Мария Шарапова: "Корт - это моя сцена"
– Вы готовы к возвращению на корт, которое случится в конце апреля в Штутгарте?
– Невероятно снова начать соревноваться, вернуться в теннисный мир. В течение года моей единственной целью было поддержание хорошей физической формы, чтобы стать сильнее и в психологическом плане. Я никогда так не ценила тренировки! До моей дисквалификации меня хватало на пять минут физических упражнений (смеется), после чего я просила перейти на корт.
– Вы очень активно работали во время дисквалификации. Чтобы не закиснуть?
– Мой тренер Свен Гренефельд сказал мне: "Если ты будешь размышлять об этом, разочарование станет слишком большим, и тебе захочется остаться дома". Но мне надо было чем-то занять голову. Я вернулась на школьную скамью, была на стажировках в Nike, в НБА и в рекламном агентстве в Лондоне.
Моя команда хотела быть уверенной, что я буду в форме, поэтому мой тренер по физподготовке послал мне весы, которые измеряют содержание жира. О, ужас (со смехом)! Каждое утро я фотографировала себя на них и посылала ему.
– Вы также были очень активны в социальных сетях…
– Мне нечего скрывать. Я всегда одна и та же, всегда следую одним и тем же принципам. Изменилось мое понимание того, что я значу для людей. Очень многие говорили мне, какая я храбрая и как они ждут моего возвращения на корт. Меня это действительно тронуло. Раньше я считала, что мне не нужна эта ответственность, что я не хочу быть примером.
– Жизнь без тенниса пугала вас?
– Да, иногда, потому что я не знала, как буду жить без той работы, которой занималась с детства и которую у меня отняли в одно мгновение.
Мне было очень трудно после операции на правом плече в 2008-м. Моя карьера была под угрозой. Я боялась, что это ее конец. После того периода я поняла: в трудные моменты ты находишь внутренние силы, иногда даже не осознавая этого, и в другой момент жизни это тебя спасет. В этот раз время вне корта дало мне уверенность: сейчас я знаю, что меня ждет хорошая жизнь и без тенниса.
– Психологически дисквалификация стала для вас шоком?
– Конечно, было много взлетов и падений. В первые пять-шесть месяцев казалось, что я все время провожу с адвокатами. Было трудно это пережить. Не могу назвать себя терпеливой. И я ничего не контролировала. Хотела знать только одно: когда я снова смогу играть. Я боролась, чтобы получить ответ как можно скорее, хотя мои адвокаты с самого начала сказали, что мое дело дойдет до спортивного арбитражного суда в Лозанне и что я не смогу вернуться на корт как минимум год. Мне было тяжело принять это.
– Задумывались ли вы о завершении карьеры?
– Никогда не думала, что кто-то помешает мне завершить карьеру так, как я хотела! Я знала, что вернусь. Но я прошла несколько этапов. В первые два месяца у меня была более серьезная, чем предполагалось, травма левого запястья. Вне зависимости от моего наказания я не смогла бы выйти на корт. Это помогло мне понять, что я не была готова физически. Все равно я проводила много времени за тренировками на корте, и когда играла, не думала больше ни о чем. Это было как ежедневный сеанс терапии.
– Думали ли вы, что были наказаны в качестве примера борьбы с допингом?
– Конечно, думала. Но я не могу сказать, что из моего случая сделали пример, потому что я этого не знаю. И по-прежнему не хочу верить в это. Узнаем ли мы когда-нибудь правду? Нет. Как всегда… Если говорить "что если", "может", "как", то жить несомненно станет гораздо труднее. Надо просто перевернуть страницу.
– Как вы пережили то, что вас считали обманщицей?
– На протяжении своей жизни, причем с раннего детства, я очень часто сталкивалась со СМИ. Так что, как обычно, первая реакция – защитить себя. Меня никогда не трогала критика или строгие суждения. Чужие слова, мнения других… На это не стоит тратить время. Это будет в заголовках, это будут обсуждать, а потом? Это не жизнь. То, через что я прошла, – это жизнь. И мне потребовалось мужество и решимость, чтобы преодолеть это. В конце концов, мои дела значат больше, чем слова.
– Даже обвинения со стороны других теннисистов?
– В самом начале, когда была неизвестность, у каждого было право судить меня. Но сейчас, когда дело рассмотрели в независимом CAS и в решении суда есть пункты 100 и 101 (в которых суд постановил, что Шарапова не собиралась никого обманывать. – Прим. "СЭ"), я говорю "хватит". Если кто-то продолжает, несмотря на это, говорить обо мне плохо, то это неправильно.
