Фернанд Лопес: «Если Хабиб побил 29 разных людей одним способом — он гений»
Если мы взглянем на список действующих чемпионов UFC среди мужчин и расставим фамилии внутри него по принципу наименьшего опыта в профессиональных ММА, то впереди остальных будут двое — Сирил Ган и Франсис Нганну.
Сирил Ган, 10 боев в профессиональных ММА
Франсис Нганну, 19
Камару Усман, 20
Израэль Адесанья, 22
Алджамейн Стерлинг, 23
Александр Волкановски, 24
Брэндон Морено, 26
Ян Блахович, 36
Чарльз Оливейра, 40
Верхнее положение в списке Гана и Нганну неслучайно. Во-первых, они тяжи — представители той категории, где срок обучения короче, чем в других весах. Во-вторых, оба приведены в смешанные единоборства одним и тем же человеком — парижским тренером Фернандом Лопесом — человеком, который обозначает свою бизнес-стратегию как «движение к титулу кратчайшим путем».
Текущий год получается для Лопеса самым результативным в карьере — к нему пришло мировое признание и титулы. Сначала Нганну, с которым он работал семь лет, стал чемпионом UFC (пусть и под флагом вегасовского Xtreme Couture), а затем временный пояс забрал его новый боец, тяж суперсовременной породы — Сирил Ган. Вклад Лопеса отметил даже президент UFC Дана Уайт. На пресс-конференции после победы Гана над Льюисом босс промоушена, расхваливая нового чемпиона, связал концы: «И Нганну, и Гана сделал один и тот же тренер. Надо полагать, это талантливый человек».
Лопесу — 42 года. В 1997 году он перебрался из Камеруна во Францию, но его тяжело назвать типичным голодным эмигрантом из Африки. Фернанд родом из интеллигентной камерунской семьи, его отец был профессором в колледже, мама — учителем в старшей школе. Жили они в хорошем доме с прислугой. Во Франции Фернанд не встал на пособие по безработице, а начал работать инженером-электриком. Позже поступил в колледж спортивных наук, где совмещал учебу с карьерой профессионального бойца ММА. В 2012 году Фернанд открыл свой нынешний зал MMA Factory — сегодня там занимается 600 бойцов (к примеру, столько же атлетов во всем ростере UFC). Но одной тренерской работы Лопесу мало — параллельно он ведет бойцов как менеджер, управляет собственным промоушеном и консультационным бизнесом. Воспитывает двух дочерей.
На днях пронеслась весть (пока это неофициально), что Нганну и Ган, наконец-таки, подерутся — 22 января на UFC 270. Этот поединок предлагает нам сюжет невиданной ранее остроты — сойдутся не просто бойцы, когда-то работавшие в одном зале, а, по сути, два воспитанника одного тренера. И с одним из них у этого тренера тяжелая личная история.
«Спорт-Экспресс» сделал новое огромное интервью с Лопесом и сегодня публикует вторую его часть — в ней мы обсуждали победу Гана над Льюисом (в первой части говорили о бое с Волковым), тренерскую философию и секреты Лопеса, его бизнес, а также сравнивали Хабиба Нурмагомедова с Исламом Махачевым. На днях мы выпустим и третью часть разговора — самую мощную его часть, где эмоциональный Фернанд будет метать истории и примеры уникальной неблагодарности Нганну. Но пока — вторая глава, где французский тренер также выложился по полной программе.
***
— Каким был ваш полет из Хьюстона в Париж, после того как Сирил Ган победил Деррика Льюиса и стал временным чемпионом UFC?
— Непонятные чувства. Вроде бы ты счастлив после победы, но есть ощущение, что чего-то еще не хватает. Странное чувство. Впервые я достиг подобной вершины, мой боец взял пояс. До поединка я думал, что когда мы полетим домой, я буду очень-очень счастлив, но на деле чувствовал себя двояко. Меня беспокоила вот эта мысль, что впереди еще много работы, сложной работы. И прямо в самолете я уже переключился на другие задачи. Помню, открыл компьютер и начал продумывать стратегию на следующий поединок Насрудина Имавова [против Эдмена Шахбазяна]. Потом проинструктировал нашего тренера по общефизической подготовке — сказал ему, что по возвращении в Париж мне нужна программа физподготовки для Сирила и что лагерь Насрудина тоже должен начинаться с курса ОФП. Но в целом полет домой получился замечательным, мне все понравилось. Бизнес-класс и рядом люди, которых я считаю своей семьей. Я получил удовольствие от полета.
