Елена Лиховцева: "Курникова стала жертвой шумихи"
Во время тренировок перед финалом Кубка федерации в Праге Елена Лиховцева нередко брала ракетку и сама выходила на корт. Достаточно было посмотреть несколько минут, и становилось понятно – она в полном порядке. Да и как может быть иначе, если знаменитая теннисистка нынче выступает сразу в нескольких качествах – тренера, журналиста и мамы двух маленьких дочерей.
НАСТАВНИКИ УТРАТИЛИ БЫЛОЙ АВТОРИТЕТ
– Елена, как вы оказались в национальной команде?
– В начале года ко мне обратилась капитан сборной Анастасия Мыскина и предложила должность одного из ассистентов. Я была с командой уже на матчах в Польше, работала на поединке с немками в Сочи. Естественно, приехала и на финал в Прагу. Вообще же, я являюсь сотрудником Федерации тенниса России, тренирую сборную девочек до 12 лет. Езжу по Москве и по другим городам страны на турниры, провожу селекцию. Собрав команду, курирую ее. Соревнований для этой возрастной категории не очень много – зимний и летний Кубок Европы, вот и все. Но забот все равно хватает. Многие из девочек еще ни разу не выезжали за границу, зачастую даже друг с другом не знакомы. Еще больше, чем с детьми приходится работать с родителями.
– Что вы имеете в виду?
– В мое время подростки не были так зациклены на спортивном результате. Цель, конечно, была: все хотели стать знаменитыми чемпионками, походить на своих тогдашних кумиров. Но при этом теннис все равно воспринимался скорее как развлечение. Нынешнее же поколение запрограммировано на обязательный успех. А еще больше зациклены на успехе родители, которым теннис, похоже, нужен гораздо больше. Дети еще толком не разобрались, что к чему в игре, а родители уже хотят, чтобы они занимались индивидуально. Нанимают частных тренеров, специалистов разных. Мне кажется, такой подход – неправильный. Ребенка нужно сначала заинтересовать, и только потом ставить перед ним грандиозные цели.
– Не в меру амбициозные родители доставляют много хлопот тренеру?
– К сожалению, наставник сейчас не имеет того авторитета, что раньше. В наше время родителям очень жестко говорили: вы не можете находиться на корте. Я четко помню, как мама приводила меня на тренировку, оставляла в раздевалке и удалялась по своим делам. Нужно понимать, что развитием даже юного спортсмена должны заниматься профессионалы. К сожалению, многие родители зачастую не чувствуют грань и начинают перегибать палку. В результате детям быстро надоедает спорт, и они его бросают.
– Как лично вы управляетесь с такими родителями?
– Пытаюсь объяснять, что выезжать с нами на сбор они не могут. Одно дело, когда ребенок тренируется отдельно, сам по себе – тогда ради бога, дело ваше. Но если он попадает в сборную, и его подготовку начинает оплачивать федерация – извините. У девочек есть все необходимое, о них хорошо позаботятся. Бывают, конечно, исключения, когда мы идем навстречу. Но в основном стараемся родителей с собой не брать.
С 14 ЛЕТ ЖИЛА В МОСКВЕ ОДНА
– Нынешние тинейджеры сильно отличаются от вашего поколения?
– Разница в том, что мы прошли гораздо большую школу выживания, чем они. Лично я в 14 лет уже жила одна в Москве, в то время как родители остались в родной Алма-Ате. Так было нужно для теннисного становления: тренировочные условия в российской столице были лучше, да и оформление всех поездок проходило именно в Спорткомитете СССР. Я проживала в ведомственной гостинице "Чайка", тренироваться ездила в ЦСКА. Ни мобильных телефонов, ни интернета в ту пору не было. Как общаться с родными? Приходилось ходить на аэровокзал, где располагался переговорный пункт. Заказывала разговор, в условленное время набирала домашний номер, на том конце провода меня уже ждали. С другой стороны, нынешнее поколение более продвинуто в техническом плане, в этом смысле они акселераты. Освоение всего нового у них проходит гораздо быстрее, чем у нас.
– Вы начали играть в теннис в советские времена, а продолжили карьеру уже после распада Советского Союза. Какая система подготовки была лучше?
– В каждой есть свои плюсы и минусы. В СССР была очень четко выстроена селекция, которая позволяла отбирать действительно лучших. Выезжать из страны на международные соревнования могли только пять сильнейших игроков. Поэтому конкуренция была огромная. Чтобы попасть в число избранных, нам всем приходилось проходить многоступенчатый отбор. Сначала шли чемпионаты отдельных республик, на которых отбирались лучшие. Потом они скрещивали ракетки на первенствах СССР, где выиграть могли уже только самые-самые.
Когда пришли новые времена, выезжать стало гораздо проще. Соответственно, ослабла и внутренняя конкуренция. Неожиданно пропала необходимость сражаться за возможность самого выступления за рубежом. Если есть деньги – пожалуйста, езжай. Одновременно исчезла и та самая система подготовки талантов. На мой взгляд, сейчас ее в России очень не хватает.
