СОЧИ-2014

За неделю до начала сочинских Игр специальные корреспонденты "СЭ" встретились с президентом Олимпийского комитета России

Сергей БУТОВ,
Евгений ДЗИЧКОВСКИЙ из Сочи

Александр Жуков прилетел в олимпийскую столицу поздно вечером в четверг. А в пятницу, смешавшись с шумною толпою волонтеров, встречал в сочинском аэропорту взволнованного главу МОК Томаса Баха, которому предстоит на русской Олимпиаде международный дебют.

В июле 2007-го в Гватемале Жуков, тогда в качестве вице-премьера правительства, обещал на весь мир превратить трясины Имеретинской долины в олимпийский чудо-парк. Шесть с половиной лет спустя мы ждем Жукова в баре гостиницы, примыкающей к корпусам прибрежной Олимпийской деревни, и листаем меню, уважительно приподняв брови.

За балконом прямо перед нами плещется море, и игриво колышутся кроны пальм. И только по "Цезарю" с креветками за 840 рублей и кое-каким другим признакам можно определить, что мы уже не в Гватемале. И что эти шесть с половиной лет пролетели быстрее, чем можно было предположить.

ТАКИХ ДЕРЕВЕНЬ НЕ БЫЛО НИГДЕ

– Вам самому здесь нравится? – спрашиваем мы Александра Дмитриевича, когда он подсаживается к нам за стол с чашкой эспрессо.

– Когда бываешь в Сочи почти каждую неделю, перемены ощущаешь, и существенные. Сейчас здесь все выглядит лучше, чем было две недели назад. А к открытию будет еще лучше.

– Томас Бах действительно собрался жить в Олимпийской деревне?

– Насколько я знаю, только первые дни. Потом переедет сюда. У него же здесь на первом этаже основной офис.

– Зачем он объявил, что будет жить в деревне? Это такой широкий начальственный жест?

– А ему там очень понравилось (улыбается).

– Олимпийские объекты в Сочи построены с нуля. Чем Россия должна гордиться?

– Давайте гордиться после того, как пройдут Игры. Пока же озвучу, наверное, общее мнение всех, кто здесь побывал: построенные арены являются самыми современными подобными сооружениями в мире. Так и задумывалось. Еще мы обещали компактные Игры, и в Сочи дорога от моря до гор действительно занимает 40 минут. Для зимних Игр это крайне необычно. Атмосферу же и сами соревнования будем оценивать после того, как все закончится.

– Мы в Сочи уже пять дней, осмотрелись. Возникло стойкое ощущение, что времени строителям для того, чтобы довести всю эту красоту до блеска, все же не хватило. Вы его разделяете?

– Вы знаете, когда обсуждалась возможность строительства совмещенной дороги в горы, большинство экспертов считали, что за такой короткий срок это сделать невозможно. Я это очень хорошо помню. Конечно, времени было в обрез – это очевидно. И масштаб у стройки такой, что все достраивается до самого последнего момента.

Да, хотелось, чтобы все было построено и опробовано заранее. Стадионы такую апробацию прошли. Многие гостиницы, к сожалению, нет. Некоторые из них в горном кластере достраиваются до сих пор и будут работать "с листа". Зато все три Олимпийские деревни выполнены прекрасно. Я много видел деревень, но таких на зимних Играх не было нигде.

– Вы в этом уверены?

– Вы сами там еще не были? Ну, скоро побываете и убедитесь. Горная, "газпромовская", деревня – так это просто отель "пять плюс", каковым он в будущем и станет. Деревня на "Розе Хутор" чуть попроще, но тоже очень хороша и удобна. По сути, это новые современные гостиницы.

– Вы сказали: "Времени было в обрез – это очевидно". Это не всем очевидно, скажем так. Многие считают, что семь лет – более чем достаточный срок, чтобы все достроить и довести до ума, учитывая объем финансирования и человеческий ресурс.

