Чемпионкой Олимпийских игр в женском одиночном катании стала Аделина Сотникова, сумевшая опередить золотую медалистку Ванкувера-2010 кореянку Юну Ким

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из "Айсберга"

Вряд ли кто в одиночном разряде больше чем Аделина заслуживал золотого олимпийского подарка в виде медали командного турнира. Для всех его участников – особенно тех, кто выходил на замену – эти медали стали именно таким, достаточно внезапным и оттого вдвойне приятным бонусом. Но за три недели до Игр случился чемпионат Европы и совершенно блистательное выступление 15-летней чудо-девочки – Липницкой. После которого министр российского спорта Виталий Мутко и сказал Юле и ее тренеру Этери Тутберидзе применительно к будущим олимпийским командным выступлениям: "Выбор за вами!"

Вот тогда Этери и попросила, чтобы ее ученица катала в командном турнире обе программы. И Аделина осталась за бортом золотого экипажа.

* * *

С тактической точки зрения решение Тутберидзе было совершенно верным ходом. Авторитет Липницкой, несмотря на январскую победу над Сотниковой, в глазах судей был далеко не таким, чтобы мечтать о личном олимпийском золоте. Командная победа была просто обязана эту ситуацию поменять. Что, собственно, и произошло: Юля откатала обе свои программы блистательно, став за четыре дня Игр всеобщей любимицей – золотым ребенком Сочи.

Стопроцентно правильным был и следующий шаг тренера – сразу после победы увезти спортсменку в Москву – подальше от олимпийского ажиотажа. Тутберидзе даже предлагали вариант, при котором она с Юлей могла бы жить и тренироваться в Новогорске – на закрытой от лишних людей тренировочной базе. Этери отказалась: работа на домашнем катке показалась ей гораздо более комфортной. Тем более что там тренера ждали и другие ученики.

Решение стало роковым. Ни Тутберидзе, ни сама Липницкая, ни мама спортсменки не ожидали, насколько ошеломляющим окажется людское внимание. Болельщики толпами окружали каток, прорывались в вестибюль, пытались поймать Юлю в метро и во дворе дома. Причем львиную часть беспокойства доставляли журналисты.

Перевозбуждение от всего этого оказалось до такой степени сильным, что нервная система спортсменки, как и ее тренера, просто не выдержала: когда в среду Тутберидзе отправляла подопечную на лед, на ней не было лица. На Юле – тоже.

Можно ли было как-то предусмотреть возможность подобного развития событий и избежать его? Если бы речь шла не о Липницкой, я бы не задумываясь ответила отрицательно. В конце концов Игры стали первым опытом и для 15-летней фигуристки, и для Этери. Сколь гениальным тренером она бы ни была, есть вещи, которые можно усвоить и предусмотреть, только однажды обжегшись.

Просто применительно к Юле было крайне тяжело отделаться от чувства непроизвольной досады: слишком тщательно и продуманно на протяжении многих лет мама спортсменки Даниэла готовила ее к этому дню. В свое время выбрала дочери тренера, затем совместно с Этери выстраивала ее спортивный путь, самым придирчивым образом контролируя в тренировках и выступлениях каждую мелочь. Вплоть до того, чтобы начавшая взрослеть Юля не прибавила ни грамма в весе, ни сантиметра в объемах – ведь даже незначительное изменение тела могло в любой момент привести к развалу привычной техники, а значит – разрушить грандиозные планы.

Разговаривая с Даниэлой на чемпионате Европы в Будапеште я очень четко почувствовала: Липницкая готовится не к участию в Олимпийских играх. А конкретно к тому, чтобы их выиграть.

Чуть позже Юля и сама подтвердила: никакая другая цель, кроме победы, не интересует ее в фигурном катании в принципе. А раз так, то команда спортсменки была обязана заранее просчитать все внезапные варианты, включая тот, что в итоге случился.

