«В 14 лет из-за травмы провел год без футбола. А потом поехал в Якутию». Большое интервью Дениса Макарова
Всего три года назад 20-летний тогда Денис Макаров дебютировал в ПФЛ за «Нефтехимик». Не в ФНЛ — дивизионом ниже! За его спиной была Академия Коноплева в родном Тольятти, отчисление из нее после тяжелой травмы, футбол на краю света — в Якутии с 55 градусами мороза, третья лига в Саранске и равнодушие к нему первой команды республики — «Мордовии», молодежка и вторая команда «Оренбурга»...
В общем — стандартный для тысяч молодых футболистов путь по российской глубинке, который никак не предвещал стремительного взлета. Но вместе с «Нефтехимиком» Макаров за сезон вышел в ФНЛ, а там его уже заметили. Полгода спустя — переход в «Рубин», в премьер-лигу.
После чего — сказка наяву. Победные голы ЦСКА и «Зениту» в компенсированное время, причем второй из этих мячей с дважды отправленным «в буфет» Ловреном был признан самым красивым голом чемпионата; красивый гол исландцам и даже попадание в символическую сборную молодежного Евро; включение в заявку на взрослый чемпионат Европы, пусть Денис там не провел ни одной минуты...
Три недели назад «Динамо» купило его у «Рубина», предположительно (клубы точную сумму не озвучивают) за девять миллионов евро, — и начал Макаров с мощного удара по воротам Игоря Акинфеева при 1:1, с которым легендарный голкипер до конца не справился, и добивание Даниила Фомина принесло бело-голубым победу. Мы сидим с 23-летним ярким дриблером на динамовской базе в Новогорске, где он сейчас живет, и вспоминаем все повороты его извилистого пути в столицу.
«Перешел в «Динамо», потому что всегда надо выходить из зоны комфорта»
— В детстве хотел стать профессиональным футболистом, чтобы меня по телевизору показывали, — рассказывает Макаров. — И чтобы родители, всю жизнь отпахавшие на «АвтоВАЗе», смотрели и радовались. Помню, всегда говорил маме и бабушке: «Вы меня еще увидите в телевизоре». Так мечта и довела до сегодняшнего дня.
Конечно, скажи мне пару лет назад, как все повернется, — ни за что бы не поверил. Понятное дело: если любой футболист второй лиги услышит, что через пару лет будет забивать в премьер-лиге ЦСКА с «Зенитом», — он просто посмеется. Но надо ставить себе какие-то цели. Я еще во второй лиге сказал себе, что хочу за два-три года попасть в РПЛ. И мы вышли в ФНЛ с «Нефтехимиком», там был хороший отрезок, который считаю заслугой тренера Юрия Уткульбаева, который мне доверял. Оттуда меня взяли в «Рубин».
— «Динамо» и «Рубин» — наряду с «Сочи» две самые прогрессирующие команды РПЛ в прошлом и нынешнем сезонах. Зачем менять одну на другую?
— У меня были сомнения, но надо всегда делать шаг вперед и выходить из зоны комфорта.
— Но вы же остались в РПЛ, а это та же зона комфорта.
— Ты всегда к чему-то привыкаешь. Полтора года в «Рубине» мне было хорошо. Сильная команда, хороший тренерский штаб, идеальный город. Наверняка Леонид Викторович мог еще многое дать для моего развития, как это и было раньше. Но считаю, что сейчас все равно надо было делать шаг вперед, чтобы стать сильнее. Сандро Шварц научит чему-то новому.
— Как вы приняли для себя решение о переходе? И почему именно в «Динамо», учитывая, что вас хотели видеть у себя еще и «Локомотив» с «Краснодаром»?
— Про два последних клуба не знаю, ни с кем из них не разговаривал. Было конкретное предложение от «Динамо». Пару дней общались на эту тему с моим агентом, потом — с клубом. Со мной разговаривали и Сандро Шварц, и Желько Бувач, и другие руководители «Динамо». Мы услышали друг друга, и я решил, что для меня этот переход будет правильным. С «Рубином» целью было выйти в еврокубки, и мы это сделали. А теперь — новые высокие задачи.
— Может ли, по-вашему, «Динамо», идущее сейчас в группе лидеров чемпионата, выиграть уже в этом сезоне золото?
— Будем над этим работать. Здесь хорошая молодая команда, отличный коллектив, сильный эмоциональный тренер. Считаю, шансы есть. И высокие.
— Тезис спортивного директора «Рубина» Олега Яровинского: мол, зарплата в «Динамо» к вашему решению не имеет никакого отношения. Но многие обсуждают, что оклад в новом клубе у вас в шесть раз больше прежнего.
— Я не читаю новости. У меня есть Instagram и WhatsApp, а, например, Telegram нет. Да, иногда скидывают статьи, но не обращаю на них внимания. Потому что сам знаю: перешел в «Динамо» по другим причинам. Мне нужен был новый вызов, и в этом клубе я его получил. А тем, кто делает акцент на деньгах, предлагаю: займитесь лучше собой, чем обсуждать чужую карьеру и чужие зарплаты.
— Не боитесь, что Москва со всеми своими соблазнами и тусовками вас засосет? Сколько уже талантов становились ее жертвами.
— Скорее всего, нет. Голова на плечах есть. И у меня прекрасная жена, с которой мы познакомились в Тольятти, когда мне было 15 лет. Если что, она меня направит на верный путь. Само собой, команда, тренерский штаб — мне есть кого слушать. Да, переезжать в большой город тяжело, но Казань — тоже немаленькая, и она уже была этапом на пути в Москву. Пока живу на базе, жена — дома, в Тольятти. Как только она переедет в конце сентября, снимем квартиру.
