Премьер-лига (РПЛ). Статьи
«В армии приходилось жестоко отбиваться». Невероятная история тренера Владимира Федотова
Сегодня — первая часть лонгрида о Владимире Федотове, из которого вы узнаете о его дотренерской жизни, а именно — как он:
— до 15 лет никогда не занимался футболом профессионально и жил в городке на 10 тысяч жителей;
— проявил талант в боксе, но отказался заниматься дальше, потому что не хотел бить одноклассников;
— по примеру отца болел за «Спартак», а спустя годы вышел на поле в матче чемпионата России против Федора Черенкова и однажды проиграл красно-белым 2:8;
— два года служил в Советской армии, водил БМП, играл в футбол на территории части и отбивался от солдат на полгода старше;
— после дембеля вернулся в футбол и дорос до капитана родного «Уралмаша» — крепкой команды высшего дивизиона чемпионата России;
— играл с бизнесменом, включенным в Книгу рекордов Гиннесса как футболист, а на старости лет ставшим певцом.
Лужа
15-летний пацан Володя Федотов из крохотного городка Михайловска шел на просмотр в футбольную школу свердловского «Уралмаша». Областной центр казался ему, почти деревенскому пацану, даже не Москвой — Нью-Йорком.
Вдруг подросток увидел огромную лужу. И в его голове возникла мысль, которая потом поведет его вперед во всей карьере — и игрока, и тренера...
...Один раз он уже пытался в эту школу попасть. Безуспешно — конкуренты оказались сильнее. Особыми талантами Володя не обладал, а главное — никогда не занимался любимым видом спорта профессионально. Где ее возьмешь в Михайловске, настоящую футбольную школу?
В родном городке, расположенном в 133 километрах от областного центра, еще Свердловска, а позже снова Екатеринбурга, населения — меньше десяти тысяч. Всего за пять лет до рождения Володи это был еще никакой не город, а поселок Михайловский, появившийся еще в XIX веке рядом с металлургическим заводом. От того, что в 1961-м, в год полета в космос Юрия Гагарина, поселок переименовали в город, жизнь в нем не сильно изменилась.
Маленький Вова пил парное молоко из-под коровы. Этот вкус, которого в настоящих городах уже никогда не будет, он запомнил на всю жизнь. Как и вкус горбушек белого хлеба, которые они с дружками перехватывали у добрых женщин на хлебозаводе, когда часами гоняли в футбол на улице и понимали, что нечеловечески проголодались.
— Сейчас вспоминаю эти хрустящие корочки — слюнки текут! Супер! На двоих булочку втащишь — и еще на полдня бегать. Пока родители домой не позовут, — вспоминает Федотов.
Местную детскую футбольную команду — школой ее назвать было бы большим перебором — создал местный энтузиаст Геннадий Филатов, потом к нему подключился отец Федотова, когда-то игравший на первенство области. И мечтавший, чтобы сын сделал то, что не удалось ему самому.
Вот только детский чемпионат, повторяю, менее чем десятитысячного Михайловска, местный «Кожаный мяч» — не то место, откуда люди попадают в высшую лигу. Да и вторая группа (то есть лига) первенства Свердловской области — тоже. Тем более если ты — далеко не Диего Марадона или Федор Черенков, против которого Федотову однажды посчастливится сыграть в высшей российской лиге.
Если бы Валентину Федотову, Володиному папе, годами пятнадцатью ранее сказали о такой перспективе, он с ума сошел от счастья. Ведь Федотов-старший был яростным спартаковским болельщиком, пусть и не имевшим возможности смотреть матчи любимой команды вживую.
— Тогда болели или за «Спартак», или за киевское «Динамо», — рассказывает Федотов, во время нашего разговора на скамейке около тренировочного поля сочинцев через день после декабрьской победы над красно-белыми. — Папа был «спартачом», выписывал «Советский спорт» и воспитывал двух сыновей (я — старший, Сережа младше на восемь лет) в духе любви к футболу и «Спартаку».
— Вы тоже тогда болели за «Спартак»?
— На тот момент была одна народная команда, — смеется он. — Альтернативы не существовало.
Когда около сорока лет спустя команды Федотова будут обыгрывать «Спартак», Владимир Валентинович будет мысленно говорить давно уже покойному отцу: «Прости, батя».
— Михайловск был славен заводом по обработке цветных металлов, — рассказывает Федотов. — Там катали фольгу семь микрон, которая шла в военную промышленность. А еще делали подсобные вещи — фляги для армии, кастрюли, алюминиевые ложки. Отец трудился в горячем цеху, обжигал алюминий. Тяжелая работа, высокие температуры. Он выработал этот «горячий» стаж, потом перешел в более комфортные условия. На складе выдавал продукцию, которая была связана с покраской алюминиевой фольги.
— Все, что связано с краской, — тоже, надо думать, не фунт изюма.
— Это да. Пахло там, мягко говоря, не очень приятно. Я не раз у него бывал. И даже летом после восьмого класса два месяца там работал. Стояли очистные сооружения, текла речка, были две доски, у которых скапливался мазут. Я собирал этот мазут в емкость, и потом ее где-то утилизировали.
— Сколько отец прожил при таких условиях работы?
