"Сил было столько, что с Англией спокойно отыграли бы 120 минут". Все о физподготовке нашей сборной
Филипп ПАПЕНКОВ из Дома футбола
ПИСЬМА ДЕТЕЙ И ТЕЛЕГРАММЫ
Кабинет тренерского штаба сборной России на шестом этаже здания на Таганке напоминает сейчас почтовое отделение. Главный тренерский стол штаба завален письмами и телеграммами. Есть официальные послания от губернаторов регионов и от разных компаний со словами благодарности за яркое выступление на чемпионате мира. Но большая часть – это трогательные тексты и рисунки от детей. Забиваки, мячики, триколоры, цветочки, мальчики и девочки...
– Турнир так затягивал, что когда пришло время с ним расставаться, то на глазах наворачивались слезы, – признается Паников, перебирая письма. – Причем не от радости от выполненной задачи, а больше слезы разочарования. Потому что хотелось большего. И хочется сейчас. Когда вернулись из Сочи и вышли к болельщикам на Воробьевых горах, чувства были смешанные. Потому что сил было столько, что мы бы спокойно уже на следующий день сыграли бы 120 минут против Англии. Реально! Игра с хорватами была у нас по интенсивности не хуже, чем первая с арабами, хотя между ними прошло три с лишним недели.
– Как такое возможно?
– Благодаря адреналину. Для каждого из нас домашний чемпионат мира случился первый и последний раз в жизни. А еще потому что так, как в России, не болеют нигде! Колумбия, Перу, Мексика и прочие – это песни, танцы, барабаны…все понятно. Но я о другом. Нам сейчас шлют тысячи писем, и перед чемпионатом слали. Дети присылали свои рисунки…Многие, наверное, думают, что мы не видели акции и флешмобы в нашу поддержку, но это не так. Но у нас есть специальные чаты в соцсетях – для персонала и для игроков. И там все эти ролики публиковали. Один особенно запал в душу. В нем пели про сборную: "Ты у меня одна".
А еще перед одной из тренировок перед первым матчем Саламович показал альбом из детского дома. С простыми, но искренними посланиями. Со словами, что в нас верят. Ребята маленькие, многого еще не понимают. Но знают, что такое Родина. И что такое родная сборная. Уже тогда наворачивались слезы. Понятно, можно проиграть. Потому что соперники у нас были более техничные. Но выйти и играть спустя рукава не было уже никакого права!
ТРЕТЬЕ ДЫХАНИЕ И ОПУСТОШЕНИЕ
– Сейчас, когда прошло несколько дней, что чувствуете?
– Опустошение. Думаю, не отпустит, пока чемпионат не закончится. Вроде бы в 2008-м результат был примерно такой же: две победы в группе, крупное поражение, потом одна победа в плей-офф с дополнительным временем. Но там все прошло быстрее, плюс в полуфинале было тоже крупное поражение. Но тем не менее – третье место. А здесь надо пройти еще один этап, и то это не медали. Но, по крайней мере, две попытки их завоевать, хоть и соперники очень серьезные. Реально могли дойти до финала! Англичанам пришлось бы намного сложнее, чем хорватам. Команда так побежала, такие силы появились. Второе и третье дыхание. Мы бы их просто разорвали!
– Такой успех для вас – сказка или результат четко проделанной работы?
– Сказка была бы, пройди мы еще дальше. А так... Где-то нам повезло, где-то наоборот. Но групповой турнир мы прошли очень уверенно. И мы целенаправленно готовились именно к нему. Если бы заявили до начала, что готовим себя на весь турнир, это было бы слишком самонадеянно. Особенно с учетом наших результатов на последних крупных турнирах. А дальше шли по плану. И огромное спасибо болельщикам, которые придавали дополнительные силы.
– В итоге задачу вы досрочно выполнили. Но что случилось в матче с Уругваем?
– Впервые столкнулись с таким моментом. Ты пытаешься себя возбудить, копировать первые два матча, но не получается. Причем это каждый может подтвердить. Даже выйди условно новых 11 игроков. Вроде бы задача выполнена, да еще второе место давало преимущество – матч в Лужниках, лишний день отдыха. Хотя, забей Черышев, игра могла сложиться по-другому. Но вдесятером против таких технарей очень тяжело.
– Англия с Бельгией не скрывали своего отношения к очной игре, выставили по сути вторые составы.