— В прежних интервью вы говорили, что хотите попробовать себя в Европе. Но так все говорят, а потом получают большой контракт — и никто не уезжает, кроме Головина и Миранчука.
— Когда играл в «Рубине», у меня была цель — переехать в Европу. Знаю, что интерес ко мне со стороны одного европейского клуба после молодежного Евро был. Но его отпугнула высокая цена за молодого русского футболиста. Надо играть лучше и больше, чтобы тебя реально захотели забрать в одну из топовых лиг.
А Головин и Миранчук — для меня примеры. Когда видел их в сборной, тренировался с ними и сравнивал с нами, была заметна очень большая разница — в какой они физической форме, когда приезжают, как обращаются с мячом. Это круто. С ними на эту тему не говорил, поскольку на Евро был в сборной первый раз и вливался в команду постепенно. Но достаточно было просто видеть их в работе.
— Сами за какую-то из европейских команд в детстве болели?
— За мадридский «Реал».
Якутия, минус 55, жизнь на дошираках
— Что в вашей жизни стало пока самым тяжелым испытанием? Якутия?
— Травма в 14 лет, из-за которой я пропустил год футбола, был отчислен из Академии Коноплева и уехал в Якутию. Но все, что ни делается, — к лучшему. Полгода в Якутске, а потом Саранск закалили меня, объяснили, что не все в жизни медом намазано.
Травму получил на тренировке, очень глупо. На последних минутах решил пробить по воротам и на ровном месте порвал мышцу. Очень долго не могли поставить диагноз. Месяц просто в гипсе ходил, мне говорили, что все срастется. Потом вышел на поле, ударил — все то же самое. И так продолжалось три месяца.
Потом меня тяжело прооперировали, четыре месяца ходил с лангеткой. Плюс к тем трем месяцам, когда не могли диагноз поставить, — это был самый тяжелый период. Тем более что к этому добавилось и быстрое отчисление из Академии Коноплева. В академии было много народу, и, видимо, там решили, что ждать моего восстановления смысла нет — других хватает.
— Вспоминаю фразу двукратного лучшего бомбардира Кубка Стэнли Никиты Кучерова: «В меня многие не верили, и я до сих пор доказываю этим людям их неправоту». С вами было так же?
— Когда выгнали — пытался что-то им доказать. В 17-18 лет это чувство вело меня вперед. Та мотивация еще оставалась со мной, когда играл во второй лиге. А потом ты растешь и понимаешь, что все делается к лучшему. Сейчас даже могу сказать спасибо, что произошло именно так. Я разозлился и на всю жизнь усвоил этот ценный урок. Так было нужно. И сейчас просто хочу, чтобы мои родители, моя семья гордились мной. Это моя главная цель.
— Как вас занесло в Якутию?
— Есть тренер Никитин Сергей Петрович. Он открыл школу «Импульс» в Тольятти, а я знал его, потому что он тренировал 1997-й год рождения в Академии Коноплева (сам Макаров — 1998-го. — Прим. И.Р.). Когда меня выгнали, обратился к нему за помощью — и после восстановления он дал мне шанс и отправил в Якутию. Там было много тольяттинских ребят. Он многим отчисленным из Академии Коноплева помогал туда уехать.
— А почему именно туда?
— Сначала он отправил меня в Москву, в «Строгино». После года отсутствия в футболе из-за травмы и восстановления я приехал туда на просмотр. Мне сказали, что я физически слаб, — да яи сам это понимал. А в «Якутию» меня брали сразу, дали возможность спокойно восстановиться, набрать форму, играть на КФК и на город.
— Вы один ребенок в семье? Родители легко отпустили на край света?
— Один. Никаких проблем не было. Сказал им, что хочу поехать, — и они меня поддержали, поскольку хотели, чтобы я занимался любимым делом, и, несмотря на небольшие материальные возможности, никогда ни в чем мне не отказывали. До сих пор помню, как радовался, когда бутсы покупали... Да, в Якутии было тяжело, мы часто созванивались. Но сейчас многие и в 11-12 лет в академии уезжают, а мне было уже 15.
— Вспомните первый выход из самолета в Якутске.
— Это был конец января — и это было ужасно! Я привык видеть приличные аэропорты — Курумоч между Тольятти и Самарой, в Москву часто летали, за границу с Академией Коноплева... А тут прилетаем в какой-то сарайчик. Вещи выгружали на улице. Холод собачий — а ты в минус двадцать стоишь и ждешь свой багаж. Я еще без шапки приехал.
— Без шапки?! В Якутию?!
— До конца не понимал, куда еду. Взял с собой джинсы, кофту, куртку и ботинки. Все. Летел девять часов — правда, почти всю дорогу проспал. Проснулся уже в Якутске, потом час ехал от аэропорта до города Нерюнгри и кое-что понял. Сейчас все кажется прикольным и вспоминается с улыбкой. Хотя тогда в минус 55 веселого было немного.
— Слюна на лету правда замерзает?
— Таких деталей не помню. Все-таки минус 55 там воспринимаются не так, как это было бы здесь, — климат другой. Здесь от такой температуры мы бы с ума сошли, а там она ощущалась как наши минус 30. Но, бывало, приходилось спать в номере в кофте и штанах — даже при нормально работавшем отоплении.
— Что в Якутии было самым жестким?
— Наверное, питание. Жил в отеле, а есть, если мы не на выезде, надо было в школе. Идти туда — минут двадцать, зимой — по сугробам и сильному холоду, да еще и под горку. Приятного мало.