— Два месяца не дожил до 58. Его не стало в 1997-м.
Но успехи сына он успел увидеть. И все для них, этих успехов, сделать.
...Итак, в 1981 году отец и сын Федотовы шли на Володин просмотр в школу «Уралмаша».
— Игорь Кузнецов, один из моих первых тренеров в школе «Уралмаша» наряду с Виктором Ерохиным, потом всегда отмечал: «Ну, этот упертый. Мало умеет, но всем все докажет», — вспоминает Федотов. — Например, перед тем, как я туда поступил, меня посещали всякие бредовые идеи. Например, увидел огромную лужу, которую нереально было перепрыгнуть. И сказал себе: «Если перепрыгну — возьмут в спецкласс». Потом разбежался — и перепрыгнул.
И его взяли. Тогда он первый раз понял, что это его спортивное упрямство — работает.
Это качество будет гнать Федотова вперед всю жизнь.
Бокс
Виктор Шишкин, главный тренер «Уралмаша» в высшей российской лиге первой половины 90-х, под руководством которого клуб занял в будущей РПЛ рекордное восьмое место, рассказывает о своем тогдашнем капитане:
— Федотов — уникальный парень. Деревенская жизнь, которую он прошел в детстве, сказывается на нем по сей день — в лучшем смысле. Он уже в «Уралмаше» был по-деревенски упрямый, правильный. У него все четко, по полочкам — сюда ходи, туда не ходи. У него есть это качество деревенское — упертость. Не любит несправедливости, на своем всегда будет стоять, даже быковать, если видит, что что-то происходит не по-человечески. Видите, как он на судей кидается? Правда, таких эмоций сумасшедших, когда играл, не проявлял. Видимо, тренерская деятельность его засосала немножко
— А о Михайловске родном Федотов в годы выступлений за «Уралмаш» не забыл, Виктор Максимович?
— Наоборот. Однажды даже привез весь «Уралмаш» к себе в Михайловск. Там был праздник города. А у них завод фольгу делает и фляги алюминиевые для военных. И нам тогда подарили по такой фляжке. Уже четверть века прошло, а я ее с собой из города в город вожу...
— Володя нас попросил, чтобы мы по случаю городского праздника основным составом сыграли с их поселковыми ребятами, — продолжает Шишкин. — Радости у них были полные штаны! Столы там накрыли, шампанское... Полный поселок пришел!
Деревенское поле, две лавочки вокруг, без трибун. Народ обступил все поле, поддерживал своих. Тепло было, лето. Там же рядом и стол накрыли. Родители Володи тоже туда пришли. И мама, и папа, помню, такие доброжелательные люди! Мы приехали, отыграли, покушали и уехали. Кто-то нам пирожки от бабушки в автобус передавал... Нормальное русское хлебосольство.
Слушаю рассказ Шишкина — и пытаюсь себе представить нынешний клуб премьер-лиги, приезжающий по просьбе капитана основным составом сыграть в крохотный поселок против местной команды. И местных болельщиков, передающих игрокам бабушкины пирожки. Что-то не получается. В прошлом осталась такая добрая романтика.
В Михайловске, когда Федотов был маленьким, они под руководством отца тренировались раз в день. Но это продолжалось недолго — папа был занят на заводе, уставал, и достаточно быстро идея с постоянно действующей командой свернулась. Ребята просто выходили и без всяких тренировок просто гоняли мяч. Какими должны быть настоящие футбольные тренировки, он увидел (и то на уральском, не самом, будем откровенны, высоком уровне) уже только в школе «Уралмаша» в те годы, когда молодые люди футбольное образование заканчивают.
— На каком-то этапе команда в Михайловске прекратила существовать, и я стал заниматься боксом. К нам приехал мастер спорта, а нужно было чем-то себя занять. Мы пошли попробовать, для мальчишек это было интересно. И тренер говорил мне: «У тебя потрясающие данные, ты очень быстрый. Тебя ждет в боксе великое будущее!
— Почему же из вас не получилось Кости Цзю?
— Потому что мне очень не нравилось бить одноклассников. Я понял, что это на сто процентов не мой вид спорта. Там нужно быть оголтелым. Когда я спарринговал со своими друзьями, и тренер видел мой настрой, он сокрушался: «Ну как так?! Так не бывает! Или ты — или тебя!» Но я не мог себя заставить. Мы с ними за одной партой сидим — как я могу его бить?!
В итоге — возвращение в футбол и успешная вторая попытка поступления в школу ведущей команды областного центра. Но ведь и это еще ровным счетом ничего не обещало
— У моего 66-го года, выпускного, уже не было никаких соревнований. Меня спасло то, что я родился после 1 августа (кстати, в Википедии ошибка: Федотов родился 12 августа, а не 12 июня, — Прим. И.Р.), а значит, имел право играть за 67-й. И вот с ним поездил и на первенство России, и на чемпионат Союза по своему возрасту, и мы добирались почти до самого верха. Два наших тренера, Виктор Ерохин и Игорь Кузнецов, дали мне путевку в большой футбол. Теперь как тренер понимаю, что они — большие профессионалы.
