Александр Большунов: «Хорошо, что норвежцы меня боятся»
Когда два года назад Большунов, еще в ранге восходящей звезды, приходил в гости в «СЭ», он произвел впечатление очень скромного и простого человека. Теперь Александр — суперзвезда и, возможно, главный герой завершившегося зимнего сезона. Он разгромил многочисленных норвежцев в Кубке мира, второй год подряд выиграл самый престижный марафон в Холменколлене и стал первым на «Тур де Ски». Сейчас лучший лыжник планеты вернулся в Россию и снова пришел в нашу редакцию — не ради лично славы, а ради популяризации любимого вида спорта.
— Ваш приход в студию «Спорт-Экспресс» никого не удивляет, но накануне вы были в «Вечернем Урганте»?
— Мне предложили, и я решил, что не стоит отказываться. Понравилось, особенно то, что все было быстро. В общей сложности запись заняла максимум час.
— Сам Иван Ургант произвел впечатление?
— Да. Вдруг он будет это читать (смеется).
— На Первом канале вы рассказали, что вместе с отцом запасаете снег на лето. Какой объем и как вы его храните?
— По объему точно не скажу. Мы начинали с 15 мешков, а сейчас это где-то четыре-пять машин с горкой. Все это упаковывается в опилки, и потом летом мы стелим снег в саду, делаем круг, и я тренируюсь.
— Такая трасса летом же мгновенно растает?
— У нас есть еще хитрость: надо лыжню посыпать солью. Тогда она становится супер-жесткой и ее хватает подольше. В прошлом году было градусов 20 и солнце. В обед мы снег постелили, и до вечера я катался. Или бывало, что стелили вечером, и я успевал сделать две тренировки: вечером и еще следующим утром.
— То есть вы вручную заготавливаете пять грузовиков снега, упаковываете его в опилки, потом делаете трассу — и все только ради того, чтобы с обеда и до ужина покататься?!
— Ну, а как? Только так и можно выиграть Хрустальный глобус.
«Когда Большунову вручат кубок — непонятно». Тренер сборной России — об отмене лыжных гонок в Канаде
Вроде Кубок есть, а вроде его и нет
— Когда и каким образом вы все-таки получите свой глобус?
— Я думаю, этот вопрос нужно задать представителям международной федерации. И то, не факт, что они с учетом ситуации в мире сейчас смогут на него ответить. Вроде Кубок есть, а вроде его и нет. Все, что было в этом сезоне, прошло. Я настраиваюсь на следующий, чтобы снова завоевать Глобус и уже нормально его получить сразу после соревнований.
— Расскажите, что за история с деревянной копией Кубка мира, который вручную изготовил для вас отец?
— Я проснулся и слышу, как отец что-то делает на станке. Подошел, увидел Кубок, и заканчивали мы его уже вместе. Отец сказал, что если бы раньше знал, что Кубок мне не вручат, подготовился бы и сделал его к моему приезду.
— Вы, судя по всему, многое умеете делать своими руками?
— Я с детства помогал по хозяйству. Косил, дрова рубил, деревья в лесу помогал цеплять и вытаскивать... Когда приходил из школы, кушал и шел не уроки делать, а помогать по дому. Иногда тренировки приходилось делать в восемь-девять вечера, потому что раньше не успевал. Можно сказать, я на тренировках отдыхал.
— Почему сейчас, когда у вас есть все возможности для переезда, вы продолжаете жить в родном селе Подывотье.
— Жить в большом городе в чем-то проще, потому что многие проблемы отпадают. Но пока для меня это сложно.
— Морально сложно?
— Да по-всякому.
Если на тренировках не напрягаться, ничего не покажешь
— Как вы относитесь к тому, что вас называют лучшим спортсменом России этой зимы?
— Называют и называют. Значит, люди так считают.
— На каком этапе эстафеты вы видите себя, чтобы выиграть у Норвегии?
— На любом! На самом деле, сейчас мне правда без разницы: хоть первый этап, хоть последний.
— Почему, кроме вас, в группе Бородавко сейчас никто из парней не прогрессирует?
— Возможно, Юрий Викторович считает, что все могут выполнять одинаковую нагрузку. А могут не все. К отдельным спортсменам нужен более индивидуальный подход.
— Говорят, что в Норвегии для совместных тренировок с их лидером Терезой Йохауг нужно получить специальный допуск...
— Если бы допускали всех, в Норвегии бегала бы одна Йохауг.
— Чтобы тренироваться вместе с вами, тоже нужно иметь нереальную базовую подготовку?