— Кстати, ночь после боя была бессонной?
— После боев я всегда смертельно уставший. Никогда не иду веселиться и гулять. Бой закончился, и мой план — вернуться поскорее в номер и покушать. Я заказываю еду в номер, открываю компьютер и снова начинаю работать. Сначала смотрю — получил ли мой боец бонус, потом пишу матчмейкерам, чтобы узнать их мнение о бое. Связываюсь с моим партнером по менеджменту, мы смотрим видеоинтервью нашего бойца, чтобы проверить — не сказал ли он что-то не то. Потом продумываем наш следующий шаг и так далее. Но в этот раз все было немного по-другому. Мы сели на пол прямо в коридоре отеля и заказали кучу фастфуда. Сидели и кушали.
— После какого боя Сирила у вас было наибольшее нервное истощение?
— После боя с Жаирзиньо. Потому что первое наше главное событие вечера и потому что впервые мы дрались с таким пугающим нокаутером. Против таких ребят ты ни на секунду не можешь чувствовать себя в безопасности.
«Я не был сообразительным бойцом. Вроде учился в колледже отлично, но в боях был тупым»
— Помните момент в своей жизни, когда вы поняли, что можете помогать бойцам регулярно выигрывать?
— Когда я еще был бойцом, где-то в середине моей бойцовской карьеры, у меня открылось понимание поединка. Я не был хорошим бойцом, хотя мой рекорд не так уже плох для тренера — 10-7. И еще три победы не попали в рекорд. Но дрался я тупо, совершал огромное количество ошибок. И понимал, что не очень хорош для боев. Что-то не сходилось. Хотя я очень усердно тренировался, но быстро понял, что чемпионом UFC мне не стать.
— Почему?
— Потому что... У меня была физическая сила. Я был очень-очень сильным. Я родом из семьи, где все были очень сильными. Сила, взрывная скорость имелись, но не было интеллекта. Решения, которые я принимал в бою, были основаны на рефлексах уличного боя. Подростком и ребенком я очень много дрался на улицах. Я крутился в плохой компании, и мы дрались против других компаний. В то время драки были без оружия, просто на руках. И я пришел в ММА вот с этими уличными рефлексами. В то же время учился я всегда очень хорошо. В колледже всегда был одним из лучших в нашем потоке по всем предметам.
Вот такое сочетание — сообразительный в учебе, тупой в боях. Окей, для уличных боев я еще был вполне умным, пускал в ход всякие трюки, но в профессионалах не соображал на нужном уровне. И я быстро это понял, но ничего не мог изменить. Хотя к концу карьеры я уже дрался поумнее, потому что начал использовать футворк. Мой последний поединок против парня из Италии, кикбоксера и черного пояса по БЖЖ, — я использовал футворк, двигался, не сразу бросался переводить его, как всегда делал прежде. Борцы не часто используют футворк, но я понял, что это работает. Я двигался, он подумал, что я боюсь сближаться, бегаю от него, пошел резко на меня, я подловил его и вот здесь уже перевел. А потом забил на земле. Но тем не менее этого было недостаточно, и меня уже поджимал возраст — 32 года. И я подумал: «Окей, если я буду драться дальше, то буду обычным середняком. Но если буду тренировать, то могу сильно помочь молодым ребятам благодаря моему опыту и наблюдениям».
— Вы подготовили двух лучших тяжеловесов в мире на данный момент. Почему у вас так хорошо получается именно с тяжами?
