«Дацик в тюрьме был в жутком состоянии...» Откровения первого тренера Рыжего Тарзана
Вторая часть длительной беседы с президентом Федерации муай-тай Санкт-Петербурга Эриком Кайбышевым — человеком, который сделал из Вячеслава Дацика бойца. Компанию нам составил петербургский журналист, писатель, ринг-анонсер Константин Осипов. Читайте по этой ссылке первую часть — про молодого Дацика.
Андреев: У Дацика же был бой в Волгограде с человеком по имени Рамзан Межидов.
Кайбышев: Это страшный бой.
Андреев: Так и не нашел видео этого боя.
Кайбышев: Надо его найти, ищите. Страшный бой был. Это было лето, нас пригласили в Волгоград. По-моему, сопромоутером был Гриша Кобылянский. Я позвонил, сказал: «Хорошо, Дацик приедет». Они сделали там интервью, большую рекламу, пресс-конференцию. И они [Дацик и Межидов] там такой бой закатили! Когда Слава приехал, он был весь в сечках.
Андреев: Он проиграл?
Кайбышев: Да, в дополнительном раунде. Слава пытался его забить, забуцкать, но, видимо, не хватило опыта, навыков.
Дацик приехал весь в сечках, я его спросил: «Ты что там делал?». А потом он показал мне: Межидов его закрутил, Дацик повис на канатах, улыбался. Тот его бьет, а Слава смеется.
Андреев: Так это тот самый бой, когда Дацик висел на канатах!
Кайбышев: Да, именно он. После этого я позвонил, поругался, что сделали такой бой. Еще был бой в 2001 году. Шла Вторая чеченская война. Славу отправили в Махачкалу, а в Дагестане начались столкновения. Тогда в Махачкале Гриша Кобылянский делал большой турнир. Дацик там дрался с Асильдаровым.
Андреев: Это был один из ведущих тяжеловесов Дагестана.
Кайбышев: После боя я потерял ребят. Они позвонили, сказали: «Мы уехали» — и пропали. Мне уже звонит Рафик, папа Садыкова, я начал волноваться, меня начало трясти.
Андреев: Они поехали без вас?
Кайбышев: Да, без меня. Там был Гриша Кобылянский. Они уехали — и все. А там начались какие-то бомбежки, еще что-то. Я был просто в ужасе, думал: что происходит, куда пропали люди? Нашел Гришу, он мне сказал: «А они остались там, все нормально, их приняли хорошо». Оказывается, они поехали в Избербаш и полезли купаться, забыли про телефоны, про то, что надо отзвониться и сказать: «Мы проиграли». Задвинули это дело — и все. А мы тут мучаемся.
Андреев: Особенно с учетом того, что Дацик любит приключения.
Кайбышев: Вот-вот. Но мы нашли их. Еще у нас было три турнира в Белоруссии, два-три турнира на Украине. А потом, когда Слава стал сам по себе, когда он нарушил все грани, мы расстались, и он ушел из федерации, создал свою организацию и провел два турнира. У него там и Загорский был [ринг-анонсером], он всех лучших собрал, и они хороший турнир устроили.
Андреев: Кажется, чуть ли не в Буденновске.
Кайбышев: Нет, но в каком-то поселке в Ставропольском крае, на родине этого Шалимова (Валерий Шалимов, в СМИ представлялся как дядя Дацика. — Прим. «СЭ»).
Андреев: Бой с Виктором Смоляром в рукопашке. Вы тогда отругали Дацика за действия во время поединка.
Кайбышев: Это был вообще самый тяжелый... Я бы даже сказал, что я сначала его [Дацика] выгнал и сказал, чтобы он никогда не приходил ко мне на тренировки. Это было уже после Орловского, после всего этого. На следующий год. Меня попросили военные спецы, предложили сделать бой со Смоляром.
Андреев: Смоляр не меньше пяти раз побеждал Сергея Харитонова.
Кайбышев: Я не знаю, сколько раз он побеждал Сергея Харитонова, но для меня Харитонов — очень ловкий человек. Он на моих глазах выиграл у Казновского буквально за секунду.
Андреев: Харитонов — однозначно один из лучших тяжеловесов в России. Он, мне кажется, даже недооценен, у него же такой рекорд!
Кайбышев: Конечно. Когда Кобылянский делал бои в «Мегасфере», там были бои Казновского с Харитоновым и Дацика с Савочкой. Дацик разобрался с Ромой. Мы думали, что сейчас будет хорошая победа, Казновский ведь неплохой ударник и борется нормально. А Харитонов из безнадежного положения выбрался. Казновский сидел на нем сверху, а он умудрился сделать ему болевой на руку. Кобылянский нам говорил, что Харитонов — мастер спорта по боксу. Какой бокс, если человек такое умеет?
Андреев: Думаю, дело в том, что в те времена Харитонов начал ездить к Александру Федорову в Екатеринбург. Тогда он сильно подтянул борьбу. Потом перестал туда ездить — и почти сразу перестал побеждать болевыми.
