Евгений Рылов: парень, который способен вернуть России олимпийское золото спустя 25 лет
Евгений Рылов
Родился 23 сентября 1996 года
Бронзовый призер Олимпийских игр-2016
Двукратный чемпион мира на дистанции 200 м на спине (2017 и 2019)
Рекордсмен Европы на этой дистанции
Шесть раз становился призером большого ЧМ, трехкратный чемпион мира
на короткой воде
Двукратный чемпион Европы
Личный тренер — Андрей Шишин
24-летний Евгений Рылов — одна из главных российских надежд на Олимпиаду в Токио. На ЧМ-2019 в Кванджу он завоевал сразу пять медалей, включая золотую — на 200 м на спине. И знаете, что особенно круто? На недавнем чемпионате России он проплыл свои ключевые дистанции еще быстрее! Теперь Рылов возглавляет мировой топ-лист на 100 и 200 м на спине. Ближайшая возможность увидеть Евгения в деле — стартовавший в Будапеште чемпионат Европы. Пловцы начинают 17 мая.
В чем разница между 100 и 200 м
— Насколько в олимпийский сезон интересен чемпионат Европы?
— Это важная часть тренировочного процесса, поэтому относиться к нему как к чему-то совсем неважному не буду.
— Но там не принципиально плыть быстрее, чем на чемпионате России?
— Такой задачи не стоит. Сейчас уже другой этап подготовки.
— Тогда вернемся к отбору. 100 и 200 м на спине вы проплыли по личным рекордам, быстрее, чем было на ЧМ-2019. Почему в микст-зоне не выглядели довольным?
— Да готов я был немного на другие результаты. Не реализовался. К 200 м уже подустал, позади было много дистанций. А на сотне ошибся в повороте.
— Прежде сотня была у вас как разогрев перед основной дистанцией — 200 м. Но начиная с ЧМ-2019 вы и на сотне показываете топ-результаты. Сейчас возглавляете мировой рейтинг и там, и там. Как это объяснить?
— Добавили много объема в зале, появилась силовая работа в воде. И это, кстати, частично мешает росту на 200 м. Но мне очень хочется залезть на обе дистанции.
— Сейчас вы физически сильнее, чем три года назад?
— Прибавил в подтягиваниях, отжиманиях, жиме от груди.
— Если перевести это в цифры?
— Полуприседы: делал четыре подхода 6х120 кг. Жим — до 90 кг. Подтягивался 40 раз, а вот на максимальный вес не пробовал.
— Для пловца важно ведь не заиграться в атлетизм.
— И еще всю силовую работу нужно перевести на воду, иначе никакого смысла нет. А это тоже требует много времени.
— 100 и 200 м — насколько это разные по философии дистанции?
— На сотне, как бы это банально ни звучало, нужно молотить от и до: максимально поднять темп, держать воду, попадать в повороты. На 200 это все тоже играет роль, но там куда большее значение имеет функциональная наработка. Там мышца не должна быть настолько грубой, можно хорошо выступать, будучи куда более тощим — важна не масса, а накат. В этом смысле дистанции очень разные. Хотя я понимаю обе.
Кролевые эстафеты в Токио
— Сколько вам требуется времени, чтобы прийти в себя после того, как полностью выложитесь на 200 м?
— В ISL (Международной плавательной лиге. — Прим. «СЭ») мне хватало минут 20. После этого можно снова плыть быстро, хотя максимального результата уже не будет. На 200 м мышцы загружаются по-другому. Организм так устроен, что несколько раз быстро проплыть короткую дистанцию проще, чем постоянно держать организм на средневысоких скоростях. Грубо говоря, дважды подряд одинаково пройти 1500 м вряд ли у кого-то получится, а вот со спринтом такое возможно. Тот же Калеб Дрессел это доказывает. Но после 200 выходить на более короткую дистанцию, как правило, не получается— мышцы задействуются по-разному.
— Исходя из этого вы решили не плыть на отборе 100 м кролем? Потому что между финалом на 200 на спине и этой сотней было всего 18 минут?
— Мы думали про отбор на 100 и 200 м в/с. На сотне пока явно не хватает мощности. На ней нужен куда более силовой аспект.