– А мы играли на победу! Но я к тому, что есть спортивная психология. И для многих это было совершенно новое чувство. И это тоже станет опытом в психологическом плане. Только после матча с Уругваем опять началось это накопление сил. К матчу с Хорватией их стало намного больше. Эх, а уж дальше...
Причем я хочу заметить, что все сборные готовились именно к групповому турниру, в том числе ведущие. Потому что средний уровень команд вырос, и если заранее думать о плей-офф, то велик риск остаться ни с чем. В какой-то степени выйти из группы теперь даже сложнее, чем двигаться дальше.
ОПЫТ ВЕРХЕЙЕНА И МАТЧ С АВСТРИЕЙ
– Вы использовали при подготовке опыт прошлых лет?
– Был проведен огромный анализ. В РФС помогал Вячеслав Александрович Годик. Все, что накопилось за последние 20-30 лет в бумажном и электронном виде, мы брали и анализировали, обсуждали.
– Какие выводы сделали?
– Камнем преткновения постоянно становился второй матч. Всегда можно было решить все во втором туре, чтобы в третьем ни от кого не зависеть, но не получалось. В этом плане нам очень помогла жеребьевка.
– В плане силы соперников?
– В плане того, что Уругвай был в третьем туре. Но это не арабы слабые. А мы первую игру выдали такую, что в первые 30 минут ребят невозможно было остановить. Скорости такие, что в чемпионате России и близко такого нет. Сверхэмоциональный футбол получился!
– Дело в трибунах?
– Не только, хотя они понесли так, что отдышаться не успевали. На травму Дзагоева это тоже повлияло. Мне есть с чем сравнивать. Третий десяток лет в футболе. И Лига чемпионов была, и полные стадионы, и "Реал" с "Арсеналом" обыгрывали в "Лужниках". Но чемпионат мира – это что-то особенное. Не все в сером сидят и болеют за одну команду, а настоящий карнавал, песни, пляски! Новое ощущение. Поэтому сейчас выходить из этого очень тяжело.
– Ребята сыграли выше своих возможностей?
– Такая цель и стояла, мы готовили к этому игроков. На протяжении двух лет проводили анализ и видели, что по уровню интенсивности и насыщенности борьбы международные матчи всегда выше любой игры чемпионата России. И нам всегда не хватало времени что-то изменить перед контрольными матчами сборной. Успевали только восстановить, как-то настроить, провести тактическую установку. А физической работы практически не было. Исключения: работа перед Кубком конфедераций и сейчас перед чемпионатом мира.
– Знаменитую подготовку голландца Верхейена в 2008-м тоже использовали?
– Да, нам предоставили материалы обо всех тренировках 2008 года, также внимательно изучили всю работу на чемпионате мира в Бразилии. Лично я просмотрел доступный видеоматериал по функциональной и силовой подготовке сборной Франции. Тоже оттуда почерпнули. А еще использовали опыт, полученный в "Динамо", когда за август нам нужно было сыграть 10 матчей, в том числе две встречи на Кипре, где жара была за 40 градусов. Да еще и порой играли вдесятером. Основой стала работа на Кубке конфедераций, но она само собой корректировалась, ведь результат нас не устроил.
– Что конкретно почерпнули у Верхейена?
– В подготовке подразумевалось несколько "жестких работ". Ребята знают о чем речь. Она бывает без мяча, но у нас была с мячом. В том году успели сделать один раз, в этом два. В том числе перед матчем с Австрией.
– Отсюда такая невзрачная игра?
– Начали неплохо, великолепно провели 30 минут. А потом сдулись, тем более очень душно было. Но! Мы сравнили цифры (играли матч с GPS-датчиками) с показателями прошлогодней игры против Венгрии, когда выиграли 3:0. Так вот с австрийцами провели матч интенсивнее. И это нас успокоило, даже несмотря на поражение. Неудача – это всегда морально тяжело, но мы понимали, что на правильном пути. Против Турции в Москве команды хватило уже на 60 минут. То есть все шло по плану.
– Потоки критики со всех сторон в это время не мешали?
– Если ты хочешь работать тренером сборной, то должен понимать, что внимание к тебе всегда будет выше, чем в клубе. И критика огульная бывает, и наоборот сверхвосхищение, как сейчас. Но все поздравляют, а мы очень расстроены.
ГРАНЕРО И НОВЫЙ КОНТРАКТ
– Как строилась ваша работа?
– Каждый вечер мы собирались тренерским штабом, обсуждали прошедший день, планировали следующий. А потом мы с Паулино Гранеро уходили, и тренеры еще несколько часов обсуждали тактические моменты. Они с утра до вечера были в работе, часами пересматривали видео. Физика на этом фоне – просто деталь. Это то, что помогает игрокам думать на поле, а не закисляться и уже ничего не соображать.
