Откуда возникла неразбериха с подписями Родченкова и позицией МОК. Объяснение из первых рук
Слушания по делам Ольги Зайцевой, Ольги Вилухиной и Яны Романовой против МОК завершились во вторник, но поле битвы продолжает полыхать. Вчера в информационном поле со слов российского адвоката Алексея Панича циркулировала информация о том, что МОК признал подделку подписей Григория Родченкова в своих документах. Хотя разговоре с «СЭ» по итогам слушаний это юрист заявил лишь, что «подозрения российской стороны оправдались» и что «МОК предоставил новые свидетельства Родченкова».
Сегодня Панич, по информации РБК-Спорт, отправил в МОК письмо, в котором уточнил, что не говорил о признании фальсификации. «СЭ» попросил прояснить ситуацию его коллегу по команде юристов наших биатлонисток, швейцарского юриста компании Libra Law Ивана Энзера.
Подписи Родченкова не признаны поддельными
— Господин Энзер, так признавал кто-либо подделку подписей или нет?
— Было некоторое недопонимание. Наша команда в начале слушаний представила доказательства, что аффидавиты доктора Родченкова не были подписаны им, это было вставленная копия электронной подписи. Но что важнее, две экспертизы показали, что его подписи не аутентичные. Данные материалы мы представили, когда начались слушания, поскольку это свежие доказательства, мы не могли подать их раньше. Панель из трех судей согласилась приобщить экспертизы к делу. Это не значит, что уже решено, что подписи подделаны. Просто доказательства возможны к принятию. Хотя судьи могли сказать — нет, уже поздно, мы не хотим это рассматривать. Мол, вы уже представили все доказательства, у вас был дедлайн.
— Стоило ли в принципе публично комментировать ход слушаний до их завершения? Это была ваша тактика?
— Мы просили CAS о публичном слушании. Часто атлеты сами отказываются от открытости, потому что не хотят раскрывать всех деталей. В случае с биатлонистками мы думали, что у нас очень солидные доказательства и мы хотели показать миру, что они невиновны. То есть наша стратегия была — мы хотим открытое слушание, мы хотим видеть на нем журналистов. Чтобы все было прозрачным. Но за два дня до начала процесса CAS объявил нам, что закрыл заседания для публики из-за коронавируса. Мы решили, что нам надо коммуницировать со СМИ, раз журналисты не могут прийти.
Вирус — недостаточная причина для закрытия слушаний
— А вы верите, что коронавирус действительно был причиной закрытия слушаний?
— Не хотелось бы вдаваться в подробности, но вообще я нахожу это очень странным. Мое личное мнение — что это не обоснованная причина. Были разные варианты — перенести слушания или провести с некоторым ограничением количества участников. Поскольку все наши свидетели, эксперты, спортсмены уже были в Швейцарии или на пути в нее, достигнуто соглашение, что участники процесса будут проверяться на входе, и это снизит риск заражения. Мы посчитали это приемлемым, потому что были готовы и не хотели ждать новой даты.
Кого-то могут оправдать, кого-то — нет, но наши доказательства сильнее
— В России восприятие всех процессов в CAS примерно такое: МОК говорит, что есть переписка Родченкова, россияне виновны, спортсмены в ответ говорят — допинга не было, откуда царапины, не знаем. Суд действительно выглядел примерно так?
— Стоит рассматривать два уровня. Первый — была ли в принципе допинг-схема в России на Олимпиаде в Сочи. И в этом смысле МОК в большой мере опирается на данные Родченкова, считая его свидетелем, которому можно доверять. Он для МОК ключевой свидетель, без сомнений.
— Ключевой, но не единственный?
— Я точно не знаю всего. Я задействован в частных делах, я не представляю ничью сторону в войне РУСАДА и ВАДА. Но однозначно Родченков — главный свидетель, от которого 99 процентов всей информации. Но мы должны разделять вопрос допинг-схемы и вопрос частных спортсменов. Потому что в случае некоторых из них МОК может иметь достаточно доказательств о вовлечении в схему, в случае других — мало, или не иметь вообще.
Как помощник этих трех биатлонисток я могу с уверенностью сказать, что доказательства причастности к допинг-схеме в их случае были очень слабыми. Но все три кейса разные, могут быть разные решения по делам. Например, одна спортсменка может быть оправдана, а две другие — признаны виновными. Даже если всех трех оправдают, это не значит, что все российские спортсмены невиновны. Таких предположений делать нельзя.
— Вы говорили, что довольны ходом процесса, то есть вы считаете, что ваши аргументы и доказательства сильнее, чем МОК?
— Как юрист я считаю, что мы имеем более сильные аргументы. Теперь задача арбитров оценивать наши свидетельства и те, что представил МОК, все в их руках. Они придут к выводу, и насчет него я не буду делать никаких прогнозов. Мне кажется, мы доказали невиновность спортсменок. Я более чем удовлетворен тем, как прошли слушания. Думаю, судьи — большие профессиональны. Председатель панели — господин Раду из Люксембурга, назначенный МОК — господин Мавройдис из Швейцарии (также имеет греческое гражданство. — Прим. «СЭ»), и мы делегировали известного британского арбитра Филиппа Сэндса. Надеюсь, что они придут к тому же выводу, что и я.