Кайбышев: Для нас тот болевой был неожиданным. Я к тому времени повидал уже много чудес на ринге, а тут такое! Мы с Дациком сказали Казновскому потом: «Да, Серега, не повезло тебе». Харитонов остался у меня в памяти именно таким, больше я его нигде не встречал.
Андреев: А Смоляр?
Кайбышев: Мы знали, что он — шестикратный чемпион мира. Я сказал Дацику: «Боксировать не надо». Вышли чисто на бой. Это был какой-то турнир, посвященный героям-десантникам, присутствовал начальник подготовки всех войск ВДВ, было много генералов. Такое помпезное, парадное соревнование. Сказал Славе: «Не боксируй, если есть возможность сделать болячку — делай, но быструю». А что было дальше — все видели видео и знают, что произошло.
Слава начал делать ему болячку на ахилл, рвать ахилл этот конкретно, а в рукопашке это, видимо, не считается. Судьи говорят ему: «Стой!», Витя уже орет, никто не может понять, что происходит. Начинается свалка, все судьи сбегаются, начинают лупить Дацика, оттягивать его. Я был в ужасе, для меня это было позорище. В любом случае, тебя пригласили как гостя. Ты должен был выступить и уйти. Проиграл или выиграл — какая разница? Мы там не за деньги выступили, нас просто пригласили с уважением. Когда ты нарушаешь почтительность и полностью топчешь чужое гостеприимство — это ужасно. Я ощущал себя просто растоптанным.
Андреев: А Дацик извинился потом?
Кайбышев: Да, потом он извинился. Мы в тот момент и ругались с ним, и плакали — но это от позора. Не думал, что мы весь праздник испортим людям.
Андреев: Это был единственный момент, когда вам было реально стыдно за Славу и вы ругали его за поведение?
Кайбышев: Да. Больше такого не было. Он умеет извлекать уроки, он — нормальный человек, не идиот.
Андреев: А помните историю — «Ленинград» против «Отпетых мошенников»? Дацик тогда уже был не у вас?
Кайбышев: У нас. В этой свалке участвовали человек семь.
Андреев: Его же тогда побили какие-то охранники.
Кайбышев: Нет, его никто не побил. Он спрятался под барной стойкой.
Андреев: Расскажите! Я слышал версию, что его отметелила охрана.
Кайбышев: Мы приехали ввосьмером, ехали то ли с какой-то встречи, то ли еще откуда-то. Какой был состав? Соколинский, Аристократ, Казновский, я, Дацик, еще пара молодых ребят с ним. Все здоровые, большие. Почему мы пришли? Долгие годы, 5-6 лет спонсором нашей федерации и боев был «Молотов Коктейль», у них был завод в Гатчине. Тогда как раз клуб, в котором проходило мероприятие, входил в нашу систему, у нас был бесплатный вход. Турнир тоже делал «Молотов Коктейль». Нам было интересно, потому что там были Шнур и «Отпетые мошенники». Шнур — ну, понятно, это Шнур.
Андреев: Он не дрался?
Кайбышев: Нет, он дрался, но в тот момент... После того как Слава вышел, его история была на виду. Свалка была серьезная. Еще там как раз был Макс Перов, который вызвал Славу на бой после тюрьмы. Атаман сейчас в Краснодаре живет. На войне был, везде. Терский казак.
Я предварительно сказал Славе: «Я тебя прошу, никакого ЧП. Поиграй — и все». Он ответил: «Хорошо». И, как всегда, устроил такое чудо! Я потом его поймал, очень разозлился. А он мне говорит: «Да ты чего? Мы же договорились с этим рефери ударить друг друга, сделать шоу». Я спросил его: «Да ты что?», а он: «Да, так и было». Ну, думаю, ладно. На самом деле, может, чтобы не получить в очередной раз, Слава придумал эту историю. Я расслабился в тот момент, в принципе, ничего же не случилось, ну, потаскались немного, потолкались, все нормально, сели и уехали. Но к нам тогда ни одна охрана бы не подошла, у нас был серьезный состав. Вся эта свалка — это мои боксеры, все друг друга лупили. Мы шли за Славу, потому что его ударил прямой рукой профессиональный боксер — судья был боксером. До сих пор с ним видимся, общались неделю назад.
Андреев: Там сразу видно, что человек умеет драться.
Кайбышев: Да. Но эта история — это все равно шоубиз.
Андреев: А эта тема, когда Дацик два раза дрался с Ромази Коркелией?
Кайбышев: Это было в Ярославле, Георгий Кобылянский проводил чемпионат мира по боям без правил. Олег Тактаров там был гостем. Мы сидели смотрели это чудо. У Георгия на тот момент уже было предубеждение насчет Славы, потому что он все время заканчивал бои каким-то трешем. Он сказал Славе: «Я тебя прошу, тут телевидение, арену только построили». Мы потом подрались прямо в раздевалке, все подрались. После боя, когда объявили, что поединок признан несостоявшимся, мы начали все драться. Команда на команду.
Андреев: Милицию, наверное, вызывали?