– Перед турниром вы рассказывали, что "ходите по грани". Что это значит?
– Это когда уровень готовности игроков должен быть выше, чем в чемпионате России, но при этом они не должны получить травму в тренировках. То есть мышцы должно уже сводить, но так, чтобы они выдерживали. Тут нужен контроль. В этом плане очень помогает испанская система, которую помимо нас используют в частности сама сборная Испании, сборная Мексики, ФК "Барселона", ЦСКА, "Динамо" и другие. Получаемые цифры – как лакмусовая бумажка, они помогают судить о степени риска для конкретного игрока. Поэтому когда давали нагрузки, обязательно учитывали эти данные.
– Травма Дзагоева в первом матче случилась не потому, что перешли грань?
– Во-первых, это произошло в игре. Во-вторых, она, к счастью, оказалась не столь серьезной. Алан в итоге сыграл на турнире, да еще и результативно. Мы посмотрели данные – в чемпионате России он на такой уровень, как в матче открытия, никогда не выходил. У космонавтов есть перегрузки. Вот здесь было нечто похожее в плане физики и эмоций. Ожидание матча было просто запредельное.
– Как вы распределяли обязанности с Паулино Гранеро?
– Мы давно знакомы и дружим. Еще со времен совместной работы в ЦСКА. За планирование тренировок, а именно разминок и функциональных и силовых работ, отвечал я (разумеется, в соответствии с консультациями со всем тренерским штабом), а Паулино – за контроль над показателями GPS и так далее. Плюс в дискуссиях он высказывал свое видение на основе этих цифр. Он прекрасно знает особенности каждого из игроков, представляющих ЦСКА. Вообще цифры – самый надежный инструмент в разговорах с игроками. Против них нет ничего. Бывали случаи, когда игрок держал интенсивность, потом день-два терял, мы его вызывали на небольшую "дружескую" беседу, где показывали цифры – и на следующий день он опять был один из самых быстрых и резвых.
– Почему сразу после матча с Хорватией Гранеро объявил, что уходит?
– Это не стало для меня неожиданностью, Паулино предупреждал заранее. Он мечтал принять участие в чемпионате мира, и эта мечта сбылась. Мы ему очень благодарны. Но я бы не спешил говорить, что он ушел. С ЦСКА Паулино расстался, но если наш тренерский штаб продолжит работать со сборной, то я надеюсь, что Паулино тоже останется с нами.
– А пока ясности нет? Переговоры уже ведутся?
– Это вопрос к главному тренеру (улыбается). Куда он, туда и мы!
ТРЕНЕР ИГНАШЕВИЧ И АММИАК
– Когда выбыли Джикия и Васин, в тренерском штабе не было паники?
– Паники не было никогда. Нас давно уже приучили: если ситуацию не изменить, нужно сразу искать ходы решения. Когда я узнал, что возвращается Сергей Игнашевич, то сразу успокоился. Знаю его по ЦСКА. Кутепову нужен был дядька. А потом уже сам Кутепов будет дядькой кому-то еще. Это и есть опыт. И огромная благодарность Сергею за его суперпрофессионализм. Многие звонят, пишут, просят персонально сказать ему спасибо. Кстати, он записывал все тренировки, подходил, узнавал. Уверен, он будет очень хорошим тренером!
– Такой уровень игры в 38 лет – это исключительно работа над собой или генетика тоже?
– Все вместе.
– А как вы готовили к матчам Акинфеева? Известно, что в ЦСКА он восстанавливается по собственному графику, идеально знает свой организм. Ему вообще нужны подсказки с точки зрения функциональной подготовки?
– Здесь лучше всего знает детали Гинтарас Стауче, потому что мы с Гранеро только контролировали показатели вратарей с GPS – смены направления движения, реакцию, прыжки, скорость вылета и так далее, но непосредственно тренировочной работы не касались.
– Много говорят про потрясающие показатели пробега игроков сборной России. Это действительно достойно восхищения? И за счет чего такие цифры были достигнуты?
– Нас это как раз не особо восхищает, потому что пробег больше у той команды, которая больше оборонятся. Бегать можно много, а тебе забьют в три паса. Поэтому нам хочется, чтобы интенсивности было больше, особенно в атаке. В этом вся суть тренировочного процесса: снижать объем и увеличивать интенсивность. Можно сказать, это основной девиз. Чемпионат мира дал нам в этом плане огромный опыт.