— Но на ЧМ в Корее вы дали 47,0 в эстафете 4х100 (это был лучший результат в российской сборной и второй в абсолюте. — Прим. «СЭ»).
— На мире работа к спринту была жестче. На отборе же я был больше готов к 200 м. Где-то на 1.52,5 (Евгений показал 1.53,23. — Прим. «СЭ»). Но подустал к последним дням чемпионата.
— Вы на отборе и 200 кролем проплыли в эстафете. 1.46,5. Причем без конкуренции.
— Вот в этом мне не повезло, третий полтинник выпал сильно. Но до этого моим лучшим результатом было 1.49, так что все равно улучшил.
— После того как четверка на России закрылась 1.45,88, все говорят об олимпийском золоте на 4х200.
— Не думаю, что это все так просто. Не знаю, кто и что говорил, но через неделю после нашего отбора был британский — и там двое дали по 1.44,5. Это полсекунды нашему первому времени и секунду второму. И чисто арифметически их первая четверка сейчас быстрее. Другое дело, что и это ничего не гарантирует. Те же австралийцы частенько на своем чемпионате плывут быстрее, чем на главных стартах. Нам же точно нужно плыть лучше, чем в Казани.
— Есть понимание: при каких раскладах вы поплывете кролевые эстафеты на Олимпиаде?
— Если мне позволят, предварительные проплыву, а там — посмотрим. В любом случае, кроль готовить будем. И если утром поставят, то, думаю, уже в моменте будут смотреть по поводу финала. Все зависит от меня — просто нужно будет показывать очень хорошее время.
— То есть не будет такого, что в Японии вам скажут: так ты же на отборе не был в топ-6, вот и плыви свою спину?
— Думаю, ответ мне дадут позже. Вот выступлю сейчас на Европе — и тогда, наверное, скажут. Там поплыву и 4х100, и 4х200.
— Вот это уже интересно. Физически потянете столько? Две личные дистанции плюс три-четыре эстафеты.
— Вот и узнаем. Понятно, что будет тяжело. На России уже на 200 было плоховато. Но сейчас на последнем блоке так перегружать себя будет не надо, поэтому, может быть, все зайдет куда легче.
Мировые рекорды и самоугнетение
— Как думаете, бить мировые рекорды на 100 и 200 м на спине — обязательное условие для победы в Токио?
— На сотне, процентов на 80-90, да. Думаю, там пойдут по 51,6-51,7 (мировой рекорд — 51,85. — Прим. «СЭ»). Уже видно, что люди возвращаются. Начинают по 26,5. Значит, в Токио будет 25,0. Так что борьба будет хорошая.
Хотя бывает всякое. Вот мы с китайцем на последнем мире в финале проплыли хуже, чем в полуфинале. Я ошибся технически. Тогда у меня был нестабильный старт, но сейчас я с этим разобрался. А китаец, скорее всего, переволновался. Он нестабилен в психологическом плане. Райан Мерфи в Корее был не готов. Посмотрим, что сейчас.
На 200 рано о чем-то говорить, результатов пока не видно. Я один улучшил свои секунды. Ларкин проплыл в Австралии 1.54. Ну, на 1.52 со средними он может выйти. Но рекорд мира (1.51,92) — вряд ли. Как мне кажется, на 200 м мировой вообще намного сильнее, чем на 100. Это же, кстати, касается и кроля. На сотне ребята уже рядом, а до двести — пропасть. Рекорды 2009 года стоят. Гидрокостюмы на средних дистанциях, где работают окислительные процессы, решали очень много.
— Вы на чемпионате России еще и на 50 м вышли. Стали четвертым в 0,02 от серебра. Это было для веселья или реально хотели отобраться?
— Почему не попробовать? Но в очередной раз убедились, что по физическим кондициям меня не хватает. Первый четвертак был в плечах у Морозова, а потом меня сожрали. Старт был хороший, нырок — прекрасный, но максимальная скорость хромает.
— У вас за плечами уже есть Олимпиада. Главные уроки, которые извлекли из Рио?
— Нужно плыть, а не думать о том, как плыть. Там я просто перегорел. Готовность на 200 была запредельная. Полуфинал проплыл купаючи — и людей рядом близко не было. Но в финале меня переклинило. Это очень опасно. Сразу начинаю хуже дружить с водой. Нельзя мне нервничать.
