Павлович: в 6 лет подтягивался 15 раз, прочел «Войну и мир», служил в ВДВ. Большое интервью с топовым тяжем UFC
30 июля Сергей Павлович за 55 секунд нокаутировал Деррика Льюиса и через несколько дней поднялся на пятое место в рейтинге тяжелого веса UFC. Сергей дебютировал в UFC в ноябре 2018 года, проиграв техническим нокаутом в первом раунде легенде ММА Алистару Овериму. Затем были быстрые победы над Марсело Голмом и Морисом Грином, потом — перерыв в 2,5 года, а после него — нокауты в поединках с Шамилем Абдурахимовым и Льюисом. Павловичу 30 лет — немного для тяжа, так что логично предположить, что своего пика он еще не достиг. На прошлой неделе Сергей стал гостем редакции «СЭ».
Отдых после боя
— Вы же приехали в Москву совсем недавно, отдыхали после боя?
— Да, все правильно. В Турцию летал.
— Просто на море?
— Да. Валялся, ел, спал.
— А где именно, уже не вспомните?
— Значения не придавал, просто важна была сама обстановка.
— Просто сказали: «Подберите хороший отель, хороший тур»?
— Да, хороший отель, много еды — самое основное.
— Предпочитаете отдых на море или можете позволить себе что-то активное?
— Думаю, активного в моей жизни и так хватает. Бывает, что между тренировок хочется просто валяться, кушать, спать, дышать свежим воздухом. Так как сейчас лето — почему бы не поехать на море?
— Туристы узнавали?
— Да, бывало, подходили фотографироваться. И наши, и из Казахстана ребята были.
Льюис
— Вы выиграли у Льюиса. Красивая победа, о ней много говорили и у нас, и на Западе. Почувствовали, что стали популярным?
— Может быть. Просто я отношусь к этому на лайте, не придаю большого значения. Это моя работа, которую надо делать хорошо. Это важнее.
— Обратили внимание, насколько больше подписчиков стало в соцсетях?
— Честно говоря, не придаю этому значения.
— Вспоминаю ваше интервью трех-четырехлетней давности: вы там говорили, что бойцу, чтобы стать известным, можно особо ничего и не говорить. До сих пор придерживаетесь этого мнения?
— Сейчас все немного изменилось, я понимаю, что нужно что-то говорить, но нужно фильтровать то, что ты говоришь, и говорить только по делу, не слишком много.
— Бой с Льюисом пересматривали?
— Да, конечно.
— Сколько раз?
— Много.
— Просто чтобы получить удовольствие или чтобы что-то подметить?
— И то и другое. Он много разговаривал, и я хотел, чтобы бой так закончился. Есть подрастающие спортсмены, и им нужно показывать, что надо больше делать, а не болтать. Я пересмотрел бой и на предмет ошибок, над чем можно поработать.
— Увидели какие-то ошибки в таком скоротечном бою?
— Можно было сделать все по-другому. Когда начинаешь пересматривать, видишь, что есть над чем работать. Останавливаться не надо, нужно пахать.
— Можете подметить какую-то деталь?
— А зачем об этом рассказывать? Надо, наоборот, о хорошем.
— У вас была ссадина на голове...
— Сечка.
— Как вышло, что вы ее получили?
— Я так понимаю, когда второй раз дернул на боковом ударе. Но я ничего и не почувствовал, как такового удара не было, прошло вскользь. Ничего критического.
— То есть потом посмотрели в зеркало и удивились?
— Да, только тогда увидел сечку.
— Можно сказать, что в этом бою все решила длина рук? Есть скриншоты, на которых видно, что Льюис до вас не дотягивается, а вот вы как раз дотягиваетесь. (Размах рук Павловича — 213 см, по этому показателю он второй в UFC после Джона Джонса.)
— Я же еще и тянулся, все не просто так. Думаю, все в совокупности играет роль. Нельзя сказать, что все решило что-то одно, потому что была проведена большая работа, мы серьезно готовились к этому бою. Все было продумано, я готовился на все три раунда, был готов драться в полную силу на полной дистанции.
