиграл бы тот процесс как нечего делать.
ОВЕЧКИН СДЕЛАЛ ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ ХОД, ЗАЯВИВ, ЧТО В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ПОЕДЕТ В ПХЕНЧХАН
– На Кубке мира 2004 года к сборной России вы имели какое-то отношение?
– Абсолютно никакого. Ведь ФХР руководил все те же люди. Но понимаю, почему спрашиваете – ведь Зинэтула Билялетдинов несколько лет работал у нас в "Виннипеге" и "Финиксе".
– Странно, когда человек, работавший в НХЛ с ее степенью открытости, вернувшись, делает своим кредо нечто прямо противоположное. Даже перед домашней Олимпиадой закрыл сборную наглухо. Каким Билялетдинов был за океаном?
– Абсолютно нормальным. Для него вся энхаэловская реальность была в новинку, и я помогал ему чем мог. Он очень хотел учиться, как тут все происходит. Но в отношениях с игроками напряженность была уже тогда. С российскими, в НХЛ! Однако здесь бесполезно рассуждать, кто прав, кто виноват.
Что касается Сочи, то извне он людей в штаб не брал, поэтому никто не мог сказать ему: "Хайдарович, надо быть более открытым". Приведу пример, не связанный с Зинэтулой. Когда я попал в "Виннипег", то первые два года работал в пиар-отделе. Однажды какой-то журналист написал что-то не то, и я начал бушевать: "Лишить аккредитации!" Мне сказали: "Ты что, он же после этого напишет еще хуже. Наоборот, надо дать ему возможность все посмотреть, быть максимально открытыми!"
И потом, когда наши игроки мне жаловались на того или иного журналиста или газету, успокаивал их: "Ребята, я сам бывший журналист. Могу вам точно сказать: у человека есть определенное место в газете, он должен написать статью. Если вы ему не дадите интервью, он напишет от себя плюс (или "минус"), уже имея негативное к вам отношение. Имидж вам создают те, кто о вас говорит и пишет. Не поговорили – тогда не обижайтесь".
О российском хоккее уже много лет читаю абсолютно все. И могу сказать, что за редчайшим исключением журналисты совершенно замечательно передают прямую речь. Обижаться, ссылаться на то, что репортер что-то сфабриковал, не на что. Журналисты все лучше понимают: один раз переврешь – и с тобой игроки перестанут разговаривать, потому что такая информация передается по цепочке.
– Читаете вы все, а знаете еще намного больше. По-вашему, отпустят энхаэловцев в Пхенчхан-2018?
– На сто процентов уверен, что отпустят. Все переговоры касаются денег. МОК находится в не очень простом положении. Все, что они уступят, получит продолжение и во взаимоотношениях с НБА. Отчего пострадает карман Международного олимпийского комитета. Представить себе Олимпиаду без сильнейших игроков мира невозможно. Думаю, это будет объявлено в конце этого года или начале следующего.
Очень сильный и важный ход сделал Овечкин, заявив, что на Олимпиаду прилетит в любом случае. Причем это происходит вторые Игры подряд. Тем самым он поставил НХЛ в ситуацию, при которой отказ от Олимпиады вкупе с приездом одной из главных его звезд станет имиджевым ударом для лиги.
– А Кубок мира, по-вашему, успешен? На многих матчах трибуны полупустые.
– В будние дни люди работают, и когда матчи назначаются на середину дня, такого эффекта стоит ожидать. Зато турнир успешен с точки зрения игры. Хоккей классный! Несмотря на начало сезона и на провал сборной США. Сработала и идея с новыми командами – Северной Америки и Европы, хотя я, что скрывать, поначалу эту идею не воспринял. Но тут вижу, что те же молодые североамериканцы играют бесподобно! А на выход Европы Ральфа Крюгера в полуфинал после двух разгромов в товарищеских матчах от Северной Америки многие не поставили бы и ломаного гроша.
НЕ МОГУ ОТНОСИТЬСЯ СЕРЬЕЗНО К СЛОВАМ ЧЕРРИ
– Вы рассказываете о том, что творилось в ФХР в 90-е и 2000-е, а я думаю вот о чем. Пресса жестко и порой справедливо критикует Владислава Третьяка, но, по-моему, все забыли, что творилось до него.
– Абсолютно согласен. Третьяк пришел в ФХР в 2006 году, и Быков с Захаркиным именно тогда возглавили сборную России. Не знаю как, но с тех пор слово "отказник" в отношении хоккейной сборной вообще исчезло. И это продолжается уже десять лет.
Плохо только, когда происходит подмена понятий. Например, когда Кубок мира, где выступают все лучшие хоккеисты мира, называют "коммерческим" и проходным. И это делают даже люди, которые сами на таком турнире играли и все прекрасно понимают.
– На турнире, организованном НХЛ, работает лишь один наш бывший энхаэловец. Насколько важную роль играет в штабе сборной ваш старый знакомый Жамнов?