Но из того спецкласса «Уралмаша» до высшей лиги, кроме меня, не дошел никто. Помню, были братья Кондратьевы, короли, вдвоем раздевали всех. Леша, один из них, в 17 лет первым попал в «Уралмаш» и играл в основе. Но на второй лиге все закончилось. Двор был одной из тех опасностей, которая сгубила многих футболистов. Хотя талантов было предостаточно. Еще Саня Митрофанов недолго поиграл за Смоленск в первом дивизионе, сейчас он в Новотроицке детским тренером работает. И все.
Армия
В 17 лет, после уралмашевской школы, Федотов оказался собственно в «Уралмаше», в 1980 году вылетевшем во вторую союзную лигу и с тех пор не вылезавшем оттуда. На дворе был 83-й. Но на поле он почти не выходил, а тут Игорь Кузнецов, тренер из школы, предложил ему, чтобы не терять время, поехать в другую команду второй лиги — «Дружбу» из Йошкар-Олы. Да, не ближний свет, но играть-то надо. А футбол он обожал, и ехать он готов был куда угодно — только бы играть.
Тогда тоже был лимит. Только во второй лиге чемпионата СССР и на молодых футболистов. На поле у каждой команды обязательно должны были находиться два игрока не старше 18 лет. Поначалу этот лимит и помогал Володе выходить на поле. Но затем он уже стал полноправным членом коллектива, и тот первый сезон получился очень хорошим — он, играя правым полузащитником, забил шесть мячей.
— Что примечательно — тренер не хотел ставить меня на выездной матч с «Уралмашем» в Свердловске, но я его убедил. Говорил: «Ну как? Родители приехали на матч!» И он меня все-таки выпустил, и на стадионе «Уралмаш» при большом скоплении людей у меня получилось забить два гола. Уровень у нас был ниже и мы, конечно, проиграли — 2:4, но дубль я сделал. На следующий год меня забрали обратно.
И снова — то самое деревенское упрямство. Другой бы в 18 лет смирился с тем, что тренер решил не ставить в основу. А этот добился своего.
Но сложности в его судьбе только начинались. Одна из главных уже была у порога.
— Меня забрали служить в армию. Это был Чебаркуль — тот самый, который все знают по истории Валерия Харламова и по фильму «Легенда номер 17». Учебка. Мы еще с несколькими ребятами должны был там месяц повариться в зимнее время и поехать обратно — призвали осенью. Но, к сожалению, все это растянулось на долгие 18 месяцев.
— Вы, футболист, служили в реальных Вооруженных силах полтора года?
— Да. Через два месяца наконец-то приходит депеша, что нас отзывают. Мы уже на радостях собирались домой, но судьба распорядилась иначе. Нас, футболистов, было четверо, и мы вдвоем с Олегом Усановым оказались в воинской части противовоздушной обороны города Троицка, на границе с Казахстаном.
Почему нас не отправили домой — не знаю. Вопрос вроде был решен, но где-то, как обычно, произошел сбой. Первая профессия еще в Чебаркуле у нас была — водители-механики БМП. Потом нас готовили на командиров отделений, и это была прямая дорога в Группу советских войск в Германии. Но вместо этого мы получили Троицк.
Там нужно было за себя постоять, были напряженные моменты. Приехали, у нас красные погоны, а служили там ребята с черными погонами, связисты. Мы такие ходим — спортсмены, футболисты, через два дня уедем. В эти дни нам — все почести, смотрим телевизор целыми днями. Потом ребята смотрят — хм, день не уехали, два не уехали. И круги стали сужаться. «Красные погоны, да вы менты!»
Мы уже чувствуем — дело пахнет керосином. Пошли к командиру отделения: «Давайте-ка мы быстро погоны поменяем, пока нас тут не отоварили». Поменяли — и своевременно. Иначе все было бы гораздо плачевнее. А вообще бывало всякое. Не стоило нигде оставаться одному. Всегда нужна была поддержка друзей, и мы это четко почувствовали. Опасность исходила не от старослужащих, а от тех, кто на полгода старше. Они таким образом самоутверждались, завоевывали авторитет. Бывало, подловят — и приходилось жестоко отбиваться. Случалось, что и получали.
Слушая этот рассказ Федотова, вспоминал историю Андрея Тихонова, который два года в Сибири охранял зэков и только один раз за все это время прикоснулся к мячу. У будущего тренера «Оренбурга» и «Сочи» ситуация, к счастью, была несколько гуманнее.
— Нас спасло то, что мы, находясь на военной службе, нет-нет да могли поигрывать в футбол. У нас была «готовность номер один», мы не имели права выезжать из воинской части. В связи с этим огромная благодарность старшему лейтенанту Михайлову, большому любителю футбола, а также командиру части, чьей фамилии уже не вспомню. Их понимание привело к тому, что мы могли принимать соперников прямо у себя в части. Полянку мы косили руками. Выходили и щипали травку.
Гаджеты
Неудивительно, что Федотов повзрослел гораздо быстрее, чем нынешние 20-летие. И, как мне кажется, с легкой иронией на них смотрит. Но не винит в этом самих парней.
