Юрий Нагорных: зам по Сочи
Заместителя министра спорта давно уже не нужно представлять спортсменам, тренерам и руководителям федераций по зимним видам спорта. Теперь настало время представить его широкой публике. Ведь именно 41-летний Юрий Нагорных через полтора года ответит за результат сборной России в Сочи. Такая у него работа.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ОТ МУТКО
Юрий Нагорных не прячет от чужих глаз свои персональные номенклатурные блага - груду толстых папок на рабочем столе и государственный герб на стене.
В его приемной, куда засасывает самую разнообразную публику, рутинная суматоха. Одни уходят, другие только что пришли. Третьи пришли давно и все не уходят. Пока Нагорных общается с корреспондентом, за дверями переминается с ноги на ногу Валерий Польховский, бывший главный тренер биатлонной сборной, забывать про которого министерство отказалось.
Нагорных угощает кофе и снимает пиджак. Впрочем, это максимум неформальности, которую может себе позволить заместитель министра, лично отвечающий за высокий результат сборной России на сочинской Олимпиаде. А за невысокий - тем более.
При всем нарастающем внимании к зимним видам спорта Нагорных остается человеком совершенно непубличным. Развернутых интервью - ноль или около нуля. Редкие сухие комментарии в прессе - "с одной стороны, нельзя не признать, с другой стороны, нельзя не отметить". Неужели он всегда такой?
Оказалось, не всегда.
- Как вы стали человеком с гербом на стене?
- Я вырос в системе московского спорта. В 12 лет поступил в школу-интернат спортивного профиля - сейчас это московское училище олимпийского резерва № 1. В управлении спортом начинал с советника вице-мэра Москвы, потом был заместителем председателя Москомспорта, первым заместителем. Путь получился эволюционным. Нельзя сказать, что я всю жизнь мечтал стать замминистра. Но в 2009 году Виталий Мутко предложил мне пойти к нему заместителем, и с профессиональной точки зрения это, безусловно, был крайне интересный вызов. Работать в министерстве я начал буквально за несколько дней до Олимпиады в Ванкувере.
- Вы сейчас курируете "зиму". Почему не "лето"?
- В 2010-м я был у Мутко единственным заместителем непосредственно по спорту. Занимался и "зимой", и "летом". А еще паралимпийцами, регионами, школьным и студенческим спортом, аккредитацией федераций. Да и сегодня за мной помимо подготовки к Сочи закреплена международная деятельность, работа с вузами, научная деятельность и подготовка резерва. Еще антидопинг - у нас по закону головной организацией во всех антидопинговых мероприятиях является как раз министерство спорта. Что касается "зимы", то у меня был непосредственный опыт работы с зимними видами спорта.
- Какой?
- Когда Россия в 2007 году получила право провести Игры, мы в Москве поняли, что не можем оставаться в стороне от процесса. Но чем-либо иным, кроме подготовки спортсменов, помочь на тот момент не могли. Поэтому организовали экспериментальную команду "Сочи-2014". Опыт был хороший. Мы осознанно сделали ставку на молодых спортсменов и тренеров. Подключили медицину, науку, организовали непрерывную подготовку.
- Получилось?
- Мы с коллегами недавно подсчитали, что в некоторых видах спорта у нас оказалось почти 90-процентное попадание! То есть сейчас практически все ребята из той команды выступают на уровне сборных России. Биатлонную команду возглавлял Николай Лопухов, ныне старший тренер мужской сборной страны. Работал у нас и Юрий Каминский со своими ребятами. Мы перед ними амбициозных задач на Ванкувер-2010 не ставили. Просили только организовать нефорсированную подготовку. Получится на Игры попасть - хорошо. Не получится - не страшно, до Сочи еще было много времени.
- "Ребята Каминского" - это Крюков с Панжинским, которые в Ванкувере выиграли золото и серебро?
- Да. В экспериментальной команде было вообще немало тех, чьи имена сейчас на слуху. Потылицына и Чудинов в скелетоне, бобслеист Захаров, фигуристы Кацалапов/ Ильиных, Боброва/Соловьев, Сотникова, прыгунья с трамплина Тактаева (ныне Аввакумова. - Прим. С.Б.), биатлонисты Цветков и Лапшин. Дела в Москомспорте шли неплохо. Но Виталий Леонтьевич убедил меня сделать этот непростой шаг - перейти в министерство.
- Почему непростой-то?
- За много лет мы в Москве отладили систему. У нас было 135 тысяч спортсменов. Масса детских спортивных школ, ФОКи по месту жительства и так далее. И все работало.
- Здесь не работало?
