"Комова просто не могла больше терпеть боль…"
С главной его подопечной - Викторией Комовой - гимнастический мир уже успел было попрощаться: почти сразу после успешного олимпийского сезона на гимнастку обрушились травмы, потом она тяжело заболела, а выздоровев и возобновив тренировки, вновь травмировалась – уже совсем серьезно. Желание Комовой вернуться в большую гимнастику прозвучало нынешней весной сенсационно. А в начале лета тренер гимнастки подтвердил: Вика приступила к тренировкам и будет пытаться восстановить позиции, утерянные пять лет назад.
– Насколько близка к истине информация о том, что ваша ученица всерьез намерена участвовать в августовском отборе к чемпионату мира?
– Пока мы об этом не думаем. Цель одна – восстановиться. Планомерно, спокойно, без какого бы то ни было ажиотажа. Нереально столько времени не выступать, не тренироваться, а за какие-то там два месяца взять и подготовиться к Кубку страны. Мы пока такую задачу перед собой не ставим.
– Знаю, как сильно Вика мечтала о том, чтобы поехать на Игры в Рио-де-Жанейро. От этой идеи она отказалась сама?
– Она просто не смогла продолжать терпеть боль. Как у нас говорят, терпежка закончилась.
– Что вы чувствовали в тот момент как тренер?
– Есть такая хорошая русская поговорка: хотите рассмешить Бога – расскажите ему о своих планах.
– Я имею в виду другое. Большой спорт – это постоянная боль, какие-то мелкие травмы, перенагрузки. И я, например, не могу однозначно ответить: а нужно ли заставлять спортсмена тренироваться через боль и эту боль терпеть? Вы лучше, чем кто-либо другой, знали, как Комовой тяжело, какой ценой дается ей гимнастический успех.
– Каждый вправе выбирать свой путь сам. Никто не заставлял Вику работать, она сама шла к своей цели. Мы очень много разговаривали об этом и сейчас пришли к обоюдному решению: сначала нужно вылечиться. А там посмотрим. Вот и все. Лечилась Вика месяцев восемь или девять.
– А чем занимались в это время вы?
– Работал в Воронеже. Взял маленькую девочку, начал с ней заниматься.
– Хорошая девочка?
– Поживем – увидим, маленькая еще она, что тут говорить? Просто в плане тренировок уже Вика к ней "пристегнута", а не она к Вике.
НЕВОЗМОЖНО ДЕЛАТЬ БОЛЕЕ СЛОЖНЫЕ ВЕЩИ, ЧЕМ ДЕЛАЛА ВИКА
– Вас не удивило, что Комова захотела продолжить карьеру?
– Нисколько. Возможно, все дело в том, что я просто хорошо Вику знаю. Она целеустремленная девочка вообще-то: если не будет мешать боль, вполне способна дойти до поставленной цели. Моя задача только помочь ей в этом. Тем более что сейчас это уже не лялька маленькая, а взрослый человек, 22 года.
– То есть работать стало проще? Или все-таки сложнее?
– В чем-то проще, в чем-то сложнее. Чисто по-тренерски тяжело в том, что у Комовой в голове осталось ощущение, что она умеет все делать. А начинаешь работать – тело просто не подчиняется тем сигналам, которые дает мозг. Это рождает внутренний конфликт: "Я же могла!!!"
Моя работа на этом этапе даже не тренерская. В большей степени приходится быть психологом, убеждать. В гимнастическом плане Вика сама способна со всем разобраться – даже нагрузку умеет сама себе определять. Просто нам надо сейчас найти ту ступень, на которую, образно говоря, можно встать двумя ногами, оглядеться и решить, куда двигаться дальше. Это в 16 лет гимнаста можно заставить двадцать раз выполнить какой-то элемент, зная, что на двадцать первый раз у него наверняка получится. Взрослый спортсмен должен сам понимать, что, как и зачем он делает.