На тренировку нас отвозили на автобусе, а оттуда из манежа до школы тоже тащишься пешком. Потом еще и в отель так же. Зимой — тяжело. Часто бывало, что в школу вообще не шел — только на тренировку, а оттуда сразу в гостиницу. В отеле теплее. Из-за этого оставался без еды — только в магазине дошираки цеплял. На них и сидел.
Тут нечего стесняться. Если нет денег и не удается нормально питаться — надо же как-то выживать. А у родителей не было возможности каждую неделю присылать мне по 5-10 тысяч. Они работали на заводе и не могли себе этого позволить.
— Можно ли было в Якутии расти в футбольном смысле?
— Да. Команда была очень хорошая. В 15-16 лет играть со взрослыми на КФК дорогого стоит. Закаляешь тело, стараешься выбиться оттуда и показать свою лучшую игру. Хотя часто мы плохо играли, потому что у нас была молодая команда, а против нас выходили здоровенные дядьки. Помню, последний матч играли в Биробиджане и получили там то ли восемь, то ли десять мячей.
— Тяжело было в таком возрасте играть против тридцатилетних мужиков?
— Конечно. Тебя там убивают, особенно на выезде. Жалеть и делать какие-то скидки даже не думают. И это большой опыт.
— На чем с командой ездили?
— В большинство городов — на поезде, а на Сахалин летали. Хорошо, что календарь был составлен так: пять игр дома — пять на выезде. Так меньше переездов. При этом было интересно — исколесили весь Дальний Восток.
«Будешь плохо тренироваться — пойдешь на завод машины собирать», подача мячей Дзагоеву, отношение к лимиту
— Когда были маленьким, родители в Тольятти не показывали на цеха своего завода, не говорили: «Будешь плохо тренироваться — вот туда работать пойдешь»? Не раз подобные истории слышал.
— Было. Родители и бабушка говорили, что если буду тренироваться и играть спустя рукава, пойду на завод машины собирать. При этом в детстве мне всегда нравилось ходить с экскурсией на АвтоВАЗ. Но сейчас понимаю, что не смог бы там работать.
— Родители уже ушли с завода, когда сын стал прилично зарабатывать?
— Папа работает до сих пор. А мама, водитель-погрузчик, ушла. У нее просто сейчас некоторые проблемы со здоровьем, поэтому она решила искать какую-то работу полегче. Просто сидеть дома и отдыхать все равно не хочет, ей надо что-то делать.
— Переезжать из Тольятти никуда не хотят?
— Нет. У них там все хорошо.
— В момент травмы у вас были мысли, чем займетесь, если с футболом не сложится?
— Нет. В детстве любил две вещи — играть в футбол и в хоккей. И даже в самый сложный период мыслей все бросить не было. Меня поддерживали родители и девушка, которая потом стала моей женой. Все время приезжала и помогала мне. Вера в то, что я хочу и буду играть в футбол, была со мной всегда.
— Насчет хоккея — читал, что мечтаете съездить в Канаду и сходить на НХЛ.
— Мне все интересно! Хотел бы побывать и на НХЛ, и на НБА, и на теннисе. Хочется прочувствовать атмосферу. Когда мы были на чемпионате Европы и играли в Копенгагене, у меня мурашки бежали по коже. Когда датские болельщики запели, испытал невероятные эмоции. Всегда интересно получать такой опыт. Лучше, конечно, с поля, чем со скамейки, но даже так — это что-то особенное.
— За кого-то в НХЛ болели или болеете?
— Сейчас, когда сам играю на профессиональном уровне, больше забочусь о себе и своем режиме — в НХЛ же матчи чаще всего в три-четыре утра. Когда еще играл в Саранске — смотрел. Моей любимой командой всегда был «Вашингтон». На ноутбуке в NHL-2009 играл только за «Кэпиталз» — так что насчет кумира вы сами понимаете. И сам любил выйти во двор с клюшкой и шайбу погонять.
— На «Динамо» — ЦСКА, первом вашем матче за бело-голубых, был тот самый кумир «Вашингтона», Александр Овечкин. Не довелось пообщаться?
— Нет, к сожалению. Кстати, в Москве в свободное время на домашние матчи хоккейного «Динамо» ходить буду с удовольствием.
— С удовольствием вы ходили и в Академию Коноплева, пока она не превратилась в жалкое подобие себя прежней?
— Да, я застал и тот и другой вариант. Помню классные времена, когда ее финансировал Роман Абрамович и еще играл Алан Дзагоев, который старше меня на восемь лет. Мы в детстве подавали ему мячи. Помню по тем временам и Романа Зобнина, и других ребят, которые сейчас играют в РПЛ и ФНЛ. В то время мы ездили на турниры, в том числе за границу, и все было прекрасно.
Но потом прекратилось финансирование от Абрамовича — и начались проблемы. Школу начали разваливать и разрушать. Сразу закончились большие турниры, прекратились поездки за границу. Даже внутрироссийские соревнования мы пропускали. Через год-два начали постепенно уходить тренеры. Хотя некоторые работают там до сих пор.
— Вы рассказывали, что в детстве много играли во дворе — оттуда и пристрастие к дриблингу. А когда успевали — с учетом Академии Коноплева?
— В академии у нас была только одна тренировка в день, утренняя. После школы приезжаешь домой — весь день свободен! Гоняли двор на двор, квартал на квартал. По пять-семь часов в день либо бегаешь в футбол, либо играешь с друзьями в казаки-разбойники. Домой меня часто можно было загнать только из-под палки.
— Многие считают, что большая проблема нашего организованного детского футбола — ребят отучают обводить и рисковать. Вас, судя по всему, не отучали?
