ШАХМАТЫ

СВОЯ КОЛОНКА
Юрий ВАСИЛЬЕВ

13-му чемпиону мира по шахматам Гарри Каспарову сегодня, 13 апреля, исполнилось пятьдесят.

На рубеже двух веков многие шахматные издания проводили среди своих читателей опросы: "Кто лучший шахматист ХХ столетия?" Мнения любителей шахмат разделились: одни называли лучшим Фишера, другие – Каспарова.

Сам Каспаров тоже не раз подчеркивал, что достижения Фишера, который более чем убедительно сокрушил всех лучших шахматистов "золотого века шахмат", были из разряда феноменальных. Но ведь Фишер, выиграв у всех, ушел в глубокое подполье, по существу, бросил шахматы.

В то время как Каспаров доминировал два десятилетия.

…Я познакомился с Гарри и его мамой Кларой Шагеновной в декабре 1978 года в Тбилиси, откуда передавал отчеты о чемпионате СССР в центральную (и единственную тогда) спортивную газету страны. Помню, в какой гостиничный номер ни зайдешь, разговор неизменно заходил о "пятнадцатилетнем капитане", как я тогда (естественно!) называл Гарика Каспарова в своих репортажах. Все понимали, что в профессиональные шахматы пришел выдающийся талант... Помню, как Гарик после каждой партии звонил своему великому учителю – Михаилу Моисеевичу Ботвиннику. Один из моих материалов так и назывался "Ночной звонок"...

О том, как Каспаров и Ботвинник познакомились, вспоминал в нашем с ним разговоре замечательный шахматист и человек – Юрий Разуваев (ныне, увы, покойный):

– Гарик был совсем маленький. Лет 10 – 11... Александр Никитин привез в школу Ботвинника двоих – Каспарова и Таборова. Гарри приехал с мамой, а Таборов с папой. И вот Михаил Моисеевич спрашивает Гарика: "Маму твою знаем, а папа?.."

Гарик весь побелел. В секунду стал белый. Ботвинник сделал паузу и спросил: "Он с вами не живет?" Гарик не смог ничего вымолвить. Он только помотал головой. И ничего не сказал. Меня поразило: такой маленький, симпатичный мальчишка – и такие глубокие переживания, такая рана (Гарри рано потерял отца. – Прим. Ю.В.). Потом Гарик начал показывать свои партии… Зрелище сказочное, фигуры в руках летают, какие-то у них маршруты удивительные, нешаблонные, энергия какая-то нездешняя… А он ведь маленький совсем был, и это зрелище потрясало…

– Ботвинник – единственный раз за пять лет, которые я проработал в школе! – сразу после того, как Гарик закончил показывать свои партии, объявил перерыв, – продолжал Разуваев. – И когда все вышли, я – совершенно, конечно, обалделый – говорю: "Михаил Моисеевич, мне кажется, нам гения привели..."

Ботвинник смотрел в окно с каким-то отстраненным выражением, был где-то далеко-далеко… Этой репликой я оторвал его от каких-то очень глубоких воспоминаний… Он, не оборачиваясь, проговорил: "Да-да… конечно…"

…Если Разуваев, сильный гроссмейстер, вспоминал о необыкновенном впечатлении, которое произвел на него анализ сыгранной 10-летним мальчиком партии, то я расскажу о другом. О том, как на демонстрацию вариантов Каспаровым реагировали его старшие коллеги.

Михаил Таль, затягиваясь сигаретой, лишь улыбался в клубах дыма, он, мне кажется, единственный, кто успевал за мыслью Каспарова. Ефим Геллер "притормаживал" юного гроссмейстера: "Погоди, погоди, Гарик! Я за тобой не успеваю..." А эмоциональный Лев Псахис, который в 1981 году во Фрунзе поделил с Каспаровым первое место на чемпионате СССР, на моих глазах однажды воскликнул: "Гарик! Я не могу этого вынести!" – и выбежал из комнаты, где Каспаров делился оставшимися за кадром вариантами.

Действительно, такой удар по самолюбию выдержать было непросто даже людям со столь ярким талантом, какой был у Псахиса. Это именно он сказал мне пророческие слова, когда я в 1982-м после его успеха в зональном первенстве СССР в Ереване поинтересовался планами в борьбе за мировую шахматную корону: "Мне немного не повезло. Я родился в эпоху Каспарова".

Эта эпоха длилась до 2005 года, когда после победы в своем 14-м по счету "Линаресе", Каспаров объявил об уходе из профессионального спорта. Помню, мы гуляли по ночному Линаресу, и на мой последний вопрос "Что вам дали шахматы?" Каспаров ответил: "Шахматы мне дали все!"

Я понимал, конечно, что вопрос искусственный – так сказать, журналистский, но мне казалось, что я просто обязан его задать: из шахматного спорта уходил величайший его герой.

С юбилеем, Гарри!