Он скормил собакам тело матери своего сына. Душераздирающая история капитана бразильского «Фламенго»
Подающий надежды
Когда-то Бруно Фернандес де Соуза, или просто Бруно, считался одаренным голкипером. Его футбольный путь типичен для бразильских талантов: рос в фавелах, пропадал на улицах с мячом, постепенно добрался до местного топ-уровня. «Атлетико Минейро», «Коринтианс», «Фламенго»... Следующим шагом для Бруно должен был стать переезд в Европу.
Успехи были. К началу 2010 года вратарь уже закрепился в статусе основного во «Фламенго», носил капитанскую повязку, выиграл с ним чемпионат Бразилии и менее значимые титулы. Его активно сравнивали с Рожерио Сени — Бруно тоже часто исполнял пенальти и другие стандартные положения. К примеру, в мае 2010-го во время знаменитого дерби «Фла — Флу» Бруно забил со штрафного в ворота «Флуминенсе».
Всего через месяц после того матча в бразильской прессе разорвалась бомба. Голкиперу «Фламенго» предъявили обвинения в исчезновении и убийстве актрисы и модели Элизы Самудио. В стране были шокированы, ведь Бруно считался одной из локальных звезд. В то время в ЮАР проходил чемпионат мира, и 25-летний Бруно вполне мог попасть в состав сборной Бразилии, им интересовался «Милан». Было очевидно, что вратарь скоро дебютирует за национальную команду и, может быть, будет ее номером один на домашнем ЧМ-2014.
Но подобные новости ставили крест на будущем Бруно. А когда стали известны подробности, футболист мигом превратился из кумира в злодея и душегуба.
Первое похищение
Все началось 21 мая 2009 года. В тот роковой для обоих день Бруно и Элиза познакомились на секс-вечеринке. Самудио была не просто актрисой и моделью — она специализировалась на фильмах для взрослых и подрабатывала девушкой по вызову. Поэтому, разумеется, голкипер не строил никаких планов на будущее с Элизой — тем более что находился в браке с Дайаной Родригес, родившей ему двух дочерей.
Однако скоро Самудио сообщила Бруно, что беременна от него. Естественно, он все отрицал, но девушка пошла дальше и подала иск об установлении отцовства и выплате алиментов на капитана «Фламенго». Самудио хотела очень много денег, потому что считала Бруно невероятно богатым. В футболе она не разбиралась совсем, но умела читать и видела гигантские суммы в новостях об отце своего ребенка и «Милане».
13 октября находившаяся на пятом месяце Элиза сообщила в полицию Рио-де-Жанейро, что накануне ее похитили несколько человек и заставили принять лекарство, вызывающее аборт. В числе похитителей был сам Бруно и несколько его приятелей. Она утверждала, что ее избивали, а Бруно приставил к виску пистолет и обвинил во лжи. «Это не первый раз, когда она солгала, чтобы доставить мне неприятности, — скажет вратарь позже в суде. — Она не могла смириться с тем фактом, что я не хочу иметь с ней отношения. Я не дам этой женщине 15 минут славы, которые она так жаждет».
Аборт Элиза так и не сделала, а суд тянул с вынесением решения — ждал результатов судебно-медицинской экспертизы. В итоге они были получены только в августе 2010 года — уже после трагедии.
Уловка перед судом
В феврале 2010-го Элиза родила мальчика и назвала его Бруно, то есть Бруниньо. Отец продолжал утверждать, что ребенок не его, а Элизе без финансовой помощи было очень сложно. Она активно общалась с прессой, надеясь, что футболист отступит. И к концу мая Бруно действительно подобрел и, как казалось девушке, решил все уладить. Он даже снял Самудио и Бруниньо номер в шикарном отеле, а заодно попросил ее прекратить общение с прессой. Элиза наивно согласилась.
Журналист Лесли Лейтао, написавший книгу об этой истории, вспоминал: «Бруно сыграл свой последний матч за «Фламенго» 5 июня 2010 года, уже зная, что Элизу похитили. Буквально за несколько минут до выхода на поле он позвонил своему другу Луису Энрике Феррейре по кличке Спагетти и сказал действовать. Это подтверждают телефонные разговоры, полученные следователями».
Время было выбрано не просто так. 11 июня должен был состояться суд, на котором стороны обсудили бы порядок выплаты алиментов и ДНК-тест. Вместо этого Бруно решил сыграть на опережение. После звонка Спагетти тот связался с Элизой и пообещал ей выплатить всю сумму, которую она хочет. Но для этого им надо было съездить в загородный дом Бруно, где находился сейф с деньгами. Элиза и четырехмесячный Бруниньо в тот же вечер добровольно сели в машину вместе со Спагетти и двоюродным братом Бруно — 17-летним Жорже Рошей.
