«Гораздо интереснее показать его обычным человеком». Умер личный фотограф Ельцина Дмитрий Донской
В марте 2020 года Дмитрий Донской — лучший спортивный фотограф Советского Союза — стал героем «Разговора по пятницам». Приводим отрывок интервью, полностью его можно прочитать здесь.
Дед
— Если вы исключительно на спорте специализировались, как к Ельцину попали?
— К концу 80-х почувствовал, что спортивная тема для меня исчерпана, не было новых идей. Стал парламентским фотокорреспондентом. Как-то послали в Нагорный Карабах, там Ельцин и Назарбаев вели переговоры с воюющими сторонами. В толпу коллег, обступавших Ельцина, не лез, снимал издали, телевиком. Его помощнику Льву Суханову фотографии понравились, он-то меня и порекомендовал. Пригласил в четырнадцатый корпус Кремля, где был первый кабинет Деда. В приемной на диванчике я прикорнул, и тут Коржаков с Дедом. Нависли надо мной в одинаковых ратиновых пальто. Коржаков посмотрел: «Что, Дмитрий, поработаешь с президентом?» Я ответил: «Давайте попробуем».
— Понятно.
— До этого с ним работал другой фотограф. Его убрали после того, как на пляже снял Деда с каким-то министром. Толстый такой, забыл фамилию...
— Валентин Павлов?
— Нет. А-а, неважно. У министра плавки в обтяжку, жир свисает. Увидел он в газете снимок, поднял хай, и фотографа выперли. Был еще второй — Дима Соколов, ставший моим напарником. Он в основном снимал общие планы. А я быстро понял, что съемка в официальной обстановке никому не нужна. Гораздо интереснее показать Ельцина обычным человеком. Что ест, пьет, какой он, когда ему тяжело, весело, грустно. Как играет в теннис, плавает в море... О, вспомнилась история!
— Рассказывайте скорее.
— Газеты запустили слух, что у Ельцина большие проблемы со спиной, корсет носит. Коржаков спрашивает: «Что делать?» Отвечаю: «Лететь в «Бочаров Ручей». Купаться». Март, холодина. Кадр получился забавный — Наина Иосифовна в дубленке, а Дед в плавках. Он моржевал, в воду зашел легко. Коржаков за ним. Без всякого удовольствия. Но деваться некуда — начальник охраны должен быть рядом с президентом. Чтобы акула Дедушке ногу не отхватила. Вылез Коржаков синий, как слива, мне погрозил кулаком.
— Первая съемка с Ельциным?
— Присылают ему приглашение из Испании. На фотографии королева сидит, король стоит рядом, положил ей руку на плечо. Решили сюжет повторить. Но требовалось убедить Деда подставить морду моей визажистке.
— Иначе никак?
— У него красные пятна по лицу. Всем распоряжался Коржаков, говорю ему: «Даже в студию ко мне не надо ездить, сделают прямо в Кремле...» — «Дед не согласится, я знаю. Но ты наглый, все-таки спроси».
— Что услышали?
— Ельцин насупился: «Лицо я вам не дам. И вообще, у меня просьба. Я позировать не умею. Снимайте по ходу». Он со всеми на «вы» был. Меня это устраивает, отвечаю. Но тоже есть просьба. Пускать меня туда, куда попрошусь.
— Что Борис Николаевич?
— Кивнул: «Я обещаю». Все! Я делал что хотел!
— Мечта, а не работа.
— Чистое везение. Или вот в Завидово егеря соорудили для меня шалаш, чтобы снял тетеревов на току. Они ж красивые! Я уже сунулся, но егерь придержал: «Подожди». Зашел первым — и вынес гадюку. Ё! Свернулась, говорит, на том самом пеньке, куда ты собирался сесть. Точно в задницу и впилась бы. Те края болотистые, змей полно.
— В вашу работу никто не вмешивался?
— Когда Татьяна, дочь Ельцина, стала заниматься его имиджем, началось. С одной стороны, реально помогала. Только она говорила Деду правду. Остальные — то, что он хотел услышать.
— А с другой стороны?
— Прежде я определял, какие снимки идут в наши СМИ, а какие за рубеж. В Кремле специально по моей просьбе сделали лабораторию с проявкой. Чтобы моментально все отправлять. Вдруг подходит Татьяна: «Дима, пусть Сережа Ястржембский решает, куда что посылать». Иду к нему: «Ты по негативу определишь, что за фото?» — «Нет» — «Значит, надо печатать фотографии. Но через два часа они уже никому не нужны...»