— Меняются и сами условия жизни. Огромнейший вред, на мой взгляд, в детстве наносят гаджеты. Заходишь в раздевалку — все вот так сидят (смешно изображает опущенную вниз к смартфону голову. — Прим. И.Р.). Отец венгра Доминика Собослаи рассказывает, что он придумывал корсет — надевать на шею и тренировку в нем проводить, чтобы они видели поле. Потому что скоро человек будет такой — длинные пальцы, согнутая шея, опущенная голова. Ты сейчас можешь спокойно проходить мимо, и тебя не заметят — настолько они погружены в гаджеты.
Пример с Собослаи для него типичен. Федотов постоянно апеллирует к разным примерам — и нашим, и заграничным. Видно: он поглощает все, что пишется и говорится о футболе. Или вот упоминает, что тренером захотел стать, многое об этом смотрел и читал. Уже по What's App спрашиваю, что именно. Он присылает обложку книги Александра Горбунова о Валерии Лобановском в серии «ЖЗЛ». А потом добавляет автобиографию Алекса Фергюсона.
А по поводу гаджетов говорит еще:
— Вот показывают Моуринью. Только что закончился матч, он заходит в раздевалку одной из своих звездных команд. Все то же самое, что у нас! Это меня шокировало. Он что-то говорит, а все уже сидят и что-то смотрят. На тренера — ноль внимания. И я понимаю, откуда ноги растут. Из компьютерных игр, которые затягивают.
Еще даже у меня когда-то появился компьютер, подросла дочка. Как мы с ней сели и начали соревноваться! И она глаза посадила, и оба мы поняли, что нас это чрезмерно затянуло. Знаем, что в этих играх присутствуют серьезные вещи. Ночами напролет остановиться невозможно.
Тут я не могу не съязвить, что по его бывшему игроку Кокорину, только уже времен «Спартака», этот факт известен. Федотов его защищает:
— У нас таких моментов, чтобы Саня был какой-то аморфный, не готовый к тренировке, не возникало. В «Сочи», надо отдать ему дожное, он был всегда мотивирован. Ни разу не возникло эпизода, когда бы его приходилось подгонять. Ни в тренировках, ни в играх.
Спрашиваю, как Федотов, все-таки человек последнего советского поколения, находит общий язык с молодыми. Какую музыку, например, слушает.
— Я всеяден. Но определенные пристрастия, конечно, есть. Песни военных лет, например. Если надо себя встрепенуть, поднять на какой-то эмоциональный уровень, поставишь одну только песню «Журавли» — и уже готов ко всему.
Но мы понимаем, чем эти ребята живут. Иначе не было бы никакого взаимодействия. И музыку надо подбирать, и о фильмах говорить, которые уже им сопутствуют. Клопп привел пример с Рокки Бальбоа. В ранние годы тренерской карьеры он минут 15 перед игрой приводил игрокам его в пример. Смотрит — глаза у большинства пустые.
— Что он сделал?
— Додумался спросить парней, смотрели ли они этот фильм. Выяснилось, что всего два человека! А ведь с момента его выхода тогда только лет 15 прошло. Но надо понимать, что у немцев американские фильмы не особо в почете. Он это не учел — и важнейшие четверть часа перед матчем были потрачены впустую.
Правильно ведь, когда тренер учится не только на своих, но и на чужих ошибках. Читает книги, в которых о них, ошибках этих, и можно узнать. Уже понятно, как он проводит часть своего редкого свободного времени. И все же уточняю — вспомнив как-то брошенную им фразу, что в Оренбурге Федотов снимал стресс, гуляя с женой вдоль реки.
— Есть у меня небольшое увлечение — рыбная ловля. Ничто так не успокаивает, как вода и трофеи, которых мы с любовью затем отпускаем. Это отдушина, она позволяет побыть наедине с собой. Иначе можно сойти с ума. В Оренбурге много ходили с женой в драматический театр. У нашего администратора супруга была там актрисой, и мы с удовольствием посещали спектакли.
На вопрос, какой фильм за последнее время произвел на него самое сильное впечатление, Федотов усмехается:
— «Байер» — «Бавария» и «Тоттенхэм» — «Лестер». Звучит смешно, но очень много времени отнимает футбол, его анализ. Это моя жизнь, любимая профессия. Но отвлекаться необходимо, чтобы не замыливался взгляд. И по совету дочки, пусть это и заняло много времени, прочитал замечательную книгу «Шантарам».
Человек способен на многое. Это глыба, машина, которая не сравнится ни с какими роботами. В любых условиях люди рожают и воспитывают детей. И воспитывают людьми с большой буквы. Это самое главное, что можно вынести из таких книг. Даже в нечеловеческих условиях настоящие люди не позволяют себе опуститься.
Капитан
Обладая не самым большим талантом, Федотов ухитрился даже после двух лет армии вернуться в «Уралмаш». Там он и познакомился с опытнейшим футболистом Виктором Шишкиным, когда-то чемпионом СССР в составе минского «Динамо» 1982 года, семь лет спустя вернувшимся в родной Свердловск завершать карьеру.