– Во-первых, не семь. Реально строительство велось лет пять. До этого был этап проектирования, и довольно непростой. Мы же выходили на конкурс городов с заявкой во многом виртуальной, чего уж там говорить. Здесь, в Имеретинской долине, было болото. Прекрасно помню, как мы первый камень закладывали. Вышли, под ногами все хлюпает... Вообще ничего не было. Дорога на Красную Поляну представляла собой горный серпантин. Опасно было ездить.

В Гватемале мы фактически защищали картинки. Хотя при этом не могу сказать, что концепция была принципиально нарушена. Некоторые объекты – биатлонный стадион, санно-бобслейную трассу, трамплины – предполагалось строить не на нынешних местах. Но в целом концепцию мы выдержали. Строители утверждают, что за такой промежуток времени справиться было крайне трудно. Особенно с дорогами в горах. Это вообще было самым сложным.

– А что самое сложное сейчас, в последние дни перед Олимпиадой?

– Запуск гостиниц в горах.

ШТАЙНШЛИФТ И ГИПОКСИЯ

– Вам известна общая сумма расходов на подготовку олимпийской команды?

– Я могу сказать только, что программа финансирования сборных от лица ОКР составила порядка 1,5 миллиарда рублей. Мы, как известно, использовали средства "Газпрома". Это то, что государство не могло по разным причинам финансировать, – приобретение дополнительного оборудования и инвентаря для команд, оплата иностранных тренеров и специалистов. Плюс масса других вещей, которые мы предоставляли федерациям по их заявкам.

Меня регулярно спрашивают: сколько стоит одна золотая олимпийская медаль? На мой взгляд, этот вопрос не имеет ответа. Невозможно даже за четыре года подготовить олимпийского чемпиона, сколько бы денег вы ни выделили. Нас с вами таковыми не сделать даже за 10 миллиардов долларов, не правда ли? Взять сумму, потраченную на подготовку к Играм, и поделить на количество медалей – расчет бессмысленный и ни о чем не говорящий.

– А сами для себя вы брали карандаш, расписание Игр, чтобы пытаться подсчитать, сколько у нас будет в Сочи медалей?

– Видел прогнозы "Спорт-Экспресса" и других СМИ на эту тему. Вы уж извините, это гадание на кофейной гуще. Все зависит от состояния конкретного спортсмена в конкретный день. Мы знаем потенциал любого нашего олимпийца. Можем говорить, на что в принципе они способны. Есть даже такое понятие – медальный потенциал команды. Так вот, сейчас он как минимум в два раза больше, чем в Ванкувере. Там мы на что-то претендовали в шести видах спорта, сейчас – минимум в 11. А может быть, и больше.

– Если мы превысим рекорд Лиллехаммера-1994, где Россия завоевала 23 медали, это будет успех. Согласны?

– Трудно сравнивать 2014-й с 1994-м. С одной стороны, тогда разыгрывалось существенно меньше комплектов медалей. С другой, в 1994-м за Россию выступала мощная – еще советская – сборная.

Да, наверное, если в Сочи мы выиграем больше, чем в Лиллехаммере, это будет неплохой результат. Хотя вы должны знать, что, несмотря на Ванкувер с его тремя золотыми медалями, в недавнем опросе 70 процентов россиян заявили: мы в Сочи обязаны быть в тройке лучших. То есть все уже забыли, что там, в Ванкувере, было.

– Это говорит о том, что память у людей короткая.

– Скорее о том, что в обществе существует выработанный десятилетиями стереотип: наши спортсмены – лучшие в мире. А 11-е место вроде как было случайностью.

– ОКР потратил много усилий на внедрение новых технологий в командах. Некоторые даже были названы прорывными. Сейчас, за неделю до Олимпиады, когда речь о промышленном шпионаже уже не идет, можете рассказать, в чем новизна?