— Не знаю насчет базы, но обычно ребята из моей группы не стремятся со мной выходить на тренировку. Единственный, с кем мы иногда пересекаемся, это Червоткин. И тогда зарубаемся, пока кто-то кого-то не укатает.
— Бывает такое, что Червоткин вас укатывает?
— Конечно, бывает. Даже, наверное, чаще он меня укатывал, чем я его.
— Вы не опасаетесь перебрать с тренировочными нагрузками?
— Если на тренировках не напрягаться, то зимой ничего и не покажешь. Всего нужно в меру.
— Бывает такое, что тренер вас останавливает на тренировке и заставляет снизить темп?
— Последнее время — часто.
— Вы слушаетесь?
— Нет. Сейчас стараюсь больше прислушиваться к своему организму. А тренер — это скорее помощник.
Лучшая трасса — в Малиновке
— Владимир Смирнов, который выигрывал Кубки мира за СССР и Казахстан, говорил, что невозможно бежать все дистанции. Нужно сосредотачиваться на коронных дисциплинах.
— Зная себя, думаю, буду пытаться показывать результат в любой гонке. И буду стараться пробежать все. Если будет такой шанс.
— Лучшая и худшая трассы в мире для вас?
— Любимое место — Малиновка. Там рельеф на высшем уровне. Подъемы по 500-600 м — это очень классно для тренировок. С инфраструктурой пока не все хорошо, но, может быть, в будущем все наладится. Для соревнований мне очень нравится Норвегия. Побеждать на родине лыжных гонок вдвойне приятно. А вот самым нелюбимым место до этого сезона был Оберстдорф. Там мне не везло.
— То есть на чемпионат мира-2021 смотрели с оптимизмом?
— Если честно, так и было. Но, приехав на этап Кубка мира, я увидел, что там изменили трассу. Она стала сложнее, более профессиональной. Скиатлон там мне очень понравился.
— В Малиновке мог пройти чемпионат России. Хотели там выступить?
— Конечно. Пробежать — и потом еще немного покататься.
— Что для вас круче: золото чемпионата мира или Большой хрустальный глобус?
— И то, и другое нужно. В детстве, наверное, хотел олимпийское золото.
На свадьбе будет хорошо и без норвежцев
— Про норвежцев. Кто из них самый классный?
— Да я со всеми прикалываюсь.
— На каком языке?
— Я на русском, они — на норвежском. Бывает, и я что-то по-норвежски говорю.
— Скажите что-нибудь.
— Tusen takk — спасибо большое.
— В футболе легионеров, как правило, сразу учат русскому мату.
— Нет-нет, у нас такой практики нет.
— Кого из норвежцев позвали бы на свадьбу?
— Всех!
— Серьезно?
— Нет. Думаю, и без них будет хорошо.
— Иногда в интервью они говорят, что побаиваются вас. Вы это ощущаете?
— Хорошо, что боятся.
Клебо не поздравил. Но мне по фигу
— Опишите Йоханнеса Клебо одним словом.
— Спринтер.
— Если бы не было такого гонщика, как Клебо, было бы скучно?
— Без него было бы проще. Я люблю, когда сложно, но пока в спринте обыграть его не получается практически ни у кого.
— У вас есть амбиции побороться с ним в спринте?
— Это нужно.
— Но он забивает на марафон.
— Не забивает. Он может прибавить.
— Что нужно сделать, чтобы обыграть его в спринте?
— Больше тренироваться.
— Правильно понимаем, что вы с ним собирались на закатку после этого сезона?
— Такие идеи были.
— С чьей стороны они исходили?
— С обеих. Собрались бы в Малиновке, там бы укатал его (смеется). Шучу. Катались бы по самочувствию. Хочешь — ускоряешься, хочешь — нет. После сезона в первую очередь нужно восстановиться. Но было бы интересно.
— Он бы сказал: «Зарубимся на 2 километра»? А вы ему: «Давай полтинник».
— Как вариант. Но он бы вряд ли сказал про два километра, максимум — полтора (улыбается).
— Он вас поздравил с Большим хрустальным глобусом?
— Нет.
— Обидно или все по фигу?
— По фигу.
— А вы его год назад поздравляли?
— Нет.
— Есть ощущение, что норвежцы, а особенно Клебо, всегда попадают в мазь.
— По поводу Йоханнеса есть, да. Он многие спуски проходит стоя и даже накатывает.
— Может ли быть такое, что у него своя система, и сервисеры работают только на него?
— Нет, сервисеры работают на всю команду. А в подборе лыж — возможно. Все-таки он лидер, и ему достаются лучшие.