— Я приехал в 89-м из Тюмени, а Володя — из армии, — вспоминает Шишкин. — Узнав об этом, я сильно удивился. На сборах он отвоевал место в основном составе. Я в том сезоне 42 матча сыграл, он — 40. Главный тренер Корней Шперлинг поставил его правым полузащитником. Не могу сказать, что на футбольном поле какие-то шедевры показывал, но, трудяга по жизни, он носился по флангу как угорелый. Вот эта работоспособность — главное его качество. Для крайнего хава забивал мало, но голевых передач отдал достаточно. Я его научил, чтобы за ворота не подавал, голеностоп правильно ставил (смеется).
В том 89-м «Уралмаш» финишировал вторым в своей зоне второй лиги после горьковского (будущего нижегородского) «Локомотива» Валерия Овчинникова, легендарного Бормана. В 90-м уже было уверенное первое место с большим отрывом от камышинского «Текстильщика» и самарских «Крыльев», в одной компании с которыми еще год спустя они перейдут в высший российский дивизион. Так Федотов поучаствовал в возвращении «Уралмаша» в первую союзную лигу десять лет спустя. А в 91-м «Уралмаш» неожиданно для всех занял третье место уже в ней. Был в той команде и еще один выходец из Свердловской области по имени Олег Веретенников. В 92-м он перейдет в «Ротор», где ему и суждено будет стать легендой российского футбола.
Виктор Шишкин в первом российском чемпионате транзитом через должность второго тренера станет в «Уралмаше» главным и в 93-м сделает Федотова капитаном.
— У Вовы есть очень важное качество — он умеет дружить, — говорит Шишкин. — Порядочный парень. В сезоне-92, который я начинал вторым тренером, капитаном был другой футболист, а год спустя на выборах ребята большинством голосов вручили повязку ему. Потому что он авторитетный парняга был. И у него все это перенеслось на тренерскую работу. Как и у Юры Матвеева, который был вице-капитаном.
Самое страшное — я же, когда играл, с ними водку пил. И тут раз — за несколько месяцев из игрока превращаюсь сначала во второго, а потом и в главного тренера. Но я резал по живому. Никакого панибратства не было. И пацаны понимали, что если я что-то говорил, то по справедливости. Я же с ними жизнь прожил.
Володя меня всегда поддерживал. Я ему говорил: «Пойди разберись, там такой-то чудит». Все шло через него, потому что он сам пример подавал. Семьянин, домосед, режимщик. Нет, в меру мог выпить, но в рамках разумного. И жена у него строгая девчонка. У нас в команде были разные люди, некоторые — разгильдяи. А с ним мы нашли общий язык. Правильный парняга!
И вообще, посмотрите на то поколение «Уралмаша» 60-х годов рождения. Федотов и Матвеев — главные тренеры в РПЛ. Веретенников — второй тренер у Слуцкого в «Рубине». Радик Ямлиханов помогает Федотову в «Сочи». Володя Блужин работает в «Урале-2». Мирослав Ромащенко — первый помощник Черчесова в сборной. Все они — мои, и я рад, что они не затерялись по жизни.
— Каким игроком был Федотов в вашем «Уралмаше»? — спрашиваю Шишкина.
— Когда я с ним играл, как уже говорил, он действовал справа в полузащите. Но потом пришел Игорь Ханкеев, Хан, и вытеснил его с этой позиции. Так я Вовке место правого защитника нашел. И у них сначала с Ханом, а потом Димой Нежелевым была неплохая связка. Вова был такой «собакой». Вцепится в кого-то — не отпустит. Персонально очень хорошо играл. Некоторые игры — даже чистильщиком, тогда с задним защитником играли. У меня он везде мог сыграть в обороне. И карточек, кстати, очень мало получал. Я учил их играть на опережение, думать головой. Это сейчас защитники летят страшно, локтями бьют. У нас чище был отбор.
— Как игрок, так и тренер, Федотов всегда выжимал из себя все, что имел, — добавляет Мирослав Ромащенко, его одноклубник с 1994 по 1996 годы. — В роли футболиста он, не обладая сверхспособностями и мощными габаритами, очень четко понимал свои сильные стороны, был настоящим бойцом и никогда не опускался ниже своего уровня. Благодаря этому был хорошим крайним защитником.
«Четко понимал свои сильные стороны», — это ведь и на тренерскую работу перенесется. К этому мы еще вернемся.
Америка
Спрашиваю Ромащенко, которому «Уралмаш» дал дорогу в «Спартак», каким он вспоминает Федотова как капитана. Второй тренер сборной России откликается охотно:
— Я был молодым игроком из Белоруссии, только приехал, знакомился с коллективом. И с Федотовым как капитаном мы общались постоянно. Спокойный, рассудительный — и очень семейный. Семья для него всегда значила очень много. И позже, когда мы пересекались, жена Светлана всегда была рядом. Спокойствие и гармония дома, с женой и дочкой, для него всегда было на первом плане. Но он ни в коем случае не был отшельником. Несмотря на любовь к семье, Володя всегда находил возможность быть с коллективом в неформальной обстановке, а такие встречи всегда проходили в выходные.
Достаточно часто он приглашал игроков, живших в общежитии семейного типа, к себе домой — в том числе и меня. Денег у нас было мало, молодые, без семей, из других городов, мы нуждались в каком-то семейном уюте. Володя это понимал и часто устраивал ужины дома. Он отличный кулинар, тогда прекрасно делал и, уверен, сейчас делает мясо.