Кайбышев: Нет, все нормально было. Там был Макс Тарасов, Аветисян. И Тактаров был, но он в драке не участвовал. Он представлял из себя американца, суперзвезду.
Андреев: Еще такой момент: вы рассказывали про бой, в котором у Дацика был компрессионный перелом шейных позвонков.
Кайбышев: Мы участвовали в боях в цирке в Автове. Слава Нущика сделал, а следующий бой в восьмерке был с Вадимом Куватовым. Это был запрещенный прием, такое нельзя делать в ММА, когда ты берешь соперника за руки и втыкаешь его. У Дацика был компрессионный перелом, он потерял сознание. Ему наложили швы, отвезли в больницу. Он сам ушел из больницы через два дня. Надоело лежать, ушел. Сказал: «А у меня ничего не болит».
Андреев: Сам Дацик недавно вспоминал, что это его самая тяжелая травма.
Кайбышев: Может быть, одна из самых тяжелых. Он эту травму не лечил, не знаю почему. Я был очень расстроен, потому что после такой травмы люди лечатся полгода или сразу же уходят из спорта. Тяжелый был момент.
Андреев: Но Дацик — неубиваемый.
Кайбышев: Это природа. Его одарила природа.
Осипов: Кстати, недавно случайно посмотрел польский фильм про ММА — «Андердог». Про чемпиона, у которого проблемы со здоровьем. В финале у его знакомой похищают дочку, говорят, что русская мафия работает в Польше.
Кайбышев: Русская мафия — это ужасно.
Осипов: Посмотрите обязательно, там показаны польские реалии сегодняшнего дня, много приглашенных звезд ММА. Но я не совсем об этом. История Дацика, которая, я надеюсь, все еще пишется и рассказывается — на мой взгляд, идеальная голливудская история мальчика, который представлял себя супергероем.
Кайбышев: Как Мохаммед Али, который сказал в 14 лет, что будет олимпийским чемпионом, и сам себя таким сделал.
Осипов: История сродни «Властелину колец». Или истории Ильи Муромца, который лежал на печи 30 лет, а потом вдруг человек оказывается перед жесткими жизненными реалиями. Мы говорим обо всех этих историях, которые происходят на ринге и вне его. Это же все не просто так, это вызов человеку: как ты выйдешь из этого положения или из такого. Тебе ломают шейные позвонки, ты выходишь очищенным.
Кайбышев: Тебя сажают в тюрьму, причем не просто так, над тобой ставят опыты, колят такие сильные препараты, что ты превращаешься в обессиленного, больного человека. И, по идее, ты должен быть обессиленным и больным, который не соображает.
Осипов: И каждый раз он проходит эти круги, возвращаясь к изначальному.
Андреев: Вот момент из интервью Андрея Чумлякова, тренера по рукопашному бою. Он сказал про Дацика: «Он из Сланцев. Рассказывали, что он участвовал в драках, и ему так по голове настучали, что не раз трепанацию черепа приходилось делать».
Кайбышев: Нет, трепанацию ему не делали. Он в школе дрался...
Осипов: Я перебью. Есть же допуск перед турнирами, есть же карточка бойца, томография головного мозга. Ни один промоутер, тем более такой, как Эрик Кайбышев, не допустил бы человека до участия в турнире. Я понимаю, что это не сам тренер сказал, может, ему какая-то бабушка рассказала, но...
Андреев: Или сам Дацик.
Осипов: Может, и так.
Кайбышев: У нас был блестящий врач, женщина, из военной академии. На самом деле, у Дацика были малюсенькие проблемы, но это как и у всех.
Андреев: Кстати, Дацик был трудным ребенком?
Кайбышев: Я не застал, но, по слухам, он очень хорошо рисовал в детском саду. Говорили, что он чуть ли не новый Ван Гог. Он необычный человек с необычным взглядом на все. Конечно, сейчас мы можем любое клеймо ставить, а парень-то живет своей жизнью — и слава Богу. Нашел свою дорожку и идет по ней.
Андреев: Из вашего интервью изданию Last Round: «Мы уже хотели или ехать в Японию, или в UFC». Действительно был шанс, что Дацика могли взять в UFC?
Кайбышев: Почему нет? У нас уже тогда участвовали ребята в Японии. Рулил в Японии Григорий Кобылянский. Мы разговаривали тогда и с Бобом Шрайбером, он приезжал к нам на арену с женой, мы общались на уровне того, что хотели бы продвинуть Славу. В принципе, сейчас Шрайбер же выводит голландского бойца Штефана Штруве.
Андреев: Шрайбер — это легенда.
Осипов: Жену Шрайбера, кстати, наша Наташа Бобкина разобрала в свое время. Наташа выступала в профессиональном боксе, в дзюдо, она — двукратный чемпион мира и призер по сумо. Ей предложили бой в Голландии. Она победила чуть ли не досрочно техническим нокаутом, причем гонорары там были несопоставимые по сравнению с женой Шрайбера. Потом Бобкиной предложили реванш в Петербурге, но гонорары были те же самые. В итоге Наташа отказалась.
