Чемпионат мира
ЧМ-2030 стал бы уникальным, если бы его отдали Южной Америке. Но ФИФА все испортила
Южная Америка и футбол
«Далеко не все уругвайцы разбираются в футболе, но все его смотрят». Я эту фразу услышал от знакомой уругвайки. Уругвай — это про совершенно особое отношение к футболу. И дело не в ревущих фанатах, а в том, что в стране с населением три с половиной миллиона человек футбол — что-то вроде национальной идеи.
Вы можете не разбираться в том, как строит кадр Эльдар Рязанов, не знать, соответствует ли системе Станиславского игра Андрея Мягкова и Барбары Брыльской, но «Иронию судьбы» 31 декабря вы, скорее всего, хоть краем глаза, но посмотрите. Вот точно так же уругвайцы смотрят матчи своей сборной.
Уверен, что далеко не все россияне разбираются в балете. Я вот россиянин, но не разбираюсь. Однако, если мне предложат два билета на «Лебединое озеро» в Большой театр, я поменяю планы, чтобы освободить вечер и сходить. Аналогичным образом поступит уругваец, если ему предложат два билета на «Сентенарио», на матч Уругвая с Эквадором. У нас — Большой театр, у них — «Сентенарио».
В Уругвае в сувенирных лавках продают магнитики с футболистами. Вот в Париже — Эйфелева башня и Нотр-Дам, в Лондоне — Биг-Бен и Шерлок Холмс, в Риме — Колизей и папа римский. А в Монтевидео — Обдулио Варела и Эктор Скароне, лидеры двух сборных, которые выигрывали чемпионаты мира. И это не в музее футбола, а именно что в обычной сувенирной лавке.
Еще в Уругвае о футболе рассказывают в школе на уроках истории. Ну, вот нам рассказывают, как Дмитрий Донской Мамая в Куликовской битве победил, а маленьким уругвайцам — как в 1950-м их сборная одолела Бразилию на «Маракане», как команду награждали в раздевалке и как Обдулио Варела, Альсидес Гиджа, Хуан Скьяффино и другие национальные герои тайно выбирались из объятого яростью Рио-де-Жанейро. Кстати, «Сентенарио» — это столетие. Стадион, который принимал первый в истории финал чемпионата мира, построили к столетию независимости Уругвая. В этой стране футбол и история давно и тесно переплелись.
В соседней Аргентине отношение к футболу тоже особенное. И, опять же, дело не в том, что вы не достанете билет на суперкласико «Ривер Плейт» — «Бока Хуниорс» даже на огромный «Монументаль» и не аккредитуетесь туда, по крайней мере, покуда солнце встает на востоке, а садится на западе. Здесь футбол — это про народ. В каждом мало-мальски уважающем себя аргентинском футбольном клубе раз в четыре-пять лет проходят выборы клубного руководства. Выбирают «сосьос» — то есть владельцы членских карточек. Клубные легенды составляют ничтожный процент от числа электората, большая часть которого — болельщики. Быть болельщиком здесь — привилегия. И именно поэтому Роман Абрамович, катарские шейхи или Райан Рейнольдс никогда не смогут купить «Боку», «Ривер» или «Индепендьенте». Потому что право голоса болельщиков неотчуждаемо. Футбольные клубы — часть национального наследия. Национальное наследие не продается.
Аргентина и Уругвай играли в финале первого чемпионата мира. Футбольные федерации этих стран уже лет десять говорят о том, что хотели бы провести ЧМ-2030. Публично об этом впервые было объявлено 1 сентября 2017 года, когда после матча Уругвай — Аргентина Луис Суарес и Лионель Месси сфотографировались в особых футболках. На груди у уругвайца красовалась двадцатка, у аргентинца — тридцатка.
Отчаянные попытки
Когда начались разговоры о чемпионате мира-2030 в Аргентине и Уругвае, ФИФА еще не додумалась раздуть турнир до 48 команд. 48 — число неподъемное. Стран, которые такое потянут (даже вдвоем) и которым это еще и было бы интересно, очень немного. Но Аргентина с Уругваем не сдавались и подтянули к заявке соседей: Чили и Парагвай. У Чили тоже есть опыт проведения чемпионатов мира. Причем они сделали это вскоре после самого разрушительного землетрясения в истории человечества. Проводили со словами: «У нас кроме чемпионата мира ничего не осталось».
Понятно, что заявка «Уругвай — Аргентина — Парагвай — Чили» имела очень много минусов.
Во-первых, не самым богатым странам понадобилось бы вбухать очень много денег в обновление стадионов и строительство совершенно новой инфраструктуры. Нашлись бы эти деньги? Интересный вопрос. В Аргентине, например, уже много лет стадионы ремонтируются на деньги, вырученные от продажи футболистов (см. Серхио Агуэро и «Индепеньенте»).
Во-вторых, ради этой заявки пришлось бы пристрелить южноамериканский отбор. По новым правилам КОНМЕБОЛ полагается шесть путевок на чемпионат мира. Всего там 10 сборных, минус четыре хозяина — выходит, что отбор можно не проводить.
В-третьих, Испания и Португалия — круче. Стадионы лучше, инфраструктура — тоже. Вариантов добраться из Мадрида в Лиссабон — тьма, плюс это быстрее, чем из Монтевидео в Сантьяго. И по времени получается проще, и Европа будет довольна, ну а Марокко... Там всяко получается компактно. Если добавить к испано-португальской заявке Рабат и Касабланку — география все равно будет достаточно узкой. От Калининграда до Екатеринбурга расстояние больше, от Рио до Куябы — тоже.
Да, в плане комфорта Южная Америка уступает, но она дала бы чемпионату мира безумную атмосферу и связь с историей. Это не был бы лучший чемпионат мира с точки зрения организации, но он точно получился бы уникальным и особенным. Через ЧМ можно было бы открыть болельщикам двери в прекрасный мир футбольной истории.
Но, повторюсь, Испания и Португалия — лучше. Для нас, людей, живущих по близкому к Европе времени, — тоже.
Что-то нескладное придумали
Ну, вот и выбрали бы Испанию с Португалией и Марокко. И все бы все поняли. Да, жаль, уважаемые Уругвай с Аргентиной. У вас все круто придумано, но мы не уверены, что вы это потянете.
Но ФИФА — организация до ужаса жадная. И отказать себе в удовольствии сделать коммерчески привлекательную историю из того, что матч открытия ЧМ-2030 пройдет там же, где состоялся матч открытия ЧМ-1930, она, конечно, не могла.
И вышла дичь... Ну, еще ладно, если бы один матч отдали Уругваю. Хотя тоже не фонтан. Но зачем делегировать Южной Америке полдюжины игр? При чем в таком раскладе Парагвай? И это еще не все вопросы.
Кто-нибудь в ФИФА подумал о тех «счастливых» сборных, которым придется сначала играть в Южной Америке, а потом лететь доигрывать в другое полушарие? В другой часовой пояс, в другое время года. Десять часов через океан...
А что будет, если Уругвай не пройдет отбор и на «Сентенарио» в матче открытия сыграют Гаити и Иордания? Кто полетит в Монтевидео на такое смотреть? Ну, кроме Джанни Инфантино.
ФИФА обкорнала южноамериканскую заявку, оставив от нее только самую коммерчески привлекательную часть. Денег, наверное, заработать получится, но выглядит это все, мягко говоря, дико.
Жадность, может, и не грех, но никого не красит.