- Здесь другой масштаб. Задачи более серьезные. Но сейчас, два с половиной года спустя, могу сказать: очень рад, что пришел в министерство. Наша коллективная работа уже начала приносить ощутимые плоды.
ЧИНОВНИКОМ СЕБЯ НЕ ОЩУЩАЮ
- Вас не смущает специфическое отношение к чиновникам в России?
- А я себя чиновником не ощущаю.
- Тогда кем?
- Мне кажется, в спорте уместнее словосочетание "спортивный организатор". И не важно, где и кем ты работаешь: в спортклубе по месту жительства или заместителем руководителя отрасли. К слову, то, что спорт в России вынесен в отдельную отрасль, - заслуга действующего министра. Мы в следующем году будем отмечать 90-летие исполнительного органа спортивной власти в стране, но случилось это впервые. Что такое отрасль - понятно?
- Что?
- Своя строка в бюджете. Раньше это в документах звучало примерно так: "...и другие вопросы в области здравоохранения, социальной защиты, физической культуры и спорта". Поди разберись, сколько на спорт и на все остальное.
- Работаете допоздна?
- Хм. Сколько нужно, столько и работаем. Проблем-то много на самом деле. Многие вещи по-прежнему приходится решать на уровне ручного управления.
- Что это значит?
- Разные проблемы, которые время от времени возникают в командах. Плюс транспорт, переезды, размещение команд, подготовка сочинских объектов.
- И все к вам в приемную валят?
- Уже не все. Активно работают Центр спортивной подготовки сборных команд России, где недавно запустили аналитический центр, экспертный совет и его методическая комиссия. Ожил ВНИИФК. ГШВСМ преобразована в федеральный центр подготовки спортивного резерва. Хотя все равно министру и его заместителям приходится решать массу вопросов, связанных с командами. За исключением фигурного катания, нынешние руководители наших федераций команды к Олимпийским играм в течение всего четырехлетнего цикла еще не готовили. И сейчас мы вместе с ними проходим этот путь. Иногда спорим. Даже ругаемся. Но - вместе.
- В газете общение журналистов с начальниками идет относительно на равных. А в министерстве?
- Субординация существует, конечно. Собственно, как и в других госструктурах. Тем не менее любой сотрудник из подведомственных департаментов может нажать на телефоне кнопку руководителя, зайти, проконсультироваться. Я считаю, у нас здесь очень творческая обстановка. Много бывших спортсменов и выпускников спортивных вузов. Это не просто, как вы говорите, чиновники. Это люди, увлеченные спортом.
- Дресс-код соблюдается? Кто-то за этим следит?
- Никто не следит, но соблюдается. Статус работника госучреждения обязывает.
- Приезжаете на работу в джинсах и переодеваетесь в костюм?
- Нет, сразу в костюме приезжаю.
- От чего вы ловите кайф в работе? Когда условные Зубков с Воеводой выигрывают чемпионат мира, вы чувствуете свою причастность к победе?
- Незримая связь, конечно, существует. Заряжаемся от наших спортсменов энергией, когда приезжаем к ним на соревнования. Даже на тренировки. Рядом с командами быстро понимаешь, для чего и кого ты работаешь. Да и недостатки нашей работы тоже хорошо видны.
НА СБОРНЫЕ РОССИИ СМОТРЯТ С ЗАВИСТЬЮ
- Есть такая широко известная в узких кругах фраза: "Куда спортсмена ни целуй, везде задница". Означает она, что со спортсменами бывает трудно. Вам трудно?
- Мне кажется, эта фраза к зимним видам спорта не относится. Сама атмосфера - этакая суровость зимы - сказывается на поведении людей. Нет, это точно не про "зимников".
- Но вам же часто приходится вместо подготовки к Олимпиаде разбираться, кто там кому шиповок недодал?
- Шиповками у нас все сборные обеспечены. И коньками. Причем коньками, сделанными по персональным слепкам. Со всей ответственностью вам заявляю: у сборных России самая лучшая экипировка. Если раньше мы завидовали иностранцам, то сегодня уже многие иностранные команды с завистью смотрят на нас. Это тоже промежуточный итог.
- Сейчас на уровне правительства проходят закрытые заседания по поводу "преимущества своего поля" на домашней Олимпиаде. Вы в них участвуете?
- На самом деле это обычные заседания накануне крупных спортивных турниров, которых у нас становится все больше и больше: мы, к счастью, вернулись в топ-группу стран-организаторов. Но олимпийский принцип максимально нивелирует чьи-либо преимущества. Одна и та же олимпийская деревня, одни и те же объекты, которые строятся под контролем экспертов МОК и международных федераций. Да, наши спортсмены первыми входят на объекты. Но в каком режиме? В режиме опробования. Спасибо, между прочим, им за это. Вот наша бобслейная команда в Сочи лед своими руками готовила. Главный тренер Пьер Людерс, как главный герой фильма "Коммунист", со скребком в руках всю трассу прошел. Просто чтобы как можно скорее начать тренировки. Большое это преимущество?