Кайбышев: Вообще, если вспомнить, как рождался тот стиль, когда ты не боишься боли, пропускаешь удар и показываешь сопернику: «Давай, ударь еще» — вся эта игра, которую сейчас поддерживают Макгрегор и другие ребята... Это же есть в самой идеологии тайского бокса — ты показываешь зрителям, что тебе не больно. Мы в первый раз столкнулись с этим, когда Дмитрий Садыков поехал в Финляндию и бился там с известным тайским бойцом, который там жил. Он был девятикратным чемпионом мира, все как положено. Он, конечно, Диму просто разобрал, а Дима тогда был нашим самым известным бойцом. Дима приехал и рассказывал: «Я ему бью по ноге, а он показывает — давай еще! Бью по руке — то же самое». Это был какой-то спектакль. Это все внутри бойцовского клана остается, ребята же собираются на тренировках, обсуждают все это, рассказывают друг другу. Все это передается от одного к другому. Вот эта атмосфера бойцовской лаборатории, в которой все рождается. Слава жил в самое яркое время и общался с такими бойцами, которые вообще ничего не боялись. Он, конечно, сделал все сам, но то, что он общался с такими классными людьми, это тоже помогло.
Сейкендо на тот момент сломалось. Дацик был на очереди, чтобы тужа поехать (турниры по сейкендо проводились в Японии в конце 1090-х — начале 2000-х, правила — бой в стойке с ограниченным временем работы в партере. — Прим. «СЭ»). С ним на очереди были Казновский, Макс Иванов, Тони Монтана. И еще один человек, я подзабыл уже, кто именно. Было четыре человека — они бы там стартанули. Сейчас в городе живет Руслан Нагнибеда, который был звездой сейкендо. Есть президент федерации Ленобласти Рамиль Курмантаев — тоже звездой был. Эти ребята до сих пор в деле. Ну, сейчас мы можем только говорить, но тогда у нас был план, и мы его придерживались. (Смеется.)
Андреев: Вы рассказывали: «Мы решили больше не давать Дацику хода в Санкт-Петербург». Почему?
Кайбышев: Как мы решили ему не давать хода: фактически мы были единственными, кто делал бои. В тот момент от него отказался Финкельштейн, после того как Слава задушил голландца де Витте, а тот чуть не погиб. Слава его душил, пока тот не уснул. Вадим после этого предупредил меня: «Я с уважением отношусь к тебе и к твоей организации, но боев ему больше не дам». Георгий Кобылянский на тот момент уже отходил от дел, да и он устал от этих постоянных треш-концовок. У нас была одна площадка — «Барс», казино «Арбат» в Москве.
Мы с Дациком расстались, я сказал Славе: «Ты свободен. Никаких претензий нет. Мы тебя никогда не предадим, надеюсь, ты нас тоже не предашь. Никакой информации». Он знает наши законы — молчок. К себе я его взять не мог, а кто еще? Кван? Он тогда не делал профессиональных боев.
Осипов: Он, как все корейцы, очень дисциплинированный, чистоплотный человек. Он же президент Петербургской федерации, Эрик его вывел на большую арену. А что до Дацика — видите, Эрик даже отворачивается, даже если у него что-то где-то накипело, что раз уж он сказал «все» — значит, это все.
Андреев: «Накипело» — это недисциплинированность?
Кайбышев: Нет, Дацик нарушил сыновью почтительность, и сделал это очень грубо.
Андреев: Это как?
Кайбышев: Неважно, он знает.
Андреев: Была какая-то история, что он деньги в казино проиграл...
Кайбышев: Это неважно. В данный момент мы говорим о том, что Слава ушел, стал свободен. Через год провел турнир, еще через год — еще один. Он начал двигаться сам, как мы могли ему закрыть путь? Что, мы скажем Саше Загорскому: не выступай с ним? Мы с Сашей с первого дня. Саша, когда начинал, у него никогда перед собой не было отбивок, мы ему писали первые отбивки. Весь коллектив разговаривал, он потихоньку научился и стал звездой, но мы к этому причастны. И Слава этим пользовался. Мы же не можем запретить ни Славе, ни Саше. Все люди для нас свободны. Они хорошо знакомы, Саша выступает ведущим на его боях, вот, на последнем был, когда Шеф приехал из Нижнего Новгорода.
Осипов: А, по-моему, это было с Тарасовым.
Кайбышев: Нет-нет, с Тарасовым был первый бой, они повалялись. А тут другая история — он сам провел турнир, взял в аренду ресторан (осенью 2019 года в Санкт-Петербурге, Дацик нокаутировал Андрея Кирсанова по прозвищу Шеф. — Прим. «СЭ»). Ну, как мы ему можем это закрыть? Другое дело, что я держу весь город — скромно говорю, что держу все бои. Все бойцы со мной, никто никуда не ушел. Он не пришел ни в один клуб и не предложил никому: «Давай, переходи ко мне». Он был просто боец высокого уровня, им и остался. Слава — как шоумен, как пропагандист правильного подхода к жизни, пусть у него сначала и не получилось, но сейчас он доказывает, что он сильный.
