Кокорин и Мамаев: год без футбола

– Не стану повторять все доводы, которые были озвучены в суде и не получили должной оценки, часть их нам вообще не дали озвучить, но, на мой взгляд, решение оставить Кирилла и остальных обвиняемых по делу под арестом – несправедливое и незаконное, – говорит Барик. – Обвинение предъявлено на основании ложных показаний, следствие не представило никаких конкретных доказательств и сведений для обоснования своих ходатайств. Я имею в виду заявления о том, что мой подзащитный, в случае, если ему изменят меру пресечения, может оказывать давление на ход следствия, что способен скрыться за границей. Суд просто в очередной раз зачитал текст, изложенный в ходатайстве о продлении срока задержания, обычные формальные фразы, прописанные в Уголовно-процессуальном кодексе России.

– То есть, следствие, на ваш взгляд, предоставило лишь домыслы, как говорилось со стороны защиты ранее?

– Чистые домыслы, без каких-либо подтверждений. Понимаете, происходит так, будто здравый смысл и логика существуют параллельно нормам УПК РФ, но это же не так! Если абстрагироваться от ситуации: ну кому, Александру Кокорину, что ли, бросать семью, уезжать из страны и где-то всю жизнь прятаться? Или Кириллу в 19 лет навсегда покинуть Россию, без родственников, друзей, средств к существованию и без профессии? Это же глупо.

– Вообще, имелся ли шанс на положительный для вас исход, или все было понятно еще утром?

– Что вы имеете в виду под "был ли шанс"? Считали ли мы, что он есть? Еще перед заседанием заявили, что не видим варианта, при котором суд поступит иначе, чем сделал это в итоге, несмотря на то, что правовых оснований для продления срока содержания под стражей нет. Просто наблюдая за происходящим вокруг, мы с коллегами понимали, что суд, скорее всего, поддержит следствие.

– Чего, в таком случае, оно хочет добиться, удерживая Кокориных, Мамаева и Протасовицкого под стражей?

– Не думаю, что следствие обосновывает это чем-то конкретным. Просто они должны находиться в СИЗО, просто так положено, и все. Никаких оснований.

 

Кокорин и Мамаев: не слишком ли жесткое решение?

– Почему суд отказался рассматривать видео, которое предоставляла защита?

– Это, наверное, связано с тем, что суду пришлось бы давать оценку тем доводам, которые мы излагали. Видеозаписи и показания свидетелей, которые сегодня не стали приобщать к делу, как раз доказывают, что в обвинении есть изъяны, и что оно предъявлено незаконно. Думаю, суд уклонился от этих деталей намеренно. К тому же, есть еще один интересный момент – защита связана подпиской о неразглашении, но она не распространяется на сведения, которые огласили во время заседания. Это очень удобная модель: все, что обвинение хотело предъявить – предъявило, при этом без доказательств. Наши же доводы не принимаются. В итоге, мы не можем обсуждать, что конкретно запечатлено на видеозаписях, не можем давать конкретику, поскольку данную информацию не огласили на заседании, и, значит, на нее распространяется подписка.

– Апелляцию на решение суда подадите?

– Конечно, обязательно.

– В случае, если ее отклонят, какие действия предпримете?

– Будем добиваться того, чтобы наши доводы, наконец, услышали, чтобы рассмотрели все наши ходатайства и заявления. Станем требовать, чтобы всему этому дали надлежащую правовую оценку и приняли соответствующие процессуальные решения. Конкретно я сейчас говорить не готов, для начала надо пройти стадию апелляции, да и раскрывать линию защиты я бы не хотел, чтобы не навредить моему доверителю и самому себе.

– Как Кирилл воспринял встречу с братом и друзьями, которых не видел два месяца?

– К сожалению, в суде я сидел спиной к клетке, поэтому не удалось за ними понаблюдать.

– То есть, не удалось побеседовать с ним лично?

– Нет, наедине с подзащитными мы практически не оставались, да и поговорить было достаточно трудно – из-за особенностей устройства клетки, в которой сидели подсудимые, общаться приходилось, по сути, через ее крышу, что, сами понимаете, не очень удобно.

– Обсуждали с Кириллом до суда то, что ему, возможно, придется провести еще два месяца в "Бутырке"?

– Он, конечно, расстроен по этому поводу. Кирилл опечален тем, что не видит справедливости в деле. Он уже ознакомился с некоторыми нормами права, знает, что следствие должно доказать и понимает, какие доказательства не представлены. Кирилл расстраивается из-за того, что ему приходится находиться под стражей, но в целом он – стойкий парень, позитивный, старается сохранять хороший настрой. Говорит: "Нет смысла переживать, это никак не поможет отстоять правду. Нужно двигаться вперед и доказывать свою правоту".

– У него не возникает проблем с сокамерником в связи с юным возрастом?

– Нет, отношения с соседом у Кирилла нормальные, он не жаловался.

– В суде вы сказали, что обсуждаете с подзащитным прочитанные им книги. Какие?

– Последние два произведения, которые – "Граф Монте-Кристо" и "Атлант расправил плечи". Заметно не только желание Кирилла заниматься самообразованием, но и действия в этом направлении. Он живет в СИЗО по правильному режиму, рано встает и рано ложится спать, читает, занимается спортом, духовно развивает себя. Мы беседуем каждую неделю и мне приятно видеть, как ему удается генерировать позитивную, светлую энергию, развиваться, несмотря на то, что условия, в которых он сейчас находится, далеко не способствуют этому.