Яо Мин. Мой первый сезон в НБА
Когда я приехал в Хьюстон перед моим дебютным сезоном, мне было 22 года, и я был тихим юношей.
Стив Франсис был не таким.
Стив стал первым, кто приветствовал меня на арене. Он пересек раздевалку и дал мне самую жесткую "пять" в моей жизни. Он вложил в это приветствие всю мощь своего тела. Вы бы сразу поняли, насколько он силен. У меня даже заболела рука.
Это было 14 лет назад. В тот сезон все развивалось так быстро, но я все равно очень хорошо помню самые первые недели. Первые впечатления всегда запоминаются. В тот день тренеры показали мне мое место в раздевалке. Я был так рад увидеть свое имя на новенькой майке "Рокитс". Для меня это было очень важно, ведь у меня ни разу не было именной формы. Очень многие важные вещи оказались совсем другими, когда я пришел в НБА, но намного лучше я помню именно такие мелочи. Например, все звали меня Яо – они думали, что это мое имя. Но в Китае фамилию пишут первой. Для моих китайских друзей я был Мином. Но раз уж все стали так обращаться ко мне, я их не исправлял. Был слишком стеснительным.
Но Стив поразил меня при встрече своей теплотой и энтузиазмом. Он был твердо намерен представить меня всем членам команды.
"Вот это Каттино".
"Здесь у нас Глен".
"А это Мучи (Мартин Норрис, выступал за "Хьюстон" с 2000 по 2003 и с 2005 по 2006 год. – Прим. "СЭ")".
Когда он называл кого-то, я старался произнести это имя у себя в голове, чтобы не забыть его. Мои мысли путались. Каждый из парней тоже дал мне "пять", но ничье приветствие не было таким же крепким, как у Стива.
Тогда у меня было плохо с английским, но я понимал больше, чем мог произнести, ведь, как и все китайские школьники, я начал учить английский с шести лет.
"Извини, пожалуйста, я слегка стесняюсь", – сказал я Стиву.
"Не беспокойся, – ответил он, после чего дружески обнял. – Мы тебя ждали. Ты нужен нам".
По китайским традициям, когда ты встречаешь человека в первый раз, то стараешься соблюдать дистанцию. Вы здороваетесь, жмете друг другу руки, но все это очень формально. Со временем – и это можно сравнить с медленно закипающей в кастрюле водой, – вы узнаете друг друга и общаетесь более открыто. Но Стив был совсем другим. Он закипал моментально. На площадке и за ее пределами он всегда вел себя на 200 градусов. И этим мне сразу понравился.
Тогда я еще не знал этого, но перед моим приездом "Рокитс" специально нанял китайского профессора из местного университета, чтобы он обучил команду нашим традициям. Так что все были дружелюбны и изо всех сил старались показать, что они кое-что знают о китайской культуре. Даже кое-какие мелочи, вроде обмена визитками – китайцы всегда держат их двумя руками. Сейчас я смеюсь, когда вспоминаю об этом. Но тогда мне всего лишь хотелось, чтобы все относились ко мне как к любому другому игроку в НБА. Хотя все эти небольшие моменты помогли ощутить теплоту, с которой команда относилась ко мне.
В мою первую неделю в Хьюстоне "Рокитс" проводил благотворительный турнир по гольфу, и, конечно же, Стив предложил подвезти меня. А ведь я еще не провел ни одного матча и даже не тренировался.
"Давай возьмем мой "Хаммер", – сказал Стив.
"Молоток?" – переспросил я (игра слов марки автомобиля Hummer и Hammer – в английском они созвучны.– Прим. "СЭ").
Я вообще не понимал, о чем он говорит.
"Нет, мужик, "Хаммер". Мой "Хаммер". И поедем на нем на поле для гольфа".
И я все еще недоумевал, что же он несет.
"Мою тачку", – наконец сказал он, указав на машину, которая смахивала на военный джип.
Я еще никогда не видел ничего подобного. У автомобиля была высокая подвеска, но низкий потолок. Так что места для ног не хватало. Я с трудом залез в нее.
Помню, тогда я подумал: "Неужели эта машина действительно популярна?"
Я все еще не мог свободно изъясняться на английском, но был рад, что Стив пытался наладить со мной общение. Поле для гольфа находилось всего в 20 минутах езды. И мы отправились туда на "Хаммере". Это было ужасно неудобно. К счастью, Стив оказался прекрасным собеседником, а я с радостью его слушал. Мы начали говорить об НБА. Он рассказывал о том, с чем мне предстоит столкнуться в дебютном сезоне.
"Ты должен играть быстро… Но, что еще важнее, ты должен быть агрессивным".
Агрессивным. Я знал это слово. Стив повторил его с дюжину раз. Агрессивным, агрессивным, агрессивным.
И этот урок я никогда не забывал.
"И еще кое-что, – продолжил Стив. – Если ты находишься достаточно близко к кольцу, чтобы забросить мяч сверху – делай данк".