Только он один знает, как ему тяжело сиделось в тюрьме в первый раз, как ему было сложно в Крестах. Но, с другой стороны, мы же все понимаем — человек взял чужое, сказал «извините», понес наказание. Он же никого не избил, не приносил ущерба здоровью людей. При этом из него делали не просто психбольного, а вообще... Я так понимаю, какая-то история есть, суды идут. Была какая-то жуть полная.
Андреев: Как раз сейчас во время интервью вы упомянули, что ему там что-то вкалывали.
Кайбышев: Да-да. Город у нас маленький, ко мне сразу прибегали и все рассказывали. Что происходит, как. Мне говорили, что он просто в жутком состоянии. Я думал: «Как? Что он такого сделал?»
Осипов: У нас же сложно людям, которые не вписываются в общепринятые рамки. Да и везде так, не только в России. И в Америке, и в Японии так.
Кайбышев: Если ты в спокойном режиме, если у тебя спокойный характер и ты посвящаешь себя дисциплине и организованности, то у тебя не будет проблем. Человек, который пришел учиться бить морду другому, не научится этому. Он научится терпеть, говорить «да», когда может сказать «нет». Он научится другим вещам, долгому терпению, научится быть опасным. Как мы в школе учим: «Надо быть опасным на ринге до самой последней секунды». Это вообще из глубины веков идет, а здесь людей это захватывает. Когда опасность в ринге висит все время — это очень серьезно.
Андреев: Я общался с людьми, которые раньше работали в казино «Арбат», они вспоминали, что первая жена Вячеслава, Ксения, тоже такая была, заводная.
Кайбышев: Про Ксению я не хочу говорить. Она выбрала свой путь, свою жизнь. От меня ни одного слова про нее не услышите.
Андреев: 2007 год. Зачем Дацик, вроде бы известный боец, который может зарабатывать боями, встал на криминальный путь?
Кайбышев: А кому это понятно? Я тоже не понимаю этого.
Осипов: Я же говорил, что самое безопасное место для бойца — это ринг, а Слава покинул клуб. Недавно была похожая история: одного боксера пригласили на фотосессию, сняли дорогую студию, наняли дорогого фотографа. Он приехал, сел на лавочку. Его спросили: «Вы привезли боксерскую форму?» Он сказал: «Нет, а зачем?» Еще спросили: «Чемпионский пояс взяли?» А он снова: «Нет, а зачем? Мне тренер сказал, что не надо». Ему объясняют: «Вы же не на паспорт фотографироваться приехали». А он в ответ: «Мне тренер не сказал». Почему столько трагедий, когда спортсмен уходит из клуба? Это все вещи одного порядка. Ответ ищите там. Ответ ищите в фильме «Москва слезам не верит». Помните: «Вы же Гурин, хоккеист? Давайте по рюмочке. А я не верю, что вы — Гурин, покажите удостоверение мастера спорта», «Да вот, смотрите, мужики» — и ему наливают. Сколько покалеченных судеб — и все это происходило, когда человек заканчивал карьеру спортсмена.
Опять же откуда Эрик знает, почему Дацик пошел грабить салоны? Он же контракт разорвал, он же не толкал Славу в салон и не просил: «Славочка, принеси мне сегодня деньги, давай салон возьмем». Я не говорю, что об этом не нужно спрашивать, что не нужно анализировать ситуацию, но эта ситуация лежит в моральной плоскости.
Кайбышев: Скажу одно: когда появилась Ксения, мы озаботились пристраиванием Славы, чтобы он получал какие-то деньги. В тот момент Шалимов почему-то сказал: «Купите мне игровых аппаратов». У меня были друзья, которые торговали этими аппаратами. Я договариваюсь, покупаем автоматы на деньги Шалимова, но в городе нет места. Мы берем город Костомукша, хороший, богатый город в Карелии.
Договариваемся с ребятами, Слава сам везет эти аппараты, ставит аппараты, устанавливает программу. У него было два салона с игровыми аппаратами, он был директором. Как можно после такого... Мы благополучно закрыли эти аппараты, потому что Ксения не могла жить в Карелии. Ну, не могла, скучно. А деньги — ну, это деньги. Когда ты подвержен всяким слабостям, тщеславию, и считаешь, что это важнее, чем простая жизнь, ты слаб. Система тебя выкинет. Мы с ним много беседовали на эту тему. Информативность советского общества очень высокая, сетка выложена очень сильно, практически накрыла все общество. Что бы ты ни сделал, все равно это выскочит наружу, и по этой информационной сетке нужные люди будут пользоваться этим, если захотят. Поэтому в нашей системе все равно есть закон молчания. Мы будем молчать и никогда не предадим своих, никого, что бы он ни делал. Он останется нашим навсегда, как бы там ни было. Остаются только самые сильные, вот и все.
Андреев: Дацик работал, когда выступал?