– Да мы особо и не скрывали. Речь, в частности, о программе подготовки лыж, так называемом штайншлифте. Это довольно сложное оборудование – станки с компьютерным управлением, которые позволяют брать пробы снега утром перед гонкой, анализировать его состояние и предлагать оптимальную шлифовку лыжи. От этого в первую очередь выиграли наши лыжники, биатлонисты и сноубордисты.

Вторая тема – гипоксические палатки, в которых моделируется поведение организма спортсменов в условиях среднегорья и высокогорья. Конькобежцы в прошлом году использовали передвижной центр, приехавший к ним на австрийский сбор. Заходишь в машину – и сразу получаешь результаты экспресс-анализов крови, сердечной деятельности и так далее. Плюс дозированное кислородное голодание. Похожую лабораторию, кстати, мы оборудовали в здании ОКР на Лужнецкой набережной.

ПОЛТОРА МИЛЛИАРДА "ГАЗПРОМА" ПОТРАТИЛИ НЕ ЦЕЛИКОМ

– Государство продолжит финансировать спорт высших достижений после Сочи?

– Конечно. Готовим сейчас достаточно серьезную программу под Рио-де-Жанейро-2016.

– Что, "Газпром" снова выделит ОКР полтора миллиарда?

– Для понимания скажу, что у нас еще кое-что осталось. Потратили не всё, понимая: деньги пригодятся и после Сочи. Другие средства тоже будем привлекать. Мы ведь почему сейчас нуждаемся в спонсорской поддержке? Потому что все олимпийские маркетинговые права переданы Оргкомитету Игр, который реализовал их за огромные деньги. Но скоро ОКР получит эти права обратно.

– Александр Овечкин сказал: если выиграем в хоккей, Олимпиаду можно будет считать успешной. Вы тоже так считаете?

– Доля правды в его словах есть: все-таки хоккей – самый популярный зимний вид. Следом идут биатлон и фигурное катание – с небольшим, кстати, отставанием. Но считать, что надо выигрывать хоккей, а все остальное не важно, согласитесь, в корне неверно. А если хоккей проиграем, но в других видах выступим хорошо, разве можно будет назвать это провалом? Нет, конечно. Героев у нас может быть намного больше, чем только хоккеисты.

– Есть ли у вас полная ясность насчет послеолимпийского использования каждого сочинского объекта?

– Есть. Даже книга выпущена очень хорошая: "Олимпийское наследие" называется. Там все расписано. Объекты сохранятся, ни один не снесут, некоторые перепрофилируют. В горном кластере серьезных изменений не будет, там все и так профильное. На берегу во дворце фигурного катания "Айсберг" оборудуют велотрек. В конькобежной "Арене" будет центр для международных конференций, выставок, форумов. Тренировочные и малые хоккейные площадки войдут в комплекс сооружений детского спортивного интерната. Медиа-центр, где вы сейчас работаете, станет торгово-развлекательным комплексом.

– Железная дорога Адлер – Красная Поляна останется?

– Да.

– Кого она будет возить? Туристов горный курорт вмещает не так много, как можно перевезти по новым рельсам. В Сочи дорого добираться. Да и цены в Красной Поляне вряд ли способствуют массовому отдыху.

– Во-первых, гостиницы в Красной Поляне разного уровня. Есть дорогие, есть не очень. Во-вторых, стоимость проживания регулируется спросом и предложением. Если задрать цены, отели будут пустовать. А гостиничный бизнес нелегок, при заполняемости ниже 60 процентов, если не ошибаюсь, хозяева гостиниц могут и не свести концы с концами. Вот цены на авиабилеты – действительно проблема, требующая решения и, возможно, грамотного регулирования.

– Вы слышали о случаях, когда люди покупали билеты на самолет или на поезд, билеты на соревнования, оформляли паспорт болельщика и внезапно получали отказ оргкомитета без объяснения причин?

– Не доводилось. Если такое и бывает, единственное объяснение, которое приходит на ум, – меры безопасности.