— Когда последний раз нервничали на соревнованиях?
— В ISL осенью. Поехали на 40 дней, а я был один, без тренера Андрея Шишина. Проплыл пять-шесть стартов. И к финалам стало волнительно, потому что было непонятно, как я один натренировался. В итоге 200 м улучшил, проплыл под рекорд мира.
— Вы как-то работаете над тем, чтобы меньше нервничать на стартах?
— Нет, это с опытом приходит. У меня после 2016 года был период года на два, когда я перед соревнованиями не просто думал, а начинал что-то придумывать. Накручивал себя. Наверное, это из-за той неудачи в Рио. Потом осознал, что это касается не только плавания, но и жизни. Многие проблемы появляются только из-за того, что мы сами себе их придумываем.
— Сейчас у вас в голове только плавание?
— Я стал постарше, все больше и больше начинает внедряться личная жизнь. Она стала разбавлять краски, хотя от плавания я никуда не ушел. В каких-то моментах мне стало легче. Хотя многие говорят, что когда личная жизнь лезет в спорт, результаты ухудшаются. Мне, тьфу-тьфу, повезло. Я наоборот морально разгружаюсь. Есть с кем чем-то поделиться, стал меньше заморачиваться из-за каких-то неудач в плавании. Раньше я мог сильно убиваться из-за того, что не получалось что-то на тренировке. Доходило до реального самоугнетения. Вот как раз в период с 20 до 22 лет. И это был не самый лучший период.
Если синхронистки станут вторыми — их уничтожат
— Вы планируете как-то закрываться ближе к Олимпиаде?
— Думаю, буду доступен, но начну фильтровать общение. По максимуму уберу весь негатив. Много интервью не будет. Осторожнее надо быть даже с сообщениями. Кто-то просто может пожелать удачи, а кто-то напишет: «Женя, у России 24 года не было олимпийского золота, и я точно знаю, что ты его возьмешь». Скорее всего, человек искренне хочет, чтобы у меня получилось, ничего плохого в этом нет. Но он не понимает, что это лишнее психологическое давление, которое мне ни к чему.
— У Александра Легкова на время Олимпиады в Сочи Изабель Кнауте просто забрала телефон.
— Потому что самое большое давление, как правило, идет от родственников. Они не хотят, но одно неосторожное слово может выбить из колеи. Могу понять, почему тренер так сделала. Кому-то это не заходит. Александру, судя по тому, что он выиграл, зашло.
— Вы упомянули про 24 года без побед. В июле будет 25. Насколько часто вам про это напоминают?
— В прошлом году напоминали частенько. В этом иногда вскользь бывает, но не так, что надо-надо.
— Вы такие мысли далеко не пускаете?
— А зачем? Да и какая разница? Хоть 100 лет прошло, хоть 20. Мне кажется, наоборот было бы сложнее, если бы на прошлой Олимпиаде наши выиграли все. Все ждали бы, что теперь это нужно повторить. К хорошему очень быстро привыкаешь. Вот если синхронистки станут вторыми — их уничтожат. Хотя, по сути, никакой катастрофы нет. В спорте всякое бывает. Олимпиада — это важно, один из главных этапов в жизни. Но и он — проходящий.
— Для вас вопрос ребром — либо победа в Токио, либо конец света — не стоит?
— Я — максималист. И любому месту, кроме первого, сильно расстроюсь. Но прекрасно понимаю, что если сейчас начну об этом думать, просто не доживу до момента Х.
— Чего у вас сейчас больше: кайфа от предвкушения важнейшего в спортивной карьере лета или желания, чтобы оно поскорее закончилось — и можно было бы сбросить этот груз?
— А по-разному. Вот когда на тренировках что-то не идет, хочется, чтобы поскорее уже все прошло. Но иногда понимаешь: какой же сейчас действительно крутой момент. Ясно, что после Олимпиады будет полная психологическая разгрузка. Но сейчас, когда она с каждым днем все ближе, усиливаются азарт, рвение, интерес. И это классно. Поэтому я одновременно переживаю два состояния. Где-то хочу, чтобы все максимально побыстрее закончилось, а где-то — чтобы подольше продолжалось.