Кайбышев: Конечно. В системе он не работал, на джекпоте. Но у Миши Проценко, нашего друга, были свои точки, Слава там руководил игровыми процессами. Он работал, получал деньги, но не разгружал вагоны на вокзале. Тем более в «Арбате» он получал уже 500 долларов за бой, а начинали мы с 200 долларов.
Андреев: За Орловского, кажется, было 250.
Кайбышев: Да, что-то вроде этого. Ну, ему сверху еще ребята какие-то насыпали, но это уже не важно. Мы на тот момент старались делать так: три раунда по 2 минуты по классу B или C — это 300 долларов на бой. Выиграл — получил 200, проиграл — получил 100. Пять раундов по 2 минуты — 500 долларов. А пять раундов по 3 минуты, когда ты выходишь на класс А, когда ты бьешь локтями и коленями, любая международная организация ставит минимум 3 тысячи долларов. Мы не дошли до этого уровня. Я не хотел подвергать своих людей опасности. Пять раундов по 3 минуты — это ужасный, тяжелый труд. Ужасный бой, в котором ты просто задыхаешься. Поэтому мы не дошли до этого.
С радостью могу сказать: мы за все турниры ни разу никого не потеряли, не было ни одной серьезной травмы. Это самое главное. У татар это называется «мактанчак», надо обязательно похвалиться. (Смеется.) Мои парни, тот же Олег Сидоров с Дроздом. Ну да, Дрозд выиграл у него спокойно...
Андреев: Это в сейкендо?
Кайбышев: Да, у них есть бой. Где сейчас Олег Сидоров? У него есть свой клуб по муай-тай, семья, в то же время у него есть свой маленький завод. Он развился, чувствует себя нормально. Взять Садыкова — он в Москве, есть свои клубы, все при деле. Казновский — то же самое. У каждого высшее образование, у всех какие-то маленькие бизнесы. Мы не выращивали чистых спортсменов, мы растили высокоорганизованных людей.
Андреев: Дацик сейчас какой успешный!
Кайбышев: Пришло время. Он поумнел, встретил правильную женщину — и все.
Андреев: Вы не считаете, что Дацик — плохой боец, он тогда подавал перспективы?
Кайбышев: Если бы я считал, что о плохой боец, то я бы считал себя дураком. Я не считаю его плохим бойцом. Считаю его неожиданным, необычным бойцом и сильной личностью. Причем в те годы он был маленьким, ему нужно было дорасти. У всех есть определенный этап в жизни. Я приехал в Петербург с чемоданом из Уфы, приехал учиться в институте. Я окончил институт, а мне сказали: «Мы тебя оставляем на кафедре, будешь научной деятельностью заниматься». Но я сказал: «Нет, я этого не хочу». У меня уже тогда было решение, я мог принимать решения. Почему я это делал — я не знаю. У меня простые родители, меня не учили принимать решения. У меня уже это было. Потом, когда я начал изучать это, понял, что у меня предки все вот так... Все говорят: «А что ты про войну?» Я отвечаю: «Слушайте, мои предки ушли в лес, когда пришли коммунисты. И жили там до 1933 года. Они не выходили к коммунистам. Когда коммунисты сказали: открывайте свой кооператив и живите свободно — они вышли. Но они ненавидели коммунистов. А когда началась война, все ушли на фронт и погибли.
Андреев: Шесть человек же у вас.
Кайбышев: Четверо только моих — мой дед и три его брата — все погибли. Война, родина.
Андреев: А вас не смущали взгляды Дацика? Это же наверняка тогда уже проявлялось — тогда же был расцвет движения скинхедов.
Кайбышев: Да, но во всем этом все равно была театральщина. Когда к тебе приходят и говорят: «Ты лучше, чем другие. Просто так» — классно! А когда ты приходишь и говоришь: «Смотри, тут сожгли миллион человек. Просто так, потому что они по-другому говорят» — то... Честно говоря, я не обращал внимания на эти проявления у Славы.
Андреев: То есть это все несерьезно?
Кайбышев: Нет, это очередная его театральщина. Самое близкое для него — «Сарынь на кичку!» — это его. А этот нацизм, то, что он там надевал на себя...
Андреев: Это вы про его обращение к Александру Емельяненко?
Кайбышев: Да, это театральщина чистой воды. Взять историю этих зверств и зверского отношения людей друг к другу — это вообще какая-то чушь. Кстати, один раз заметил — мы пришли в магазин военной истории, и Слава увидел немецкие значки и начал спрашивать про них, ему интересно стало. А я ему сказал: «Зачем тебе немецкие значки? Ты чего? Ты в курсе, что у меня там все погибли, и у тебя наверняка все погибли». А он говорит: «Ну, это же просто в виде шутки, театрально». Если вспоминать про обращение к Емельяненко — по-моему, он чью-то чужую одежду брал. «Сарынь на кичку!» — это его родное.
Андреев: Противостояние Дацика и Емельяненко началось с интервью Александра Пятому каналу. Они до этого пересекались вообще?