– На каком этапе своего пути к возвращению вы сейчас вместе с Комовой находитесь?
– Ну в принципе небольшой скелетик на всех четырех снарядах мы собрали.
– То есть информация о возможном участии в отборе и поездке на чемпионат мира все-таки соответствует действительности?
– Думаю, что мы все-таки не успеем. Ну и, честно сказать, не хочу никаким образом форсировать события.
– А как настроена сама Вика?
– Она-то как раз копытом стучит уже по полной программе, сдерживать надо.
– На "Озеро Круглое" Комову вызвало руководство сборной?
– Это тоже было нашим с Викой решением. Дома она тренировалась, под контролем папы, я видел ее каждый раз, когда приезжал в Воронеж между сборами, и понимал, что она уже выросла из "домашнего" уровня. Вот и спросил у руководства: могу ли привезти Комову на базу. Мне сказали, что никаких проблем с этим нет. Сам планирую, что первыми соревнованиями для Вики станет декабрьский Кубок Воронина. Больше даже загадывать ничего не хочу.
– В сложно-координационных видах считается, что после 20 лет человек начинает гораздо более разумно относиться к тому, что делает, но одновременно с этим у него появляется способность просчитывать возможные последствия. А значит, может появиться и страх перед новыми элементами. Вас как тренера это не страшит?
– Задачи осваивать новые элементы перед нами не стоит: невозможно, делать более сложные вещи, чем те, что Вика уже делала. У нее в этом отношении сумасшедший гимнастический запас.
– На котором не сказались даже изменения в правилах?
– Я бы сказал, что эти правила еще больше стали играть в ее пользу.
– То есть дело за малым? Просто восстановить все то, что было?
– Именно. И это абсолютно реально.
– У вас при этих словах даже глаза загорелись азартом. И это, признаться, очень мешает верить, что Комова появится на гимнастическом помосте только к декабрю. Признайтесь: вы ведь готовы сделать все возможное, чтобы возвращение произошло раньше?
– С одной стороны, очень хотел бы этого. Но… Хотите рассмешить Бога – расскажите о своих планах. Я же не первый день-то в гимнастике, много раз обжигался. Поэтому не хочу никуда торопиться и ничего загадывать. У нас с Викой есть цель, ради нее мы и работаем.
ГИМНАСТИКЕ ПРЕЖДЕ ВСЕГО НУЖНЫ МНОГОБОРЦЫ
– Если у Комовой не получится восстановить кондиции во всех четырех видах программы, будете стремиться к тому, чтобы она выступала на отдельных снарядах?
– Правила это позволяют. Просто я по своей натуре не признаю гимнастику на отдельных снарядах. Для меня гимнастика – это прежде всего многоборье. Видимо, сказывается старая закваска.
– Понимаю. Но вы же не можете не отдавать себе отчет, что, чем сложнее становится гимнастика, тем меньше шансов у человека одинаково хорошо делать все четыре вида?
– Ну мы-то не ищем легких путей? Все равно считаю, что гимнаст должен быть многоборцем. А кроме того, вспомните, как было раньше, в советское время. Когда спортсмены возвращались с чемпионатов мира или Олимпийских игр, признавался по большому счету лишь один титул: абсолютный чемпион. Все, кто побеждал на отдельных снарядах, были как бы между прочим.
– То есть значимость для вас имеет в этом отношении только медаль? Или многоборье дает гимнасту какие-то качества, которые не способна дать ему даже самая выдающаяся квалификация на отдельных снарядах?
– Вряд ли сумею детализировать. Для меня гимнастика – это не набор узкоспециальных качеств, а понятие комплексное. Красота движения. Абсолютное владение своим телом. Все это способно дать только многоборье. Узкая направленность ограничивает, обедняет спортсмена. Это легкоатлет может позволить себе специализироваться на одном виде программы. Бегать стометровку, например. Или прыгать с шестом. В гимнастике должно быть бревно, должны быть брусья. Мы же не спрашиваем художника, рисующего картину, зачем он делает на холсте столько мазков? Он так видит. Вот и я вижу гимнастику через многоборье.
