Эксклюзив с Сафиным. О Дуде и Соловьеве, о комменте на Первом и современной России
В 2001 году Марат Сафин был лучшим теннисистом планеты, и уже тогда отличался от большинства своих политкорректных коллег прямотой высказываний и независимым поведением. После завершения выступлений на корте знаменитый спортсмен остался таким же ярким и искренним. Причем, как во время разговоров о спорте, так и в рассуждениях о жизни. В этом журналисты «СЭ» смогли лично убедиться во время двухчасовой беседы с Сафиным.
— Ваш комментарий финала US Open на Первом стал хитом. Отчасти потому, что на нашем ТВ такая традиция — комментировать теннис так, как будто в соседней комнате спит младенец: аккуратно и тихонечко. Почему так?
— Я не знаю, почему. Может быть, цензура, привыкли все уже. Исторически так сложилось.
— Вам нравится такой комментарий?
— Я не смотрю теннис, не слежу за комментариями. Надо у зрителей спрашивать.
— Вам хотелось бы, чтобы атмосфера на теннисе была как на футболе, когда фанаты орут?
— Не надо сравнивать теннис и футбол, это разные категории спорта. Теннис — индивидуальный вид, а футбол — массовый. Их разные люди смотрят, на мой взгляд, разная целевая аудитория.
— Есть проблема в том, что теннис менее популярен, чем футбол?
— Я не думаю, что он менее популярен, потому что деньги зарабатываются те же. Невозможно сравнивать, это неправильно.
Закончил с теннисом, потому что не хотел ходить с палочкой всю жизнь
— По ходу финала US Open вы сказали, что Надаль стареет. Действительно так думаете?
— Ну вообще-то 33 года мальчику. Раньше после 30 ты был старенький. А в 33 — ты древний. Но времена поменялись.
— У Рафаэля есть еще несколько лет в запасе?
— Если не сломается, сможет играть.
— Вы ведь сами закончили из-за травм.
— У меня полетело колено, и я бегать уже не мог. Операция — слишком большие риски. А с палочкой мне не хотелось ходить всю жизнь. Карьера — это часть жизни, но не вся жизнь.
— Может, вы просто наигрались?
— Ну да, и это тоже. Усталость, конечно, накапливается, но с ней можно бороться, а с травмами — нет. А травма тебя сбивает — пропадает желание и играть, и бегать.
— Помните день, когда пришла мысль: «Все, заканчиваю»?
— Я знал об этом в 2006 году, когда вернулся после того, как сломал колено. Понял, что долго играть уже не буду. Просто вымучивал. Болтался в рейтинге не там, где хотел. Это было бесполезно. Уже никакого кайфа не приносило.
— Вы не выглядите человеком, который давно бросил спорт. Что входит в ваш ЗОЖ?
— Я не люблю соревновательный процесс. В зал иногда хожу, бегаю. Качалку тоже не люблю. Слежу за едой, и все. Вешу столько же, сколько весил в 19 лет.
— Как это удается?
— Три раза в неделю пробегаю 8-9 км. Отжимания, упражнения на пресс и на ноги. Но не качаюсь, не употребляю таблетки, по которым сейчас все сошли с ума — химпрепараты.
— В комментарии на Первом канале были «подрезулька», «пивасик». Откуда лексика?
— В каждом виде спорта есть свой сленг. Поэтому, может быть, не всем это было понятно. Пытался донести мысли максимально доходчиво, исходя из своего опыта. Поговорите с футболистами, у них куча сленга. Или с бойцами — ты там половину не поймешь, если не занимался борьбой. Сленг — это особенности языка.
— Чье мнение для вас авторитетно? Был человек, который сказал: «Марат, что ты нес в репортаже»?
— Наверное, с возрастом понимаешь, что чужое мнение уходит на второй план. Я перестал ориентироваться на мнение других. Уважаю мнение определенных людей, но у меня нет авторитетов. Зачем они нужны?
— Есть человек, ко мнению которого вы прислушиваетесь?
