«Хотелось бы сходить на тренировки к Тутберидзе». Чемпионка Азербайджана — о работе с Плющенко
Екатерина Рябова родилась и живет в Москве, но уже несколько лет выступает за Азербайджан. Такие истории нередки — все фигуристы мечтают о попадании на чемпионаты Европы и мира и Олимпийские игры. В своей сборной Рябова — лидер, уже успела побывать на Олимпиаде — правда, пока юношеской. Спортсменка тренируется у Александра Волкова в академии Евгения Плющенко и после завершения карьеры планирует стать хореографом.
В интервью «СЭ» Екатерина Рябова рассказала о том, почему хочет завершить карьеру после Олимпийских игр, как поставила себе произвольную программу на карантине и какой была самая приятная похвала от Евгения Плющенко.
Хотела выступить на Кубке России
— «Гран-при России» стал для вас первым стартом в этом сезоне. Как он сложился для вас?
— Я очень рада наконец-то выступать на международных соревнованиях. К сожалению, не все получилось, но я благодарна болельщикам, не ожидала такой отдачи и поддержки.
— Что не получилось?
— Прыжки. Совсем не хватило времени, я специально посчитала — 93 дня я не каталась. Когда вышла, все было довольно неплохо, я сразу начала прыгать, но все равно не хватило этих месяцев в конце сезона, когда я накатываю обычно макеты, без прыжков. Выносливости пока не хватает.
— Что удалось сделать на карантине?
— Залечить травмы, укрепить спину и вообще каркас тела, мышцы. Удалось хорошо окончить десятый класс. (Смеется.) Позаниматься ОФП, побегать, поработать на полу.
— Были разработаны какие-то специальные программы для работы дома?
— Нет, я занималась либо сама, либо со средней сестрой, либо с родителями. Работала над специальной физической подготовкой (прыжками), ОФП, бегала на беговой дорожке, растягивалась.
— Что почувствовали, когда вышли на лед спустя эти 93 дня?
— Что ноги не очень сильно разъезжаются, но на льду совершенно потерялся баланс тела. Мотало из стороны в сторону.
— Как проходили первые тренировки?
— В первую неделю мы занимались только по два часа день. Сначала я только скользила, сделала некоторые двойные, чтобы почувствовать ноги. На второй день собрала тройные, кроме двойного акселя и тройного риттбергера. На третий день собрала все тройные и сломала палец на руке. Но собрала один каскад 3-3. На четвертый уже прыгала все.
— То есть вы катались со сломанным пальцем?
— Да, но на руке, он мне не сильно мешал. Это был мой первый перелом в жизни. Я очень удивилась. Было совершенно мягкое падение с прыжка, но как-то так получилось, что палец попал в лед и немножко выгнулся. Больно, я подумала: «Ну, опух, ничего страшного». Потом поняла, что случилось что-то неприятное, купила себе ортез и в нем каталась нормально. Но палец был опухшим, очень сильно болел, я не могла его согнуть. Это был точно не ушиб.
— Вы выступали на Мемориале Панина-Коломенкина в Санкт-Петербурге вне конкурса. Как попали туда?
— На самом деле я бы очень хотела выступить на Кубке России. Но это всероссийские соревнования, прямая трансляция — понятно, что я не могла этого сделать. Поэтому федерация фигурного катания Санкт-Петербурга разрешила мне выступить вне конкурса.
— Помогает ли федерация Азербайджана?
— Да, мы находимся в постоянном контакте, они дают советы и наставления, делают замечания. В плане финансовой поддержки нашли спонсора в прошлом году. Если я выезжаю на турниры в другие страны, то мне оплачивают перелет и гостиницу.
Простите, если мы обнимаемся
— Сейчас принимается решение о проведении чемпионатов Европы и мира. Финал «Гран-при» отменили. Где вы находите мотивацию в такой ситуации, когда непонятно, будут ли еще старты?
— Для меня мотивация не зависит от соревнований. Я всегда люблю работать, очень люблю это делать. Понятно, что хочется выступать, получать отдачу от зрителей, но пока этого нет, работаем без соревнований. На самом деле я бы очень была рада, если бы чемпионаты Европы и мира провели в Москве. Здесь прекрасно! Я была на многих крупных турнирах, и именно в Москве, в «Мегаспорте», все сделано наилучшим образом.
— Видели заявление американского журналиста Филиппа Херша о том, что на этапе «Гран-при России» не соблюдаются антиковидные правила?
— Да, видела. Но нас сразу предупредили, как мы должны действовать. Мы должны были всегда носить маску, снимать только у бортика на разминке, на тренировке, на выступлении. В кисс-энд-край опять же должны были быть без маски. При выходе надевали обратно свою либо нам выдавали одноразовую, в которой мы доходили до раздевалки.
— Но он говорил еще о том, что нельзя даже обниматься спортсменам с тренером после проката.
