ЕСТЬ ТЕМА. 21 ШАГ ДО СОЧИ. ИНСБРУК-1964
Скобликова – шестикратная, скандальное фиаско канадцев, первые человеческие жертвы  Александр Привалов: "Рабочие ижевского завода знали нас в лицо"

Игры-1964 вспоминает королева олимпийского овала.

Она достаточно резко отреагировала на просьбу рассказать что-нибудь об Играх в Инсбруке. Сказала: мол, чтобы вспоминать какие-то моменты, нужен соответствующий настрой. А настроя этого нет. Ну Игры… Обычные соревнования. Просто у нас их значимость слишком раздута. Спроси ту же Валентину Стенину, променяла бы она три свои победы на чемпионатах мира на одну олимпийскую золотую медаль? Не факт, что да.

И все-таки чуть позже Скобликова слегка оттаяла. Уже совершенно другим тоном сказала:

– Мы ведь на Игры ехали с одной мыслью – стать первыми. Ничего больше не волновало. Смешно вспомнить: только после того, как я выиграла свою четвертую дистанцию, вдруг обнаружила, что в Олимпийской деревне есть бесплатная парикмахерская. Свободных дней у конькобежцев оставалось не так много, впереди был еще чемпионат мира, но все оставшиеся дни я регулярно приходила в парикмахерскую с самого утра – делать укладку. Чтобы уже во всей красе гулять по городу – в золотой шубе.

– В каком смысле – золотой?

– В прямом. Из золотистой нерпы – нам такие шубы сшили для церемонии открытия. Точно в такой же в Инсбрук тогда приезжала болеть за свою фигуристку королева Нидерландов. Для нас было особенным шиком небрежно так на глазах изумленной публики бросить эту шубу на лед или на скамейку на трибунах. И идти тренироваться.

– Помните свое состояние после того, как соревнования закончились?

– Меня тогда все об этом спрашивали: мол, что чувствуешь, выиграв четыре дистанции? А я ничего не чувствовала. Была пустая, как бочка. Все на льду тогда оставила. Моего питерского тренера Евгения Красильникова в Инсбруке не было – по какой-то причине вместо него на Игры повезли тренера из Москвы. И я готовилась с мужчинами. Особой проблемы для меня в этом не было. Формально за мной присматривал Борис Шилков, а фактически меня постоянно опекал Женя Гришин. Я и на тренировках за ним бегала, и на старт он меня настраивал, и коньки мне точил. Конькобежный каток в Инсбруке был открытым, городским, постоянно летела пыль, так что коньки приходилось точить каждый день.

А утром, когда на льду тренировались женщины, я уходила на массаж – нужно ж было как-то убить время? У массажистов постоянно был кто-то из хоккеистов, с которыми я сдружилась еще на Играх в Скво-Вэлли, где выиграла свои первые два золота. Хоккеисты даже лежа на кушетках безостановочно травили какие-то байки. А когда шли мои забеги, доходило даже до того, что Анатолий Тарасов, который тогда руководил хоккейной сборной, переносил время тренировок, чтобы ребята могли прийти на стадион за меня поболеть. После каждой моей победы они мне говорили: "Ты смотри, особо не зазнавайся! Выиграла-то исключительно благодаря нашей поддержке! За кого еще в Инсбруке так болеют?!"

– Сами вы на хоккей выбирались?

– А как же? Я после Скво-Вэлли и в родном Челябинске постоянно хоккеистов в гости звала, когда они у нас в городе играли. Пельмени сама лепила. Мы с ними как родные были. Помню, у меня на ботинке пятка разорвалась, так Виктор Коноваленко мне этот ботинок в Инсбруке собственноручно зашил – я так до конца карьеры в нем и бегала. Или это уже в Гренобле было? Надо же, не помню. А вот лезвия приходилось менять каждые два года. Они у меня тоже особенными были – нога 36-го размера, а лезвия – 41-го. Так мне было удобнее бегать.

Ботиночки к концу карьеры стали совсем тонюсенькими – как носки. Особенно левый, которым на вираже сильнее лед задеваешь. Я их, когда со спортом закончила, в челябинский спортивный музей отдала, а пока бегала, место для коньков всегда было на той подушке, где я сплю. Только на ночь с подушки убирала.

В Инсбруке мы с хоккеистами каждый вечер выходили во двор – поговорить обо всем на свете. Жили-то в отдельных корпусах: у них – мужской, у нас – женский. И разговаривали до поздней ночи.

– Вы правда не часто вспоминаете те Игры?

– Иногда вспоминаю, как последнюю дистанцию почти проиграла. 3000 метров. На улице в тот день было +7, лед стал стремительно таять, образовалась жижа. По ней и бежала. А потом включили холодильные установки, и в седьмой паре кореянка с нашей Валей Стениной понеслись так, что мой результат чудом устоял. Но ведь устоял же!