— Не думаю, что я как-то особенно работаю именно с тяжеловесами. Если вы изучите моих бойцов, то там везде один и тот же паттерн — доводить удары и не пропускать их, хороший футворк, вход на дистанцию и выход. Вот эти вещи — визитная карточка моего зала. Но в случае с тяжеловесами футворк меняет вообще все. Мы оттачиваем искусство дистанции, и поэтому наших бойцов тяжело ставить в опасность. Каким бы боксером или борцом ты ни был, если я не даю тебе прикоснуться ко мне, то бой идет на моих условиях. Еще одна знаковая особенность нашего зала — мы добираемся до титулов кратчайшим путем. У нас нет цели быть непобежденными, цель — твоя карьера должна развиваться очень быстро. Вот это то, что я умею делать хорошо — помогать молодым ребятам очень быстро продвигаться. Вот вам пример. Если не считать Кейна Веласкеза, ни один другой тяж, кроме Франсиса Нганну, не попадал в UFC после всего лишь пяти побед в ММА.
А в случае с Сирилом Ганом - UFC прислал мне контракт, когда у него было только два боя в рекорде. Мой подход следующий: когда ты попал ко мне, я не собираюсь делать тебя бойцом, у которого есть и отличная борьба, и черный пояс по джиу-джитсу, и отличный кикбоксинг. Я беру то, что у тебя уже есть, и работаю с этим. И веду тебя к поясу именно с этим багажом. Да, по дороге к поясу я добавляю тебе навыков, но я бегу по этой дороге очень быстро. Я предпочитаю, что если мой боец проигрывает, то пусть это поражение будет в титульном бою, но не раньше. При этом я выстраиваю работу так, что ты не должен проигрывать. Уверяю вас, если бы в 2018-м Франсис следовал геймплану в бою со Стипе, он стал бы чемпионом уже тогда, 100 процентов. Если вы даете мне бойца, я веду его к успеху кратчайшим путем. Если бы я в самом начале сказал Сирилу: «Давай мы сначала поставим тебе очень хорошую борьбу, а потом подпишемся в UFC», то это было бы плохое решение. Я бы потерял кучу времени. Я не специалист по работе с тяжеловесами, просто стараюсь выжать максимум из того, что у меня есть. И мне повезло быть одновременно и тренером, и менеджером — я знаю, как продвигать бойца, знаю, что ему посоветовать. Люди не знают, что я владею вдобавок консультационной компанией. Мне звонят клиенты и просят совета. Недавно звонили предприниматели из Китая и Африки, которые хотят построить у себя нечто вроде UFC PI. Спрашивают, как быть, что делать. И я с моими партнерами консультирую их.
Вот, кстати, когда Сирил Ган попал ко мне, он весил меньше 100 кг (сейчас — 112 кг. - Прим. "СЭ"). Он планировать выступать в полутяжелом весе и просил меня лепить из него именно полутяжа. Я понимал, что полутяжи — чуть более умные и техничные бойцы, чем тяжи. И если бы мы пошли в этот вес, Сирилу понадобилось бы семь лет, чтобы стать чемпионом UFC. В тяжах — хватит трех лет. Насрудин Имавов тоже сначала хотел драться в полусреднем, сказал мне: «Тренер, я тяжело гоняю туда, но в среднем у меня просто не будет мощи». И я ответил ему, что кратчайший путь к титулу — это именно средний вес. Потому что если мы убираем оттуда Адесанью, там особо не остается очень умных бойцов. И вот сейчас он уже будет драться с рейтинговым соперником, Эдменом Шахбазяном. А если выиграет у него, то вызовет человека из топ-5. Я стараюсь думать глобально, не просто: «О, он сгонит вес и у него будет преимущество в этом дивизионе». А изучать — в какой категории мой боец будет подниматься быстрее, где меньше умных оппонентов, где он получит меньше ущерба и больше денег, где путь короче.
«Я показал Сирилу гильотину за пять дней до его дебюта в ММА. И он выиграл ей бой!»
— Вы сказали интересную вещь, что Сирилу понадобилось бы семь лет, чтобы стать чемпионом в полутяжах, и три года — в тяжах. То есть когда он начинал, в 2018 году, — тогда он еще не был готов бить таких ребят, как Деррик Льюис и Жаирзиньо Розенштрук?
— Нет, тогда он не был готов.
— Почему? Недостаточно опыта?
