С высоко поднятой головой
Сегодня исполняется 75 лет славному советскому футболисту и тренеру, чемпиону Европы и Олимпийских игр Валентину Иванову.
Это сейчас Валентин Козьмич внешне добрый дедушка. Хотя какой, к черту, дедушка: когда речь заходит о футболе, молодецкое озорство, пронзительный огонек в его глазах вспыхивают моментально, звучная правда-матка о нынешнем футболе и футболистах непременно сопровождается красноречивыми жестами. Прерывается такая тирада обычно спокойным голосом Лидии Гавриловны, знаменитой гимнастки, олимпийской чемпионки 1956 года, с которой они вместе уже более полувека: "Нельзя так о молодых, они только начинают".
Но давно знакомый образ уже перед глазами: торпедовская атака сорвалась, Иванов стремительно возвращается, вжав голову в плечи, глядя под ноги, сердито что-то бормоча, а то и крича непутевым партнерам. А с трибун ему вслед несется: "Балерина!" Форвард считал, что обижавшее его прозвище получил на закате карьеры, когда ему намекали на "пенсионный" возраст. На самом деле болельщики с ЗИЛа, "простой, грубоватый народ", прозвали любимого футболиста на женский манер за удивительное изящество на поле, за ювелирную технику, гармонично отвечавшую его худощавости, особенно на фоне партнеров-центрфорвардов, сначала мощного Александра Гулевского, а потом и вовсе былинного богатыря Эдуарда Стрельцова.
Характер Валентина Козьмича я испытал при первом же знакомстве, когда начинающим журналистом приехал в тогда еще торпедовское Мячково за интервью старшего тренера, знаменитого Деда Виктора Маслова. В те времена тотальное оцепление баз секьюрити еще не вошло в обиход, веселый сторож, закусывавший что-то сокровенное яблоком, легко меня пропустил, а дальше я наткнулся на Иванова, с первых слов веско давшего мне от ворот поворот. Никакие объяснения не помогали, но я стоял как вкопанный, ожидая даже возможного рукоприкладства. Оказалось, Дед наблюдал за сценкой из окна, а выйдя на крыльцо, попенял помощнику: "Ну что ты его гонишь, молодых поддерживать надо". И уже ко мне: "Молодец, что не испугался Иванова, не ушел. Пойдем". Маслов был не прав. Иванова я испугался. Его огромный авторитет первоклассного футболиста, которому я, как и нормальный болельщик любого клуба, поклонялся, почти парализовал мое сопротивление.
Считается, что свой путь к чемпионству, к безоговорочному лидерству в советском футболе начала 60-х годов "Торпедо" начало в 1957-м. Возьму на себя смелость утверждать, что произошло это раньше: в 1952-м с приходом в команду 18-летнего слесаря-сборщика одного из московских предприятий Иванова. Он стал стержнем, вокруг которого все следующие годы закручивалось "Торпедо", вбиравшее, вовлекавшее в круговорот новые таланты. До той поры автозаводцы в число грандов не входили, россыпью дарований, как "Динамо", "Спартак", ЦДСА, не блистали. Но и вправду таланты, люди, выделенные судьбой огромными знаками "плюс", вопреки законам физики притягиваются друг к другу. Стрельцова из заводской команды "Фрезер" знали многие, но появился он в "Торпедо". То же самое Валерий Воронин, Слава Метревели, Николай Маношин, Виктор Шустиков. И хотя болельщики в этой компании вскоре короновали Стрельцова, никто из вышеперечисленных не выглядел свитой: все были королевских футбольных кровей. А роль "канцлера", затевавшего атакующие козни против соперников, неизменно принадлежала Иванову. Его называли "хитрованом", но за столь простым определением крылись полный обзор поля, тонкость понимания не только перипетий игры, но и психологии партнеров, которых он с присущим ему изяществом втягивал в свои интриги, и соперников, становившихся жертвами его коварных замыслов. Даже его близкий друг Стрельцов, вернувшись в большой футбол спустя почти семь лет, удивлялся, что притирка с Ивановым на поле ему не потребовалась: они взаимодействовали, словно и не разлучались. "Понимали мы с Кузьмой (прозвище Иванова в "Торпедо". - Прим. П.А.) друг друга так, словно родились, чтобы сыграть вместе в футбол. Такой, как он, один многих стоит. Другого такого партнера, как Иванов, у меня никогда больше не было", - вспоминал Стрельцов в книге "Вижу поле".
Карьера Кузьмы развивалась стремительно: в 18 лет - в основном составе "Торпедо", фактически минуя дубль, в 21 год - игрок сборной, в 22 - капитан "Торпедо" и олимпийский чемпион, в 26 - обладатель Кубка Европы, чемпион и обладатель Кубка СССР, в 31 - капитан сборной СССР. Всего этого Иванов добился, несмотря на развороченное вскоре после дебюта сначала защитниками на поле, а потом и медиками на операционном столе колено, которое он бинтовал перед каждой игрой до конца своей карьеры. Выступая в большей степени в роли разыгрывающего, форвард от Бога ухитрился забить более полутора сотен мячей в зачет Клуба Григория Федотова. И все это, несмотря на характер. Однажды спор во время игровой установки с Гавриилом Качалиным стоил ему даже места в составе сборной. Но игроки-спорщики потом уже у тренера Иванова неизменно вызывали симпатию.