Он согнул свою правую руку и повторил слово "агрессивный" еще несколько раз. Он говорил так быстро, что мне пришлось попросить его выключить радио, чтобы я мог четко все слышать. Стив рассказал мне и о своем первом сезоне, когда он играл не слишком часто. Он признался, что ему не хватало уверенности в себе.
"Меня постоянно заталкивали в "краске", – сказал он.
"Краске?"
"Трапеция. Так мы здесь называем трапецию".
Я хотел спросить, почему "краска", но лишь кивнул головой.
"А когда ты ловишь мяч в "локтях" (зона возле линии штрафных, сленговое название на английском elbow – локоть. – Прим. "СЭ"), – Стив не останавливался, – то выпрямляйся и держи мяч высоко, чтобы защитники вроде меня не могли его выбить".
"Локти?"
Он объяснил, что имел в виду, после чего посмотрел на меня и рассмеялся.
"Извини, что тут так мало места для ног, мужик. Ты – очень крупный парень".
Я потряс головой. Никаких проблем. Я уже не думал о том, куда деть ноги. Я просто был счастлив поговорить о баскетболе. Предыдущие месяцы запомнились высокими ожиданиями и различными разговорами о моем приходе в "Рокитс". Так что я был рад поговорить с кем-то на одном языке.
После этого Стив удивил меня.
"У тебя есть девушка?" – спросил он. Я не ожидал услышать от него вопрос на личную тему. Но ответил, что встречаюсь с одной и той же девушкой со времен старшей школы.
"О, я тоже встретил свою девушку в старшей школе!" – воскликнул он.
Используя тот ограниченный набор фраз на английском, который находился в моем распоряжении, я расспросил Стива о его подруге.
За эти 20 минут в его "Хаммере" я узнал очень много. Я всегда буду глубоко уважать Стива за тот интерес и гостеприимство, с которым он встретил меня. Когда его обменяли в "Орландо", мне очень его не хватало. Стив оказался отличным одноклубником и прекрасным другом, и он был одной из главных причин, почему я почувствовал себя в Хьюстоне как дома уже в дебютном сезоне.
Другой причиной стал тренер Томьянович. Он сделал так, чтобы моя адаптация в НБА прошла безболезненно. Тогда мне приходилось делать столько дел одновременно. Я пытался учить комбинации, знакомился с партнерами, привыкал к расписанию лиги – и это не говоря уже о языковом барьере. Хоть я и мог понять некоторые вещи, о которых мне говорили, переводчик сопровождал меня на протяжении всего первого сезона.
Руди был терпелив по отношению ко мне, – именно то, что мне было нужно. Он дал мне время, чтобы я мог приспособить свою игру под условия НБА. Тренер всегда говорил, что я слишком тороплюсь в "краске", что мне надо действовать медленнее. Он позволил мне ошибаться.
"Не вини себя слишком сильно – все делают ошибки", – сказал он.
Я старался прислушиваться, но был разочарован из-за того, что не могу адаптироваться быстрее. Именно тогда я научился не обращать слишком много внимания на критиков.
Руди дал мне очень важный совет: "Не трать силы на вещи, которые не можешь контролировать".
В первой половине того сезона у меня хватало спадов. Я не показывал свой максимум. Но я понял, что найдутся люди, которые будут хвалить тебя, как и те, кто будет критиковать, вне зависимости от того, как ты играешь. И Руди очень помог мне в этом.
А Стив был прав насчет слова "агрессивный". Разница между Китайской баскетбольной ассоциацией и НБА 20 лет назад заключалась не только в одаренности игроков. Там по-другому понимали баскетбол. И мне пришлось изменить мое видение игры. В КБА мой рост пугал людей. Когда они видели, насколько я высок, то оставляли свободное пространство, чем я и пользовался. В НБА за каждое владение приходилось биться. Я осознал, что даже "большие" должны играть быстрее. В те времена в КБА обычно замедляли темп для таких, как я. В НБА это с самого начала походило на спринт. Если ты не можешь бежать с той же скоростью, что и защитники, то ты не конкурентоспособен.
К февралю в свой первый сезон я стал постепенно привыкать и все лучше узнавал одноклубников. На китайский Новый год в "Рокитс" неожиданно организовали вечеринку в мою честь. Это было в день игры, но они знали, что в Китае в это время у всех есть одна-две недели на отпуск, как на Рождество. Я вообще не знал об их планах. Прямо перед матчем Нельсон Льюис, наш пиар-менеджер, попросил меня зайти к нему в офис. У него были какие-то вопросы. На самом деле это был обманный маневр. Когда я вернулся в раздевалку, в ней играла традиционная китайская новогодняя музыка, и все пели. Это был огромный сюрприз.
Руди подошел и передал мне посылку.
Я достал однодолларовую купюру, которая была внутри. Все засмеялись. Стив дал мне "пять". Моя ладонь опять онемела. Но я не мог перестать улыбаться.
Даже после стольких лет эти воспоминания все еще очень приятны.
