Как пробиться к Киссинджеру
Эта история, приключившаяся на исходе прошлого тысячелетия (звучит-то как!), началась довольно буднично. В моей немецкой квартире раздался телефонный звонок. Звонили из Москвы, из редакции:
– Старик, нужна большая аналитическая статья о проблемах германского футбола. Желательно, чтобы в ней прозвучали мнения известных тренеров и игроков.
– Когда?
– Как всегда – вчера.
Отложив дела, я зарылся в горы немецких журналов и газет. Вскоре на глаза попалась крошечная заметка, которая необыкновенно воодушевила. Из нее узнал, что "завтра в висбаденском театре состоится большая футбольная конференция". Причем с участием не только ведущих германских тренеров, игроков и функционеров, но и известных политиков. Ура! Но как туда пробиться? В Германии без аккредитации никуда не попадешь, а чтобы ее получить, нужно за много дней до мероприятия заполнять специальные формуляры. Потом еще надо долго ждать ответа, который отнюдь не всегда бывает положительным. Впрочем, верилось в лучшее. "Журналистская сноровка и немалый опыт, подкрепленные кучей удостоверений, помогут пробиться в гущу событий", – несколько самонадеянно рассуждал я, отправляясь на "дело".
Неподалеку от театра крупные буквы на рекламном щите кричали, что в кассе еще есть несколько билетов на премьеру чеховских "Трех сестер". Русским духом пахло и в находившемся по соседству казино, рядом с которым бюст Достоевского. В игорном заведении в честь Федора Михайловича назван главный зал – когда-то писатель оставил в нем уйму денег. В общем, попасть на спектакль и попытать счастья у рулетки можно было без проблем. А вот удастся ли пробиться на футбольную конференцию…
У входа в театр, в который на моих глазах одна за другой проникали футбольные звезды, стояли дюжие охранники. Я решил влиться в общий поток, надеясь, что он вынесет меня к Беккенбауэру, Нетцеру, Феллеру, Заммеру, лица которых еще с улицы успел разглядеть в ярком свете старинных люстр роскошного фойе. Но, похоже, я выделялся из общей массы. Страж у дверей меня решительно остановил: "А вы куда?" Тут же предъявил ему международное журналистское удостоверение, которое, увы, не произвело никакого впечатления. "Найн", – вежливо, но твердо произнес он, а потом объяснил то, что я уже знал: вход разрешен только по пропусками, хлопотать о них надо было еще много дней тому назад.
Конечно, с ходу приврал, что ради этой конференции специально прилетел из Москвы, однако ложь во спасение на стража никак не подействовала. Не "пробили" его и вполне правдивые слова о том, что в редакции срочно ждут большую статью с "живыми" высказываниями германских звезд. "Ordnung muss sein", – уже глядя куда-то поверх меня, бесстрастно изрек он. В который раз пришлось убедиться в необыкновенной силе этого чрезвычайно востребованного в стране выражения, означающего: "Порядок должен быть". Банально, но по сути верно. Что поделаешь, "найн" в Германии – это "найн", особенно в устах охранников, переубедить которых тяжелее, чем сдвинуть Бранденбургские ворота. И все-таки и у них сердце – не камень. Увидев мое искреннее отчаяние, человек "Найн", как я его мысленно окрестил, неожиданно предложил: "Впустить вас не могу, но советую подежурить у входа. На конференции предусмотрены паузы. Кое-кто выйдет покурить. Попробуйте воспользоваться".
Что оставалось? Поблагодарил участливого стража и неподалеку от входа смиренно присел на свой видавший виды металлический кофр. Время тянулось ужасно медленно. Казалось, до момента, когда настал первый перерыв, прошла вечность. Но человек "Найн" был прав. В паузе действительно удалось перекинуться двумя-тремя словами с некоторыми курящими звездами. Увы, для фундаментальной статьи, на которую надеялись в редакции, этого было явно мало.
Перерыв пролетел мгновенно, и мои собеседники снова скрылись в фойе. Опять тягостное ожидание. Все настойчивее стучались мысли: надо бы плюнуть и уйти, совсем не факт, что повезет в следующую паузу. Да и сколько, в конце концов, можно ожидать неизвестно чего? И все-таки заставил себя остаться.
Стражи с лицами сфинксов по-прежнему не давали мне никакой надежды на то, чтобы проникнуть в заветный театр. "День насмарку", – поглядывая на часы, вздыхал я… Когда уже смеркалось, в фойе возникло какое-то оживление, и вскоре из дверей в сопровождении солидной свиты и охраны вышел седой представительный человек. Это же президент Германского футбольного союза Эгидиус Браун! Вскочил с кофра, как с горячей сковородки, и с диктофоном "наперевес" рванулся прямо к нему: "Я журналист из газеты "Спорт-Экспресс". Господин президент, всего несколько вопросов о российском футболе!" К футбольному боссу не подпускали, но он вдруг повернул голову в мою сторону и бросил: "О'кей!" Сотрудники охраны, которые только что стояли стеной, мгновенно изобразили на, казалось, каменных лицах подобие улыбки и открыли для меня "зеленый коридор".