— Еще раз спасибо Сергею Никитину, о котором уже говорил. С того момента, как меня выгнали из Академии Коноплева, он всегда говорил мне: «Не бойся, лезь, обыгрывай — и все будет получаться!» Так же говорит и сегодня своим новым воспитанникам. Это правильно! А неправильно, считаю, говорить ребенку: «Нельзя!» Наоборот, ребенок должен показывать и улучшать свои качества. Потому что в мировом футболе решающую роль играет умение игрока разобраться один в один. Именно так выигрываются матчи.
— В каком возрасте начали чувствовать, что это ваша сильная сторона?
— Да я этого до сих пор не чувствую. Просто люблю с детства это делать. Если все время будешь играть по принципу «отдал — открылся», то в современном футболе далеко не уйдешь.
Мой любимый футболист — Арьен Роббен, лет с 16 смотрю его видео. Со стоп-кадрами, потом назад перематываю, чтобы каждую деталь рассмотреть. Как смещается с фланга в центр, обыгрывает и бьет. Как не боится годами делать одно и то же — и это всегда проходит. Вот наглядный пример того, как надо решать исход матчей. Не думаю, что в детстве ему говорили — не делай того, не вздумай этого.
— А вы с какого года на фланге играете?
— С детства. Пришел в футбол в пять лет, год в обычной школе еще без конкретной позиции тренировался. Но после того как прошел отбор в Академию Коноплева — все время справа. Правда, во дворе еще часто в воротах стоял. Но голкипера из меня не вышло. Хотя и в «Рубине» мог на тренировке в рамку встать.
— От опытных игроков за «обрезы» при обводке и последующие голы в ворота вашей команды никогда не получали по голове?
— Бог миловал. Так вышло, что почти всегда играл в молодых командах. Кроме разве что «Нефтехимика», но там, если ошибался, мне все нормально преподносили. «Рубин» и «Динамо» — тоже молодые команды, а опытные ребята по-доброму подсказывают, что и как делать. Например, Олег Шатов, большой футболист для РПЛ, который многое прошел. Он очень много мне объяснял и направлял. А в «Динамо» — Антон Шунин, Сергей Паршивлюк.
— Неужто и переучивать вас, левшу, никто не пытался — по крайней мере в школе на доске не заставляли писать правой? Я сам левша и в позднее советское время через такое прошел.
— Нет. Меня никто таких вещей делать не заставлял. А обводить в обе стороны я начал с детства. Нас этому обучали в Академии Коноплева — и ноги запомнили.
— Как относитесь к лимиту на легионеров, который РФС предлагает отменить — и вроде бы как «Динамо», так и «Рубин» с этим согласны?
— Не особо в этом разбираюсь. С одной стороны, за счет конкуренции всегда растешь. С другой, если в команде есть россиянин и легионер одинакового уровня, то играть будет иностранец. А на мой взгляд, легионер, чтобы здесь играть, должен быть сильнее местных на голову.
— Но вы готовы к тому, что лимит вообще отменят и наступит время абсолютно равной — по крайней мере формально — конкуренции?
— Да, готов. Никакого повода для смущения в связи с этим не вижу.
— Все же интересно, какой формат лимита или его полное отсутствие вы видите лучшим вариантом для нашего футбола?
— Мне кажется, лучше и важнее правильно обучать детей и развивать наш детский футбол. Не запрещать им обводить или что-то другое, а поощрять риск и нестандартные действия. Наоборот, запретить в детском футболе слова «так нельзя» и «сядь за это на скамейку».
— Из тех детских тренеров, которые работали с вами, кто как поступал?
— Разрешало явное меньшинство, процентов 20. Остальные — запрещали. Когда той же Академией Коноплева руководили голландцы, они призывали обыгрывать, обострять, создавать моменты. Когда они ушли — тут же начались запреты. Как вы будете, все запрещая, раскрывать футболистов? Они станут играть только по вашим указаниям? Такие, как Никитин, которые призывают и учат обыгрывать и создавать моменты, — исключения.
— Аналитик «Рубина» Никита Васюхин говорил: «У Макарова хороший дриблинг, но он часто перебарщивает с улучшением позиции. У него хороший удар, и он может сразу после первого обыгрыша бить, повышая свою эффективность». На ваш взгляд, есть такая проблема?
— Вот откуда аналитики все это берут? По цифрам? А мог он по цифрам понять, что я забью тот гол «Зениту», дважды убрав мяч под себя? Нет. На поле возникают разные ситуации, и я цифрам вообще не доверяю. Футболисту что-то в голову взбредет, он как даст с сорока метров, чего никто не будет ждать. И забьет, и решит этим ударом исход матча. Этого никак не просчитаешь!
Да, сколько ты пробежал, сколько рывков сделал — это поддается подсчету. Но когда ты говоришь игроку на основании статистики, что делать в момент, когда надо решить эпизод, — абсолютно в это не верю. А верю в талант, интуицию, мышление атакующего игрока. Ты стараешься прорабатывать какие-то игровые ситуации в своей голове. И потом они — или похожие на них — происходят, и ты исполняешь так, как у тебя заложено в сознании. Тому же «Зениту» на 92-й я так и забил.
Забил с центра поля в ФНЛ. Теперь мечтаю повторить это и в РПЛ
— Владимир Федотов, будучи главным тренером первой команды «Оренбурга», знал о вашем существовании?
— Да, брал меня на сборы. Я часто работал с основой. Шанса там не получил, но он все равно подпускал меня к тренировочному процессу, за что спасибо. В 18-19 лет это происходит не с каждым. Каждая тренировка — за счастье. Для того возраста это огромный опыт.
— Когда поверили в себя в Нижнекамске?