— Прислушиваюсь только тогда, когда интересуюсь тем или иным моментом. Почему я должен к кому-то прислушиваться? Я ни с кем не сверяюсь, не слушаю мнение публики. Просто возраст пришел и понял, что мнение других людей меня перестало интересовать.
У меня очень мало друзей. Но знаю много людей
— С кем общаетесь из теннисного тура? Вроде раньше дружили с Новаком Джоковичем.
— Нет, теннис индивидуален во всех пониманиях. У каждого своя команда, интересы.
— Когда вы заканчивали, теннисисты сделали видео в вашу честь, и там Новак сказал: «Марат, мы скоро увидимся, поедем кататься на лыжах».
— Нет, я на каникулы никогда не ездил ни с кем из теннисистов. Общаюсь с ребятами-испанцами, с которыми вырос. Еще есть тренеры Рублева и Хачанова. С остальными не пересекаемся. Разные интересы, разные жизни. У меня очень мало друзей. Я просто знаю много людей. Очень аккуратен с термином друг.
— Когда хреново, кому вы звоните?
— Никому. Я научился вопросы решать сам. Мне не нужно, чтобы меня спасали. Могу набрать определенному количеству людей по определенным вопросам. Есть несколько людей, с которыми я могу по-человечески посоветоваться. Или если нужно узнать о чем-то, в чем не разбираюсь. Но это не кумиры и не старшие товарищи.
— У Марата Сафина очень мало друзей, нет кумиров. А еще он не верит в Бога...
— Почему не верю? Верю в существование высшего разума. Каждый верит в то, во что он хочет верить. Я спокойно отношусь к религиям, уважаю их. Я не атеист, но вне религии. Мне не нужен посредник в общении с Богом.
Раньше играли из-за любви к футболу, сейчас — из-за денег
— То, что в 2017 году «Спартак» стал чемпионом, справедливо?
— Справедливо или нет, это отдельный вопрос. «Спартак» стал чемпионом — это факт. И что?
— Когда назначали Аленичева вы говорили, что это хорошо.
— Я вообще-то вырос на «Спартаке», с детства спартач. Понимаю, что раньше это был элитный клуб. По сравнению с тем, что сейчас — это небо и земля. Раньше мы доходили до полуфинала Лиги чемпионов, а сейчас не можем обыграть «Брагу». Команда ни о чем. Почему это происходит? Мне кажется, что вопрос к менеджменту клуба. Подбор игроков и тренеров, к сожалению, не соответствует статусу клуба. Пытаются кого-то покупать, продавать, но эффект нулевой. Наверное, мой мозг не улавливает полет мысли в создании великого «Спартака». Не в тех материях, видимо, витаю (улыбается).
— Аленичев соответствовал уровню «Спартака»?
— Да, он мог ему соответствовать, потому что он прошел всю школу Романцева. Все, кто играл в той команде, разбираются в футболе лучше, чем нынешние футболисты. «Спартак» был как «Барселона» сейчас, один в один. Играли Карпин, Онопко, Шалимов, Юран, Мамедов, Тихонов, Цымбаларь, Титов — вот это команда. А сейчас ребята — совершенно другого уровня.
— Вы как-то назвали любимых футболистов — Писарев, Шалимов и Карпин, Мостовой. Когда они играли, вам было 10 лет. Что это, детская любовь?
— Я многих из них знаю лично. Познакомился с ними в 1998-м, Мостовой и Карпин уже в «Сельте» выступали. Титова и Тихонова узнал позже. Это был лучший «Спартак», приятно было смотреть как они играют, это было от души.
— Вы хотели бы задать вопрос Диего Марадоне после того, что он прошел. Вам что-то непонятно?
— Мне интересно, как он жил в «Наполи», оттуда началась его большая европейская карьера, вся история, как все получилось.
— Вы с ним общались в 2006-м, он спустился к вам на корт. О чем говорили?
— Марадона просто меня поздравил.
— Для вас он самый великий футболист за всю историю?