Свои гонки не пересматриваю
— Из-за коронавируса отпуск в теплых странах отменяется. Закатка, похоже, тоже. Что делать будете?
— Интервью раздавать. Шучу. Это последнее. Что будет дальше — пока не знаю. Сейчас сложно загадывать.
— Вы сильно прибавили в тактике в этом сезоне. За счет чего?
— Опыт прошлых гонок. В том числе, неудачный. Через них и приходит понимание, как нужно поступать во время гонки и после нее.
— Вас много ругали, что на дистанции вы всех тащите на себе.
— Пусть ругают. А я после таких гонок становился сильнее.
— Вы пересматривали те старты?
— Свои гонки вообще не смотрю. Никакие. Нет у меня такого желания.
— Есть спортсмены, которые вдохновляли вас в детстве?
— Кто в тот момент выигрывал — те и молодцы. Выиграл Крюков — красавчик. Нортуг — значит, он.
— Когда последний раз подходили к кому-то с просьбой о фото?
— Такого не было даже до того, как я начал нормально выступать.
— Неинтересно или стеснялись?
— Мне хотелось стать таким, с кем остальные хотели бы фотографироваться.
После гонки «Ски-Тура» смазчики сказали: «Саня, прости»
— Расскажите про финальные гонки «Ски-Тура» и «Тур де Ски».
— Классные гонки.
— В какой момент в Швеции поняли: это «привет»?
— Как только проехал первый подъем, так и понял. Что «пока», скорее.
— А как это было? Как вы принимали решение на откатке лыж?
— Принимали решение вместе. Была договоренность, что на старте лыжи будут и те, и те (и смазанные, и нет. — Прим. «СЭ»), но почему-то мне принесли только на мази. Ребята были уверены, что этот вариант должен сработать. Но вмешалась погода. Если бы я стартовал не первым, а на две минуты позже, возможно, бежал бы несмазанных лыжах.
— К какому варианту склонялся сам?
— Когда оставалось минут пять до гонки, думал как раз рисковать и бежать no wax. Но было уже поздно, другие лыжи принести не успевали.
— И каково это — бежать и понимать, что тебя на спуске все обходят? Не было мыслей сойти, сломать лыжи?
— Мыслей было много. Хотелось эти лыжи отцепить и надеть другие. Хотя бы одну поменять (смеется). Понимал, что как бы там ни было, нужно постараться показать как можно более высокий результат. Мыслей сдаваться не было. Хотелось дойти до конца.
— Побить смазчиков?
— Нет. Я всем сказал «спасибо». Но они поняли, какого рода было это «спасибо» и за что.
— Долго потом ни с кем не разговаривали?
— К ребятам-смазчикам я, может, минут через 40-50 зашел. Они такие: «Саня, прости». А я даже не мог ничего ответить. Это было так... по-человечески. Они реально понимали, что виноваты. А я, в свою очередь, понимал, что виноваты мы были все вместе. Бывают и взлеты, когда у нас намного лучше, чем у остальных, катят лыжи, но и не без такой вот гонки, которая сложилась плохо. Но уже тогда я понимал, что после финиша нужно готовиться к следующей гонке. Все-таки марафон в Осло для меня важнее был. И я рад, что там мы сработали отлично. И с лыжами все было хорошо.
— Давайте теперь о приятном — о «Тур де Ски». Перед последним этапом фаворитом называли не вас. В какой момент поняли, что гору никому не отдалите?
— Только когда пересек финишную черту. Потому что два предыдущих раза, когда я забирался на эту гору, не помнил, где поворот направо, где налево — в таком был состоянии. А в этом году ехал и все контролировал. Был вариант вставать за Рете и Крюгером, чтобы побороться за победу в этом масс-старте, первым пересечь черту. Но для меня главным было обыграть Устюгова. Я за ним шагал-шагал и не понимал, через сколько будет финиш. А когда выехал на пологую часть, даже удивился. Гора в этот раз легко далась.
У нас с Устюговым дружба, но не крепкая
— Расскажите о ваших отношениях с Устюговым. Вы кто — соперники, друзья?
— Соперники.
— Он для вас такой же соперник, как норвежские лыжники?
— По ходу гонки мы можем друг другу помочь, уступить или пропустить. Между нами есть дружба, но не такая близкая.
— Елена Вяльбе намекает, что ему было бы неплохо сменить тренировочную группу. Вы готовы к тому, что завтра он окажется в команде Бородавко?