– И кто у нас по интенсивности особенно хорош? Зобнин и Головин?
– Это секретные данные. Ребята знают, кому и над чем нужно работать. И сравнивать всех по одним и тем же требованиям нельзя. У каждого свой максимум, данный от природы. Отталкиваться нужно именно от этого.
– На сборах в плане физики всегда выделялся Глушаков, поражал своей выносливостью. Что-то изменилось?
– Мы никого никогда публично не выделяли, вся информация внутри РФС. Кстати, хотелось бы поблагодарить медицинский штаб, с которым мы как никогда тесно взаимодействовали, сопоставляли свои данные с биохимией и другими медицинскими показателями.
– Кстати, о медицине. Как отнеслись к новостям из Англии о том, что сборная России якобы нюхала аммиак?
– С улыбкой, а как еще? Было бы здорово, конечно, вдохнуть разок и бегать 120 минут.
– Почему Дзюба не доигрывал матчи до конца? Не хватало функционала?
– Это тренерское решение. С моей точки зрения, Дзюба был одним из лидеров. В прошлом году у него были проблемы с коленом, которые не позволяли выйти на максимальный уровень, но в этом он доказал, что готов. И отпахал как и все остальные игроки.
– А Смолов?
– Опять же, могу говорить только про функциональную готовность. Претензий не было ни к одному игроку.
ИХ ПЛЮСЫ И НАШИ НЕДОСТАТКИ
– Сборники вернутся сейчас в клубы совсем другими людьми?
– Очень хочется, чтобы этот опыт не пропал, и ребята сохранили бы эту интенсивность на чемпионат России. Понятно, в первых турах будет морально тяжело перестроиться, но в дальнейшем это очень важно.
– Поясните.
– На чемпионате мира игрок соперника идет в отбор на максимальной скорости, иногда на грани фола, и даже порой "вырывает ноги", но не стесняется. Прибегает, мяч от него уходит, он на той же скорости возвращается на свою позицию и делает паузу. И так десять, сто раз за игру. А у нас бывает, что футболист обозначает движение, застывает в полупозиции. Вроде как поучаствовал в отборе, но мы это называем лишней беготней. А современный футбол это "взрыв-пауза", "взрыв-взрыв-пауза".
– Причина в низком уровне скоростей в чемпионата России?
– Есть матчи, которые соответствуют лучшим стандартам, но их мало.
– Такие вещи ведь закладываются с детских лет, так ведь?
– Именно так. Поэтому у меня большое пожелание к тренерам детских и юношеских команд делать упор на интенсивность ведения игры с мячом и на быстроту принятия решений. Мы в этом проигрываем конкурентам. Если говорить про обводки, то вообще беда. Иначе мы не сможем играть в атаке так, как испанцы и французы. И нужно больше тренировать технику. Какая физика? Какие тренажеры?! Есть эстафеты, есть интересные упражнения с собственным весом, работа на координацию, на баланс. Не надо никаких отягощений. Потому что в периоды роста перебаливают колени, перебаливает спина. У меня сын занимается хоккеем, и мы не стесняемся ездить к опытным людям – бывшим игрокам, мастерам – и за деньги ставить именно технику. Игры – техника. Техника – игры! Потому что функционал придет потом. А вот технику с годами уже не наверстать.
– И как этого добиться?
– Прекратить требовать с детских тренеров только за результат. Вот если бы хотя бы процент от будущих контрактов получал именно первый тренер (как и директор), тогда бы это стало отличным стимулом. Шаги в этом направлении делаются. Но пока этого мало. Техника должна быть во главе угла.
Другое дело, если говорить о функциональной подготовке, то есть такие команды как Франция. То, что мы пытаемся натренировать годами, им уже дано от природы. Анализировали с научным отделом и поражались: поколение французов 2002-2003 года рождения, которое уже на подходе, состоит сплошь из таких как Мбаппе. Все высокие, атлетичные, быстрые. А испанцы маленькие, но шустрые, у них очень мощные бедра, таз. Это позволяет "взрываться", плюс все опять же положено на технику, которая заложена с детства. Итог – там есть 3-4 состава, из которых можно выбирать игроков для сборной, а у нас нет.
НАУКА И ТЕХНОЛОГИИ
– Вы опровергаете стереотип о том, что в России нет хороших тренеров по физподготовке. Но почему у нас их так мало?