— Ну, это «рука Бога». Все по-разному думают. Кто-то, что лучший — Марадона, кто-то — что Пеле, Роналду, Месси. Звезд появляется все больше.
— Вы лично видели Марадону, видели, как играют Месси и Криштиану... Кто самый-самый?
— Времена разные, футбол стал быстрее. На мой взгляд, раньше было меньше коммерции, играли больше из-за любви к спорту.
В детстве приходилось донашивать чьи-то шорты, их подкалывали булавками
— Что в современном теннисе вас раздражает или, может, чего-то не понимаете?
— Мир тенниса сильно изменился, появилось больше денег. Раньше была возможность возить одного тренера для пяти спортсменов, сейчас с одним теннисистом ездит пять тренеров. Раньше между ребятами было больше человеческого общения — теперь все больше уходят в соцсети.
— Теннис изменили гаджеты?
— Отчасти да. Ведь сейчас все активно выкладывается в соцсети, у спортсменов все есть. А раньше, например, банально экипировки не было. Я донашивал чьи-то шорты, которые были на два размера больше — просто подкалывал их булавками. Не было ничего в магазинах, нечего было купить. Только уксус стоял пирамидками.
— В решающем матче финала Кубка Дэвиса в 2006 году должен был играть Турсунов, однако вы подошли к тренерам и сказали, что в финале будете играть вы. Это правда?
— Хотели поставить Турсунова, но так как я был первым номером в сборной, был опытнее Димы, сказал, что в финале хочу сыграть я. С уважением отношусь к Турсунову, но решил взять ответственность на себя — понимал, что у меня больше шансов в силу опыта.
— У вас никогда не было мысли вернуться в теннис?
— Нет, я уже начал думать о том, что делать дальше, мозги стали другими. Кроме этого, поменялось поколение, так что мне даже общаться особо было бы не с кем.
— Если вам сейчас провести идеальную подготовку к сезону, на каком уровне вы бы смогли играть?
— Ни на каком, мне уже 39, сложнее бегать, восстанавливаться, да и мотивация совсем не та.
— Есть какая-то вещь в спорте, по которой вы скучаете?
— Нет, я спорт не смотрю. И ни во что не играю.
— Почему?
— Перестало нравиться соревноваться и не особо люблю «крики на лужайке». Кто-то кого-то начинает учить — этого не понимаю.
— Представим ситуацию, что кто-то из действующих российских теннисистов попросит вас стать его тренером. Согласитесь?
— В какие-то недели я был бы готов поездить, но не круглый год. Могу поделиться своим опытом.
Как изменить Россию?
— Почему вы ненадолго задержались в депутатах? Не в кайф?
— В кайф. Я работал в этой сфере семь лет, но по личным обстоятельствам, которыми не могу поделиться, мне пришлось оттуда уйти. Однако своего возвращения в политику не исключаю.
— В чем ваша мотивация? Ведь это не совсем чистое дело.
— Если ты в политике, нужно уметь работать со всеми людьми, в разных ситуациях. К сожалению, мир не идеален и нет идеальных людей. Либо ты умеешь работать, либо — нет.
— В журналистике на данный момент есть два полюса: Юрий Дудь и Владимир Соловьев. Вам кто больше нравится?
— Мне кажется, Дудь. Его слушает поколение помоложе, а Соловьева смотрят, как правило, постарше — те, у кого нет интернета или кто с ним не «на ты». У Дудя интересные проекты, было несколько качественных фильмов, про Колыму и другое — очень поучительно. Много качественных интервью. У Соловьева совсем другая целевая аудитория. Соловьев не берет интервью у тех людей, которые приходят к Дудю. И все больше людей уходят из телевизора в интернет.
— В стране все меняется в лучшую или худшую сторону?
— Мы, скажем так, не самый богатый народ в мире, но и не самый бедный. Если сравнивать с Америкой и с Европой — мы, конечно, далеки. Но мы, слава Богу, далеки от Африки с Индией. А что делать с этим, не мне решать. Я не в политике. Это надо у политиков, у наших руководителей спрашивать.