– С 1992 года по 96-й, пока его не продали, он на моих глазах в "Виннипег Джетс" среди многочисленных российских игроков всегда был вожаком и непререкаемым авторитетом. Его слушали и Хабибулин, и Уланов, и Борис Миронов, и Твердовский, и Королев, до того Баутин...
Что же касается нынешней ситуации, то Жамнов – легендарный хоккеист, который блистал в НХЛ и знает эту лигу от и до. И его появление на лавочке, естественно, не случайно. Он помогает штабу оперативно разбираться в исключительно важных нюансах правил этой лиги. Плюс к тому, это уважаемый человек, чье слово может во время игры что-то изменить. При том что официально он не считается тренером. Считаю, со стороны Знарка это сильный ход, хотя, уверен, спонтанный. Это не планировалось.
Возможно, вы не в курсе, но у нынешнего штаба сборной есть такой консультант, как Владимир Юрзинов-старший. Я разговаривал с ним два дня назад, и знаю, что он, хоть и не поехал на Кубок мира, на связи с Торонто.
– Между тем знаменитый Дон Черри обвинил штаб российской сборной в "паршивом коучинге".
– Не могу относиться всерьез к словам Черри. Аккурат в прошлой передаче он говорил, что в сборной Канады все – лидеры, и поэтому никто не должен обращать внимание на свое игровое время и биться за кленовый лист на груди. Но потом он говорит про Россию прямо противоположное – что Овечкин с Малкиным не имеют права уходить со льда! Как-то это стыкуется, правда?
Черри – просто шоумен, который играет на патриотических чувствах канадцев. А по поводу содержания Кен Драйден, с которым мы дружим и живем неподалеку, говорит: "Это все – из 70-х годов, когда Черри тренировал".
В РАЗДЕВАЛКЕ "ВИННИПЕГА" ЗАПРЕЩАЛИ РАЗГОВАРИВАТЬ ПО-РУССКИ
– Видел, как тепло с вами общался Теему Селянне, как интересовался судьбой Жамнова... Настолько теплые у вас сохранились со времен "Виннипега" отношения?
– Селянне и Жамнов – одного года рождения, всю жизнь играли друг против друга на юношеском и молодежном уровне. В "Виннипег" они приехали в одно время, в 1992 году, и жили в одном номере на выездах. Я иногда бывал у них в комнате, был свидетелем того, как они смеялись, вспоминали всякие матчи по юношам. Не могу назвать себя другом Теему в российском понимании, но отношения очень теплые. Он просто очень хороший человек. И компанейский. Один раз, помню, ходил с ресторан со всей мощной русской компанией хоккеистов "Виннипега".
– Эта компания была этакой неуправляемой бандой? Все-таки шесть человек из одной страны в команде – не шутка.
– До такой степени не шутка, что нам официально запрещали разговаривать в раздевалке по-русски! После четырех или пяти поражений подряд на собрании команды капитан Трой Мюррей написал на доске фломастером причины неудач. И первой причиной значилось вот что: "В раздевалке все должны разговаривать на английском языке".
Мне повезло – я работал с очень хорошими людьми. Нет, они не были неуправляемыми, хоть команда в итоге ничего и не выиграла. Но все равно между собой продолжали втихаря разговаривать по-русски. В первые пару лет я им переводил, даже бегал в перерыве в раздевалку. К ним очень хорошо относился город – и другие игроки, кстати, тоже. Вот времена были! У меня есть фотография из тренировочного лагеря, когда удалось собрать аж 15 русских. И все принадлежали "Виннипегу"! Кстати, в том тренинг-кемпе был и Харийс Витолиньш.
– Да вы что?
– Я его в шутку называю – воспитанник. Он восемь игр в НХЛ сыграл! В одной игре Витолиньшу едва не отрезали фалангу мизинца. После игры он вытащил руку, всю в крови, а при этом Витолиньш и гол забил. Харийс говорит: "Игорь, я забил гол. Почему тренер мне говорит: "Зачем ты не отдал шайбу?!"
Рад, что он, Жамнов, Уланов, Миронов стали тренерами. Стать им успел и Игорь Королев... Моя семья поддерживает близкие отношения с его вдовой Верой и с детьми. Недавно было пять лет, ездили на могилу. На памятнике – эмблемы всех клубов, за которые Игорь играл. Начиная с "Динамо".
– Кто-то помогал его устанавливать?
– Да, несколько человек, но думаю, что уместным было бы спросить об этом саму Веру. Я просто боюсь кого-то забыть, да и не все знаю…
У Королева две взрослые дочки, за 20. Вера – кремень, как она все это выдержала – не знаю. Дай бог ей счастья. Это был жуткий день, помню как сейчас. Был у зубного – и я сам позвонил Вере, когда все узнал.
За день до вылета из Торонто в Ярославль мы сидели с ним в ресторане. 6 сентября у него был день рождения. Я пытался позвонить, но Королев не брал трубку. Подумал: ладно, он сейчас занят. Послал эсэмэс с поздравлением и решил набрать 7-го. Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня...
