Валентин Гафт: «Третьяк, и ничего добавлять не надо»

Смерть близкого человека — всегда потрясение. Как и любимого актера. Даже если видел его только в театре и кино. Даже если ему 85, и последние полтора года он прикован к постели. Но все равно к горлу подступает ком.

Гафта, мне кажется, любили все. Удалого полковника из фильма «О бедном гусаре замолвите слово», велеречивого председателя правления ко­оператива из «Гаража», плута-дворецкого Брассета из «Здравствуйте, я ваша тетя!», коварного чертяку Сатанеева из «Чародеев», рецидивиста Батона из «Гонок по вертикали»...

Фильмов с участием Гафта много, и каждая роль, даже крошечная, проходная, становилась событием. Играть плохо он не умел. У него и злодеи получались настолько обаятельными, аристократичными, что ты прощал им все.

Месяц назад коллега Юрий Голышак в заметке, посвященной Армену Джигарханяну, сокрушался, что мы так и не доехали до легендарного актера. И вот ушел еще один величайший, Гафт. Тоже упустили. Эх...

Но с кем-то из того волшебного поколения пообщаться успели. С Владимиром Зельдиным, Александром Ширвиндтом, Львом Дуровым, Игорем Квашой, Зурабом Соткилавой, Романом Карцевым. Время от времени в этих разговорах всплывал Гафт.

— Валька сочинил про меня эпиграмму, — похвастался Дуров. И немедленно озвучил:

Актер, рассказчик, режиссер -

Но это Леву не колышет.

Он стал писать с недавних пор.

Наврет, поверит — и запишет.

Лев Константинович хохотнул и продолжил:

— Время спустя читаю у Гафта. «Иду по Камергерскому, вдруг вижу, как мотоциклист врезается в такси. Перелетает машину, шмякается лицом об асфальт. Подхожу ближе — да это Дуров! После такого не живут. А он стал еще красивее и сильнее...» Потом спрашиваю: «Валь, если б я такое описал — ты бы поверил?» — «Ни за что! Но это произошло на моих глазах».

— Значит, все правда?

— Конечно! Таксист был пьяный, мы столкнулись лоб в лоб. У меня челюсть пополам. Жена через воронку киселем кормила... Я как-то начал считать свои переломы — 25! Поэтому последнюю книжку назвал «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о моем родном скелете».

Ширвиндт уверял, что Гафт одним пальцем поднимал десятикилограммовую гирю. Кваша развил физкультурную тему:

— Валя постоянно возил за собой по гастролям гантели и эспандер. По утрам зарядку делал — с прыжками, уханьем. Он был невероятно накачанный. Рука — как мое бедро! В старых фильмах любил при случае продемонстрировать мускулы.

Мы еще что-то спросили про Гафта. Игорь Владимирович неожиданно нахмурился. Затянулся очередной сигареткой и после паузы произнес:

— Ребята, давайте не будем о Вале. Вы не представляете, какой он обидчивый! Любая мелочь может вывести из себя, потом долго будет дуться.

С экранным образом Гафта сказанное не увязывалось совершенно. Я охотно мог поверить в то, что он тонкий и ранимый. Но разве может мастер эпиграмм быть обидчивым?!

«Глазки серо-голубые, каждый добрый, вместе злые», «Всегда играет одинаково актриса Лия Ахеджакова», «Гораздо меньше на земле армян, чем фильмов, где сыграл Джигарханян»... Уколоть словом Гафт умел как никто. Его ироничные и далеко не всегда добродушные вирши быстро расползались за пределы театрального мира. Даже сборники выходили, причем сам артист уверял, что ко многим эпиграммам никакого отношения не имеет. В том числе к одной из самых знаменитых: «Россия, слышишь страшный зуд — три Михалкова по тебе ползут».

Сколько еще таких, приписанных Гафту? Бог весть...

В августе 2018-го мы с Голышаком приехали в актерский поселок Жаворонки. В гости к знаменитому торпедовцу Николаю Маношину. Пока дожидались героя, его супруга, актриса театра Моссовета Галина Дашевская обмолвилась, что к ним частенько заглядывает Ольга Остроумова, жена Гафта:

— Мы уже много лет в одном поселке живем. Их домик через улицу. Валю-то сейчас видим редко. Он очень слаб, ходит еле-еле. Но в театре продолжает играть. Откуда только силы берет? Необъяснимо! Преображается на сцене!

Это действительно было чудо. Но потом инсульт, долгие месяцы в больнице, тяжелое восстановление. На сцену Гафт уже не вернулся.

В июне 2020-го Дашевская погибла. Попала под электричку на станции, что рядом с поселком. Спустя полгода там же, в Жаворонках, умер Гафт.

Twitter «Спартака» на печальную новость отреагировал стихотворением самого Валентина Иосифовича. Правда, в сокращенном варианте:

«Два «Спартака» — один в Большом,

Другой в Большом футболе,

Но я б в театр не пошел,

Когда «Спартак» на поле.

Вторая часть звучит так:

Тогда мой театр — стадион,

Скажу, быть может, резко:

Хоть Григорович и силен,

Сильнее Костя Бесков".

Эти строчки Гафт, который обожал футбол и с детства болел за «Спартак», посвятил великому тренеру, поздравляя его с 70-летием. Годы спустя Валерия Николаевна Бескова рассказывала нам с Голышаком:

— Не скажу, что Костя и Валя дружили домами, но общались очень мило и тепло до последних дней.

Субботний матч «Сочи» — «Спартак» начался с минуты молчания в память о Гафте. Похороны во вторник на Трое­куровском.

...Я думаю об этом и вспоминаю фразу из недавнего интервью Ширвиндта: «У меня всегда было ощущение, что такие титаны, как Кобзон, Говорухин, Захаров, Виктюк, Джигарханян, Жванецкий к понятию «гроб» не приспособлены».

Гафт — тоже.

Остались роли. Осталась память.

Но все равно больно.