— Смотрели интервью Артемия Панарина — он критически отозвался о порядках в России.
— Это взгляд Артемия Панарина. Он основывается на своем опыте. Думаю, его опыта недостаточно, чтобы четко понимать, как работает система и как ей управляют.
— Что бы вы поменяли в России в первую очередь?
— На мой взгляд, нам не хватает любви к своему дому, стране, городу. Из Испании никто не хочет никуда сваливать. Из Франции и Италии — тоже. У нас же, такое впечатление, очень многие хотят уехать из страны. Получается «вахтовый метод» — оттарабанить, и уехать. От нас уезжают светлые головы, умные ребята, парни с видением будущего, большие профессионалы в своих областях. А к нам приезжают Рой Джонс и Стивен Сигал. Я их уважаю, но получается какой-то странный обмен. Туда уезжают перспективные ребята, а к нам едут герои прошлого.
— Как это поменять?
— Это меняется изнутри. Каждый человек должен прийти к пониманию: хочешь поменять мир вокруг себя, поменяй себя. Когда мы научимся уважать друг друга и ценить заслуги своих соотечественников, когда перестанем врать себе, тогда, вероятно, и начнется по-настоящему возрождение. Конечно, процесс не быстрый, но, когда каждый перестанет врать самому себе, это уже будет хорошо. А остальное — демагогия.
— Вам нравится, что в сборных России по футболу и по баскетболу есть натурализованные игроки?
— Я не против, но это странно выглядит. У нас что, нет своих гениальных? Всю историю у нас были хорошие спортсмены, а тут они в футболе пропали? Фернандес и Гильерме — отличные игроки, но хотелось бы видеть исторически российских спортсменов.
Немножко неправильно давать ЗМС тем, кто не выполнил норматив
— История со званием заслуженных мастеров спорта для наших футболистов после чемпионата мира вас не смутила?
— Не в обиду футболистам будь сказано — я к ним отношусь очень хорошо, — чтобы получить ЗМС, существует определенный норматив. Ты должен выиграть чемпионат мира или стать первым в своем виде спорта. А тут ребятам дали ЗМС за 5-8 место. Пацанов я поздравляю, это здорово! Впервые за последние миллиард лет мы вышли куда-то, но ЗМС — это тонкий момент, так как это задело очень многих спортсменов, получивших ЗМС ранее. Считаю, что поступили немножко неправильно. Футболисты могут быть со мной не согласны, но это мое личное мнение — знаю, насколько сложно выполнить этот норматив. Поэтому он и называется — заслуженный мастер спорта. Это самая крупная награда, которая может быть у спортсменов.
— Если бы решение зависело от вас, подписали бы этот приказ?
— Нет. У меня бы рука не поднялась, при всем уважении к ребятам. Потому что есть правило, и неправильно делать исключения. Тогда надо раздавать ЗМС тем, кто, например, занял такое же место в других видах спорта. А у футболистов получилось отдельной строкой. В спортивном мире это не очень правильно.
— Но в теннисе wild card раздаются?
— Wild card — приглашение от организаторов турнира, это разные вещи. ЗМС — норматив, ты должен его выполнить.
— Но успехи в футболе подарили стране праздник, вывели людей на улицы.
— У нас представители разных видов спорта могут вывести на улицы большое количество людей. Если будет раздавать ЗМС по этому критерию, то это уже не спорт. Например, у Федора Емельяненко нет ЗМС, но он тоже собирает много людей. И думаю, что он более известен, чем многие спортсмены из других видов.
— Есть точка зрения, что мы на чемпионате мира обыграли абы кого — две сборные из Азии, которые в рамадан не пили и не ели. Потом отстояли с Испанией 120 минут, и там спас Акинфеев. Более менее внятный матч сыграли только с Хорватией. Согласны?
— То, что группа у нас была не самой сильной, думаю, ни для кого не новость. А с хорватами мы хорошо играли, могли и победить, просто не поверили в себя.
— Испания, получается, тоже была никакая, там тренера уволили.