— Чувствуете во время боев, что длина рук в поединках действительно решает?
— Я не могу сказать, что это решает, но это хорошее преимущество. Для бойца это плюс, если у него есть антропометрические данные, которые помогают в поединке.
— Льюис — единственный соперник в вашей карьере, к которому был определенный негатив?
— Да, наверное, негатив был. Считаю, заявлять какие-то вещи, которые он говорил перед боем, неправильно (Льюис на медиадне перед боем с Павловичем заявил, что в России и Германии люди рождаются со значком свастики. — Прим. «СЭ»). Надо же иметь какое-то уважение, есть определенные рамки, которые не стоит переходить. Все-таки мы все — спортсмены высокого уровня, голова работает. Ты же отдаешь отчет, зачем так говоришь.
— Имеете в виду его слова на пресс-конференции?
— Конечно.
— Просто вы тогда не стали особенно это комментировать.
— Естественно, я же понимаю, для чего это было сделано — для того, чтобы вывести из себя. Да, у нас разные менталитеты, может, у них это нормально — сказать такое для шоу. Но есть какие-то вещи, которых не надо касаться. Зачем затрагивать эту тему, если чего-то не знаешь?
Волков и следующий бой
— С Александром Волковым не шутили по поводу того, что вы уже выше него в рейтинге?
— Нет, не шутили. Думаю, мы, бойцы, только радуемся друг за друга.
— У вас с Александром какие отношения? Вы друзья или просто спарринг-партнеры?
— Спарринг-партнеры, приходим и помогаем друг другу.
— Тем не менее сейчас уже пошли разговоры о возможном поединке Павлович — Волков. В каком случае этот бой может состояться?
— Думаю, только если за пояс. Объясню: мы вместе тренируемся в зале в Москве, друг другу помогаем готовиться. Какая может быть цель? Есть много зарубежных бойцов, с которыми можно драться и показывать зрелищные бои.
— Согласен. Думаю, один из таких бойцов — Кертис Блэйдс, говорят, что он может стать вашим следующим противником. У вас есть какая-то информация на этот счет?
— Пока нет никакой информации по следующему бою. Ждем.
— С кем хотели бы подраться сами?
— Кто там впереди — без разницы, с кем драться.
— Может, кто-то лучше подходит стилистически?
— У нас такой вид спорта, что мы должны быть готовы ко всему, развивать все стили, постоянно что-то подтягивать. Ты не можешь быть хорош в чем-то одном и плох в другом, тебя начнут изучать и станут использовать слабые стороны. У нас нет возможности развивать только один стиль, нужно быть универсальными бойцами.
— А по поводу того, когда драться: хотелось бы до конца года?
— Да, хотелось бы до конца года. Идеально — конец ноября — декабрь.
— С визой сейчас все в порядке?
— В январе заканчивается.
Махов
— Вы как-то обмолвились, что в «Стрелу» приезжал набарываться Билял Махов. Я так понимаю, это было в те годы, когда он планировал попробовать себя в ММА.
— Не совсем так. У нас тренер позвал Махова помочь мне перед боем с Оверимом. Спарринги были в «Стреле», Билял приезжал туда.
— Расскажите, как вам было с Маховым?
— Хороший парень. Хоть и с такими регалиями, но достойный, скромный. Только положительные эмоции. Попросили — помогал, в этом смысле он хорош.
— И физически сильный.
— Конечно. Олимпийский чемпион, многого добился.
— У вас получалось защищаться от его проходов?
— Ну, я не думаю, что он применял всю силу, просто помогал, работал. Не было задачи меня сломать, была плодотворная совместная работа. Он, наоборот, подсказывал какие-то нюансы.
— Сколько по времени Махов вам помогал?
— Так, это было где-то четыре года назад... Наверное, недели две-три мы спарринговали.
Кормье
— С кем было сложнее в борьбе: с Маховым или с Даниэлем Кормье?