– "Обманщица", "допингистка". Такие слова не могли не задеть вас…
– Были дни, когда меня это раздражало. Но мне было особенно грустно от этой ситуации, потому что я могла избежать ее. Легче нападать на того, кто упал, чем на того, кто стоит на самом верху. У меня никогда не было желания спрятаться в углу и подождать, когда все пройдет. Я слишком упорно работала и многим пожертвовала ради тенниса.
– Некоторые из ваших соперниц сказали, что это ставит под сомнение все ваши достижения…
– Это глупо и смешно. Это не соответствует фактам, которые есть. Но если это помогает им чувствовать себя лучше… Мне не удастся изменить их мнение, поэтому я не буду тратить свое время на это.
– Говорят, среди тех, кто вас поддержал: Светлана Кузнецова, Рафаэль Надаль, Григор Димитров и Новак Джокович…
– Да, все, кого вы перечислили.
– Вы всегда говорили, что выступаете не для того, чтобы заводить друзей. Вы можете поплатиться за это?
– Это вопрос честности. У меня достаточно друзей. Играть в теннис – как ходить на работу. Моя цель – быть профессионалом, делать свою работу и быть уважаемой, а не разговаривать с девчонками об их новой машине, покупках или парнях. Все это я обсуждаю со своими друзьями. Я прихожу вовремя, даю интервью и говорю правду. Это лучшее, что я могу сделать
– Вы получили приглашения на турниры в Штутгарте, Мадриде и Риме, надеетесь на приглашение на Roland Garros – единственный для вас способ сыграть в Париже. Что вы можете сказать тем, кого это задело? Некоторые считают, что вы должны заслужить право вернуться…
– Чтобы ни случилось, я должна буду заслужить это! У меня нет рейтинговых очков. Я начинаю с самого низа. С приглашениями или без, я должна буду работать, чтобы подняться. Турнир в Штутгарте – один из лучших в мире и без Марии Шараповой. Нравится ли мне видеть свое имя в сетке турнира, так как я являюсь послом Porsche (главного спонсора турнира. – Прим. "СЭ")? Конечно. Но на турнирах в Мадриде и Риме выступают лучшие теннисисты и теннисистки мира, и у них хорошо получается и без меня. Организаторы этих турниров пригласили меня, потому что они меня знают и уважают.
– Бернар Гюдичелли, президент Федерации тенниса Франции, сказал: несмотря на два ваших титула, ваш допуск на Roland Garros станет плохим примером…
– Я понимаю, что у Федерации тенниса Франции новый президент. Я совершила ошибку, мое наказание – дисквалификации. Ее срок прошел. Что еще? Есть ли еще какая-то причина продолжать наказывать меня? Я ее не вижу. Особенно если прочитать решение CAS, остается что?
– Если говорить об извлеченных уроках, вы изменили свой подход к медицине?
– Да, теперь у меня есть врач на постоянной основе, который будет следить за всеми моими повреждениями, МРТ, анализами, антидопингом. Моя самая большая ошибка заключалась в том, что я отказалась от врача в пользу диетолога. Смешно, если подумать: у человека, которого дисквалифицировали, не было врача, а был диетолог (смеется).
– Вы рады, что ваши проекты не провалились?
– У меня было много других проблем. Например, могло так случиться, что я никогда не вернулась бы в теннис. Так что это то было не самое главное. Те бренды, с которыми я работаю уже в течение десяти лет, знают, кто я на самом деле. Я никогда в них не сомневалась.
– Но ваш образ был запятнан. Можно ли его восстановить?
– Не помню, чтобы хоть раз выбрала легкий путь, чтобы решить проблему. Меня не так воспитывали. Все, что у меня есть, я заработала: каждый титул, каждый доллар. Мне ничто не приносили на блюдечке.
– Как вы себе представляете ваше возвращение?
– Когда ты был чемпионом, единственная цель – стать им снова. Но после долгого отсутствия это будет трудно. Я решила проверить себя на турнирах в Штутгарте, Мадриде и Риме. Я все еще считаю себя артистом, исполнителем: корт – это моя сцена. Я выхожу из раздевалки в коридор или туннель, поднимается занавес - и вуаля. Я против другого человека. Я люблю это, и об этом думаю. То, что я чувствую, когда играю в теннис, - желание совершенствоваться, снова стать чемпионом. Вот что направляет меня сегодня.