— Испания — это Испания. Даже при самой плохой игре, они серьезный соперник.
Дзюба имеет право играть там, где хочет
— Вы бы поняли, вернись Дзюба в «Спартак»?
— А что тут такого? Дзюба очень сильно прибавил. Нормальный парень, с ногами на земле, без звездной болезни. Он работает и совершенствуется, насколько может. Большинство людей не знают, по каким причинам он покинул «Спартак», и не узнают. Почему бы не спросить у спартаковского руководства — почему отпустили Дзюбу? Сам он профессионал, имеет право играть там, где хочет. В «Зените» ему предложили лучшие условия — когда Артем закончит карьеру футболиста, ему надо на что-то жить. И наверняка он хочет бороться за победы в еврокубках, а за что со «Спартаком» в данный момент можно бороться?
— Вам Дзюба самого себя не напоминает? Видны сходства: отношение к жизни, откровенность в ответах, отсутствие кумиров.
— Я с ним общался один раз, он мне показался абсолютно адекватным, приземленным и открытым парнем.
— Вы назвали его спортсменом года номер один. Почему?
— Я мог начать и с Хабиба. Меня просили назвать пять спортсменов, я назвал трех. Мне еще говорят про хоккеистов, но не хочу кого-то выделять, слишком много там звезд: Малкин, Овечкин, Панарин, Ковальчук... Если будет Овечкин, другие ребята окажутся недовольны.
— Вы назвали Дзюбу, Хабиба и Даниила Медведева. Но кто номер один?
— По резонансу Хабиб и Медведев — они стали известны на весь мир. Как мне кажется, Дзюбу больше знают на внутреннем рынке, хотя он сейчас один из главных бомбардиров отборочного турнира Евро-2020. Хабиб и Медведев стали брендом. Если ты покорил Америку, то ты стал известным человеком во всем мире, уже автоматом.
Кононов, к сожалению, — не уровень «Спартака»
— Вы последний раз были на «Спартаке» еще при тренере Кононове. Понимаете, почему его так ненавидели? Фанаты пили шампанское, когда его уволили, топтали пиджаки, затем вывешивали их, троллили его.
— Ну, это футбол. Кононов, при всем уважении — не уровень «Спартака. Может, я что-то не понимаю. Но я вижу, что у него нет авторитета, и он не может найти диалога с игроками. Получается разлад в команде, никто друг с другом не общается, не понимают, куда пас дать. Будто им сказали: «Ребята, вот мячик, поиграйте в него 90 минут». Может, Кононов — хороший парень, хороший тренер. Но, к сожалению, в «Спартаке» он ничего не показал. Но возвращаемся к руководству клуба — на одном тренере не выедешь, нужна общая работа. А у нас на протяжении 15 лет, как мне кажется, проблемы с менеджментом — непонятно, кого мы покупаем, кого продаем, каких тренеров берем. Очень странно все это происходит.
— Последнее решение в «Спартаке», которое вы поняли?
— Я перестал понимать «Спартак» очень давно. С такими людьми как Доменико Тедеско — это какой-то полный абсурд. Ну, где Тедеско, а где «Спартак». Кто его нашел? Где откопали? Может быть, я чего-то не понимаю.
— Кононов — плохой, Тедеско — плохой. А кто тогда тренер для «Спартака», которого вы бы поняли?
— Я не сказал, что кто-то плохой. Не хочу сказать, что они плохие специалисты, просто не соответствуют уровню клуба. Вот сейчас Моуринью свободен. С другой стороны, что толку — посмотрите какой у нас уровень футболистов. Я ходил на матч с «Зенитом», это же невозможно смотреть! Физухи ни у кого нет, 45 минут — и все умерли. Надо приглашать тренером кого-то из иностранцев, но кого? Можно Клоппа, например. Иностранцы хороши, но они, как правило, здесь не приживаются. Надо посмотреть на тех, кто играл в «Спартаке», у кого есть спартаковский дух. Может быть, Мостовой, есть Писарев и Шалимов. Кто-то из плеяды «Спартака» Романцева.