— Сравнивать будет неправильно, потому что это два стилистически разных бойца. Нелегко было и с тем и с другим, они оба — профессионалы своего дела и спортсмены высокого уровня.
— Как охарактеризовали бы Кормье как борца?
— Самое главное, что я могу сказать, — человек был на вершине в одном виде спорта, а потом достиг высоких результатов в совсем другом. Это дисциплина, труд, тяжелый труд.
— Про Кормье вы говорили, что он — пахарь. В чем это выражалось на тренировках?
— Человек выкладывается на каждой тренировке. Приходит на занятие и не просто мух считает, а пашет и пашет, отрабатывает до конца.
— В каждом спарринге идет до конца?
— В спаррингах, в борьбе, еще в каких-то отработках.
— Часто с ним стояли в парах?
— Ну, сколько я был на сборах? Кажется, месяц. Спарринги там были два раза в неделю. Практически постоянно спарринговали с ним.
— И как себя оценили бы в этих спаррингах? Тогда вам было 25, еще выступали в Fight Nights, а Кормье к тому времени уже был чемпионом UFC.
— Это был колоссальный опыт, я многого набрался и в плане психологии, и в «физике», и в тактике. Во всех аспектах это пошло на пользу.
— В чем с ним было тяжелее всего?
— В борьбе. Он очень хорошо умеет контролировать, переводить и виснуть на тебе, тем самым забирая у тебя силы. Он дает подниматься, но сам висит на тебе, получается, нужно поднимать и себя, и его вес. Он дает вставать, а потом раз — аккуратно ногу поставит, и ты уже обратно лег. Грамотная работа. Ты только встал — и думаешь: «Да что же такое, все заново».
— А вы его переводили?
— Может, и переводил, не помню, но Кормье в борьбе очень хорош.
— У вас в боях были хорошие моменты и в борьбе. Понимаю, что Алексей Кудин — это не Даниэль Кормье, он ударник, но тот бросок был классным. Часто делаете такие броски на тренировках?
— Это силовой бросок. Понятно, что это не сверхмощно, да, амплитуда — это все красиво, но больше всего надо делать работу, которая будет наименее энергозатратной и наиболее эффективной. Амплитудные броски красивые, но ты не всегда можешь вырубить таким броском, а сил тратишь много, тем более в тяжелом весе. Лучше аккуратно подковырнуть, перевести, завозить. Сохраняешь силу. К таким нюансам приходишь со временем.
— Возвращаясь к Кормье. Полистал ваши соцсети, увидел такое фото, вы там с ним и подпись: «Провел первую тренировку в АКА — и сразу по вольной борьбе». Вспомните этот день.
— С ходу не вспомню, но день был хороший, хорошие тренировки были, интересные.
— А как вы оказались в АКА?
— У нас была команда Eagles MMA, капитаном был Хабиб, ребята там проходили сборы, я тоже приехал. Два раза туда приезжал.
— Хотели бы там оказаться еще раз? Или в целом приехать на сбор в США?
— Это, конечно, очень хорошо, но все соперники в основном в США. Могут подсматривать же. Так что появляется дилемма.
— Считается, что там много спарринг-партнеров.
— У нас с этим тоже все прекрасно, есть хорошие ребята высокого уровня.
— Расскажите про спарринг-партнеров в России. Куда ездите, с кем работаете?
— У нас в зале сейчас были спарринг-партнерами Адам Богатырев и много хороших ребят-тяжеловесов, по именам не вспомню. В «Стрелу» езжу — там Александр Волков, Никита Крылов, Максим Гришин, тот же Богатырев. Приличная компания.
— Возвращаясь к АКА: как вы работали с Веласкесом? У вас, кажется, не было спаррингов.
— Спаррингов не было, он как раз был после травмы, просто в легком режиме что-то показывал. Я понимаю, что по тем временам функционально он был очень хорошо готов. По этажам быстро двигался: сначала накидывает, потом резко в борьбу, потом из борьбы резко обратно в стойку. И это после того, как он долго не выступал, травмы у человека были. Представляю, что было бы, если бы он был в хорошей форме.