– Стереотип есть, потому что об этом пишут. Но если посмотреть состав тренерских штабов в наших клубах, то вы увидите, что испанцев не больше, чем россиян. Просто у Испании как футбольной страны уже есть опробированная методика, испанцы трудоголики. Когда Гранеро только появился в ЦСКА, мне тоже было, что у него позаимствовать. Но постепенно методики накапливаются и у нас. Прогресс есть. Каждый год выпускаются специалисты из школы тренеров. Понятно, ни одна теория не заменит практику. И я очень надеюсь, что клубы первой и второй лиги будут еще активнее приглашать больше и больше специалистов по физической подготовке. Раньше ведь такой должности в штате вообще не было, а сейчас у ведущих клубов РФПЛ их по два-три. За границей, для сравнения, бывает и по десять. И даже в Лиге чемпионов некоторые матчи проводятся с GPS-датчиками на спине.
– А сборные так в официальных матчах не делают?
– Нет, никто не рискует, потому что ответственность намного выше, чем в клубах. А GPS – это лишние сотни граммов веса, когда манишка пропитана потом.
– В прошлом году вы вывесили на сайте РФС гигантское исследование фитнес-активности сборных на Евро-2016. На какого читателя это рассчитано?
– Не совсем я. Публикует Вячеслав Годик с нашим соавторством. Естественно, после редактирования и обмена мнениями. Есть круг специалистов, которым это действительно интересно. И есть клубы, в которых тренеры на этом учатся. Я сам когда-то хотел это услышать, поэтому теперь стараюсь преподнести другим. Вячеслав Годик тоже накопил за годы массу информации. Это ведь нужно куда-то реализовывать. Ведущие
европейские сборные годами по большому счету не меняют методику. И вот теперь она появляется у нас.
– Технологии сейчас ушли очень далеко?
– На чемпионате мира каждой команде выделялось три места на трибуне для представителей науки, медицины и аналитика по тактике, а на скамейке один из тренеров (Мирослав Ромащенко) был с гарнитурой, чтобы с ними общаться. При этом предусмотрен специальный лифт – чтобы эти люди могли быстро спуститься в раздевалку. В онлайн-режиме есть возможность использовать их данные, в раздевалке установлена огромная плазма, чтобы в перерыве показать данные и действия каждого игрока. Не все это делали, потому что новый опыт, но мы частично использовали.
– Как устроено научное обеспечение сборной?
– Его осуществляет молодой специалист Евгений Калинин. Мы сами его выбрали, пригласили. И вместе анализировали каждую сборную: кто сколько игр провел, сколько отдыха игрокам давали. Особое внимание, конечно, уделили своей группе. Это ответ дилетантам, которые задавались вопросом, зачем сборная тратит деньги и едет готовиться в Австрию. Если бы люди учились на тренеров, то изучали бы спортивную психологию. И понимали бы, что мы провели сейчас в Новогорске больше месяца. Под давлением телевидения, газет, радио, других людей вокруг. А если бы перед этим мы не уединились в Австрии?! Стресс был бы колоссальный. Место мы выбрали неслучайное. Там перед домашним турниром готовилась Франция, там же работала Испания.
"Черчесов и его штаб - как д'Артаньян и три мушкетера". Ромащенко - о Черчесове, Денисове, Глушакове
МИФ О СРЕДНЕГОРЬЕ
– То есть "эффект среднегорья", о котором столько говорили – не главная причина, верно?
– А Нойштифт – это и не среднегорье. Нижняя граница среднегорья 1200 метров, а там высота 990-1000. Какой-то эффект все равно был, но не такой, чтобы считать его ключевым. Другое дело – воздух, качество воды, качество восстановления. Главной же целью было провести самые тяжелые работы изолированно и с наибольшей эффективностью.
– Была какая-то "фишка", или все было основано на прошлом опыте?
– Ничего такого не было. Когда руководители спрашивали, все ли получается, мы так и отвечали: все идет по плану. Где-то что-то корректировали, меняли, но из того, что было запланировано с самого начала, процентов 80 не изменилось.
– Оставшиеся 20 – это что?
– Например, на будущее нужно учесть, что на зарубежном сборе пригодилась бы тренировочная игра с какой-нибудь местной командой.
– На чем делали акцент в тренировках?
– Основываясь на опыте Кубка конфедераций, тренерский штаб пожелал, чтобы было больше работы игрового плана. Поэтому старались внедрять силовую и функциональную подготовку блоками в игровые и тактические упражнения, чтобы все было в комплексе. Игрокам так намного легче. Ведь это не предсезонка, когда закладывается фундамент. Здесь же люди приехали по сути готовые, их нужно было просто поднять на более высокий уровень к определенному моменту.