- Не знаю.
- Это использование наших спортсменов в качестве накатчиков, испытателей. Мы даже не можем себе позволить посадить команды на круглогодичные сборы в Сочи. Международный календарь выстроен так, что мы обязаны завоевывать лицензии, подтверждать квоты на участие в Кубках мира, чемпионатах мира и, собственно, в Олимпийских играх-2014. Да, команды будут стараться приезжать в Сочи максимально часто, использовать для этого любую возможность. Вот и все преимущества.
- Министерству уже ясно, что делать с гигантским количеством спортивных сооружений в Сочи после Олимпиады? Вы видели, во что сейчас превратились олимпийские объекты Афин-2004?
- Надеюсь, сочинским объектам такая участь не грозит. Существует детальный план по "олимпийскому наследию". В горном кластере почти все объекты будут использоваться по прямому назначению. В самом Сочи Большая ледовая арена и Центральный стадион, где потом пройдут матчи чемпионата мира по футболу, останутся в ведении Краснодарского края. Керлинг-центр будет использован в качестве многофункционального объекта - спортивного и развлекательного. Конькобежный овал станет частью "Экспоцентра" края - там будут проводиться ярмарки, выставки. Малая ледовая арена, не исключено, будет переоборудована в хорошую сценическую площадку для цирка. Тренировочная ледовая арена переедет из Сочи в Ставрополь, что мне кажется разумной идеей.
- Мы говорили на эту тему с Сергеем Степашиным. Он считает, что в нашей стране случаются разные чудеса, но такого, чтобы что-то где-то разобрали, а потом в другом месте собрали, еще не было.
- Эта арена изначально проектировалась под передвижение, так что не вижу проблемы. К слову, еще один тренировочный объект - с двумя ледовыми аренами и трибунами на 500 зрителей - останется в Сочи. Там под эгидой Минспорта будет создан центр по фигурному катанию и шорт-треку. Нас очень многие выдающиеся тренеры убеждали, что потребность в таком центре есть именно в Краснодарском крае. Детишки там эмоциональные, жизнерадостные. В фигурном катании такие дети обычно и добиваются успеха. Фигуристы просят оставить в Сочи и сам дворец спорта, но мы посмотрим, насколько оправданным будет такое количество ледовых арен на ограниченном пространстве. Существует концепция преобразования дворца в велотрек. Проектно-изыскательные работы на этот счет уже были проведены, в принципе это возможно.
- Почему именно велотрек?
- Рядом две дороги, которые уходят в горы. Если появится велотрек, наши велосипедисты получат почти идеальные условия для тренировок.
РЕШЕНИЕ СБР ПО ГЛАВНОМУ ТРЕНЕРУ - ОШИБКА
- Вы производите впечатление довольно флегматичного человека. Но, говорят, преображаетесь во время заседаний Экспертного совета. Накричать можете на людей?
- Иногда повышение голоса позволяет более точно донести до собеседника свою мысль. Но делаю это в исключительных случаях.
- Работу совета, которым вы руководите, хвалят. Как возникла идея его создания?
- Это произошло в Ванкувере, где мы увидели, что ряд олимпийских сборных промахнулись с выходом на пик формы. Каждый, разумеется, имеет право на ошибки. Задача совета - минимизировать их эффект. За два с половиной сезона мы провели больше 60 заседаний. Вы даже не представляете, с каким трудом порой нащупываем верные варианты подготовки. Перед советом мы теперь поставили задачи "идти" по сезону вместе с тренерскими штабами, предвосхищать намечающиеся проблемы, а не констатировать их в конце года. Такую роскошь - высокопарно анализировать проколы - мы себе больше позволить не можем. До Игр осталось времени всего ничего. Поэтому иногда у нас пожестче разговоры случаются.
- Так что же вы, собственно, контролируете?
- Выполнение сборными комплексной программы подготовки. Благодаря ей мы впервые систематизировали весь календарный год каждой сборной. Вот она, держите.
- Держу.
- Документы, как известно, разными бывают. Можно что-то принять и в стол положить. Но этот документ - живой, он меняется, реагирует на действительность. У вас в руках график централизованной подготовки одной из сборных. Каждый год расписан по месяцам. Когда формируются составы на сезон, когда команда проходит УМО, как проводится научное сопровождение и биохимический контроль - все расписано. Этот документ лежит в основе планирования жизни каждой из олимпийских команд. Это ключ к тому, чтобы на выходе получить высокий результат.