— Пошло с первой игры, в которой забил. Это меня окрылило. К тому же мы поехали туда с Дмитрием Рудаковым, вместе с которым были в «Оренбурге», и от этого было легче. В первое время ходили вдвоем и постепенно со всеми знакомились.
— Вы же за «Нефтехимик» с центра поля забили?
— Да, в ФНЛ. Это было в Армавире. Оказался в центре и перехватил передачу на опорного, после чего почему-то резко поднял голову. Тут же увидел, что вратарь вышел далеко из ворот, — и ударил. В детстве у меня бывало такое, что я тоже с центра поля перекидывал вратаря. Это была моя любимая фишка, и вот я во взрослом футболе ею воспользовался. К тому же мы тот матч выиграли, и ощущения были очень крутые.
— Мечтаете забить с центра в премьер-лиге?
— Да. И когда-то забью, подловлю!
— Когда переходили в Казань — были уверены, что у вас все получится и это ваш уровень?
— Ты никогда не можешь быть в таких вещах уверен. Но у тебя должны быть желание, характер и правильные люди рядом. Благодаря им ты будешь работать так, что даже если не будет получаться, рано или поздно получится. В «Рубине» переломным моментом для меня стал даже не первый гол «Оренбургу», который забил, выйдя со скамейки. Им стал первый матч в стартовом составе — с «Краснодаром». Вот тогда понял, что есть рост — и в то же время есть куда расти дальше.
Доверие Веретенникова, подколы Слуцкого, видеоролики «Рубина»
— Ваш удар — это заслуга Олега Веретенникова, с которым вы работали в двух командах несколько лет?
— Скорее всего, да. До него я не так часто уделял внимание этому компоненту. Но когда попал к нему в молодежку «Оренбурга» — сделали на этом акцент. С первого дня сборов там нашли с ним общий язык. Он мне доверял, и я всегда старался оправдывать его доверие. Потом в Нижнекамске стал заниматься ударом с Олегом Нечаевым, тренером по нападающим. А в «Рубине» встретились с Веретенниковым снова. И опять начали работать над ударом, причем с обеих ног.
— Насколько велика была роль легендарного снайпера «Ротора» в том, что вы решили перейти в «Рубин», а не в ЦСКА, куда вас звал Виктор Гончаренко?
— Я очень сильно доверял Веретенникову. Когда-то он дал мне шанс, и мы все время хорошо общались. Когда узнал, что он войдет в тренерский штаб «Рубина», и мы с ним пообщались, это стало одним из решающих факторов. Это было правильное решение — я понимал, что он мне в первое время поможет адаптироваться в новой команде. Дальше уже все будет зависеть от меня, но вначале важно, чтобы рядом были люди, которых ты знаешь.
— А второй фактор?
— Слуцкий. Поработать с Леонидом Викторовичем мне было особенно интересно, потому что он пробовал себя как тренер в Европе. Когда же я узнал еще и то, что в штабе будет Веретенников, это сразу перевесило.
— Видели, как Веретенников забил за «Ротор» в Кубке УЕФА решающий гол в ворота «МЮ» Алекса Фергюсона на «Олд Траффорд»?
— Видел. Сам искал в интернете и пересматривал. Сам он рассказывал нам много историй о том, как они играли, но они не для печати. Хотя вообще Олег Александрович — спокойный тренер и лишнего не скажет. Все по делу.
— Первое впечатление от Слуцкого?
— Сразу подкалывать начал! Он всегда общение с новыми людьми начинает с шуток. Меня после первых тренировок спросил, как я вообще играю в футбол. Но главное-то — взял в команду и начал ставить! Так что общий язык мы с ним нашли.
— А в связи с чем он так сформулировал?
— Я некоординированный был. Во многом у него в этом прибавил. Когда столкнулся с его упражнениями на координацию, которых никогда не делал, меня вначале все время шатало. Потом привык. И, думаю, во многом благодаря этим упражнениям и вообще тренировочной работе со Слуцким прибавил и в скорости принятия решений, и в работе с мячом. Помню, как поразился, когда впервые попал к нему на сборы — а там нет кроссов и вообще бега, все через мяч. Ну и по жизни после полутора лет работы с ним, надеюсь, умнее стал. Вырос и как футболист, и как человек.
— Часто тренер вас троллил, как в первые дни?
— Викторыч всех троллит. У него нет такого дня, чтобы он работал молча. Правда, не все его шутки заходят. Иногда смешно становится, но часто его юмор не понимаешь. Но никто не обижается, и знаете почему? Потому что ты можешь тоже над ним подшутить — и он не обидится. Так делали Шатов, Деспот, даже кое-кто из молодых, например, Солтмурад Бакаев. И сам Слуцкий смеялся вместе со всеми. Потому что он вообще без комплексов.
— Вы тоже над Слуцким шутили?
— Наверное, нет, потому что с искрометным юмором у меня так себе. Внутри себя только могу пошутить.
— А что за шутка была от Бакаева?
— Он неплохо выступил. На тренировках «Рубина» часто бывало, что Викторыч судил — и делал это предвзято. Одну команду начинал обожать, а вторую — топить. Как-то мы с Бакой оказались во второй, и после очередной несправедливости он распсиховался. А потом пришел в раздевалку и Слуцкому отомстил. Несколько лет назад вышел фильм «Судья» (юридическая драма Дэвида Добкина с Робертом Дауни-младшим и Робертом Дювалем в главных ролях. — Прим. И.Р.) — так Бакаев выложил в интернете кадры из этого фильма с головой Викторыча, вставленной вместо всех главных героев.