Пока собеседник по моей просьбе излагал свое мнение о российском футболе, я успел пару раз глянуть по сторонам. Вокруг стояли люди, лица которых, мне показалось, я уже где-то видел. И точно не на футболе. Все они как-то уж чересчур доброжелательно, чуть ли не с умилением смотрели на меня. Откуда ни возьмись, появились кинооператоры с софитами и стали суетливо снимать мое интервью. Впрочем, времени глубоко проанализировать ситуацию не было – старался задать как можно больше вопросов.
Не могу не отдать должное собеседнику: он отвечал старательно, добросовестно и лишь после пятого вопроса, улыбнувшись, вежливо произнес "данке", дав понять, что интервью закончено. Затем этот приятный, с безупречными манерами человек в сопровождении свиты направился к ожидавшему его роскошному черному "Мерседесу", который даже в сумерках блестел, как новая копейка.
Проводив собеседника благодарным взглядом, решил прослушать запись. К счастью, все было слышно превосходно. Не успел выключить диктофон, как подбежала незнакомая немка – на ее шее висела та самая журналистская аккредитация, которой мне так не хватало. Женщина была чрезвычайно взволнована.
– Как вам удалось взять у него интервью? – сверля взглядом, спросила коллега.
– У Эгидиуса Брауна?
– Какого Брауна? Не шутите – вы ведь только что говорили с президентом Федеративной Республики Германия Романом Херцогом!
"Хорошенькое дело!" – опешил я. Сердце забилось, как отбойный молоток в руках стахановца. Господи, ведь Херцог и Браун действительно похожи – оба седовласые, статные. Еще эти сумерки… Только теперь начал узнавать лица в свите. Там были известные политики, представители фракций в бундестаге... "Ребята в редакции будут довольны, – подумал я. – Наверняка и во сне не могли представить, что президент Германии даст интервью о российском футболе".
Осмысливая происшедшее, все больше заводился. Как зверь в клетке взад-вперед шагал по пятачку у входа в театр, возбужденно вспоминая о нежданно-негаданно свалившемся на меня подарке – интервью с президентом ФРГ. В очередной раз проходя мимо стеклянной двери, машинально повернул голову в сторону фойе, где увидел вдруг… бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера. Уж этого человека, лицо которого десятилетиями не сходило с телевизионных экранов, не узнать я не мог. В напряженной позе он сидел у стены и, обхватив голову руками, думал очередную думу. Вообще Киссинджера нередко приглашают на футбольные тусовки в Германии. Американец родился под Нюрнбергом, известен как поклонник "соккера" и команды второй бундеслиги "Гройтер Фюрт".
"У президента Германии интервью уже взял, теперь неплохо бы поговорить о российском футболе с бывшим госсекретарем США", – промелькнула в голове шальная мысль. Легко подумать, но как это сделать? Похоже, Киссинджер вовсе не собирался выходить из фойе.
Обуреваемый охотничьим азартом, который наверняка знаком каждому журналисту, я решил предпринять еще одну попытку прорваться сквозь ряды охранников. Напустив на себя самый серьезный вид, быстрым шагом направился к двери, где стоял знакомый мне человек "Найн". Поравнявшись с ним, уже был готов к тому, что он вновь выставит свою руку-шлагбаум, однако, к моему удивлению, ранее неприступный страж вдруг не только не загородил проход, а даже (о чудо!) наоборот предельно вежливо пропустил меня в фойе. Еще и со сладкой улыбкой шепнул: "Проходите, пожалуйста". Ну конечно! Ведь только что на его глазах сам президент Германии охотно давал мне интервью.
Через несколько секунд я уже представился Генри Киссинджеру. Он нацелился на меня усталыми мудрыми глазами, просветив взглядом, словно рентгеном. Не знаю, наверное, я чересчур впечатлительный, но мне показалось, что он сразу все про меня понял: кто я, что я, откуда, кто бабушки, дедушки.
Признаться, поначалу растерялся – из памяти вдруг начисто вылетели многие немецкие слова. Задавая первый вопрос, "бекал" и "мекал". Но поговорить о футболе бывший госсекретарь США и лауреат Нобелевской премии даже со столь "разобранным" журналистом не отказался! И хотя Киссинджер отвечал в основном общими фразами, формулируя их, к тому же, предельно дипломатично, я был, разумеется, на седьмом небе. "Спасибо! Большое спасибо!" – вырвалось у меня почему-то по-русски, когда закончил интервью.
Домой я не шагал, а летел – спешил похвастаться. И поделиться впечатлениями. Надо же, президент Германии и бывший госсекретарь США в любой момент готовы болтать о футболе с абсолютно незнакомым журналистом! Уверен, обратись я к ним с вопросами о высокой политике, шансов получить интервью не было бы. А обсудить голы, поговорить о любимых игроках, вспомнить лучшие матчи – bitte sch?n, please, пожалуйста! Выходит, могущественные политики такие же болельщики, как и мы. Перед футболом все равны.
На следующее утро позвонил в "Спорт-Экспресс":
– Есть эксклюзивные интервью о российском футболе с президентом Германии Херцогом и бывшим государственным секретарем США Киссинджером!
– Ну что ж, неплохо, – услышал я в трубке ровный, без тени удивления, голос редактора. – Можешь включить их в статью. И не забудь: времени у тебя в обрез.