— Думаю, ни он не сможет, ни Бородавко. Все-таки у Сереги такой характер, что Юрию Викторовичу это не понравится.
— Вам нравится, как комментирует Дмитрий Губерниев?
— Я практически не смотрю гонки, которые он комментирует. Но, думаю, он нормально это делает.
— Вы же знакомы. Хороший мужик?
— Считаю, неплохой. Хороший.
— То есть, у лыжников к нему вопросов нет?
— Я не могу говорить за всех, только за себя. У меня нет.
— Расскажите о Денисе Спицове и том моменте, когда он в Швеции отдал вам свою палку?
— Когда я сломал палку, видел, что Денис едет рядом. Я крикнул ему, есть ли вариант, где попросить палку, нет ли рядом буранщика. На что сам Денис предложил мне свою. Мне не хотелось его оставлять без палки. Это было бы неправильно. Сказал ему: я сам. Но он, можно сказать, настоял. А я потом только и думал, где добыть палку для Дениса.
— Что думаете о командном взаимодействии в гонке? Должна ли команда помогать лидеру зарабатывать очки?
— Я думаю, никто никому ничего не должен, и каждый в гонке борется за свой результат. И я удивляюсь, когда приезжаю на тот же «Тур де Ски», и в интервью мне говорят, что у нас была командная тактика. Почему я не знаю о том, что она была?
— То есть, когда Глеб Ретивых обыграл вас в спринте, тоже спокойно это воспринимали?
— Как раз в тот момент я был очень зол. Но по-спортивному Глеб сделал все правильно. Единственное, если бы он боролся не за шестое место, а хотя бы за тройку, то это было бы правильно на 100 процентов.
На курсы валют внимания пока не обращал
— Читаете ли книги или смотрите фильмы по ходу сезона в свободное время?
— Очень мало, хотя Урганта смотрю постоянно
— А как проводите свободное время?
— Время убивать не приходится, потому что после ужина, немного пообщался с тренером, и уже спать надо идти — вставать ведь рано. В Крыму, к примеру, в 6 утра сел на велосипед и поехал даже без завтрака, поэтому ложиться в 10 вечера уже поздно. Иначе не успеешь выспаться и восстановиться.
— Во сколько же вы тогда ложитесь?
— В Крыму в 21:00 или в 21:30.
— Усэйн Болт во время жестких тренировок съедал порядка 100 куриных крылышек. Насколько много вы едите во время больших объемов?
— Тоже ем много, зачастую даже килограммами. Но желания есть фастфуд у меня нет, я лучше съем нормальный кусок мяса.
— Когда приезжаете домой, что вам готовят в первую очередь?
— Можем шашлык пожарить, но какого-то конкретного блюда нет.
— Многие знают про вашего папу, можете рассказать про маму?
— Она дома, работает инженером защиты и охраны леса.
— У вас ведь есть возможность обеспечивать семью. Желание работать — это исключительно ее решение?
— Если хочет работать, почему нет?
— Говоря про заработок, получается, вы один из немногих, кто должен радоваться скачку курса евро...
— Честно говоря, не обращал пока на это внимания, и даже не знаю, какой сейчас курс.
В следующем году надо прибавить в спринте
— Есть ли у вас какие-то материальные мечты?
— Для меня главное сейчас — это либо квартира, либо дом где-то около Москвы. Хоть мне здесь и тяжело, но приходится обосновываться, потому что это удобнее, и все вылеты через Москву.
— Вы можете себе позволить купить квартиру в столице?
— В Московской области, думаю, уже могу купить, в Москве тоже, но тогда жить особо будет не на что.
— Хотите перевезти отца сюда?
— Он точно не переедет, потому что нет необходимости закрываться здесь в четырех стенах. У него в Подывотье все есть.
— Многие впервые о вас услышали после одновременного финиша с Денисом Спицовым и Алексеем Червоткиным. Вы тот момент вспоминаете с улыбкой?
— Конечно. Ведь такое нечасто можно сделать. Но повторять этого больше нельзя — после той гонки нас хорошенько предупредили.
— Запланировано ли у вас какое-то турне с кубком?
— Да, проеду с ним по всей России
— Какие планы, мечты на предстоящий сезон? Как год должен закончиться, чтобы вы были счастливы?
— Безусловно, есть желание выиграть золотую медаль чемпионата мира, но нужно потренироваться. Было бы круто прибавить чуть-чуть в спринте, хотя бы метров пять на финишной прямой — тогда как раз окажусь возле Клебо. Ну, и соответственно выиграть Малый хрустальный глобус в спринтерском зачете.