— Обратил внимание, что у вас были и фотографии с Тоддом Даффи. С моей, болельщицкой точки зрения, это один из самых безбашенных бойцов в UFC, который работает в стиле: «или упадет он, или я». Я так понимаю, спарринги у вас были беспощадные.
— Кстати, с ним мы практически не спарринговали, в основном с Кормье. Даффи, по-моему, приходил только на борьбу. Но он приятный парень, молодец.
— Атмосфера в АКА произвела на вас приятное впечатление?
— Да, там было отлично.
— Кстати, вы говорили, что в России и в США разные подходы к работе.
— Важно отметить, что нельзя сказать, что там лучше, а тут хуже. Просто разные подходы. Например, у нас разминка общая, а там все разминаются самостоятельно. Не скажу, плохо это или хорошо, все индивидуально. Тренировки — у нас бывают по два часа, а там могут длиться час. Опять же, нельзя сказать, что тот метод лучше, чем у нас. Кому-то подходят часовые тренировки, а я, например, чувствую себя лучше после двухчасовой.
— Последнее по Кормье: вы с ним виделись после тех тренировок?
— Нет, кстати, не виделись. Он довольно веселый парень, помню, всегда после тренировок все уставшие, а он идет, шутит.
Хабиб
— Про Хабиба: вы были в АКА, когда он готовился к чемпионскому бою. Тогда его соперником должен был стать Тони Фергюсон, но в итоге им стал Эл Яквинта. Что бросалось в глаза в тренировках Хабиба?
— Это тоже человек-пахарь, очень дисциплинированный, постоянно работал. Другого рецепта успеха и нет, чтобы достичь таких высот, надо по полной выкладываться на каждой тренировке.
— Там тогда было много ребят из его команды?
— Да, много было.
— Чувствовалось, что в Хабибе есть определенные лидерские качества? К нему подходит определение «вожак»?
— Он очень целеустремленный и как спортсмен, и как человек. И далеко не глупый, голова у него очень сильно работает. Думаю, он может заниматься разными сферами спорта, прекрасно все понимать и видеть. Думающий парень.
— В чем это выражалось?
— Ну, сложно сказать конкретно, но когда пообщаешься с человеком, сразу понимаешь, что у него голова работает.
— Я понимаю, что у вас разные весовые категории, но бывало, чтобы вы боролись?
— Нет, не боролись, у меня большой вес, а у него была такая ответственность, чемпионский бой.
— Но с Кормье они работали.
— Даже не то что работали, в тот момент Хабиб не становился с тяжами. Мало ли — вроде все отлично, а потом из-за того, что у соперника вес больше, ты подвернул ногу и все. Когда готовишься к бою такого уровня, ты сразу убираешь все эти шутки и игривые вещи. Здоровье имеет такое свойство — оно может подкачать. Ближе к бою надо отодвигать такие вещи, бой — превыше всего.
15 подтягиваний в 6 лет
— Ваша цитата из 2018 года: «Очень много не совсем спортивной молодежи. Иногда смотришь — а девушка крупнее, чем парень. Стыдно».
— А так и есть. (Смеется.) Может, сейчас что-то поменялось, но я что-то не заметил. Опять же, я в Москве живу в режиме дом — тренировка — дом. Иногда в окно смотрю и наблюдаю.
— Вас это удручает?
— Ну, я рос в деревне, привык к тому, что парень, пусть и необязательно спортсмен, но должен быть покрепче девушки, с которой идет. А не так, что идут двое, и ты думаешь: «Кто из них парень, а кто девушка?», еще и голоса одинаковые... Но, опять же, я никого не осуждаю, это их личное дело, я слежу только за собой и близкими.
— Но в идеале вы хотели бы, чтобы было по-другому?
— Конечно. Мужчина должен быть мужчиной.
— Смотря на вас, я всегда думал, что вы — природный тяжеловес. Но тут послушал ваше интервью, где вы сказали, что до 10-го класса были «маленьким и щупленьким». Какой у вас был рост и вес в 15 лет?