— У Слуцкого сейчас репутация тренера, который умеет здорово развивать молодых игроков. Головин в ЦСКА, Эдегор и Караваев в «Витессе», Хвича, Самошников и вы в «Рубине»... Как именно он прокачивает молодых?
— За счет и тренировочного процесса, и постоянного общения. Он от тебя, с одной стороны, все время чего-то требует, с другой — доверяет и дает раскрываться. Нет такого, что он тебе что-то запрещает. Слуцкий не боится, что ты будешь ошибаться! Тебе внушают — ты можешь и должен сделать эту игру. Ты выходишь и делаешь.
— Слуцкий может наорать так, чтобы уши вяли?
— Может, может! Мы же как раз одновременно с ним пришли в команду. Вели 2:1 у «Сочи» на выезде и пропустили два гола за последние десять минут. Чуть позже остальных захожу в раздевалку — а там бутылки летят, мат. (Улыбается.) И это было правильно, потому что бывают моменты, когда команде надо и вставить, чтобы игроки что-то поняли.
— За два удаления, которые были у вас в «Рубине» из-за двух желтых карточек, тренер вас разносил?
— Нет. И штрафов не было. Просто он говорил, что я принимал глупые детские решения и мне надо взрослеть.
— Меня всегда раздражало, когда многие люди начинали говорить: «Да чем они все там у Слуцкого занимаются? Вместо тренировок видеоролики снимают, на КВН и «Что? Где? Когда?» ходят...»
— Это говорят диванные критики, которые сами ничего не делают. Зачем тогда смотришь, если не нравится? Пойди и займись своими делами! А то, что человек такой разносторонний, — это нормально, он и должен быть таким! От футбола надо тоже иногда отвлекаться. Сильно «Рубину» помешали эти ролики меньше чем за полгода с 9-го на 4-е место подняться?
Может, во время самих съемок работа иногда была нудная, но как же круто это смотреть, когда все выходит! И сниматься два-три часа с ребятами ни для кого не было проблемой. Потому что если мы видим, что главный тренер сам на это соглашается и делает все, что говорят, — то и мы будем вести себя так же.
— Слуцкий сказал в интервью, что у Макарова скорострельность — как у Павла Буре.
— Мне он тоже это говорил.
— Русская Ракета закончила хоккейную карьеру, когда вам было пять лет. Вы знали, кто это вообще?
— Честно — нет, но сразу посмотрел в интернете.
С восьми лет мечтал забить Акинфееву
— Как складывались отношения с гендиректором «Рубина» Рустемом Саймановым, который провел годы в местах не столь отдаленных? Сказывается ли как-то его отсидка на поведении?
— Нет, он очень добрый, хороший человек. Всем бы руководителям жить футболом так, как Сайманов! Он присутствует на каждой тренировке, все время в раздевалке и поддерживает нас. Человек реально с большой буквы. Очень многое делает и для всей команды, и для каждого из игроков. Ты всегда можешь к нему обратиться, и он поможет.
— Можете вспомнить историю, как он вам помогал?
— Могу. Но не буду.
— Пока главный ваш гол в карьере — на 92-й минуте победный «Зениту» в нынешнем марте на чудовищном казанском огороде?
— Да. Забил его на автоматизме. Если ты над чем-то все время работаешь на тренировках, это сработает в нужное время в нужном месте. Тут получилось именно так. Финты и замахи шли на этом самом автоматизме, голова в добавленное время и на таком вязком поле была отключена наглухо. Ну и с Божьей помощью...
Стоял в центре поля, назад бежать не собирался и ждал, когда кто-то просто вынесет мяч вперед. Сказал парням, что буду там: «Выносите, я попробую побежать». Когда Деспот мне забросил, я прокинул мяч вперед мимо Ловрена влево, он попал мне ногой в колено. Сначала думал упасть — сил-то вообще не оставалось. Но тут смотрю — мяч дальше прошел, я на ногах. Передумал падать и решил бежать до конца.
— Ладно в штрафной первый раз мяч под себя убрали. Но потом, с неродной правой, — еще раз, снова под левую!
— Знал, что с правой не попаду в ворота, сто процентов. До того в разгар игры уже убирал под правую и пробил выше. На 90-й шансов не было бы вообще. А с левой — попал. Там все взорвались — команда, стадион. Празднование сумасшедшее.
Но потом в наши ворота назначили этот пенальти, и я подумал: блин, ну не может такого быть! А когда Юра Дюпин вытащил пенальти от Дзюбы, окончательно понял — все! И еще даже до финального свистка побежал радоваться — вперед, на поле, куда глаза глядят. Этот момент на всю жизнь запомнится — сто процентов. Как и тот хаос, который творился в раздевалке. Мы орали, веселились, пели песни и кайфовали. Хотя ни у кого вроде бы не было сил. Уверен, это был решающий момент для весеннего подъема с 9-го на 4-е место за 11 туров.
— С Артемом Дзюбой и другими зенитовцами этот гол при встрече в сборной не обсуждали?
— Были шутки. Попал под него пару раз. Дзюба увидел меня и тут же говорит: «Стиль Роббена, лицо Рибери!» И не отпускал меня со своими шутками до конца сборов!
— Еще один победный мяч вы забили на той же 92-й минуте в Москве ЦСКА. С ним какие эмоции связаны?
— У меня с детства была мечта — забить мяч Акинфееву. Я не то чтобы прямо яростно болел, но симпатизировал ЦСКА, и Игорь был моим кумиром. Лет с 8-10 думал — вот бы забить ему! Вышел в том матче на замену, и три моих удара армейцы заблокировали. А с четвертого — попал под штангу. И мечта осуществилась.
— Яровинский охарактеризовал вас тремя словами: «Наглый, злой и упрямый». Что добавите?