Расчленение
Все четверо приехали в особняк Бруно в 200 километрах от Белу-Оризонти, зашли внутрь, и тут же Элизу связали. Шесть дней ее держали взаперти и пытали. Как именно, точно сказать нельзя, но известно, что этим занимался Маркос Апаресидо — бывший полицейский и хороший знакомый Бруно. Сам голкипер при этом тоже присутствовал, но только наслаждался процессом под громкую музыку (чтобы не услышали соседи). Все делали за него.
На шестой день Апаресидо задушил девушку. Затем ее тело четвертовали, а останки скормили ротвейлерам. Банда думала, что следов никто не найдет.
Ребенка пришлось скрывать, причем в этом Бруно помогала даже его супруга Дайана. В итоге Бруниньо обнаружили через несколько дней в трущобах на окраине Белу-Оризонти. Тело Элизы так и остается не найденным.
Всю банду сдал юный Жорже, кузен Бруно. Он находился под опекой у брата, но его совесть не выдержала — Жорже пришел на эфир одной из местных радиостанций и во всем сознался. В суде он все подтвердил, полиция разыскала улики, а 7 июля и сам Бруно сдался властям. Правда, в суде голкипер ни разу не признался в заказном убийстве и все валил на своего бывшего друга Спагетти. Признал он только то, что знал о преступлении.
Суд длился долго — только в 2013-м был вынесен приговор. Бруно дали 22 года, Спагетти — 15 лет, а непосредственный убийца Апаресидо получил 36 лет (для него это был рецидив).
Неожиданное возвращение
Однако в феврале 2017-го Бруно вышел из тюрьмы спустя всего шесть лет и семь месяцев после ареста. Слаженно сработали адвокаты футболиста — он получил амнистию. Сразу же 32-летнему вратарю поступили предложения о возобновлении карьеры, и он подписал контракт с клубом второй по силе лиги Бразилии «Боа». Правда, на пресс-конференции Бруно демонстративно уходил от ответов на вопросы, связанные с Элизой. И вообще был максимально спокоен — как шаблонный психопат-убийца из триллеров.
В Бразилии встретили новость о возвращении Бруно в футбол резко негативно. Страница «Боа» в Facebook утонула в гневных комментариях болельщиков, многие отвернулись от клуба. Команда лишилась и спонсоров, в том числе экипировщика. Но всего через несколько месяцев суд отклонил апелляцию защиты Бруно, и он вернулся в тюрьму. За «Боа» голкипер сыграл только в пяти товарищеских встречах.
А уже летом 2019-го Бруно снова вышел из тюрьмы. Суд заменил наказание — ему разрешили днем работать, но возвращаться в тюрьму каждый день до 20.00. Однако позже решение смягчили еще сильнее — сейчас он лишь находится под домашним арестом в промежуток с 20.00 до 6.00.
Страхи сына и новая жизнь
С лета 2019 года Бруно успел поиграть в трех клубах низших бразильских лиг, а пару месяцев назад завершил карьеру в возрасте 36 лет. Теперь он хочет найти себя в инвестиционном бизнесе.
Личная жизнь у вратаря тоже совсем другая. О нем уже написан бестселлер и даже был запущен сериал. В Instagram у Бруно — 86 тысяч подписчиков, так что он остается полноценной звездой даже с криминальным бэкграундом. Почти на всех фотографиях в профиле Бруно улыбается вместе со своей супругой Ингрид (они поженились в 2016-м, когда вратарь находился в тюрьме) и их прекрасной дочерью. Ничто в аккаунте Бруно не указывает на то, что когда-то этот человек руководил изощренным убийством матери своего сына.
Бруниньо сейчас 11 лет. Он с самого начала дела находится под опекой бабушки, матери Элизы. Недавно сын высказался об отце в прессе: «Он должен быть приговорен к пожизненному заключению, потому что я считаю грязным лишать жизни человека. Нет причин объяснять это. К сожалению, он представляет собой угрозу для общества, и я не чувствую себя в безопасности». Его бабушка подчеркивала, что у мальчика случаются приступы панических атак, когда он слышит об отце.
Сам Бруно все еще надеется воссоединиться с сыном: «Я хотел бы рассказать ему все, что произошло, и попросить прощения. Но принимать это или нет — решит только он».