КАНДИДАТОВ В ЗНАМЕНОСЦЫ ВСЕ МЕНЬШЕ

– Как можно объяснить допинговый скандал в биатлонной сборной? И можно ли вообще?

– Что комментировать, если ничего пока официально не объявлено? Дождемся подтверждения, тогда и будем делать выводы. Могу сказать только, что продолжим бороться с допингом. В Сочи будет взято беспрецедентное количество проб. И перед Играми WADA не дремлет. У нашей конькобежки Фаткулиной, к примеру, взяли около 15 тестов.

– Патрик Шамаш, бывший глава медицинской комиссии МОК, заявил на днях: в России переходный период борьбы с допингом. Страна стала с ним бороться, направление в целом верное, хотя некоторые спортсмены еще становятся заложниками амбиций, своих или тренерских.

– Заложники спортивных амбиций есть не только в России. Но отношение к теме допинга у нас изменилось. Раньше общественное мнение чаще оправдывало виновного. Сегодня ситуация иная.

– Сколько человек в списке кандидатов в знаменосцы?

– Все меньше и меньше (смеется).

– Кто их оттуда вычеркивает?

– Никакого списка мы не составляли, пусть спортсмены сами решают. Но многие отказываются. Одни не хотят получать эмоциональную и физическую нагрузку перед выступлением, другие суеверны. Считают почему-то, что знаменосцы потом не выигрывают.

– На четырех последних зимних Олимпиадах несшие флаг сборной России выиграли лишь одну серебряную медаль.

– И Мария Шарапова в Лондоне была второй. Разве серебро плохо?

– Алексей Воевода оказался единственным сочинцем в олимпийской сборной России. Вам не кажется, что если бы их было больше, интерес к Играм среди сочинцев был бы принципиально иным?

– Если бы Сочи давно располагал трассами и сооружениями такого уровня, местных спортсменов в сборной было бы больше. В этом и смысл создания крупных спортивных центров. А без них откуда в Сочи взяться "зимникам"?

– Тут и с "летниками" не очень. Стадион построили, а футбольной команды в городе нет.

– Будет…

– Вы предполагаете или что-то знаете?

– Я надеюсь. При таком стадионе футбольные возможности в большом городе обязаны появиться. К тому же Сочи через четыре года примет чемпионат мира.

– За футболом, знаем, вы следите. И наверняка находитесь в курсе непростой ситуации РФС.

– А в футболе всегда сложная ситуация (улыбается). Простых там не бывает. Но ведь спортивные результаты замечательные!

– Почему так получается: у ОКР часть от полутора спонсорских миллиардов остается нерастраченной, а РФС с его результатами скоро с шапкой по кругу пойдет?

– Не будем забывать – футбол тоже олимпийский вид спорта. Хотя уровень затрат там совсем иной. Думаю, Николай Толстых в итоге справится с трудностями.

– "Дом болельщиков", который откроется в Олимпийском парке 6 февраля, станет аналогом прежних "Русских домов"?

– Этим проектом занимается Совет содействия ОКР. Рассчитываем, что туда будут приходить до 10 тысяч человек в день. В "Доме" будет экспозиция, которая позволит сфотографироваться с любым членом сборной России в натуральную величину. Посмотреть трансляции на огромном экране. Обзавестись российской атрибутикой в широком ассортименте. Прыгнуть с виртуального трамплина. Сесть в настоящий боб. Там много чего настоящего будет.

– И спортсмены настоящие?

– Конкретные фамилии называть не стану, зато скажу о 150 олимпийских чемпионах прошлых лет, которые приедут в Сочи при поддержке ОКР. Болельщики смогут взять у них автографы. А потом посмотреть церемонии награждения медалистов – медальная площадь всего в пяти минутах ходьбы. Рассчитываем, что после награждений там будут и российские призеры. Приглашаю всех, кто приедет на Игры в Сочи, прийти в наш "Дом".