— Да, опыт очень важен. Мне еще повезло, что Сирил — очень умный человек. Очень умный. Проблема, которая часто встречается между бойцом и тренером, — это доверие. Если ты работаешь с тренером, ты должен доверять ему на 100 процентов. Если ты доверяешь на 99, ты должен менять тренера. Если ты звонишь бойцу и говоришь, что у него бой в России, он отвечает: «Отлично, согласен», а потом звонит папе, маме, друзьям и уже у них спрашивает, а хороший ли это вариант для него, — то тут нет доверия. Боец показывает его, но подсознательно он верит тренеру не до конца. А если не до конца, значит, не считает его по-настоящему сильным тренером. В случае с Сирилом его доверие абсолютно. Когда он пришел ко мне и сказал, что хочет делать карьеру в кикбоксинге, я сказал ему: «Дай мне время, и я сделаю тебя чемпионом в ММА». Он ответил: «Хорошо, но у меня жена и дочь, мне нужно зарабатывать на жизнь. Если не будет боев, то...»
Я убедил его, что обязательно найду ему хороший бой. И дальше — семь месяцев, семь! — он просто тренировался, пока не подвернулся бой. Он доверился мне, отказался от карьеры в кикбоксинге и просто посвятил себя тренировкам в новом спорте. Если я позвоню Сирилу вечером и скажу, что нашел нового спонсора, который дает ему 500 тысяч долларов, и нужно внимательно прочитать контракт, он ответит: «Тренер, завязывай. Я тебе доверяю, сам прочитай и реши, что с этим делать». И как бы я дальше ни настаивал, он не будет ничего читать. Вот так он мне доверяет. И когда ко мне такое доверие, я не могу подвести человека. Если надо не спать, а работать, я буду работать. И если я подведу его, я убью себя.
Даже вот его первый бой в ММА. Он выиграл его гильотиной. Эту гильотину я показал ему за пять дней до боя! Все пять дней мы прогоняли ее снова и снова. Он не спрашивал, зачем это, почему гильотина. Я просто сказал ему, что она пригодится нам, когда оппонент будет переводить его. И в бою соперник сразу пошел на него, и Сирил и поймал его в гильотину. И когда ринг-анонсер объявлял, что он победил гильотиной, Сирил показал на меня пальцем. Вот такое доверие между тренером и бойцом ведет к большим результатам. Изначально я планировал, что Сирил возьмет пояс за три года, но благодаря тому, что между нами было такое доверие, он в итоге взял его за два года.
«Риск с Льюисом был в том, что мы подходили к нему близко. А вообще, Сирил хотел финишировать его твистером»
— Перед поединком с Льюисом вы говорили, что Сирил, если захочет, может выиграть этот бой только одним джебом. Но вы будете рисковать, чтобы финишировать Деррика. В чем конкретно вы рисковали?
- Риск был в том, чтобы подойти к Льюису поближе. Это очень опасно, с учетом, что он часто любит притворяться потрясенным. Но люди очень недооценивают защиту Сирила. У него превосходная защита. Превосходная. В том, что касается рефлексов и реакций. Если вы пересмотрите бой — всякий раз, когда Льюис бросал правую руку, левая рука Сирила всегда перекрывала голову. Абсолютно каждый раз. Его задачей было не пропускать, но подходить к Деррику поближе, поддавливать его. А когда вы сближаетесь с Дерриком, шанс уйти в нокаут очень большой — мы видели это с Волковым и Блейдсом. Поэтому мы понимали, что идем на риск, сокращая дистанцию. Хотя при желании Сирил легко мог бы стоять на своей дистанции и выигрывать бой джебом. Вообще без проблем. И, кстати, удар, который потряс Льюиса, когда он схватился за глаз, — это был именно джеб.
Другая часть плана была завязана на лоукиках. Когда ты пропускаешь лоукики, ты не можешь вложиться в по-настоящему хороший панч. Но, конечно, лоукики были с очень четким таймингом. Казалось бы, когда Сирил бил лоукики Джуниору Дос Сантосу, он раскрывался под правую руку соперника, и тот должен был его убить. Жаирзиньо должен был убить его правой за лоукик, Деррик Льюис должен был. Но из-за того, что Сирил выбирает момент, когда соперник не может совершить нормальное движение под такой удар, лоукики остаются безнаказанными. Именно в момент, когда Сирил знает, что его не сконтрят, он бьет лоукики. Но все равно, какой бы ни был тайминг, когда ты хочешь подойти поближе, ты сильно рискуешь. Перед боем я сказал Сирилу, чтобы он не боялся проиграть. Когда ты боишься поражения, ты выступаешь хуже. И Сирилу нечего бояться поражения, даже если он проиграет Франсису, ему только 31 год. Он выиграет потом два боя и вернется к бою за титул и в конце концов заберет пояс.