Нам нужны национальные центры подготовки – такие, как во Франции. Там собраны лучшие юниоры страны, с которыми федерация заключает контракты и обеспечивает их подготовку. Если человек пока не готов – пусть готовится самостоятельно. Зато элите предоставлено все необходимое. В Москве, например, условия совсем не идеальные. Родители разрываются, чтобы обеспечить своему ребенку и теннисные тренировки, и ОФП, и обучение в школе. На это уходит огромное количество денег, времени и сил. Живут все, как правило, в одном конце города, тренироваться на корты ездят в другой, в третьем – занимаются физподготовкой.
– Сборная страны тех лет была мультинациональной: Лариса Савченко представляла Латвию, Наташа Зверева – Белоруссию, вы – Казахстан. Взаимное обогащение школ происходило?
– Ольга Морозова, которая в то время была государственным тренером, постоянно устраивала тренерские семинары, куда приезжали специалисты со всех концов страны. Для них устраивались лекции и практические занятия, шел взаимный обмен опытом. С другой стороны, система подготовки подразумевала строгую стандартизацию. Все должны были играть одной рукой – как показывали на семинарах. Если человек что-то делал по-своему – например, играл двумя руками, это воспринималось отрицательно и не поощрялось. Перед чемпионатом СССР мы обязательно сдавали тесты на физическую подготовленность. Бегали, прыгали, отжимались... Если человек не вписывался в нормативы, его просто не допускали к соревнованиям. Даже если он был трижды талантливым.
ХИНГИС – УНИКАЛЬНЫЙ ИГРОК
– Андрей Чесноков и его партнеры по сборной ездили по турнирам с деревянными ракетками и на фоне западных профессионалов выглядели настоящими динозаврами.
– Мне повезло больше, чем ребятам. Деревянными ракетками я играла только в детстве. Потом у нас появились железные ракетки, еще позже – графитовые. Когда я стала юниоркой, теннисная федерация подписала контракт с фирмой Yonex, которая снабжала ракетками всех членов сборной. Так что с инвентарем особых проблем не было. Да и тушенку с копченой колбасой для экономии суточных мы с собой не возили. Хотя питались в основном в "Макдональдсе" – там ведь значительно дешевле, чем в обычных ресторанах.
– Одно время вы выступали в паре с Анной Курниковой. Каким она была партнером?
– Лично я очень уважаю Аню как глубоко профессионального человека. Она была профессионалом во всем. Самое главное – Курникова по-настоящему любила теннис, занималась им не ради денег. Хотя не будем скрывать – именно спорт помог Ане выйти в люди. Ей ведь было нелегко, жизнь у нее поначалу складывалась не очень просто... Мне только жаль, что она так рано закончила карьеру, могла ведь выступать гораздо дольше. Свою роль сыграла шумиха, которая сопровождала всю карьеру Курниковой. В какой-то степени она стала ее жертвой. Эта шумиха во многом была спровоцирована агентами, которые таким образом хотели привлечь внимание прессы и публики. Сейчас мы периодически общаемся с Аней, она остается очень энергичным человеком. Много работает, играет в теннис до сих пор.
– Феномен Мартины Хингис, которая была успешным одиночным игроком, а теперь громит всех в паре и миксте, существует?
– В теннисном мире отношение к Хингис неоднозначное. Многим не нравится ее вроде бы не очень серьезное отношение к делу. Сначала ушла из спорта, потом вернулась. Побыла немного тренером, потом стало неинтересно: дескать, играть никто не умеет. Но на самом деле Мартина – уникальная личность, да и игрок величайший. Сейчас в одиночке ей не хватает физической мощи, поскольку нынешний теннис стал гораздо более силовым. В паре же за счет видения корта, чувства партнера и соперника она остается на голову выше всех.
– Во времена ваших выступлений призовой фонд на турнирах был гораздо меньше, чем сейчас. Заработанного хватает для безбедной жизни?
– У меня есть сбережения, которые пока позволяют чувствовать себя уверенно. Я могу учиться, заниматься семьей... Если зовут поработать, всегда выбираю предложение по душе, а не по уровню зарплаты.
– Периодически вы выступаете в роли телевизионного комментатора. К микрофону привыкли легко?
– Обычно я выступаю в качестве эксперта в паре с профессиональным комментатором. Тут, как и в теннисе, многое зависит от напарника. Если он не боится взять игру на себя, чувствует партнера – мне достаточно комфортно. Все меняется, когда приходится солировать самой. Мысли вдруг разбегаются, собрать их в кучку оказывается очень сложно (смеется). Вообще, любым делом, в том числе и комментированием, нужно заниматься серьезно. Именно поэтому я недавно закончила Институт журналистики и литературного творчества.
Прага – Москва
