Почему стоит посмотреть «Солнце мое». Это лучший фильм прошлого года по мнению зарубежных критиков
Мы уже давно подвели итоги прошедшего наградного сезона, главным триумфатором которого стал «Все, везде и сразу» — фильм, который хочется назвать инди-хитом сезона. Да, «инди» или independent — термин, которым традиционно обозначали независимые картины, а «Все, везде и сразу» вышел из-под крыла студии «A24». Но сейчас «независимыми» называют не те фильмы, что сняли на коленке за деньги знакомых, а относительно недорогие проекты, в которых:
-
чувствуются авторский стиль и идея;
-
у режиссера есть творческая свобода, а продюсеры и студия «направляют» его, а не делают постановщиком-марионеткой.
К чему это все: «Все, везде и сразу» собрал лавры и как главный инди-хит, и как лучший фильм года вообще, но на обоих поприщах у него был сильный и куда менее заметный конкурент — «Солнце мое» режиссера-дебютанта Шарлотты Уэллс. Трогательная драма о детско-родительских отношениях, которая совсем недавно стала официально доступна в российских стримингах.
О чем фильм и как он появился
Глобально «Солнце мое» — это продолжение тренда на независимые фестивальные драмы об отношениях отцов и детей: от «Один на один» и «Леди Берд» до того же «Все, везде и сразу» и «Все прошло хорошо».
Главная героиня «Солнце мое» Софи вспоминает совместную поездку с отцом в Турцию. Тогда ей было 11 лет (маленькую Софи играет Фрэнки Корио), а ее папе Калуму (Пол Мескал из «Нормальных людей») как раз во время этих каникул исполнился 31 год. Воспоминания и кадры с купленной в поездку видеокамеры помогают уже взрослой Софи (Селия Роулсон-Холл) понять, каким человеком был ее отец.
Перед просмотром лучше знать о картине как можно меньше, поэтому не будем вдаваться в сюжетные подробности. Важно подчеркнуть только, что «Солнце мое» вдохновлен личной историей постановщицы, фильмография которой дважды «началась» с воспоминаний об отце. В дебютном короткометражном фильме Уэллс Tuesday девушка-подросток вспоминала погибшего отца, проводя вечера в его доме и надевая его кофту. Вероятно, с точки зрения «реальных событий» сюжет Tuesday к истории Уэллс, потерявшей папу в 16 лет, ближе, чем «Солнце мое». Но Шарлотта отмечает, что главный достоверный элемент ее полнометражного дебюта — это автобиографичность эмоций. Пусть событийно полнометражная художественная (!) картина может отличаться от жизни, чувства в ней самые настоящие.
Что делает картину Уэллс особенной
В письме зрителям Уэллс описала настроение картины турецким словом «hasret», которым обозначают эмоцию на стыке тоски, любви и чувства потери. Эта комбинация чувствуется в каждом кадре: от тихих крупных планов на яхте до редких эмоциональных взрывов, как в моменте с зеркалом и рассказом Софи о неожиданно накатывающей грусти.
Главная эмоциональная находка ленты — то, как она совмещает воспоминания Софи, ее фантазии/кошмары и кадры с видеокамеры, на которые они с отцом фиксировали отдых. Обеденный сон и вечерние шоу на берегу моря здесь перебиваются то рассказами Калума о детстве и ошибках юности, то «кошмарами» девушки, которая с высоты прожитых лет пытается протянуть дорогому человеку руку помощи, докричаться до него через музыку в клубе и, вероятно, поговорить о том, каково это — быть молодым родителем. Примерно похожий прием несколько лет назад использовал израильский режиссер Дэни Розенберг в «Смерти кино и моего отца», где фильм о фильме перебивается кадрами с умирающим отцом режиссера, который должен сыграть в его картине главную роль. Но если Розенберг сделал скорее занятный кинематографический эксперимент, то Уэллс добилась эффекта, которого иначе как «магией кино» объяснить тяжело.
Все элементы истории в «Солнце мое» отличаются стилистически:
-
«кошмары» Софи показываются в мерцающем свете огней ночного клуба, который создает давящую атмосферу тревоги и грусти. Что-то похожее делал Гаспар Ноэ в «Вечном свете», но если француз этим вызывал эпилептические припадки и ужас, то Уэллс — ноющее чувство тоски;
-
кадры из отпуска сняты как настоящие: с зернистым фильтром, трясущейся ручной камерой, случайными планами и моментами, когда кто-то забыл остановить съемку или, напротив, включил ее слишком рано — все для того, чтобы искусственная хроника ощущалась как настоящая;
-
основные сцены с воспоминаниями Софи и кадры с повзрослевшей героиней во многом напоминают «Лунный свет» Барри Дженкинса, который выступил продюсером картины Уэллс. Местами сходство в обилии деталей и крупных планов, местами — в цветовой палитре, но главным образом — в медитативной плавности большинства сцен, из-за которой особенно остро ощущается каждый «взрыв» и каждая неаккуратно брошенная фраза.
«Солнце мое» — это моментальная классика, которая с каждым просмотром становится только лучше и вызывает у зрителя все более сильные эмоции. Пожалуй, один из трех сильнейших дебютов последних десяти лет наряду с «Одержимостью» Дэмьена Шазелла и «Звуком металла» Дариуса Мардера.