На поле четко понимал задачу, не жалел ни себя, ни партнеров, ни соперников. Мог напихать. Это передавалось из поколения в поколение, из лиги в лигу. Все было четко разделено, опытные имели право высказать молодым все, что думают по поводу их игры. И это хорошо воспитывало. Сейчас немного не так.
— Вам пихал?
— Всем! И это было его неотъемлемое право как капитана и опытного игрока. Та команда в «Уралмаше» была настоящим коллективом, и роль Федотова в этом была огромна. Теперь понимаю: было счастьем, что Россия началась для меня именно там. Один за всех и все за одного, каждый знал свою роль. Федотов, Матвеев, Ханкеев, Блужин, Ямлиханов — нынешний помощник Володи... Компанейские, без звездной, простые мужики. Невозможно представить, чтобы мы в какую-то неделю не собрались все вместе у кого-то из этих ребят. Такую атмосферу они создали.
Рассказывая о Федотове-человеке, Ромащенко объяснил очень важную для понимания нынешних федотовских успехов вещь.
— Вот почему тот же Саша Кокорин хорошо играл у него в «Сочи», и они нашли общий язык? Потому что есть такое понятие — «среда обитания». Он и в том «Уралмаше» у нас тоже бы играл. Есть требования, которые принимаются всеми игроками, и это влияет на всех и каждого. Менталитет, атмосферу того «Уралмаша» Федотов взял, приумножил и перенес в тренерскую деятельность.
И сам Федотов мне подтвердил эту мысль Ромащенко:
— Построение коллектива и в футбольном плане, и в плане отношений с игроками — одна из главных для меня вещей. Здесь мне все понятно. Я перенес это из нашего «Уралмаша», где коллектив считался одним из самых сплоченных. Там не платились деньги, тем не менее мы выходили и год за годом отстаивали честь клуба, свою собственную и друг друга.
«Уралмаш» был семьей. А возвращаясь к словам Шишкина и Ромащенко о семейности Федотова, нельзя не отметить интересный факт — его дочка, профессиональный фотограф, живет в США. В новой открытой реальности так сложилось. Федотов рассказывает:
- Она ездила по институтским программам в США и однажды встретила там любовь — нашего парня, русского. Очень хорошего. И вот уже шесть лет они живут в Лос-Анджелесе.
А тренер, когда выпадает редкая возможность, ездит к ним и ходит на матче МЛС. Мог ли он представить себе такое, когда служил в армии в Чебаркуле и Троицке? Федотов с увлечением рассказывает:
— Потрясло, как американцы развивают футбол. Теперь уже там полные стадионы, а в Лос-Анджелесе вслед за «Гэлакси» появилась вторая команда, ФК «Лос-Анджелес», которая выглядит на голову выше конкурента по дерби. Там есть чему поучиться. Когда начала образовываться новая команда, прежде всего ее организаторы построили стадион и школу.
У нас же, хочется добавить, клуб премьер-лиги «Тамбов» меняет Саранск на Нижний Новгород и обратно, проводя домашние матчи где угодно, но не дома. Спрашиваю, как у Федотова с английским. Признает:
— Конечно, есть проблемки. Много раз пытался плотно садиться, изучать. Надо! Но понимаю, что нужно попасть в среду, чтобы не было никаких соскоков и имелась постоянная практика. Расскажу, откуда у этих проблемок ноги растут. В моем маленьком Михайловске нам дали на изучение немецкий язык. И мы были настолько патриотичны, что он нам органически...
— Как сейчас говорят — не заходил?
— Именно так. Все фибры моей души против немецкого протестовали. Это сейчас выглядит смешно, но ведь наше поколение еще было довольно близко к войне. Я родился через 21 год после ее окончания. Один из моих дедов вообще прошел три войны. Три! Второй получил ранение и вернулся домой без глаза.
Но у этих людей я ни разу не видел синдрома агрессии, ожесточения по отношению к другим. Каких-то отголосков военных действий. Деды были — добрейшей души. И сохраняли лицо в любой ситуации. Но отвержение немецкого языка у меня было на генетическом уровне. А к английскому прихожу только сейчас...
2:8
...Тот «Уралмаш» первой половины 90-х был очень крепкой командой. Под руководством Шишкина в первом российском чемпионате стал девятым из 20 команд, во втором — восьмым из 18. Выше екатеринбуржцы не забирались с тех пор никогда, в том числе и после переименования в «Урал».
Играли они открыто, весело, порой даже чересчур. Многим запомнился домашний матч 1993 года со «Спартаком», в котором хозяева проиграли почти бессменному чемпиону России 90-х годов — 2:8, а Валерий Карпин и Николай Писарев сделали сразу два хет-трика.
— Тренером у нас был Виктор Шишкин, который любил открытый футбол, и в тот день Максимыч тоже сказал играть от себя, — вспоминает Федотов. — Болельщикам это нравилось. Но нам в тот день — не очень. Вот вы сейчас вспомнили тот матч, и я за несколько секунд снова пережил те минуты, когда тебя при 22 тысячах на трибунах волтузят, забивают неимоверное количество голов. Причем начало матча с нашей стороны было очень агрессивным, и какое-то время, до 2:4, мы этот футбол выдерживали. Но...