- Вам не кажется, что, когда министерство берется утверждать тренеров сборных, предлагаемых федерациями, оно тем самым нарушает Олимпийскую хартию? Конкретно - статью о невмешательстве в дела общественных организаций.
- Ни в коем случае. Мы очень четко соблюдаем принцип самостоятельности федераций. Даже оберегаем его, когда отдельные попечители федераций стараются более ярко влиять на подшефный вид спорта. Федерация - демократичный орган управления, который позволяет обобщить коллективный опыт, разум, традиции. Где эти принципы работают, в тех федерациях видно поступательное движение вперед. Там, где сбоит, где есть стремление к отождествлению федерации с отдельным руководителем, - виден застой тренерской мысли и в организационных решениях. Тогда мы стараемся по крайней мере об этом говорить. И корректировать.
- Но вы же не станете отрицать, что для федераций партнерство с министерством принудительное?
- Знаете, тот же МОК вполне мог приходить в страны, где проводятся Игры, и все там делать самостоятельно. Но вместо этого МОК со странами тесно сотрудничает. Наша работа с федерациями - тоже результат выстроенных решений. Мы для них надежный партнер. Такой, которого они долгие годы были лишены. Мы не вмешиваемся в демократические процессы - выборы ли это президентов или руководящих органов федераций. Но раз уж мы партнеры, то федерации с нами советуются, прислушиваются к нашим рекомендациям. И мы этим гордимся.
- Лично вам сложно работать с федерациями, где во главе стоят бизнесмены уровня Прохорова?
- В таких федерациях президент, как правило, не занимается спортивными проблемами ежедневно. Зато всегда есть первый вице-президент. Или исполнительный директор. Или спортивный директор. Не готов рассуждать, хорошо это или плохо. Да, это не всегда удобно. Но избрание президента - воля тех, кто в этом виде спорта живет. У многих федераций появляются дополнительные финансовые возможности. Кто из крупных бизнесменов понимает, что федерация работает не по законам бизнеса, тем сопутствует успех.
- А по каким законам тогда она работает?
- Я имею в виду мышление: "поставлю кран - стройка пойдет в два раза быстрее". В спорте так не бывает. Некоторые из таких руководителей-бизнесменов поражаются: я, мол, за год столько денег выделил, а результата нет. Мы отвечаем: организуйте правильно работу. Займитесь подготовкой резерва, скоординируйте деятельность тренерского штаба, проверьте методику. И тогда через некоторое время придет результат. В спорте всем быстрее хочется медалей и славы, но тут нужно уметь терпеть и ждать.
- Вы так и не согласились с решением Союза биатлонистов России избавиться от должности главного тренера?
- И не согласимся. Существует структура сборной, где главному тренеру отведена важнейшая роль. Ведь СБР, формально убрав должность главного тренера, тут же ввел позицию вице-президента по спорту высших достижений. Главный тренер в биатлоне - человек, который координирует все команды, следит за соблюдением принципов отбора, знает, кто из спортсменов в каком состоянии находится. В его зоне ответственности не только команды Лопухова и Пихлера, но еще и резервные составы, и юниорские, и работа сервисных бригад. Функция главного тренера - увязывать всю эту структуру в единую методическую концепцию. А в СБР эта функция сейчас размыта между несколькими людьми. Министерству предложили ряд специалистов для взаимодействия, мы с ними работаем. Но принципиально считаем, что этот подход - ошибочный.
- То есть главного тренера в биатлоне нет?
- Нет. С решением СБР мы не согласны, но патовую ситуацию создавать не хотим. Это к вашему вопросу о вмешательстве министерства в дела федераций.
- А во всех остальных командах главные тренеры есть?
- Да.
- Вы сейчас можете вспомнить, когда впервые услышали о том, что Россия должна выиграть Олимпиаду в Сочи?
- Как только Россия в Гватемале победила в конкурсе городов.
- И вы считаете задачу реалистичной?
- Считаю. Эта идея объединяет не одну сотню человек. Идея, ради которой все терпят серьезные лишения, работая в крайне непростом режиме. Я об этом знаю не понаслышке.
- Вам не страшно ставить на кон Олимпиады собственную репутацию? Ведь понятно, что в случае чего ваша голова полетит одной из первых.
- Идя в бой, нельзя думать о поражении. Это не мы с министром так рассуждаем, а тренерские штабы, сами спортсмены. И потом, мы сильные. У нас очень хороший потенциал. Да, были 90-е годы. Но в Сочи мы сможем бороться и побеждать.
Сергей БУТОВ