— В 15 я, наверное, уже вырос. Был не то что щупленький, а жилистый. Я играл в гандбол, ходил и в свою группу, и к ребятам постарше. Ездили на областные сборы, я там хорошо играл, все было шикарно, но меня не взяли, сказали: «Ты неперспективный игрок», нужно было определенный рост иметь, а я был ниже. Я тогда и борьбой занимался, но гандбол мне нравился больше. После тех сборов вернулся домой и бросил гандбол. Сказал: «Ну, раз так, то...» С гандболом не срослось.
— А потом вы внезапно поперли вверх?
— Ну, бывает, когда за лето человек вырастает, когда из 9-го в 10-й класс переходит. Я занимался, ходил на тренировки и вымахал.
— Сколько весили перед армией?
— 105 кг.
— До армии занимались борьбой или еще и в качалку ходили?
— Была и борьба, и качалка, и на улице с ребятами на лапах работали. У нас в деревне нельзя было быть слабым.
— Вы все время говорите «деревня», но Орловский ведь не такой и маленький, 20 тысяч человек население.
— Ну, поселок, но по сравнению с остальными городами, тем более с Москвой, — деревня. Сейчас, конечно, все чуть-чуть изменилось, но раньше там были такие правила, мужские.
— Если брать детский спорт, у вас есть какие-то регалии?
— Да мы никуда особо не выезжали, редко очень. Но я тренировался постоянно, утром вставал, бегал, по две тренировки в день делал.
— Без тренера, чисто своя инициатива?
— Мне нравилось это. Я еще с тех времен старшим ребятам всегда говорил, что буду в UFC.
— Ходили в какой-нибудь зал, чтобы спарринговать?
— Да такого у нас в поселке и не было. Перчатки из конского волоса, в субботу дискотека — подраться надо будет. Кто-то из ребят приходил, говорил: «Пойдем в лесополосу». Три-четыре человека шли. Кто выигрывает — заходит свежий. Нормальные такие, пацанские правила.
— А на дискотеке-то все друг друга знают. Были какие-то приезжие?
— Ну, у нас поселок же разделен на разные районы.
— В общем, были какие-то районные терки?
— Не совсем, просто все тренируются, здоровье и силу же надо где-то применять.
— Расскажите что-то запоминающееся из тех времен. Был какой-то уличный бой, который вы не имели права проиграть?
— Да не стоит на этом внимание заострять. Это было нормально, не как сейчас. Даже злости не было, жесткости. Могли подраться, пожать руки и дружить, все было в правильном русле. А так по сравнению с нынешней молодежью у нас было веселое детство. Мы в футбол играли, ходили на пруды. За лето, пока школьные каникулы, ведешь настолько активный образ жизни — футбол, подтягивания, еще что-то. Приходишь в школу — а ты на голову выше всех, потому что все лето со старшими бегал. Пришли на пруд — кто быстрее доплывет до другого берега, кто последний — тот слабак. И ты, самый малой, стараешься грести, не отставать. Соответственно, 1 сентября приходишь — и ты уже шустрее сверстников, потому что все лето старался не отставать от старших.
— Кстати, у вас есть какой-то личный рекорд по подтягиваниям?
— Да, я в 6 лет 15 раз подтягивался. Старший брат в школе одноклассникам говорил: «Вон у меня малой как может!» У нас был такой квартал, старшие и младшие всегда были вместе. И на пруд ходили, и в футбол играли вместе. И в «лесенку» играли на турнике, каждый от старшего до малого. И так каждый день — представляете, как набираешь?
— Вы были чемпионом?
— Да нет, были и те, кто подтягивался больше.
— Общаетесь с друзьями из детства?
— После армии я, наверное, чуть повзрослел... Но с некоторыми друзьями на связи.
— Пишут после боев?
— Да, поздравляют.
— Часто бываете дома?
— Не так часто, как хотелось бы, но приезжаю.
— Какое к вам там отношение? Как к местному герою?
— Не знаю, положительное отношение. Люди всегда поздравляют, все по-доброму.