— Правильно понимаю, что вы нейтрализовали правую руку Льюиса главным образом за счет лоукиков?
— Больше за счет джеба. Разбивать джебом, затем подключать лоукики, чтобы увеличить шанс на финиш. И подходить ближе, чтобы доводить локти и колени.
— Одним из самых красивых моментов поединка была комбинация Сирила из локтей в клинче. Этот перевернутый локоть в стиле Яира Родригеса и затем боковый локоть. Как решили добавить эту комбинацию в арсенал?
— Это же смешанные боевые искусства, нужно быть искусным. (Смеется.) Нужно давать людям шоу, быть немного артистом. Я сказал Сирилу перед боем: «Хочу, чтобы ты попробовал этот локоть. Хочу, чтобы показал что-то, чего люди не видели раньше». Я вам больше скажу — мы планировали в 3-м раунде выйти с Дерриком Льюисом на твистер. Сирил — мастер этого приема. А Льюис, когда он в партере, любит вставать на колени. Из такой позиции его можно обвязать одним крючком [ногой], затем забрать руку и провести твистер. И даже взять бой с Дон'Тэйлом Мэйесом — Сирил не обязан был проводить скручивание пятки, но это игра. Да, когда поединок только начался, тебе нужно быть аккуратнее, пока ты выверяешь дистанцию. Но когда вся информация собрана, нужно идти в бой.
— Вы говорили в интервью YouTube-каналу La Sueur, что у вас есть своя система работы на лапах в боевую неделю. Могли бы рассказать о ней поподробнее?
— В боевую неделю я хочу, чтобы отработки были максимально приближены к бою, но при этом не хочу загнать бойца. Он не должен накапливать усталость во время этой недели. Поэтому мы четко разделяем тренировку на интенсивность и время. Когда мы работаем на лапах, я заставляю бойца поднимать интенсивность на максимум во время ударов, но на короткие промежутки времени. Тренировка длится как бой — 5 раундов по 5 минут. Пульс поднимается высоко и падает низко за очень короткое время. Благодаря этому боец может быстро восстанавливаться. 8 минут ему достаточно, чтобы восстановиться после такой тренировки. На завтра не будет никакого утомления. А вот если мы поднимем интенсивность на максимум и заставим бойца так работать всю тренировку — он будет измотан и не успеет восстановиться к бою. Поэтому на боевой неделе мне нужна интенсивность на очень короткие промежутки времени. Я хочу, чтобы мотор Сирила работал по принципу дизеля — топливо долго и медленно идет до двигателя, но когда доходит, идет очень взрывная отдача. Я хочу, чтобы он взрывался на короткие периоды, а потом мы быстро заканчиваем тренировку. И здесь есть фактор ментального голода. В зале в обычном режиме Сирил тренируется два часа, а тут — в боевую неделю — 30 минут. Ему мало, он хочет еще, но еще нельзя, мы останавливаемся. А вот в бою этот голод пригождается, это зверь, который, наконец, свободен.
«Каждый день я заставляю Сирила учить по три новых слова на английском языке»
— Видео La Sueur, где вы отчитываете Сирила за неприлежное изучение английского, — прекрасно. Видно, что вы гораздо больше, чем просто тренер и боец. Почему он, кстати, не продвигается в языке так быстро, как вы хотели бы?