В том матче Федотов как раз и сыграл против великого Федора Черенкова, выходившего на поле в последнем своем сезоне в карьере. Болельщиков из Екатеринбурга он порадовал на последние полчаса, и учитывая, сколько там «спартачей», даже не представляю, как мастера впервые в истории города (в 92-м из-за формулы чемпионата «Уралмаш» со «Спартаком» не встречался) встретила его публика.
Но Федотову было не до восхищения фактом игры против Черенкова, за которого он в детстве болел. Все-таки — 2:8, и он — капитан «Уралмаша». Тут не утешает и то, что Олег Романцев после того матча не жалел слов похвал в адрес соперника, который играл в футбол.
— А как не похвалить, если вы им восемь забили? — иронизирует Федотов. — Конечно, отдаешь дань уважения команде, которая играла хорошо, но проиграла. А мы сами для себя «отъехали» на то, что лучше один раз 2:8 проиграть, чем восемь раз по 0:1. Нашли такое оправдание. Кстати, не такое уж несправедливое. В том сезоне заняли восьмое место, всего на три очка отстали от четвертого, еврокубкового.
Федотов с Шишкиным по-прежнему на связи. После победы «Сочи» над «Спартаком» 65-летний тренер прислал коллеге сообщение: «С победой! Молодцы! Не люблю «Спартак».
Несложно понять, с какого момента.
Родители Владимира, конечно, были на матче. Я начинаю воображать, как разрывалась надвое душа отца — сын родной против любимой команды. Но оказывается, что никаких метаний там не было.
— Только «Уралмаш»! Отец в сыне хотел воплощения своих желаний, того, что не удалось ему самому. Не так давно мы с мамой как раз вспоминали тот день. Она рассказывала, как они с папой возвращались в Михайловск после игры и за всю дорогу не проронили ни слова.
Доводилось мне читать о том матче заметку, что в тот момент «Уралмаш» находился в катастрофическом финансовом положении, игрокам много месяцев ничего не платили. Нетрудно было предположить, что футболисты не проявляли особого рвения. Федотов возражает категорически:
— Тот состав «Уралмаша» — это, как я уже говорил, коллектив. Семья. Вроде играли в клубе очень серьезной и небедной области, но с тех пор, как мы попали в высший дивизион, финансовые проблемы не прекращались. Думаю, мы были самой малообеспеченной командой лиги. Но бились — всегда.
Однажды к нам приходил губернатор Свердовской области Эдуард Россель. Мы играли в Кубке Интертото, и он заглянул в раздевалку. Почему-то запомнилось, что в плаще и сапогах. Там была какая-то предвыборная кампания, вот он и появился. Желая показать свое якобы неравнодушие к футболу. Говорил: «Давайте, парни!» А потом один из наших руководителей, тоже уставших от безденежья, спросил, как там насчет чего еще, кроме «давайте». И вдруг он ответил: «Уже есть одна футбольная команда, которую мы содержим». — «Какая?» — «Терек»!" Оказалось, что Свердловская область отправляла туда дотации. Так нам популярно объяснили, что теперь мы отдыхаем.
Когда Федотов рассказывал эту историю, мне вспомнилось бессмертное: «Денег нет, но вы держитесь». Все в этой жизни повторяется.
В 90-е огромным влиянием в российских клубах обладали представители ОПГ, проще говоря — бандиты. «Уралмаш» был одной из тех команд, о которых говорили в этом плане больше всего. Того же Веретенникова, когда он сделал первую попытку перейти в «Ротор», братва избила.
— То время в этом отношении было не очень приятное, — признает Федотов. — Общения с такими людьми избежать было сложно, поскольку одно время они и внутри клуба были. Но, слава богу, мне хватило разума с ними излишне не сближаться. В любом районе, который подальше от центра Екатеринбурга, — здесь «Уралмаш», там «Химмаш» — были свои авторитеты. Меня всегда настораживало это близкое соседство футбола и криминала.
Федотов через многое в своей жизни прошел. И, когда я спрашиваю его насчет готовности «Сочи» бороться за место в еврокубках следующего сезона, проводит параллель с собственной игровой карьерой:
— Готовность бороться есть. Могу показаться банальным, но всегда говорю: есть следующий матч, мы к нему готовимся и хотим его выиграть. Пусть меня не упрекают в трусости, что мы боимся туда попасть. Ни в коем случае. Мы к этому стремимся, и, если получится, будем рады. Просто понимаю, что все сферы и клуба, и города должны быть готовы к еврокубкам.
— В чем именно?
— Во-первых, хорошая финансовая база. Во-вторых, глубина состава. Тут пока у нас есть вопросы. Даже на примере топ-клубов мы видим в сравнении с европейскими командами, насколько важна длина скамейками. Приехал, например, в Санкт-Петербург «Лацио». У команды — полная заявка. И при этом еще десять человек, среди которых группа ведущих, не могла участвовать в матче из-за коронавируса!