ВДВ
— Вы выкладывали много фотографий из армии. Очевидно, тот год вы вспоминаете с радостью.
— Я был в армии с 18 до 19 лет, тот случай, когда ушел парнем, а вернулся мужчиной. Армия дисциплинировала меня, я вернулся и стал смотреть на вещи совсем по-другому.
— Что способствовало этому взрослению?
— Ты на год отрываешься от дома, тебе объясняют какие-то вещи, что ты несешь ответственность за свои поступки, ты — мужчина, ты за все отвечаешь. Если чего-то хочешь, то должен трудиться, все зависит от тебя. Это не на словах, там ты это прямо чувствуешь. Учишься командовать другими людьми, у тебя все формируется. Ты выпускаешься с таким багажом, голова работает уже совсем по-другому.
— У Григория Дрозда недавно был подкаст с Регбистом, он тоже вспоминал свою службу в армии — тоже служил в ВДВ. Говорит, драк было очень много. А как было у вас?
— Ну, было пару раз.
— Из-за чего?
— Ну, ты же приходишь, там новые люди хотят проверить, чего ты стоишь. Всегда в новом коллективе — и в армии тоже — тебя прощупывают, слабый ты или сильный. Тем более если ты спокойный. На тебя попытаются порычать, а потом действия приводят человека в чувство, и все становится нормально.
— Вы кажетесь спокойным человеком.
— Это я после армии спокойным стал.
— А до этого?
— Ну, немножко неспокойный, шустрый был.
— Просто не могу представить, чтобы вы пришли и сразу стали...
— Да нет, такого не было. У нас уличное воспитание, слабых нельзя обижать, старших нужно уважать. У нас присутствовали какие-то мужские понятия: не обмани, не укради, это плохо, не жалуйся, если сам виноват.
— У вас была служба, когда было много ненужной работы, или все было нормально?
— Я служил в ВДВ, разведывательно-десантная рота, это элита ВДВ. Мы стреляли, бегали на полигоне. Все было хорошо.
— А почему вас туда отправили?
— После школы я грезил: думал, или в спецназ, краповые береты, или в ВДВ.
— Сами попросились туда?
— Да, сам. В 10-11-м классах прямо готовился к этому.
— Сколько у вас прыжков с парашютом?
— Четыре.
— И какие ощущения были от первого прыжка?
— Когда первый прыжок — ты сам не понимаешь, а с каждым последующим все страшнее и страшнее.
— То есть во время четвертого...
— Самый страшный прыжок — четвертый. Но показывать это нельзя, все же смотрят.
— Вы придерживаетесь такого мнения, что парню лучше пойти в армию, чем не пойти?
— Все зависит... Все настолько индивидуально. Мне вот, например, хорошо, я рад, что отслужил. Конечно, лучше пойти, потому что это такой жизненный опыт, ты вдалеке от родителей, от всех, тебе никто не поможет, ты проверяешь, на что способен. 120 человек круглосуточно вместе, ты проверяешь, что ты можешь, лидерские качества, еще что-то. Хороший опыт.
Кунг-фу
— После армии перед вами стоял выбор — продолжать карьеру в вооруженных силах или идти в спорт?
— Мне года хватило, я уже понимал, чего хочу.
— В общем, вы хотели стать бойцом UFC. Как стали развивать карьеру после демобилизации? Что было до подписания в Fight Nights?
— Тренировался, пахал, выступал на всех любительских соревнованиях.
— Вы ведь чемпион Европы и мира по универсальному бою.
— И России тоже. По кунг-фу дрался, был чемпионом России, должен был ехать на чемпионат мира, но у меня был бой, я не поехал. По армейскому рукопашному бою дрался, по боевому самбо, много в каких видах выступал.
— А кунг-фу — это...
— Это не то, что показывают в фильмах. Это кикбокс, только из экипировки перчатки и шорты, полный контакт, при этом еще и можно бросать.
— По сути, ушу-саньда.
— Да, что-то в этом роде, только в ушу, кажется, есть защита и шлем, а там ничего нет.