– Соглашусь: отдельный снаряд – это всегда "бюджетный" вариант. Не для элиты. Хотя не все, возможно, разделяют эту точку зрения.
– Как бы что ни говорили, мы, считайте, снова пришли к этому. Сейчас в гимнастике прежде всего нужны многоборцы – таковы правила. Просто банальный арифметический подсчет: в командном первенстве на Олимпийских играх выступают четыре человека, запасных нет. Естественно, любой старший тренер будет стремиться к тому, чтобы обеспечить своей команде максимальный запас прочности. А значит, "снарядников" он уберет из состава в первую очередь. Или же это должен быть совершенно атомный "снарядник", который способен гарантировать просто неубиваемое золото. Таких в гимнастическом мире мало, а при нынешней конкуренции – так совсем нет.
– За расстановкой сил внутри российской команды вы следите?
– Честно? Вообще не захожу в зал к основному составу.
– Не хотите раньше времени демонстрировать ученицу гимнастической общественности?
– Все гораздо проще: я не могу разорваться и присутствовать в нескольких залах одновременно. У меня две девочки в молодежном составе, которые тренируются вместе с молодежной командой. Вика тренируется там же. Есть еще и малыши, которым время от времени я прошу Комову что-то подсказать, помочь. Поэтому даже не могу сказать, как обстоит дело в основном составе, что делают спортсменки на снарядах и кто в каком состоянии находится.
С 22-ЛЕТНЕЙ ДЕВУШКОЙ Я НЕ РАБОТАЛ НИКОГДА
– Но ведь что-то должно стимулировать вас как тренера?
– Меня стимулирует то, что та программа, которая была у Вики на период 2012 года, абсолютно конкурентоспособна и сейчас. Нужно просто ее восстановить.
– Чисто спортивный азарт?
– Чисто спортивный азарт.
– Мы вернемся, ребята, и всех вас "умоем"?
– Нет, такого настроя нет. Мне просто самому сейчас очень интересно. Все-таки с 22-летней девушкой я не работал никогда.
– Тренеры, имеющие дело со спортсменками в период пубертата, обычно жалуются на чисто техническую сторону дела: смещается центр тяжести, удлиняются "рычаги"… У Комовой этот период вроде бы позади. Или что-то по-прежнему создает проблемы?
– Тут больше стоит говорить не о технике, а о педагогике, психологии работы со спортсменом. Пятилетнему ребенку конфетку дашь – он тебе все расскажет как на духу. А взрослый человек ничего не расскажет, если не захочет. Если тренер не найдет к нему подхода. Наша профессия такова, что всему постоянно приходится учиться. В том числе и тому, чтобы строить отношения с учеником.
– Когда человек долго не выступает, в его жизни невольно появляются какие-то другие интересы.
– Это естественно. Сейчас Вика целиком и полностью настроена на работу. При этом я понимаю, что в один прекрасный день, когда станет совсем тяжело, она может прийти ко мне и сказать: "Все, хватит, я замуж хочу выйти.." Такое тоже бывает. Я рад, что мы обо всем можем разговаривать, все способны обсудить. Такого, как было раньше, когда какие-то мои слова воспринимались в штыки, уже нет. Уже можно посмеяться на тренировке, когда что-то не получается, поприкалываться над той или иной ситуацией. Взрослый человек – этим все сказано. Если по каким-то личным поводам Вика просит перенести тренировку или выходной день, в этом нет вообще никакой проблемы.
– Никогда не видела вас до такой степени спокойным и расслабленным.
– Ну если судьба распорядится так, что мы дойдем до Игр в Токио, тогда, возможно, у меня появится повод нервничать и напрягаться. Сейчас-то зачем? Мы просто работаем, все идет нормально…
