«У меня бессрочный нейтральный статус. Уже готовлюсь к Токио-2020 и хочу привезти оттуда медаль»
Дарья Клишина
Родилась 15 января 1991 года в Твери
Сейчас живет и тренируется в Атланте
Вице-чемпионка мира-2017
Двукратная чемпионка Европы в закрытых помещениях
Личный рекорд — 7,05 м
Из наших легкоатлетов только Клишина получила право выступить на Олимпийских играх в Рио. Невероятно, но за четыре года ситуация не сдвинулась с мертвой точки. Сейчас ВФЛА вообще лишена государственной аккредитации. А спортсмены не имеют права выступать на международных стартах даже под нейтральным статусом. Кроме, как выяснилось, одного...
Бороться надо за себя, коллективные обращения на работают
— Какие новости? — вопрос Дарье.
— Все хорошо, тренируюсь. Со следующей недели начнем технические тренировки. Не торопимся. Зимний сезон я точно пропускаю. А вот летний начну в конце апреля-начале мая в Америке. Дальше будет видно, точного графика пока нет.
— Не смущает, что сейчас у российских легкоатлетов нет права выступать даже под нейтральным статусом? И не факт, что к апрелю что-то изменится.
— А у меня бессрочный нейтральный статус. Как был с 2016 года, так и остался, никуда не пропадал. Я же получала его своим путем.
— С какими чувствами следите за происходящим с российской легкой атлетикой? У ребят из сборной сейчас настроение так себе.
— Думаю, оно у них особо все эти четыре года и не менялось. Ведь даже тем, кто получал нейтральный статус, через полгода-год снова приходилось сталкиваться с данной ситуацией, опять бороться за новый допуск. Мне обидно и жалко, что им приходиться биться за простые права, которые есть у всех остальных спортсменов.
— Ребята сами создали комиссию спортсменов ВФЛА. Там Ласицкене, Шубенков, Сидорова, Литвинов. Почему вы в нее не вошли?
— Наверное, как раз в силу того, что у нас разные ситуации. Им необходим допуск на международные старты, и они бьются за него. А у меня он есть. Хотя я на их месте действовала бы немного иначе.
— Как же?
— В индивидуальном порядке. Групповые письма и иски на данный момент не работают. Это бессмысленно. Я боролась бы за себя. Потому что ситуация тянется уже пятый год, а на носу снова Олимпиада. До нее осталось вообще-то несколько месяцев. Дабы сдвинуться с этой мертвой точки, я бы сразу взяла адвоката и пошла отстаивать свои права, постаралась бы сделать свой кейс неординарным. В принципе, перед Играми в Рио именно так и поступила.
Но это никакой не совет, не призыв. Каждый вправе сам решать, что ему делать. Просто вы спросили, как поступила бы я — и мой ответ вот такой.
— В 2016 году вы сами пришли к такому алгоритму действий или кто-то вас к этому подтолкнул?
— Это решение было принято в секунду — как только я получила оповещение, что не могу участвовать в Олимпиаде. Тут же последовал звонок адвокату. Никаких обсуждений и рассуждений. За два днябыла собрана огромная пачка документов, которую мы отослали в CAS. Мы все над ней кропотливо работали: мой агент, тренер, адвокат и я.
Благо, адвокат точно знал, что нужно, потому что уже имел опыт сложных спортивных кейсов и дел, касающихся WADA. Мы делали все в экстренном порядке, потому что у меня на тот момент не было даже месяца. До самолета в Рио оставалось четыре дня.
— Деньги на адвоката тратили собственные? Там ведь серьезная сумма.
— Только свои. А как иначе? Ведь это мои личные интересы.
— Просто в России даже в легкоатлетической тусовке многие уверены, что за вами кто-то стоял и решал эти вопросы.
— В этом процессе участвовали только я и моя команда. Все. Никакого вмешательства со стороны не было. Тем более, в финансовом плане.