– Кстати, вы много ездили на сборы клубов. Что конкретно там просматривали?
– Я хочу, чтобы игроки прочитали, что я сейчас скажу. Мы ездим на сборы клубов всем тренерским штабом и смотрим не только сами тренировки, задания, но и отношение кандидатов в сборную к тренировочному процессу. Потому что подготовка к крупным турнирам начинается не за месяц до старта, а намного раньше, с первого дня предсезонки. Как говорил Саламыч, абонементов здесь ни у кого нет.
– Были моменты, которые зимой вас насторожили?
– Были. Мы обсуждали это в узком кругу и принимали решения.
– А взаимодействие с клубами вас устаивало, все ли шли навстречу?
– Да, но проблема в другом. У многих клубов тренеры по физподготовке очень часто меняются. Не хватает стабильности в этом вопросе, а ведь нам нужно обмениваться информацией.
РОМАНЦЕВ, ЧЕРЧЕСОВ И БУДУЩЕЕ
– Вы начинали в "Спартаке" массажистом еще в 90-е. Тренеров по физподготовке в российском футболе тогда вообще не было?
– Вообще. Я стал первым тренером по реабилитации в 2003 году. Вскоре стали появляться специалисты по физической подготовке, а еще позже, где-то в 2005-м, полноценные тренеры. То есть они всегда существовали, но не на постоянной основе. В "Спартаке" Романцев сам проводил все разминки, сам все планировал, но сейчас необходим тотальный контроль, а это миллионы цифр, и главному тренеру нужно предоставить основные тезисы и параметры на одном листке.
– Если сравнить с тем, что есть сейчас, тренировки из 90-х кажутся дикими?
– Говорить так совершенно некорректно. Во-первых, это были тренировки очень высокого функционального уровня, порой игроки просто уползали с занятий. При этом практически в каждой тренировке было задание на технику. Во-вторых, пройдет лет тридцать, и будут говорить: какой же ерундой они тридцать лет назад занимались. Внедрят какие-нибудь четырехмерные проекции, в мяч что-нибудь обязательно вмонтируют. Так что мы постоянно учимся чему-то новому. И в каждой эпохе были, есть и будут свои нормы. При этом мы очень многое взяли из прошлого поколения. Более того, иностранцы не чураются признавать, что учатся на советской школе!
– Вы много лет работаете с Черчесовым. Он прогрессирует?
– Ни один тренер не выигрывает все подряд. Где-то мы вместе ошибаемся, где-то побеждаем, но я считаю, что прогресс у нас налицо.
– Как вы вообще попали в его штаб?
– Я работал в "Спартаке" при Романцеве, а он играл. Он уходил, я оставался. Он возвращался, я оставался. Он опять уходил, потом я ушел. Видимо, он что-то во мне разглядел и пригласил. С тех пор наш тренерский коллектив един и неразрывен. И таким останется, где бы мы ни были.
– У Черчесова образ жесткого человека. Внутри штаба у вас бывают тяжелые моменты, конфликты?
– Нет. Никогда. Бывают дискуссии и споры с доказательствами и обоснованиями. Я думаю, игроки подтвердят, что Черчесов – человек, который может пошутить, разрядить ситуацию, а где-то наоборот завести. А главный показатель – это то, что мы жутко расстроены после матча в 1/4 финала чемпионата мира. Кто мог предположить такое полтора месяца назад?
– Чемпионат мира позади. Что дальше?
– Есть опасения, что все придется начинать заново. Кто-то сейчас заканчивает карьеру, кто-то выздоравливает. Игроки вернутся в клубы. Полноценных сборов у нас не будет. И все-таки есть уверенность в том, что этот опыт нам очень поможет. Главная цель – поднимать рейтинг сборной, чтобы иметь лучшие перспективы при жеребьевке. Ведь до первой корзины ох как далеко. А пока мы доказали, что Россия – футбольная страна. Со всеми нашими бедами и проблемами, но мы можем! И еще могу сказать, что человек, принявший участие в чемпионате мира – счастливый человек. Это покруче нашатыря и аммиака в миллионы раз! ?
Чемпионат мира по футболу. Все о турнире – здесь //
ЧМ-2018: сетка плей-офф – здесь, календарь матчей и расписание по городам – здесь //
Все о сборной России на чемпионате мира по футболу-2018