—Нам дали инструкцию, мы ей следовали — никто не сделал ни больше, ни меньше. Если бы нам запретили обниматься, мы бы этого не делали. Но мы и так в постоянном контакте, каждый день на тренировке в метре друг от друга — простите, если мы обнимаемся.
— Вы как-то говорили, что пик у спортсмена наступает в 16-18 лет. Вам сейчас 17. Чувствуете себя на пике?
— Нет, сейчас не чувствую, моя спортивная форма не самая лучшая, тренировки не очень хорошо идут. Надеюсь, это скоро как-то устаканится.
— Сейчас вы все еще занимаетесь и с Александром Волковым, и с Евгением Плющенко?
— Мы катаемся на одном льду, хотя в разных группах. Поэтому такого контакта нет, но, если Евгений Викторович видит, что у меня какая-то ошибка или просто что-то не идет, он обязательно подойдет, подзовет, скажет, что нужно сделать. Это всегда очень сильно помогает. Приятно, когда человек работает с другими спортсменами, но все равно что-то подсказывает.
— Какая была самая приятная похвала от Евгений Плющенко?
— Это был звонок после короткой программы на Rostelecom Cup. Меня очень сильно похвалили, сказали, что в произвольной надо так же, все получится, ты готова, дерзай.
— В одном из интервью вы говорили, что цель — это прокатать олимпийский цикл, а потом закончить. Все еще есть такие планы?
— Я очень хочу попасть на Олимпийские игры, буду прикладывать максимум усилий для достижения этого. А после цикла, думаю, буду заканчивать с фигурным катанием в качестве спортсмена. Возраст позволяет, но я стараюсь максимально реалистично оценивать свои силы. Понимаю, что, скорее всего, большего достигнуть не смогу. Хочу сейчас улучшить катание, прыжки, сделать по максимуму то, что я могу.
— Не вдохновляет в плане продолжения карьеры пример Елизаветы Туктамышевой?
— Я вообще очень рада за Лизу, что она выиграла «Гран-при». Потому что она откатала классно, прыгнула тройной аксель, это замечательно. Я видела, что она учит четверные, это все очень круто. Многие люди могут вдохновлять, но я понимаю, что некоторые свои внутренние порывы я не могу осилить. Я знаю, что могу сделать, и хочу это сделать.
— Насчет конкуренции: в этом году к вам в группу пришла Станислава Константинова. Как отреагировали на это?
— Я была очень удивлена. Обычно не ожидаешь увидеть человека, который долго катался у своего тренера. Сейчас как-то попривыкла, у нас хорошее общение. Она очень много работает, это опять же не может не вдохновлять. Ей тоже не 15 лет, она, конечно, сама молодая, но для спорта считается, что пик уже прошел. Но Стася много работает, вкалывает. Это достойно уважения.
— Вам эта конкуренция помогает?
— Я такой человек, что мне не нужен спарринг-партнер. Иногда бывает, что на тренировке хочется сделать что-то лучше, чем другой, но у меня это чувство появляется крайне редко.
На шоу пролежала пять минут на кровати — потом сразу надо прыгать тройной сальхов
— После завершения спортивной карьеры чем бы хотели заняться?
— Выступать в шоу, а так хотела бы быть тренером. Точнее, хореографом-постановщиком. Один раз я выступала в шоу Евгения Плющенко «Золушка». Было весело. Это дало мне новые ощущения себя в жизни и на льду. Хотелось бы поучаствовать в таких проектах и быть приглашенной на шоу.
— Что дало вам участие в шоу «Золушка»?
— Кроме катания на тупых коньках... (Смеется.) Это выход на лед после того, как я пролежала пять-семь минут на кровати. Ноги затекли, тело онемело, выходишь — сразу надо прыгать. Да, тройной сальхов, но все-таки это тройной прыжок. То есть я поняла, что могу сразу прыгнуть тройной или каскад 3-3, если размялась только на полу.
А еще ощущение зрителей — бортиков нет, надо по-другому преподносить свои эмоции. Я больше закрытый человек, так что получилось больше контактировать со зрителями и почувствовать свои силы. И интересно, когда на льду одновременно много человек, происходит взаимодействие с партнерами.
— С кем-то интересным познакомились на шоу?
— С Эмануэлем Сандю (бывший канадский фигурист, сейчас хореограф. — Прим. «СЭ»). Прекрасный человек, фигурист. Было интересно с ним танцевать на одном льду. Очень важный момент именно в шоу. Он удивил своей энергетикой, теплотой — сейчас мир становится достаточно злым, уходит человечность из людей. Сандю же собрал в себе все положительные черты.
— Кто предложил вам участие в шоу?
— Евгений Викторович Плющенко. Сказал, что хотел бы, чтобы я катала одну из главных ролей. Я была этому рада — никогда не участвовала в шоу, а тем более сразу получить одну из главных ролей — очень приятно.