- Тренер и учитель — разные понятия. Учитель может быть для бойца тренером, хиропрактиком, менеджером, кем угодно. Моя роль — развивать Сирила во всех направлениях, чтобы он мог стать следующим Мохаммедом Али. И есть ты хочешь стать фигурой такого уровня, ты должен проявлять себя и за пределами октагона. Для этого нужно общаться с людьми. Поверьте мне, Сирил — обаятельнейший парень, очень забавный. Но из-за плохого английского он не может шутить так, как умеет. Тяжело шутить на чужом языке. Когда Сирил будет говорить бегло по-английски, его полюбят все. Потому что он очень естественный и забавный. С самого первого дня я прикрепил к нему человека, который семь лет работал с UFC, — он учит Сирила ММА-английскому и работе с медиа. Моя же роль — отслушать каждое интервью, которые он дал англоязычным медиа, и рассказать ему, что можно улучшить к следующему разу.
— Когда, по вашим расчетам, он должен заговорить по-английски бегло?
— Думаю, к концу 2022-го он будет выдавать шутки на улучшенном английском. (Смеется.)
— Вам лично сколько потребовалось времени, чтобы заговорить на английском?
— Мне тяжело дается думать на английском. Именно само обучение дается нормально. Камерун, откуда я родом, двуязычная страна. Как в Канаде - есть франкоговорящее население и англоязычное. В Камеруне то же самое разделение. У меня с детства ухо было настроено на английский, хоть я и рос во франкоговорящей части Камеруна. Но при этом практики на английском у меня почти не было, моя семья, окружение говорили на французском. Поэтому у меня не особо богатый словарный запас. И у меня очень специфический акцент. (Смеется.) Даже если я сейчас посвящу 20 лет изучению английского, акцент останется. Хотя я все равно горжусь им, мне он очень нравится. Если мы говорим о скорости обучения английскому, Сирил продвигается в нем быстрее меня. Да, мой опыт в английском побольше, я учу его дольше, но с точки зрения качества языка — думаю, через пару лет Сирил будет моим учителем по английскому. (Смеется.)
— Спецзадания даете ему? Выучить, например, какое-то количество новых слов.
- Да, я требую от него учить по три новых слова каждый день. И раз в несколько дней я отправляю ему таблицы. В левой колонке указано, как сказать какое-то выражение в интеллигентной форме, сложно, а в правой — как сказать его просто. У Сирила есть привычка, он говорит «very, very good», «I feel very, very good» и так далее. Я прислал ему таблицу, где указано, что вместо этой фразы можно сказать просто «great» или «fine». То есть короче и проще.
«Сирил — привлекательный парень, но очень верный. Всегда говорит о своей жене»
— Если почитать западные форумы, Сирила все считают привлекательным мужчиной, отмечают сходство с Энтони Джошуа. У него есть проблемы из-за чрезмерного внимания девушек?
— Сирил и правда привлекательный парень, но он очень верный. Он настолько уважает свою жену, постоянно говорит о ней. Да, он может пошутить, когда увидит красивую девушку, но ни при каких раскладах не будет чем-то там заниматься на стороне. Очень семейный парень, с правильным отношением к таким вещам. Здесь я ему уступаю. (Смеется.) Что бы ни происходило в его жизни, он всегда говорит о своей жене. Он вдохновляет меня.
— Недавно проходили видео, где другой тяжеловес из вашего зала — бывший борец-олимпиец Слим Трабелси (1-0) — швыряет Франсиса Нганну и Сирила Гана. Насколько это перспективный боец?
— Слим Трабелси... (Берет долгую паузу.) Физически и технически у него есть потенциал, чтобы стать бойцом UFC. Но у него есть проблема в голове. Как вам сказать... он нетерпеливый, даже жадный. Это, знаете, как ребенок, который еще толком не научился ползать, но уже хочет бегать. В этом спорте нужно уметь быть терпеливым и уметь слушать. Повсюду ловушки, и когда тебе покажется, что ты готов, ты попадешь в одну из ловушек. Если он изменится, то может стать чемпионом. Посмотрим. Дайте ему провести еще пару боев. Хотя не все упирается только в спорт, многое зависит от того, как ты еще себя ведешь по жизни.
Not many men can say they can take down Francis Ngannou AND Ciryl Gane!! ?
— Levels Fight League (@LFL_MMA) July 23, 2021
Olympic wrestler ?? Slim Trabelsi (1-0) fights in the co-main event this Sunday!! #LFL2
Live on https://t.co/LGBISaRpOD & @FiteTV!!@fernandlopez @JackSlackMMA @robinblackmma @BigMarcel24 @LaSueur_off pic.twitter.com/sjaUC5yDEa
— Ошибусь, если предположу, что по стилю Сирил Ган больше всего напоминает Алистара Оверима?