Депутатом быть не хочу. Для этого нужно учиться
— Что бы ни происходило, вы никак не реагировали на действия руководства ВФЛА. Максимум — лайкали чьи-то посты. Это потому что лично у вас все нормально или просто не хочется ввязываться в публичные перепалки?
— Я в принципе не комментировала это все, начиная с 2016 года, и мне не хочется начинать это делать. Слежу за ситуацией, в курсе основных событий. Может быть, не так детально, но сильно вдаваться в подробности мне и не хочется.
— Легкая атлетика — индивидуальный вид спорта. Вот честно, вас беспокоит происходящее с остальными или сейчас концентрируетесь только на собственной подготовке?
— Конечно, стараюсь концентрироваться на своих действиях, потому что на это я могу реально повлиять. Но ситуация с нашей командой все равно не может быть далеко в стороне, на это невозможно не обращать внимания.
Даже когда мы собирались на турнирах под нейтральным статусом, все ощущали, что выступать приходилось без поддержки, без команды, без докторов и массажистов. Это огромная разница по сравнению с тем, что было в прежние годы, когда мы ездили полноценной сборной. Вот я тренируюсь у американского тренера и могу пойти к американскому массажисту или физиотерапевту. А у других такой возможности нет. И если что-то случается, приходится решать ситуацию собственными силами, что иногда невозможно. Это все печально.
— Есть информация, что новым президентом ВФЛА будет человек не из мира легкой атлетики. Это нормально?
— Не обязательно, чтобы президент был спортсменом в прошлом. Его задачи в другом — быть сильным управленцем. Вот главный тренер — да. На этой должности человек должен глубоко разбираться в легкой атлетике и знать всех спортсменов в лицо, включая юниоров.
— Есть хотя бы какой-то шанс, что когда-нибудь вы захотите встать у руля федерации?
— Нет-нет, вряд ли. Я далекий от этого человек. У меня ведь даже образования для этого нет.
— В нашей стране многим это не мешает.
— Мне бы помешало. Я люблю делать свою работу хорошо. А если браться за что-то, в чем не разбираешься, легко оказаться в неприятной ситуации.
— Депутатом себя, выходит, тоже не видите?
— На данный момент, нет. Вот если закончу дипломатическую академию и во мне проснется энтузиазм в этой сфере — может быть. Но душа лежит к совсем другим вещам.
Есть предложения от американского ТВ
— Каким?
— У меня есть предложения со стороны журналистики, телевидения. Может быть, у меня было мало опыта, чтобы по-настоящему в это влюбиться, но сейчас больше интереснее другое. Некоторые брендам я интересна как консультант в разработке спортивной одежды и обуви. Думаю, вот в это я смогла бы внести хорошую лепту.
Но это в перспективе. Прямо сейчас на первом месте — спортивная карьера.
— Предложения по части телевидения — с американской стороны или российской?
— Здесь, в США.
— Правильно понимаю, что впереди — ваш главный сезон в карьере? С Лондоном-2012 не получилось, перед Рио все шло кувырком, а теперь есть шанс вписать свое имя в олимпийскую историю.
— Да, я полностью отдаю себе отчет в этом. Не думаю, что останусь до следующей Олимпиады, в планах повыступать год-два после Токио.
Конечно, сделаю все, что в моих силах, чтобы завоевать олимпийскую медаль летом. Ради этого и тренируюсь. Хочется самореализации. Я знаю, что потенциал у меня есть. Главное — оставаться здоровой, остальное — не проблема. Никто пока не нагнетает.
— Сейчас я начну.
— Вот только вы. Если серьезно, не съедаю себя мыслями о соревнованиях задолго до их начала. Иначе можно сгореть. Думать об Олимпиаде буду, когда выйду на квалификацию.
— Как должен закончиться 2020-й, чтобы вы сказали: «Это был крутой год»?
— Надо привезти домой олимпийскую медаль.