— Так все и есть. Если что-то для себя решил — то все, как угодно сделаю.
— Почему-то, когда смотрю на Деспотовича, мне кажется, что парень он непростой и у парней в коллективе могут быть с ним проблемы.
— В игре он действительно такой — и форвард должен таким быть. Но за пределами поля это хороший, добрый парень.
— Вообще, часто в раздевалках приходилось драться с партнерами, за себя стоять?
— Может, только в детстве. На профессиональном уровне — ни разу. Да, когда приходишь в новую команду, всегда нужно себя поставить. Но делать это надо на футбольном поле — тогда быстро вольешься в команду, адаптируешься.
— Деспотович и Йевтич в голосовании «СЭ» за лучшего игрока прошлого сезона поставили себя на первое место, вы и Дюпин себя — на третье. Полное ощущение, что вы сговорились и это какой-то флешмоб.
— Вообще нет. Даже не знал, что другие так собираются ставить. Считаю это абсолютно нормальным. Если не любишь себя, то кто будет тебя любить? Ты должен себя на все сто уважать, и если доволен прошедшим сезоном — почему бы не включить себя в тройку лучших.
— У вас с Джикией после одного из матчей «Рубина» со «Спартаком» была довольно резкая заочная дискуссия в прессе. В сборной вы ее не продолжили?
— Он пару раз пытался шутить, но не получалось. А вообще мы с ним хорошо общаемся. В сборной перед Евро именно Джикия из опытных ребят больше всех помогал мне адаптироваться, подсказывал. Отлично нашли с ним общий язык. Ну и, конечно, с парнями, знакомыми по молодежке, много и хорошо общались — с тем же Фомой (Даниилом Фоминым. — Прим. И.Р.).
«Атмосфера на Евро была хорошая, коллектив — дружный. Просто таков наш уровень»
— Вот мы и дошли до темы сборной. Сильно расстроились, что попали перед сентябрьским сбором в первоначальный, но не в окончательный список Валерия Карпина? Звонил ли кто-то из штаба с объяснениями, почему отцепили?
— Нет, никто не звонил. В первые минуты, когда узнал, было обидно. Но потом, когда ты осознаешь, что поехал бы туда в таком состоянии вскоре после трансфера, без предсезонки и наверняка протирал бы там лавку, думаешь — какой смысл? Здесь я пришел в новую команду, мне надо адаптироваться, понять правила игры и правила поведения. Обустроиться, сделать себя лучше, чем был. Для этого важен каждый день. А в сборную я еще поеду. Уверен в этом.
— То есть объяснение Карпина: «Решили дать Денису больше времени, чтобы он освоился в «Динамо» — логично?
— Да. Пройду мини-цикл сборов, потому что я в команде три игры и не так просто вписываться в нее с листа. Для меня, наверное, так действительно будет лучше.
— Знаменитый певец и болельщик «Динамо» Лев Лещенко сказал: «Макаров помог бы сборной — он единственный, кто владеет настоящей индивидуальной техникой». Могли представить, что такие люди будут вас поддерживать?
— Нет, конечно. Всегда приятно, когда за тобой следят и тебя знают. Но, значит, сейчас не время. Но говорю — буду в сборной позже!
— Что вам дали молодежный и взрослый чемпионаты Европы? Возникло ощущение, что это вообще другой уровень футбола?
— Да. Еще даже когда мы играли с Францией и Данией на молодежном Евро, было видно, насколько они сильнее нас технически и в игровом мышлении. Физически, может, мы и были готовы, но сделал парень из Франции два финта — два пенальти. Мы вроде подходили к чужим воротам, искали моменты, но сравнить было невозможно. Матч с французами нас психологически сломал: сильно расстроились, знали, что нужно выигрывать у датчан в два мяча, вышли — и из ничего пропустили. Сразу руки опустились, начали думать — теперь надо выигрывать в три, но как это сделать? А пока думали — второй получили. Играть не бросили, бились до последней минуты, у меня тоже момент был — вратарь вытащил. Но уровень мастерства у нас и у них был очень разный.
А уж на взрослом Евро смотришь, как играют Бельгия с Данией и как мы в российском чемпионате, — тем более небо и земля. Не мне объяснять, почему у них идет такой прогресс, а у нас — нет. Все это, думаю, закладывается с детского футбола. Они ничего не боятся делать. Выходит 20-летний парень, который в «Сампдории» на скамейке сидит (Дамсгор. — Прим. И.Р.), спокойно бьет издали по дуге — вынимайте, 1:0. Могут исполнить и не стесняются это делать.
— Несмотря на все это, УЕФА включил вас в символическую сборную молодежного Евро. Удивились попаданию в топ-23?
— Сильно удивился. Не ожидал такого, потому что мы вылетели после группового этапа. Узнал из Instagram — организаторы отмечали всех футболистов, попавших в этот список. Было очень приятно, тем более что и поздравили все — и семья, и ребята, и тренерский штаб.
— До сбора в Австрии перед взрослым Евро вас никогда не приглашали в первую сборную. Судя по тренировкам и отношению к себе, надеялись, что Станислав Черчесов включит вас в окончательную заявку?
— Сказать, что прямо ждал этого, не могу. Тренировался и решил для себя: поеду — будет здорово, нет — значит, еще рано. Приехал познакомиться, почувствовать атмосферу. То, что включили, было круто. Да, не сыграл, хоть и надеялся, — но получил большой опыт и благодарен за это тренерскому штабу. Когда видишь все это своими глазами и понимаешь, к чему надо стремиться, куда грести дальше, — это не каждому дано.
— В коллективе на Евро скромничали?