Кайбышев: Нет, они не знали друг друга вообще. Не знаю, откуда Саша взял, что Слава — не спортсмен. Дацик был еще до Саши в городе, вычистил весь тяжелый дивизион. До Феди, который приехал сюда после Японии, у Вадика никого не было в большом дивизионе. Арман Гамбарян был, но Гамбарян тоже Дацику проигрывал в борьбе. Слава ходил туда (в Red Devil. — Прим. «СЭ»). Шалай его как-то пригласил на спарринг в «Тундру» — помочь готовиться к какому-то бою, я Славе сказал: «Будь аккуратнее, у тебя удары сильные, человек к бою готовится». Он вернулся и сказал: «Я ему зарядил классно!» Я ему: «Ты что, дурной? У человека бой!» А он довольный: «Я его все равно достал один раз, подлез».
Андреев: Но с Емельяненко он не работал?
Кайбышев: Нет, он уже был на контракте в «Арбате», в Москве. А Федя и Саня общались уже с моими учениками — Тенгизом Худжадзе, Казновским, Ромой Зенцовым, Славой Киселевым.
Андреев: Получается, Дацик от вас ушел, а братья Емельяненко подписались [в Red Devil].
Кайбышев: Да-да.
Андреев: Истинной статистики Дацика нигде нет. Сколько при вас у него было побед и поражений?
Кайбышев: Я не считал. Мы не ставили перед ним принципиального вопроса насчет какого-то рейтинга. Мы ему говорили: «Если ты выступаешь где-то на стороне, то, если будет равный бой, ты проиграешь». Я знаю, что в «Арбате» он выиграл все бои, у него там был страшный поединок с Адвокатом Дьявола, я был свидетелем, у меня трясучка была во время этого боя. Я думал, один из них убьет другого, настолько они были заряжены. У Адвоката Дьявола такая тяжелая энергия, ты прямо чувствуешь этот взгляд. Войнович — страшный боец, конечно.
Андреев: А что было с Молекулой Ада? (Дацик в этом бою упал в глухой нокаут.)
Кайбышев: Это я не знаю, это было без меня. Не знаю, что там был за нокаут. Я видел, но я не верю в эту историю. Это могла быть какая-то постановка. Слава не может так упасть, у него не может быть таких нокаутов, у него держалка очень сильная. Он работает на интуиции. Мы много раз ему говорили: «Если ты видишь удар — ты не упадешь никогда. Если не видишь — можно упасть. Поэтому ты или перекрываешься двухлоктевой, или не перекрываешься». Пузо у него непробиваемое, ни разу никто не попал. В нокдауне он был раза два, он проиграл Вадику Токареву — Вадик просто нанес незаметный удар. Проиграл Конькову в Минске. В Киеве выиграл все бои — всех победил. А в Минске два раза выиграл и проиграл Конькову, который потом погиб. Межидову проиграл, в Дагестане проиграл, в «Арбате» выиграл много, а здесь в Петербурге он выиграл у всех — кого мы ему только не привозили.
Андреев: Расскажите про Александра Емельяненко. У него прошла достаточно важная часть жизни в Петербурге, он тут организовал свою команду (AE Team).
Кайбышев: В связи с тем, что мы начали проводить бои без правил раньше, чем Финкельштейн, я себя считал не то чтобы отцом, но всегда относился к братьям немного ревностно. Но Саша дружил с Худжадзе, Казновским и другими ребятами из бойцовского сообщества, все говорили, что он классный парень. Мы с ним один раз вживую виделись, на татарском Сабантуе. Он пришел, я его спросил: «А ты чего здесь делаешь?» А он в ответ: «Посмотреть пришел». Я с таким небольшим поднаездом его спросил, но веселым. Как я могу к нему относиться? Отличный боец, заслужил свое в Pride, перебил там всех. Ну да, есть слабость у человека, но он борется.
Андреев: А у вас, Константин, какое к нему отношение?
Осипов: Я к Саше хорошо отношусь. У него была супруга — очень известная баскетболистка Ольга Горохова, у них была очень хорошая семья. Ольга играла у нас в известной команде вместе с моей женой, они дружили. Ольга — молодец, она даже была PR-директором своего супруга, позвонила нам как-то раз, спросила: «Вы еще занимаетесь пиаром? Давайте Сашу продвигать». Тогда они придумали бренд АЕ, очень хорошая идея была, на мой взгляд. Потом мы с ним делали какой-то детский вечер награждения, это было в Петропавловской крепости, в музее артиллерии. Александр награждал там детишек. Очень приятный человек. Знаете, звезды в быту очень простые, открытые. Я понимаю, что это шоу-бизнес, оттуда идет много вреда, слово это куриное «райдер» придумали. Тогда Александр приехал, мы отработали, я был ведущим.
Помню, у нас был очень хороший турнир по боксу — памяти погибших в горячих точках. Александр тогда тоже приезжал, выходил в ринг, говорил какие-то слова во время открытия турнира. Еще у меня была история с Александром, когда он решил дебютировать в профессиональном боксе в 2009 году. Тогда он говорил: «Я создан для этого, всех там выжму и заберу бокс». Люди объясняли ему: «Саша, это другой вид спорта, даже бокс и профессиональный бокс — разные виды». Но он все же решился. Поехал в Москву, кажется, бой закончился вничью (3 октября 2009 года с Хизиром Плиевым. — Прим. «СЭ»). Если посмотрите, там был Николай Сигов, судья международной категории.