— Люди совершают огромную ошибку, сравнивая Сирила с Оверимом. Особенно с последней версией Оверима. Вот смотрите, есть три ударника — Жаирзиньо, Оверим и Сирил. Жаирзиньо не двигается челноком. Оверим — слишком медленный. Сирил сильно отличается от них. Поймите меня правильно, я с большим уважением отношусь к Овериму, долго был его фаном. Много лет назад я встретил его в японском аэропорту, когда он дрался в Pride. И я подошел к нему и умолял о фото. Вот настолько я был его фаном. Для меня это огромное имя. Но физически их нельзя сравнивать с Сирилом. С точки зрения ловкости и других компонентов. Они разные, как день и ночь.
— С кем тогда можно сравнить Сирила?
- Его можно сравнить с Адесаньей. Можно сравнить с Джоном Джонсом. Возможно, с Гигой Чикадзе. Но точно не с Оверимом. У них разная структура тела, они по-разному двигаются. Адесанья — худой, высокий, его движение похоже на Сирила. Язык тела похож. Джон Джонс своей вариативностью похож. Но вы точно не можете сравнивать его с Жаирзиньо или Оверимом.
«Ислам Махачев может выиграть у Оливейры. Но не сейчас»
— Говоря об Овериме, как вы думаете, почему при своей уникальной универсальности, физической одаренности и прочем он так никогда и не стал настоящей доминирующей силой в мировом тяжелом весе?
— Потому что он слишком поздно превратился в очень умного бойца. Когда он стал по-настоящему умным, уже было поздно — его «физика» ушла.
— А когда он стал очень умным?
— Когда попал к Грегу Джексону и тот научил его финтить и двигаться. Финты, движение, эффективные кики. Тогда Оверим превратился в умного Оверима.
— Кстати, он тогда согласился с вами сфотографироваться в аэропорту?
— Да-да. (Смеется.) Это фото есть у меня в Facebook.
— У кого бойцовский интеллект выше — у Франсиса Нганну или Деррика Льюиса?
- Все-таки у Франсиса ай-кью повыше. Бойцовский интеллект Деррика очень недооценен, но Франсис все равно здесь получше. Он очень умный парень. Не настолько, как Сирил Ган или даже Тейлор Лапиллюс, но все равно умен. Умнее Деррика Льюиса.
— На подкасте La Sueur вы пробросили интересную мысль по поводу Ислама Махачева. Что если бы Хабиб дрался с Тьяго Мойзесом, он не возился бы с ним четыре раунда, а уничтожил гораздо раньше.
— Я был немного разочарован выступлением Махачева в последнем бою. Хотя очень люблю этого бойца. Я знаю, что Мойзес никогда бы не перевел Хабиба. Это исключено. А вот если бы Хабиб перевел Мойзеса, бой бы просто б**** закончился. Он бы избил его. Точка. Еще есть проблема с тем, что техничные бойцы не вкладывают в удары много силы и страсти. Сирил никогда не бьет, вкладывая всего себя. Потому что он технарь. Технари не применяют эту силу. Хабиб не любил заигрываться, он более эффективен. Он избивал людей. Если бы Хабиб наложил руки на Мойзеса, тот был бы мертвецом.
— Как вы видите возможные поединки Ислама против Порье и Оливейры?
— Я думаю, он может побить Порье, но я не уверен, что он выиграет у Чарльза Оливейры. Он может побить Оливейру через пару лет, но не сейчас. Оливейра прошел через всё. Смотрите на его путь. Он был изначально хорошим бойцом. Потом его сломали. Куча поражений. Он пересоздал себя. У него не было кардио. Теперь у него есть кардио. У него не было подбородка. Теперь у него есть подбородок. Он построил себя заново и стал машиной. Очень хороший ударник, очень хороший борец, очень хорош просто везде. Пока Чарльз - проблема для Ислама. С Порье Ислам может быть вариативным: если что-то не получается в боксе — пойти в борьбу. Затем от борьбы — к грепплингу. Затем вернуться в стойку и угрожать левым хайкиком. С Оливейрой у него таких вариантов нет, потому что Оливейра хорош везде.