Уже после того, как в короткой программе произошла ошибка на тройном флипе, не было никакого смысла гадать о причинах. Возможно, Юля что было сил рвалась поскорее закончить столь хорошо начатую программу и оттого в какой-то момент перестала себя контролировать, или же дело было в том, что за десять дней перерыва между стартами набранная к Олимпиаде форма начала уходить. В тот момент, когда на табло загорелись оценки, по лицу спортсменки пробежала целая гамма чувств. И было очень похоже, что Липницкая вообще не видит никакого резона продолжать думать о золоте. А значит – Игры закончены.

* * *

В неудаче, тем не менее, можно было без труда отыскать определенные плюсы: история спорта знала тысячи примеров, когда спортсмен, искренне полагающий, что потерял все шансы бороться за медали, вообще переставал нервничать по поводу результата. И, как следствие, показывал гораздо более высокие баллы, чем мог показать в любой иной ситуации. В том же фигурном катании сплошь и рядом случалось, что произвольный прокат выигрывал не лидер и не фаворит. А тот, кто сокрушительно провалился в короткой программе.

В этом случае не приходится питать иллюзий, что отыгранного хватит на медаль. Но хватило же в мужском турнире казахстанцу Денису Тену, прыгнувшему, благодаря блистательно исполненной программе, с девятого места на третье?

И уж наверняка Липницкой было проще настраивать себя на заключительный выход, чем двукратной чемпионке мира и серебряному призеру ванкуверских Игр Мао Асаде, занявшей в короткой программе лишь 16-е место. Японка в каком-то смысле тоже стала жертвой решения покинуть Олимпийскую деревню после командного турнира: уехала вместе с Акико Судзуки в Ереван, где фигуристкам обещали золотые горы, обернувшиеся при ближайшем рассмотрении плохо освещенным катком, температура воздуха на котором постоянно составляла резко отрицательную величину, и совершенно неподготовленным льдом с мелкими камешками и железной стружкой. В результате обе спортсменки досрочно вернулись в Сочи в неважном физическом состоянии и с испорченными коньками. Для Асады же Игры превратились в настоящую трагедию: потерять мечту в 23 года куда больнее, чем упасть с тройного флипа – в 15.

Хлопнуть дверью японке все-таки удалось: в финале она, словно оплакивая собственную горестную олимпийскую судьбу великой музыкой Рахманинова, выдала прокат своей жизни с очень чистым тройным акселем и сложнейшим набором прыжков. Несмотря на то, что наиболее ценную связку из тройных флипа и риттбергера судьи оценили с понижением баллов за недокрут, Мао набрала 142,71 при личном рекорде сезона 136,33.

У Липницкой такого проката не получилось. Ей удалось довести до экстаза зал, несмотря на то, что в тройном сальхове случилось падение, а на риттбергере Юля оступилась. Но вместо шедевра, коим на протяжении всего предыдущего сезона воспринималась произвольная программа юной фигуристки, зал увидел лишь очень уставшую, маленькую, до предела напуганную девочку.

Не думаю, что кто-либо верил в то, что до такой степени сумеет собраться Сотникова: на разминке она упала и как-то очень нервно стала накручивать круги. К тому же ей предстояло выходить на лед сразу после идеального выступления Каролины Костнер – пожалуй, первого, идеально сложившегося проката итальянки за все годы ее олимпийских выступлений.

Чтобы не захлебнуться в эмоциях, перейду на цифры. До абсолютного мирового рекорда имени олимпийской чемпионки Ванкувера Юны Ким российской фигуристке не хватило всего 0,11 балла. За технику Сотникова получила 75,54. Костнер – 68,84. Вторая часть оценки – за компоненты – получилась у обеих спортсменок приблизительно одинаковой, но это как раз не удивляло: по ходу последних двух сезонов Аделина настигала итальянку в этом аспекте довольно бодро. И что самое ценное, полученные дебютанткой Игр баллы совершенно не выглядели незаслуженными.

Дальнейшее уже зависело не от нее. Сотникова просто сделала все, на что была способна, установив планку для Юны Ким на достаточно достижимый для нее уровень – чуть более низкий, чем кореянке удалось зафиксировать четыре года назад.

Но разве кто-нибудь мог в этот момент подумать, что планка окажется неберущейся?

Женщины. Произвольная программа

*Короткая программа.