— Каррера сделал «Спартак» чемпионом спустя 16 лет, и он прижился.
— Ну раз в год и палка стреляет. Еще год, и все ненавидели бы Карреру, и порезали его на ремни. Можно говорить, что тренер прижился, если он работает 5-7 лет. Гвардиола тренирует «Манчестер Сити» четвертый сезон, а у нас болтаются туда-сюда, никто сделать ничего не может.
Федун не все решает в «Спартаке»
— Носитель «Спартаковского духа» Дмитрий Аленичев работал год, после чего Федун спросил ветеранов: «Кого вы мне притащили?».
— Я не был на этой встрече. Но, думаю, Федун понимает, кто такой Аленичев.
— Но есть тренер, а есть игрок. Как тренер в «Спартаке» Аленичев был несостоятельным.
— Думаю, что это вопрос менеджмента. Если, по мнению менеджмента, Аленичев был несостоятелен, зачем его тогда брали? Хотя человек выиграл Лигу чемпионов, на секундочку.
— Каррера.
— Два года? Для меня вообще не показатель.
— Почему? Есть же результат.
— Какой результат?
— Первая победа в чемпионате за последние 16 лет.
— А потом?
— Победа в Суперкубке и третье место.
— А дальше? Каррера прижился на год, и это случайность. Потому что он своего результата не повторил. И в Европе он ничего не выиграл.
— 5:1 «Севилью» вынесли. Просто вынесли вперед ногами.
— А потом?
— Проиграли «Ливерпулю».
— Ну вот. Какие вопросы? Что-то объяснять еще надо?
— Леонид Федун через несколько лет хочет отдать «Спартак» болельщикам, вы бы купили акции?
— Зачем?
— Чтобы управлять.
— Пусть болельщики управляют, я не хочу.
— Почему? Вы не чувствуете в себе способности?
— Я не футбольный специалист. Я просто спартач, который вырос на «Спартаке», это часть меня.
— Подождите, вы же переживаете за «Спартак». Представляете, Марат Сафин назначает главного тренера.
— Я реалист. Я переживаю за «Спартак», иногда с пивом в баре. У нас есть футбольная общественность, пусть она в этом разбирается.
— Вам нравится Федун?
— Я его не знаю.
— Со стороны нравится? Долгое время вкладывает деньги, несколько миллиардов вложил, построил стадион. Не совсем понятно, для чего ему это все надо.
— За то, что он спонсирует «Спартак», я ему благодарен. За то, что он построил стадион — благодарен. Ну — и все.
— Но некоторые решения непонятны?
— Я думаю, не все он решает, так как у него есть и другой бизнес, а в «Спартаке» есть менеджмент, который занимается непосредственно клубом. Думаю, неправильно вешать все на Федуна, так как он не может заниматься всем и во всем разбираться.
Были случаи, когда я попадал на деньги
— Ваше высказывание в адрес Евгения Кафельникова: «Спасибо, что делил бабки по-честному». Это о чем?
— Мы же получали призовые, и он делил их по-человечески, пополам. На тот момент, когда он стоял выше меня, и все равно делил поровну. Это показатель. Дай людям бабки, и посмотришь, что с ними случится. Кафельников, я считаю, — порядочный человек. Если он умеет обращаться с деньгами и умеет их делить, это признак порядочности.
— Вас когда-нибудь обманывали? Какой был самый вопиющий случай?
— Это происходит со всеми, кто пытается что-то делать. Всегда вокруг полно людей, которые хотят приклеиться. Это же обычное дело.
— Когда вы перестали подпускать таких людей к себе?
— Когда начал видеть сущность человека.
— Кто вас обманул?
— Нас обманывают каждый день. Даже так: мы сами себя обманываем по 200 раз в день. Ни один человек полностью не честен даже перед самим собой.
— Самый дикий случай, когда вам предлагали вложить деньги?