— Это никак не сказалось на тренировках?
— На самом деле очень. Такой опыт до завершения карьеры я повторять не буду. Потом были юношеские Олимпийские игры, было очень сложно подготовиться после шоу.
Так получилось, что я поставила себе произвольную
— Вы говорили, что после завершения карьеры хотели бы стать хореографом. У вас уже был какой-то опыт?
— Да, несколько лет назад я ставила программу мальчику, тренирующемуся у моих родителей. Сейчас я уже несколько месяцев работаю у себя на катке до тренировок или между ними, ставлю детям программы, вычищаю их. Родители детей положительно откликаются о моей работе. Александр Сергеевич Волков и его жена Мартина, мои тренеры, дали возможность работать с детьми из их группы.
Они знали, что я уже ставила программы. Плюс в этом году я сделала сама себе произвольную. Предложили мне поставить девочке программу. Потом уже родители детей подходили ко мне и просили. Я шла к тренерам, говорила: «Можно поставить ребенку программу?» Потом на второй-третий раз сказали: «Ты можешь не спрашивать, просто ставить программы». Значит, им понравились мои постановки.
Раньше я хотела быть тренером-технарем — ставить прыжки, вращения, то есть то, что не связано с художественной частью программ. Но мне не очень нравится, как дети падают, я не люблю травмы — ни свои ни чужие. Поэтому я решила найти что-то другое и подумала, что мне будет удобно быть именно хореографом. То есть поставить программу детям определенного уровня я точно могу.
— Но вы же поставили программу и себе. Как это вообще получилось?
— Мне нужно было поменять обе программы. После юниорского чемпионата мира я начала готовиться к взрослому, но потом его отменили. Мы поняли, что может случиться, что закроют катки, начали экстренно ставить короткую. Поставили, и нас закрыли на карантин. Ну как, я сама ставлю программы, я не могу сидеть без своей программы. Нужно выходить после карантина, сразу вливаться в работу, я не могу сейчас сидеть без дела. Я решила, что поставлю сама себе программу на полу. Через три месяца прихожу к тренерам, говорю: «Я поставила себе произвольную, так получилось, я не могла просто так сидеть». Мартина ответила: «Я понимала, что ты так сделаешь, ничего страшного. Давай показывай, будем, если что, что-то видоизменять».
— То есть вы поставили себе программу, и тренеры три месяца не знали, что она у вас есть?
— Не три, я поставила себе где-то через месяц после начала карантина. Но тренеры не знали. Я вышла, покаталась немного, потом говорю: «Одну программу я помню, не волнуйтесь. Если что, у меня есть видео, я посмотрю. Произвольная у меня тоже есть, посмотрите, я старалась».
— Есть ли какая-то программа, которая в хореографическом плане запомнилась вам больше всего?
— Возможно, произвольная Нейтана Чена прошлого сезона. Среди программ девушек так сразу и не вспомнить. За танцами не слежу, потому что ничего в них не понимаю. Пока никто из профессиональных танцоров не объяснит, мне кажется, я не пойму. А в парном катании мне нравилась программа Александры Бойковой / Дмитрия Козловского. Если не ошибаюсь, это был «Щелкунчик».
Было бы интересно посмотреть на тренировки у Тутберидзе
— Если бы была возможность поработать с любым тренером мира, с кем бы вы хотели?
— Сама лично ни с кем. Но после окончания карьеры я бы хотела сходить на тренировки к некоторым тренерам и посмотреть сам процесс, чтобы набраться опыта для дальнейшей работы. Было бы очень посмотреть на тренировки у Этери Георгиевны Тутберидзе, у некоторых специалистов в Эстонии, во Франции, Италии и Канаде. Среди российских — возможно, поехать в Петербург, чтобы посмотреть на тренировки у Алексея Николаевича Мишина и Евгения Владимировича Рукавицына.
— Смотрите ли программы других спортсменов?
— Раньше никогда не смотрела. Сейчас, задумываясь о будущей тренерской деятельности, начинаю смотреть. Если в Instagram в ленте попадается какое-то видео, сразу начинаю смотреть. Неважно, какой фигурист, какая страна, какой вид фигурного катания. Последнее, что попалось, — это выступление Алины Загитовой здесь, на Rostelecom. Она катала «Эсмеральду». Мне понравилось — эмоционально, душевно, красиво.
— Есть ли все-таки человек, который чем-то восхищает?
— Мне всегда нравилось катание Каролины Костнер. Всегда восхищаюсь программами Юдзуру Ханю — какие-то космические выступления. Нейтан Чен мне нравится как спортсмен и как человек. И мне нравилось, как каталась Аделина Сотникова. Техническая составляющая может меняться от старта к старту. Прыжки — бывает видно, что не пошли. Но человек все равно прекрасно катается, понимаю, что умеет. Компонентная составляющая обычно оставляет полное впечатление именно о самом спортсмене.