— В России любят гадать, каким бы получился бой Хабиба против пикового Тони Фергюсона 2016-2017 годов. Ваше мнение?
- Это был бы очень интересный бой. У того Тони Фергюсона была невероятная вера в себя, и он мог бы порезать Хабиба локтями. Но, думаю, все равно Хабиб бы победил.
— У кого из них бойцовский интеллект выше?
— Хабиб гораздо умнее как боец. Если человек каждого соперника подвергает граунд-энд-паунду, тейкдаунам и сабмишенам — это не случайно. Это как если вы привели к титулу только Франсиса Нганну — это может быть случайность. Но если вы привели к титулу уже двух тяжей (смеется) — это не случайно. Если вы перебили 29 человек одним и тем же способом, это значит, что вы очень умны. Потому что все эти 29 человек — разные люди. Но вы смогли всех их провезти по одному и тому же маршруту. Неважно, что они хотели сами, вы их привели 29 раз к той же конечной точке. Значит, вы **** какой умный. Вы гений.
«Самый умный человек, которого я встречал в жизни, — это мой отец»
— Вы довольно молоды для тренера — 42 года. Сколько еще хотели бы этим заниматься?
— До тех пор, пока я получаю от этого удовольствие. Мне нравится тренировать, нравится промоутерская работа, нравится быть менеджером. Когда все это мне разонравится, я остановлюсь. Сейчас у меня масса других способов зарабатывать деньги. Просто куча таких способов. Мне не обязательно быть тренером. Не обязательно быть менеджером. Я занимаюсь этим, потому что очень люблю, и благодаря этому у меня есть чувство, как будто я в постоянном отпуске.
— Назвали бы себя богатым человеком?
— Нет, я бедный человек.
— В прошлом октябре мы обсуждали, нет ли у вас проблем со здоровьем из-за держания лап для таких монстров, как Сирил Ган. Вы говорили, что никаких проблем. По-прежнему эти страшные удары не несут для вас вреда?
— По-прежнему все в порядке. Да, я старею, но лапы не проблема для меня. Когда ты знаешь, как смягчать удары, как поглощать их, то проблем нет. Может быть, с какого-то момента я разлюблю лапы, но сейчас мне это очень нравится. Я б**** люблю их. Каждый кэмп доставляет мне удовольствие. Вот вчера я работал с Насрудином Насрудиновым, он будет драться в главном событии Contender Series. Планировал 30-минутную тренировку, но в итоге работали 45 минут, я даже не заметил, как прошло время. Вот так я наслаждаюсь процессом. Я очень люблю свое дело.
— Кстати, забыл спросить вас о Томе Аспинэлле. Четыре досрочные победы подряд в тяжелом весе. Считаете его угрозой для Сирила и других топов?
— Прямо сейчас — нет. Но он будет угрозой. Мне он нравится, мы много общались с ним, я часто разговаривал с его отцом. Прекрасный парень, его отец — хороший человек. Мы как раз обсуждали, что на определенном моменте Том с Сирилом могут встретиться. Очень хороший боец. Пока он не опасен для Сирила, но будет опасен. Правда, я очень разочарован, что он не амбициозен. Он вызвал Благое Иванова после последней победы, мне казалось, что он мог бы сделать вызов получше.
— Вы, пожалуй, самый умный человек, с которым я когда-либо общался. Кто самый умный человек, который встретился на вашем пути?
— Вау. Самым умным был мой отец. Сейчас он на небесах, он умер. Самый умный человек в моей жизни. Вещи, которые он говорил мне давно, до сих пор работают. Он самый умный человек, которого я когда-либо встречал. Моего дядю расстраивало раньше, когда я говорил, что отец — самый умный. (Смеется.) Но, по правде говоря, тогда я этого еще не понимал до конца. Но спустя время понимаю. Отец был очень умен.
— Когда образ отца последний раз вставал перед глазами?
— Два месяца назад. Мой брат выложил фотографию с отцом на годовщину его смерти. И у меня закружились воспоминания об отце, о нас с ним.