— Были дикие случаи, когда я попадал. Слава богу, в какой-то момент начал разбираться, чтобы не делать глупых ошибок. От этого никто не застрахован. Бизнесмены тоже ошибаются — без этого никак. Это все равно, что в спорте не проиграть ни одного матча. Таких спортсменов не бывает. Есть и победы, и поражения. Вложил — где-то заработал, где-то потерял. Нужно надеяться только на себя, обладать базовыми знаниями и иметь бизнес-ориентированный мозг. Человек должен получать удовольствием от процесса. В таком случае у него есть шанс стать успешным бизнесменом. Надо не бояться ошибаться. Только не нужно надеяться, что придет добрый дядя, и заработает для тебя денег. Но все ошибаются — даже Уоррен Баффет, Стив Джобс и Марк Цукерберг, и многие другие. Все!
— Как-то футболист Сергей Игнашевич пришел к президенту ЦСКА Евгению Гинеру за консультацией по ресторанному бизнесу. Тот ему сказал: «Пока играешь в футбол, лучше положи деньги в банк». Это лучший совет?
— Конечно, лучше делать одно дело нормально, чем несколько, но хреново. Бизнесу нужно внимание. И тут уж нужно выбирать: либо футбол, либо ресторан. В бизнесе нужно разбираться от а до я. Если у тебя ресторан, контролируй все — от продуктов до аренды и налогообложения. Если заниматься этим, думать о футболе не сможешь. Фокус сбивается.
— У вас был свой бизнес?
— Был, да.
— Сейчас уже нет?
— Деньги любят тишину. Тьфу-тьфу, мне есть на что жить.
— Самое главное правило в бизнесе, которое вы для себя выработали?
— Поменьше говори, побольше слушай. Получишь все свои ответы.
В деле Кокорина и Мамаева все повели себя как бабушки у подъезда
— По-прежнему живете кочевой жизнью?
— Да, мне так нравится. У меня нет семьи. Мне не надо быть привязанным к дому. Есть дела, которые меня кормят. Занимаюсь ими и в свободное время путешествую. Мне не надо сидеть в офисе.
— От чего зависит, куда вы летите? Просто пришла в голову мысль — и отправляетесь?
— Да. Захотелось — полетел туда или поехал на машине сюда. Было много времени, когда я был к чему-то привязан. Сейчас хочется начать жить для себя.
— Куда летите сейчас?
— В Монако. А дальше посмотрим.
— У вас там дом?
— Жилье.
— С Монако связана история про Кокорина, Мамаева и клуб Twiga, где они заказали шампанского на 250 тысяч евро.
— А чек кто-то видел? Уверен, что кто-то снял видео и сделал вброс, придумал историю. Счета никто не видел и никто не знает, заказывали они это шампанское или нет. Да, есть видео, где им приносят напитки. Но это еще не значит, что заказали они. Может, там арабский шейх за соседним столом сидел и захотел им подарок сделать и прислал шампанское. Реальность одна — подходы разные. А все, как бабушки у подъезда, подхватили одну версию.
— Как смотрите на то, что произошло с Кокориным и Мамаевым за последний год? Сергей Семак считает, что в подобном участвовало 99 процентов мужского населения страны.
— Насчет процентов точно не знаю, но 1990-е и начало 2000-х никто не отменял. Можно было отхватить, где и как угодно. У Кокорина и Мамаева сложилось так. А могли отхватить сами футболисты. Могли и ножичком пырнуть. У пловца Саши Попова в далеком прошлом был инцидент — ему на рынке воткнули нож в спину. Я бы в этом случае поменьше слушал общественное мнение. Истины никто не знает и никогда не узнает. Это иллюзия.
— Они чуть не убили человека. Били его ногами по голове. В чем здесь иллюзия?
— В мире режут людей, насилуют детей. Но это мало кто обсуждает. Если бы не Кокорин и Мамаев, об этой истории никто бы не узнал. Мы не имеем права обсуждать жизнь других и давать советы. Это их личное дело и дело тех людей, с кем у них возникла стычка.
— Вы запостили в Инсту фотку с фразой «Расти духовно, иначе пи...». Вы как растете?