— Да, потому что я там был первый раз, а это всегда тяжело. И в новом клубе нужно время на адаптацию, а в национальной команде — тем более. Не бывает такого, что ты приходишь — щелчок — и сразу становишься королем. Не то что в первой сборной, а даже в молодежке. Все в футболе происходит постепенно!
Я же в отборе на молодежный Евро сыграл всего восемь минут. Но понял, что за команда, какой коллектив. И когда в марте позвали на чемпионат Европы — уже чувствовал себя в своей тарелке. И когда после взрослого Евро уезжал — мне уже было в команде гораздо легче, чем в первые дни.
Атмосфера там была хорошая, коллектив дружный, все заодно — ребята, тренерский и медицинский штаб. Все нормально друг с другом общались, не было такого, чтобы кто-то кого-то ненавидел. И вера в то, что выйдем из группы, тоже была — даже после поражения от Бельгии. Мы отдали все силы, но просто таков наш уровень.
— Что вы должны сделать в своей карьере, чтобы, когда она будет заканчиваться, сказать, что она удалась?
— Пройти ее так, чтобы никогда ни о чем не жалел. Особенно о том, чего не сделал. Отыграть так, чтобы мной гордились родители, семья, люди, которые важны для меня.
Хвича как будто хочет родить от мяча
— Почти не отдохнув, новый сезон в «Рубине» вы начали в запасе.
— Пропустил очень много после Евро, да еще и повреждение было. Пропустил всю предсезонку. Никто ничего не объяснял, но я прекрасно все понимал. Ни к Слуцкому, ни к кому-то другому у меня не было никаких вопросов.
— Как с кондициями сейчас?
— Набираю. С каждым матчем все больше чувствую, что подхожу к оптимальной форме.
— В августе случился переход в «Динамо». Приятно, что вас оценили в девять миллионов евро, как о том говорят?
— Не знаю цену трансфера. Мне приятно то, что в меня здесь поверили и дали шанс.
— Спортивный директор Желько Бувач сказал: «Макаров обладает менталитетом победителя и точно поможет нам стать сильнее». Что такое — менталитет победителя?
— Выигрывать любое единоборство, никогда никому ни в чем не уступать. Даже когда мы побеждаем, бывает такое, что приезжаешь домой — и думаешь, что в этом моменте мог сыграть лучше. Прокручиваешь в голове весь матч.
— Чем тренировки Шварца отличаются от тренировок Слуцкого?
— Очень много работы над давлением, прессингом. У Леонида Викторовича это тоже было, но тут — особый акцент. Сандро ценит агрессивный футбол — натиск, все время натиск. Ты не можешь ни секунды просто так стоять: тренер и сам все время в движении, постоянно что-то говорит и делает, и от тебя требует того же.
— Во время матча с «Уралом» я обратил внимание, как вы моментально, теряя мяч на чужой половине, включались в контрпрессинг и тут же забирали мяч обратно. Это было явно результатом тренировок.
— Да, это оттуда. У нас немногие команды так играют.
— Что Шварц за человек — по первым впечатлениям?
— Эмоциональный. Очень бросилось в глаза, как он любит футбол и живет им. Для тренера это, думаю, очень важно.
— Кто творит более фантастические вещи на тренировках — Захарян или Хвича?
— При всем уважении к Захе — все-таки Хвича. Но они очень разные. У Кварацхелии дар обыгрывать, создавать моменты, делать все красиво. Он более техничен в работе с мячом.
А Захарян более умный игрок. Может и отдать тонкую передачу, и ударить. Большой молодец, и ему надо просто не сбавлять требований к себе. У них с Тюкавиным хорошая взаимосвязь, они здорово чувствуют друг друга, знают, кто в каком месте окажется. И главный тренер обоим сильно доверяет, а они доказывают, что такого отношения заслуживают.
— Удивляетесь, что Хвича никак не уедет?
— Надеюсь, что уедет. Потому что здесь он может чуть-чуть закиснуть. У него очень большой потенциал. Если еще поставит голову в правильном направлении, то, не сомневаюсь, станет большим футболистом.
— Что вы имеете в виду?
— То, как он заигрывается. Хвича как будто хочет родить от мяча. Иногда на тренировках было такое, что мы говорили друг другу: ему можно дать один мяч, а мы все другим поиграем. Если этот момент переосмыслит и уедет в Европу — все у него получится.
— Не думаете, что его не отпускают из-за вашего перехода в «Динамо»?
— Не думаю. Если будет хорошее предложение, то его отпустят. И это будет правильно для него. Главное, чтобы он здесь не застрял.
— Ваш дебют за бело-голубых удался на славу — вышли на замену в матче с ЦСКА, пробили издали по воротам Акинфеева при 1:1. Добивание — и «Динамо» выиграло важнейшую встречу.
— Да, я ударил — Фома подбежал и добил. Такое начало придает уверенности и дорогого стоит. Здорово начинать с победы и какого-то действия, которым ты помог команде ее одержать.
— В Казани вы не шиковали и ездили на клубном корейском джипе — личный автомобиль даже не покупали. В Москве этой темой тоже еще не озаботились?
— Нет. Живу на базе, об этом даже не думал. В город выезжал на такси.
— Жить будете в самой столице или поближе к базе?
— В городе, потому что жена сюда приедет тоже работать и развиваться.
— Знаете, в каком году «Динамо» в последний раз становилось чемпионом?
— Нет.
— В 1976-м.
— Ничего себе.
— То есть люди, которым сейчас 45 лет и которые болеют за «Динамо», никогда не видели любимую команду с золотыми медалями.
— Скоро увидят! (Улыбается.)