Fight Nights
— Как вы попали в Fight Nights? У вас же вся карьера до UFC прошла там.
— Я уже и не вспомню, как это было. Это был тяжелый труд, попал благодаря старшим товарищам, помогли.
— Самый памятный бой в Fight Nights?
— Когда я стал чемпионом и защитил пояс.
— Значит, бои с Мохнаткиным — за титул — и защита с Сидельниковым. Бой с Мохнаткиным был не самым зрелищным.
— Ну, он очень чувствительный парень, на него нельзя было переть. Он выполнял свою задачу, ему надо было, чтобы я пер на него, а моей задачей было не переть на него, а выиграть как-то по-другому. Нельзя же каждого соперника заставить плясать под свою дудку.
— А предыдущие бои в Fight Nights у вас были просто ураганные.
— Опять же, не всегда получается, как ты хочешь. Если ты все запланировал, то еще не значит, что все будет именно так. Бой может пойти по-разному, основная задача — победить.
— Вы корили себя после боя с Мохнаткиным из-за того, что он получился не таким зрелищным?
— Ни в коем случае. Моей задачей было выиграть пояс.
— Сложилось мнение, что у вас с Мохнаткиным хорошие отношения, поэтому...
— Нет, конечно. Это же чемпионский бой. Понятно, что мы относимся друг к другу с уважением, но на кону пояс. Я шел к этому всю жизнь, он — тоже. Все отношения остаются за рингом. В ринге мы — два соперника, которые хотят победить.
Оверим
— Ваше единственное поражение в UFC — бой с Алистером Оверимом. Поединок ведь начался неплохо, вы хорошо попали оверхэндом. Почему так получилось в итоге?
— Ответ простой — акклиматизация. Надо было лететь или за 10 дней до боя, или за две недели. Буквально вечером перед боем я хорошо работал, разминался, лапы бил. А потом вышел на бой и все.
— Была сонливость, или как это было?
— Ты два раза махнул — и задышал, ни сил нет, ничего. Ни в коем случае не оправдываю себя, просто отвечаю на вопрос. Когда от такой подсечки, подножки падаешь... Когда я прошел в борьбу, понял, что у меня нет сил подняться. Опять же, был бы более профессиональный подход, такого бы не было, но это опыт.
— Вы тогда бились в Китае. Когда туда прилетели?
— За четыре дня до боя.
Вера, «Война и мир», пояснение по Ермолову
— Четыре года назад вы говорили, что каждое воскресенье ходите в храм. Продолжаете поддерживать эту традицию?
— Стараюсь каждое воскресенье посещать.
— Ходите в какой-то отдельный храм?
— Нет, необязательно, по-разному бывает.
— Давно стали таким верующим человеком?
— Я в армии покрестился, у нас там был батюшка.
— А почему?
— Пришел к этому.
— До этого такой веры не было?
— Нет.
— Это именно батюшка в армии поспособствовал?
— Да, он.
— Какую музыку слушаете?
— Нет чего-то конкретного, все по настроению.
— А какие фильмы смотрите?
— Главное, чтобы со смыслом были, не пустые.
— Например?
— Да так, наверное, и не выделишь... Мне, кстати, нравятся советские фильмы, те же «Приключения Шурика» можно смотреть по несколько раз.
— А военные советские фильмы? «В бой идут одни «старики»?
— Вот, кстати, хороший пример.
— Какие книги читаете?
— Ну, сейчас я начну... Не скажу, что в школе был читакой, а вот недавно прочитал «Дети капитана Гранта», очень понравилось, подумал: «А чего я в детстве это не читал?» «Войну и мир» прочитал еще. В школе не читал и думаю, что это нужно во взрослом возрасте читать, в школе все равно не поймешь. «Анну Каренину» тоже прочел.
— По классике пошли.
— Восполнил маленький процент из упущенного.
— Да, но «Война и мир» настолько серьезное, монументальное произведение...
— Ну, это я больше для самого себя, мне интересно было, интересна мировая классика.