— Положительно. А как иначе?
— Мат в публичном пространстве стал модой. Не ругаешься — ты не в тренде. Это норм?
— Я матом иногда разговариваю. К сожалению, есть грешок. Но я на пути к излечению.
— В YouTube мат стал правилом хорошего тона.
— Не знаю, хороший это тон или плохой. Большинство людей не понимают, что такое матерные слова и откуда они взялись.
— Для вас логично, что мат в обычной жизни употребляется все чаще, и на нем просто начинают разговаривать?
— Смотря как его использовать. И в каких оборотах. Иногда бывают такие обороты, что они становятся понятны и объяснимы любому русскому человеку. Иногда матом можно объяснить то, что нельзя сделать обычными русскими словами. Но это не призыв к тому, чтобы все перешли на мат.
— Такого обилия мата раньше не было.
— Мы не можем знать, как говорили в 18-м и 19-м веках наши предки.
Федор более зрелищный боец, чем Хабиб
— Вы фан единоборств?
— Не могу сказать, что фанат. Но иногда смотрю. Я больше за UFC, чем за Bellator. Потому что UFC стояла у истоков этого вида спорта, была задолго до Bellator. Олег Тактаров еще в 1995 году был чемпионом UFC.
— Вам хотелось втащить кому-то на корте?
— Нет, такого не было. В основном ты злишься на себя, хотя это тоже неправильно.
— ММА — пропаганда насилия и жестокости?
— Да нет, это спорт. Там никого не убивают. Есть набор правил, чтобы люди живы оставались, нельзя в глаза пальцами тыкать, нельзя ниже пояса бить, коленом в голову лежачему, и так далее. А умереть можно, занимаясь любым делом, можно на велосипеде ехать, и умереть. От этого никто не застрахован.
— Вам не хотелось самому позаниматься единоборствами?
— Нет, зачем? Мне нравится посмотреть, потому что там все по-взрослому, это серьезный вид спорта, там права на ошибку практически нет. И там очень тонкая психология. Мне нравится смотреть, как бойцы друг к другу относятся, видно, когда кто-то надламывается психологически. Я смотрю ММА с точки зрения психологии.
— Вам близка манера Конора? Оскорбления, провокации.
— Это бизнес. Ну, пусть оскорбляют в ответ. Так работает этот бизнес. Если человек зарабатывает 100 миллионов долларов в год на этом, ему все равно, что про него кто-то там сказал.
— Может ли такое быть в теннисе?
— Почему бы и нет? Вполне может быть. Но пока такой человек не появился, который делал бы это натурально.
— А Ник Кирьос? Он себя ведет очень агрессивно и провокационно по сравнению с любым другим теннисистом.
— Но он особо и не уровня Конора Макгрегора. Это уровень хорошего середнячка, который что-то говорит, и мало кто его слушает, — улыбается собеседник.
— Федор или Хабиб?
— Это же разные весовые категории. Мне нравится стиль Федора, как он дерется. А стиль Хабиба другой, он больше борец, в стойке он не так много делает. Федор более зрелищный, на мой вкус.
— Новое поколение российских теннисистов может превзойти ваши с Кафельниковым и Давыденко успехи?
— Да, они могут стать лучше нас, это и называется эволюцией. Когда новое поколение оказывается лучше старого. У них потенциал есть. Но пока, думаю, с нами сравнивать нельзя. Когда ребята станут первыми-вторыми и будут выигрывать Шлемы, тогда можно будет.
— У вас по-прежнему нет ни девушки, ни жены?
— По-прежнему нет. Я живу для себя. Этот этап в жизни продолжается.
— В среднем раз в год появляются ваши совместные фото с Марией Шараповой, вы пересекаетесь с ней на разных мероприятиях. В этот момент многие думают: а что, а вдруг? Мария может когда-то стать вашей девушкой?
— Нет. Насколько понимаю, у Марии есть молодой человек. Мы можем стать только хорошими друзьями. Кем, собственно, и являемся.