Вот такая команда может без проблем играть в еврокубках. Потому что это очень приличная дополнительная нагрузка. Когда мы с «Уралмашем» в далекие времена вышли в Кубок Интертото, было то же самое. Мы там неплохо выглядели, даже чуть не вышли в основную сетку Кубка УЕФА. Выиграли группу со «Страсбуром», софийским ЦСКА, «Коджаелиспором» и «Хибернианом», в полуфинале встречались с датским «Силькеборгом». К 15-й минуте вели 1:0, соперник слабо сопротивлялся. Но все-таки победу не удержали.
В том же Кубке УЕФА на этот «Силькеборг» вышел «Спартак» и еле-еле его прошел. Это был тот самый знаменитый матч, когда Тихонов после удаления Нигматуллина встал в ворота при 3:2 и поймал намертво удар со штрафного. А мы были близки, чтобы датчан пройти. Тем не менее это соревнование, в котором мы провели шесть матчей, дорого нам потом обошлось. С 14 футболистами обоймы оно стало тем самым элементом, который поставил его на колени. В предыдущем сезоне мы были восьмыми, а тогда, в 96-м, вылетели из высшего дивизиона. Годом позже тот же путь прошел нижегородский «Локомотив».
Человек из книги Гиннесса
Играть за гроши в родном городе в высшем дивизионе — одно, ниже — совсем другое. После вылета Федотову было 30. В элиту он вернется лишь через пять лет, уже в новом веке. И в первом же матче в чемпионате-2001 за саратовский «Сокол» сыграет в «Лужниках» 0:0 с чемпионским «Спартаком» Олега Романцева, не позволив забить ни Титову, ни Маркао, ни Калиниченко. «Сокол» одно время даже будет лидировать в чемпионате, в итоге опустившись на то самое восьмое место, которое Владимир уже дважды занимал с «Уралмашем».
А до того даже в низших дивизионах было еще много чего интересного.
— У меня в карьере не было много клубов и отсутствовало большое желание кочевать, — говорит Федотов. — Если бы «Уралмаш» остался в высшей лиге — может быть, всю игровую карьеру провел бы в одной команде. Но судьба распорядилась иначе, мы вылетели. И я поехал во вторую лигу, в «Арсенал». Самое удивительное, что финансовые условия в Туле были в разы (!) лучше, чем двумя дивизионами выше, в Екатеринбурге.
Два года Владимир играл с первым мощным десантом бразильцев во главе со снайпером Андрадиной под руководством знаменитого тренера Евгения Кучеревского, Мефодьича, выигрывавшего чемпионат СССР во главе «Днепра» из Днепропетровска. «Харизма!» — первое слово, которое приходит Федотову в голову при воспоминании о Кучеревском.
В Туле футболист в первый, но далеко не последний раз пересечется с «Газпромом»: гендиректор местного представительства газового гиганта Виктор Соколовский рулил тем «Арсеналом». Как видим, и там, и тогда «Газпром» был равнозначен деньгам — если уж платили в разы больше, чем в высшем дивизионе в «Уралмаше».
Потом были хронические мышечные травмы, напоминающие Федотову то, что сейчас происходит с Кокориным в «Спартаке». Продлил ему карьеру тульский врач с запатентованной уникальной программой помощи людям с... детским церебральным параличом. «Этот человек вернул меня к жизни», — говорит будущий тренер.
Далее был год в Ижевске, опять же в газпромовской команде, «Газовике-Газпроме». Там Федотову встретился в чем-то легендарный Владимир Тумаев, вошедший в Книгу рекордов Гиннесса как старейший российский профессиональный футболист, вышедший на поле (и забивший гол) в 58 лет. Правда, сделать ему это никто помешать не мог — как руководителю и клуба, и газпромовского предприятия в Ижевске, этот клуб содержавшего.
То, насколько это экстравагантный человек, можно судить из рассказа Федотова:
— Несколько лет назад Алексеич пригласил на 15-летие клуба «Газовик». Мы с ребятами приехали и попали на его концерт — он еще и петь начал! Слышали с ребятами об этом, но, пока сами не увидели, до конца поверить не могли. Год назад мы ехали с игры в Уфе, и был неожиданный звонок от Тумаева. Тепло поговорили, пожелал удачи.
Сейчас он на пенсии, а в работе был человек простым и открытым. Мог по-русски, по-доброму все тебе высказать. Забил много пенальти, а если вратарь вдруг отбивал, Алексеич предъявлял претензии нашей команде: «Это вы его натренировали! Я же в «девятку» пробил!»
— На поле что-то мог, или это смотрелось смешно?
— Честно?.. То,что Тумаев футбол любил самозабвенно — без сомнения. И боксом занимался, и хоккеем. Я всегда оставался после тренировок вместе с ним. Он говорил: «Федот, подавай!» Я подавал, он целился — но бил не головой, а ногой. Говорю: «Алексеич, я же вам на голову подаю!» — «Голова — она чтобы думать!»
Справедливость этого суждения Федотов поймет уже совсем скоро. После того, как, вернувшись в «вышку» и два сезона отыграв в ней за «Сокол», еще немножко попылит за родной «Урал».
И в 37 решит идти в тренеры.
Туда, где голова — действительно чтобы думать.
Все драмы и повороты тренерской карьеры Федотова — в двух следующих частях материала, которые «СЭ» опубликует в ближайшие дни.