Челом не бил никогда, ни перед кем. И больше всего запомнился: во время рывка с послушным мячом в ногах и высоко поднятой, словно локатор, головой.
Валерий ПЕТРАКОВ, игрок "Торпедо" с 1981 по 1985 год:
- Для меня Козьмич - больше, чем отец. Благодарен судьбе за то, что привела в "Торпедо" и подарила встречу с таким учителем. Он помогал мне во всех начинаниях: сначала как игроку, а позднее и как тренеру. Закончив играть, именно с его подачи я очутился в штабе "Торпедо". Думаю, многие ровесники со мной согласятся: Валентин Козьмич был нашим наставником не только в футболе, но и в жизни. Отношения в семье Ивановых поражали искренностью и теплотой, служа эталоном для всех нас. У такого человека и футболиста до сих пор хочется учиться и учиться.
Анатолий ПРОЯЕВ, врач "Торпедо" с 1972 по 2008 год:
- В свое время, в начале 80-х, Валентин Козьмич ввел в команде штрафы за курение. И в связи с этим вспоминается забавная история, случившаяся в ГДР, куда, надо заметить, "Торпедо" довольно часто выбиралось по той причине, что у ЗИЛа было предприятие-побратим в городе Людвигсфельде. Так вот, как-то Козьмич говорит: "Что-то казна за счет курильщиков не пополняется. Надо исправить". - "Как же, - говорю, - это исправишь?" - "Не бойся, сделаю". (Деньги, следует заметить, шли не кому-то в карман, а на подарки ребятам - к дню рождения, например.) Мы питались в кафе примерно километрах в двух от гостиницы. Ребята ходили пешком, Козьмичу же выделяли машину. И вот он демонстративно садится в авто на глазах у всех - и уезжает. Игроки же по дороге, сразу за железнодорожным мостом, начинали затягиваться сигаретами. Тренер же в это время обходным путем сделал круг и заехал сзади, поймав с поличным нарушителей. А штраф между тем был немаленьким - порядка 50 рублей. Такой вот Козьмич хитрющий. Будучи игроком таким был, таковым и по жизни является. Мне посчастливилось с ним не только поработать, но и научиться у него многому, он обогатил меня в человеческом плане. Здоровья вам, Валентин Козьмич!
Юрий САВИЧЕВ, игрок "Торпедо" с 1984 по 1990 год:
- "А теперь я скажу, как дело было"... Это одна из фраз, которую всегда повторял Валентин Козьмич, когда кто-то из ребят пытался ему "навешать лапшу" на уши. Вот какой-нибудь игрок опоздал на тренировку и говорит, мол, машина сломалась. Или кто-то клянется, что не знает, почему у него давление подпрыгнуло. Иванов всегда внимательно выслушивал "версию", затем делал театральную паузу и произносил свою сакраментальную фразу. После нее четко, внятно, с убийственной иронией говорил о том, что на самом деле кроется за "поломкой" или неважным самочувствием. И "диагнозы" Валентина Козьмича, по сути, всегда были точными.
Всем нравился его юмор, но порой тренер мог и наорать. Однако всегда по делу. И это никого не обижало, ведь ребята знали: он - человек справедливый. Важно, что с ним всегда можно поговорить по душам. Поверьте, далеко не со всеми тренерами стоит быть откровенным.
Вообще, думаю, мы с братом Колькой ходили у него в любимчиках. Когда в 1988 году после Олимпиады я попросил его разрешения сыграть свадьбу на торпедовской базе, он сразу же кивнул головой: "Нет вопросов. Но только по окончании сезона". Между прочим, "добро" на подобные торжества на нашей базе Иванов давал не каждому. Тогда зимой в Мячкове мы погуляли славно.
Пожелать же Валентину Козьмичу хочу только здоровья. И пусть остается таким, каким есть.
Аркадий АРКАНОВ, писатель, болельщик "Торпедо" с почти 60-летним стажем:
- Валентин Иванов - явление в футболе гораздо более значимое, чем его воспринимали во времена, когда он блистал на поле. Нет, конечно, Козьмич всегда был уважаем и любим болельщиками. Но талант его все-таки оказался оценен не в полной мере. Может быть, еще и потому, что играл вместе с великим Стрельцовым, которому, убежден, в мастерстве и одаренности не уступал. Более того, именно благодаря ивановскому видению футбола Эдик и превратился в яркую, по сей день не гаснущую звезду. Любя фанаты называли Иванова "балериной". И это было удивительно точное восприятие его игры - тонкой, осмысленной, основанной на глубоком ее понимании. Если же проводить аналогию с балетом, то в нем Козьмича по пластичности, яркости таланта, умению чувствовать публику вполне можно сравнить с гениальным Михаилом Барышниковым. И задумай кто-нибудь создать аллею славы великого "Торпедо", то вместе с Акимовым и Гомесом, Пономаревым и Масловым, Стрельцовым и Ворониным и еще многими и многими другими, Валентин Иванов занял бы на ней уже при жизни свое законное, почетное место.
Поздравляя тебя, Валя, с юбилеем, я желаю, чтобы мы оба дожили до тех лет, когда вновь возродится наш с тобой родной клуб и напомнит о себе новыми большими победами.