Портрет
— Коржаков давал инструкции, как вести себя с Ельциным?
— Нет. Это Барсуков однажды подошел ко мне, начал учить снимать. Я вспылил: «Миша, твою мать! Я же не учу тебя Кремль охранять!»
— С директором ФСБ были на «ты»?!
— И с ним, и с Коржаковым. А Куликова, министра внутренних дел, вообще на *** послал.
— С этого момента поподробнее.
— Я снял, как Деду в дивизии Дзержинского вручили краповый берет. Коржакову снимок понравился, попросил напечатать портрет, повесил в своем кабинете. Через неделю этот портрет висел уже у всех силовиков. Дальше вместо Ерина министром МВД назначили Куликова. Мне набрал его помощник: «Ерин унес портрет с собой. Срочно нужен новый. К утру». Я ответил: «Нереально. Ближайшие дни у меня расписаны от и до, снимаю президента в Кремле, в Подмосковье, еще где-то. Вот к пятнице все будет готово».
— Сроки не устроили?
— В час ночи звонит домашний телефон. Снимаю трубку, а из нее мат-перемат. Отборный! Шестиэтажный! Такого никогда не слышал, хотя казалось, в этом деле ас. Дождавшись паузы, спрашиваю: «Ты кто?» — «Куликов, министр МВД...» — «Ругаться-то зачем?» — «Я жду портрет! К утру! Будет?» — «Нет. Потерпите до пятницы. Раньше никак».
— А он?
— Еще минут на пять тираду выдал. В тех же выражениях. Тут уж терпение лопнуло, прервал: «Послушай, министр, я не у тебя работаю. Я — фотограф президента. Так что иди на ***».
— И?
— Наутро, приехав в Кремль, столкнулся с Коржаковым и Куликовым. Коржаков, увидев меня, начал хохотать: «Дим, что ж ты министра на *** посылаешь?» — «Ты даже не представляешь, какими словами он меня обложил...» Куликов побагровел: «Ничего, скоро придешь талон менять — новый не дам». Коржаков усмехнулся: «А я дам».
— Что за талон?
— На машину. Без права досмотра. Мне ведь периодически звонили: «Президентский кортеж там-то. Догоняй». Я по газам. Если нарушал, гаишникам в окно совал талон — все, вопросов нет. Помню, в районе Ленинградки заехал под «кирпич» на улицу с односторонним движением. За мной на мотоцикле майор погнался. Прижал к бордюру, заорал: «Документы!» Я протянул талон, ксиву. Майор изменился в лице: «Вам куда? К кортежу? Сейчас узнаю, где его ловить». Связался с кем-то по рации, сел за руль: «Давайте за мной». Проводил прямо до кортежа.
— Лихо. А в ксиве что было написано?
— По-разному. Этим Коржаков занимался. Несмотря на мои протесты, делал меня по бумагам то сотрудником службы безопасности президента, то ветераном службы охраны. Затем дали удостоверение, где значился майором. Я к Коржакову: «Саня, ты что? Какой из меня майор?» Через год получил новую корочку. Открываю — уже полковник.
— МВД? ФСБ? ФСО?
— Ассоциация ветеранов и сотрудников служб безопасности. Коржаков эту контору и создал. Еще был пропуск, подписанный лично Борисом Николаевичем. Жалко, не сохранился.
— Потеряли?
— Отобрали. Когда меня на месяц турнули, на выходе из Спасских ворот подошел офицер: «Сдайте удостоверение».
— Что стряслось?
— 1992 год. Ельцин пригласил на охоту в Завидово Малруни, премьер-министра Канады. Они завалили двух кабанят, меня попросили это снять. Кадр обошел весь мир. Проблем не было, только зеленые в Канаде подняли шум, выкатили иск к Малруни чуть ли не на миллион баксов. Козырев, министр иностранных дел, пришел утром к Деду с пачкой газет, наговорил бог знает что. Еще добавил, будто я продал снимок за 1250 долларов. Дед вскипел: «Фотографа отстранить!»
— Откуда Козырев цифру взял?
— Понятия не имею. Через месяц позвонила Наина Иосифовна: «Дима, куда вы пропали?» Я объяснил. Следом набрал Коржаков: «Прилетай в «Бочаров Ручей». Приехал, Дед с помощниками в беседке чаи гонял. Меня усадил рядом, но сначала не замечал. Вдруг резко повернулся: «Смотрите мне в глаза. Правда, что за 1250 долларов продали ту фотографию?» Я ответил: «Борис Николаевич, таких денег за вас пока не дают». Он грохнул от хохота. И меня вернул.