Не знаю, правда или нет, но Александр, не разбираясь в реалиях, якобы сказал: «Дайте мне титульный бой», а ему объяснили, что нужно сначала набить рекорд, титульный бой могут просить только люди уровня Поветкина. В общем, не получилось у Емельяненко в боксе. Думаю, ничью судьи дали из уважения к колоссальному бэкграунду Александра. На этом его история в профессиональном боксе кончилась. Он, видимо, понял, что это не тот путь.
Андреев: Александр же работал с Брудовым, с Федосовым.
Осипов: Это все было на моих глазах. Мы делали в «Конти» потрясающий бой: Бахтов — Брудов. Выставочный бой, Бахтов готовился ехать в Англию. Народу было полный зал, всем было интересно посмотреть, такие имена! Они вышли по правилам спарринга, это все Кушнир придумал. Он мне как-то позвонил и сказал: «Вот, я договорился, что Валера Брудов будет готовиться». У него был бой с парнем, который победил Дениса Лебедева, — Гильермо Джонсом. Я считаю, тогда у Брудова была сорвана подготовка. Валера готовился к бою в Пскове, а Саша Емельяненко ему помогал.
Андреев: Как Емельяненко смотрелся на фоне Брудова?
Осипов: Хороший, у него быстрые руки.
Кайбышев: Единственное — он стоит на ногах.
Осипов: Может, ему даже стоило продолжать в профессиональном боксе, еще повариться в этой каше.
Андреев: А Федор же тоже работал с Брудовым, кажется?
Осипов: Этого не знаю.
Кайбышев: Казновский и другие ребята, которые работали с Федором, рассказывали, что он очень жестко спаррингует. Например, в нашей школе мы первые три месяца вообще не бьем друг друга.
Андреев: Роман Зенцов — что это был за боец? У него же сначала все шло не так удачно, он начал прогрессировать потом, постепенно, когда стал тренироваться с Федором. Роман же у вас выступал?
Кайбышев: Да. Рассказать, как он у меня выступал? Мы купили «Арену», через полгода ко мне пришел человек и сказал: «Здравствуйте, мы хотим заказать у вас бои».
Андреев: «Арена» — это «Тундра», клуб, который вы переименовали?
Кайбышев: Да, переименовали в честь клуба моего друга в Казани. Я у него разрешения спросил, он разрешил. В Казани тоже есть клуб «Арена» в центре, там тоже дрались мои пацаны, но там было казино, а у нас не было.
В общем, ко мне пришли люди и сказали: «Мы хотим бои». Я спросил у них: «А вы кто?» Мне в ответ: «Мы — ведомство». Спрашиваю: «Какое?» Они говорят: «Военное». Сказал им: «Хорошо, 2 тысячи долларов». Они ответили: «Хорошо». Мы сделали бои, четыре поединка. В одном из них был Дацик. Все получили где-то по 200 долларов или чуть-чуть побольше. Я смотрю, а половина из этих людей — американцы, говорят по-английски. Я подошел и спросил: «Кто это? Почему они говорят на английском? Почему это военные?» А мне объяснили: «Это обмен между делегациями, мы привезли их сюда. Это американское ЦРУ, офицеры». А я их спрашиваю: «А вы, я так понимаю, офицеры ГРУ? Все, продолжайте, главное, пивом не отравитесь, наливаем бесплатно».
В этот момент судил Славка Киселев, а одним из гостей был Зенцов. Заказчики сказали: «Мы хотим еще один бой, нам не хватило». И пива не хватило, и боя. Сказал им: «По 200 долларов на бочку — все сделаем». Они достали деньги — это же, получается, корпоратив ЦРУ и ГРУ. В общем, я поговорил с Зенцовым, попросил его выручить нас, и Славу Киселева попросил. Они выступили, хорошо подрались, американцы были в восторге.
Андреев: А кто выиграл?
Кайбышев: Выиграл Рома. Вот так я впервые организовал бои для ЦРУ и ГРУ. Тогда мы дружили, это был 2001 или 2002 год. Интересно было, но после этого повторения не было. Наверное, уволили всех, не знаю, что с ними сделали. (Смеется.)
Андреев: Когда в последний раз виделись с Дациком или разговаривали с ним по телефону?
Кайбышев: Мы расстались где-то 30 августа или 1 сентября 2004 года. Прекрасно помню, потому что среднюю дочь повел в школу, а потом сразу поехал в офис. Через год я видел Славу, он приходил на тренировку, я ему просто сказал: «Держись, мы тебя не предадим, не бойся ничего». После этого я его не видел и не слышал, но мои друзья с ним общаются. Аристократ, Мансур, все, кто его видят, нормально общаются с ним.
Андреев: Что бы вы ему сейчас пожелали?
Кайбышев: Идти по своему пути — это самое главное. Путь и гири.