— Кстати, по поводу истории. Перед боем с Льюисом в интернете широко растиражировалась ваша цитата из старого интервью Оксане Кравцовой. Она у вас в блице спросила: «Назовите самого великого русского полководца», а вы ответили «Ермолов». Сможете объяснить, с чем был связан такой ответ, многие люди восприняли это больше с негативом.
— А в чем негатив?
— Негатив в том, что Ермолов не для всех в России герой. Для кого-то это антигерой, у нас ведь многонациональная страна.
— Вы читали его биографию, знаете о его качествах?
— Расскажите.
— Это человек из простой семьи, который добился всего сам, не лебезил перед начальством. Мужик с правильными понятиями. Начальство не любило его, потому что он мог сказать в глаза все, что думает, а его подчиненные все были за него, чуть ли не батькой называли. Это говорит о том, что человек был чистой души, с правильными понятиями. Не из таких, кто улыбается тебе в глаза, а за спиной что-то скажет. Мужские качества в нем присутствовали. Тем более если взять те времена. Кодекс офицеров царской армии не читали? Там 18 или 20 пунктов, можете найти в интернете, посмотреть, на чем воспитывались офицеры тех времен. Там все качества, которые присущи мужчинам. А этот человек еще и выделялся на фоне тех офицеров своими принципами и взглядами на жизнь.
— Вам нравится читать что-то историческое?
— Не то чтобы нравится, просто я прочитал биографию Ермолова, прочел, откуда он произошел, узнал, какие у него были личные качества. Мне прямо это запало, человек гнул свою линию и достиг высот, и не был системным человеком.
— А как вы набрели на его биографию?
— Не помню. То ли мне кто-то книгу подарил, то ли еще что-то. Так и прочитал.
— А про других полководцев читали что-то интересное?
— Если бы было что-то рядом, то почитал бы.
— В любом случае, вы же понимаете, что для Кавказа Ермолов — антигерой.
— Я же объяснил, каким был мой посыл. Мне импонируют его человеческие, мужские качества. Тем более если взять наше время, было бы хорошо, если бы люди обладали такими качествами. Сказал — сделал, и так каждый. Думаю, жилось бы легче.
— В общем, у вас вызывают уважение люди, которые...
— Отвечают за свои слова.
— И не лебезят перед начальством.
— Лучше всегда прямо сказать, как есть. Если ты можешь сказать о человеке хорошее, то говори, а если не можешь — то лучше и не говори вовсе.
— Поставим точку на этой истории. Ермолов ведь — человек, которого и националисты почитают...
— Слушайте, я тренировался, ездил, знаю многих ребят разных национальностей. Смысл был в том, что я хотел подчеркнуть качества человека, его сильный характер, мужские понятия. Это очень достойный человек в плане своих взглядов и принципов. Почитайте, я же говорю. Его не любило начальство — разве каждый может сказать вышестоящему, не боясь потерять работу, все, что он думает или с чем он не согласен? Это же достойно.
Тот самый переводчик
— Про это вас еще не спрашивали: после боя с Шамилем Абдурахимовым в Лондоне Майкл Биспинг брал у вас интервью, а переводчик перевел все так, что никто ничего не понял.
— Я подумал, может, он разыгрывает. (Улыбается.) А на второй раз уже подумал: «Он что, по блату на эту работу попал?» И все, поблагодарил болельщиков.
— Этот переводчик потом к вам не подходил, не извинялся?
— Нет, такого не было, все было только там, в ринге.
— Из других видео, которые стали популярными, — ваша встреча с Магомедом Анкалаевым. Он выиграл, вы выиграли, встреча получилась очень теплой. Вы с Магомедом до этого были знакомы?
— Да, мы на сборах были в Дагестане, пересекались.
— А вы его бой со Смитом смотрели? (Анкалаев и Павлович выступали на одном турнире — UFC 277.)
— Конечно. Как раз в раздевалке стояли, смотрели. После турнира вместе посидели, покушали роллы. Да и перед боем тоже вместе кушали.
— Анкалаев станет чемпионом?
— Думаю, да.
