РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Виталий Викторович, успешно работавший с "Торпедо" и "Сатурном", отдыхает. То навестит в Боливии дочку, то вернется в Москву. Но тренерская пауза затянулась. И отдыхать-то уж не очень хочется – а подзабыли!

Даже мы, увидев мелькнувшего где-то на телевидении Шевченко, переглянулись – вот персонаж. С невероятной биографией. Что же прежде к нему не напросились?

Тем более безработные тренеры – прекрасные рассказчики.

* * *

– Родились вы в Баку. Давно там были?

– Три года назад. Справляли столетие азербайджанского футбола. До этого не приезжал с 1985-го. Прошелся по местам детства. Мой двор сохранился, дом тоже. Но в квартиру звонить не стал.

– Про вратаря Подшивалова в Ереване говорили: "Мы его любим, хоть он и русский". К вам в Баку было такое же отношение?

– В то время национальный вопрос вообще не стоял ни в какой форме! Баку – самый интернациональный город Советского Союза. Два армянских района, все боготворили Мирзояна, Маркарова. А сегодня на празднования их не приглашают, русско-армянское кладбище снесено…

– Артема Фальяна вы знали?

– Конечно!

– Удивительная личность. Как рассказывал Юрий Севидов, в трех матчах за "Нефтяник" Фальян забил два мяча в свои ворота. За что удостоился прозвища "Пушка".

– Не так! Мой отец с ним играл, знал эту историю. Фальян-то всем говорил: "У меня был удар страшной силы! Потому и окрестили Пушкой". А на самом деле – из-за того, что курил папиросы "Пушка". С Фальяном много хохм связано. Работал с донецким "Шахтером", кому-то проиграли 0:3. Он обвел взглядом раздевалку. Слева – Звягинцев, справа Старухин, их не отругаешь. Дегтярев ответит так, что мало не покажется. Наконец наткнулся глазами на Бобошко: "Вот ты где был, когда нам второй забивали?!" – "Рядом с вами на лавке сидел, Артем Григорьевич".

– Был загадочный матч, о котором минимум сведений. 1971 год, вы играли за "Нефтчи" в Ростове…

– Понял, не продолжайте. СКА вылетал, проигрывать им нельзя. А тут мы повели 1:0, и нас начали "убивать". После второго гола из офсайда вратарь "Нефтчи" Сергей Крамаренко засветил судье прямо на поле, того откачивали. А Крамаренко дисквалифицировали на три года.

– Все три не играл?

– Да. Что-то ему "Нефтчи" приплачивал. В городе считалось – за правду пострадал. На год дисквалифицировали Кулиева за то, что выбил мяч на трибуну, и на полгода Мирзояна, который плюнул в бокового судью.

Поначалу-то всю команду решили наказать. Я видел в газете табличку, где оставшиеся три матча завершились для "Нефтчи" со счетом 0:3. Но вмешались партийные власти во главе с Гейдаром Алиевым. Команду оставили, а дисквалифицировали Гаджиева, у которого была травма, и Семиглазова, редко попадавшего в состав. Причем у Семиглазова только-только закончилась большая дисквалификация. И тут новая! После этого он выпил, открыл газовый кран – хотел покончить с собой. Слава богу, спасли.

– Вас не тронули?

– Я съездил со сборной в Белфаст и в Москве как раз попал на заседание федерации футбола по поводу инцидента. Обсуждали дисквалификации. Кто-то говорит: "Давайте Крамаренко отстраним на четыре года!" – "Многовато" – "Хорошо, на три". Потом на меня чей-то взгляд упал: "А Шевченко что-то себе позволил?" – "Вроде нет. Плевал Мирзоян" – "Ну ладно…"

– Когда вам особенно хотелось плюнуть в судью?

– Был случай в том же 1971-м. Играли в Ташкенте, нам забивали с нарушениями, судья не реагировал. В какой-то момент наш начальник команды выскочил на поле: "Уходим в раздевалку!" У дверей догоняет тренер Алекпер Мамедов: "Назад!" Вернулись – и вырвали победу 3:2. Но "Пахтакор" добился переигровки.

– Как?

– Нашли подход к судье – тот написал, что в связи с инцидентом в первом тайме потерял контроль над ситуацией. Полторы минуты не доиграли. Это послужило основанием для протеста. Все в рамках регламента. Постановили – будем переигрывать!

– Чудеса.

– В календаре воткнуть матч некуда, – лишь после завершения чемпионата вновь отправились в Ташкент. "Пахтакор" выиграл, но все равно вылетел. А я уехал в киевское "Динамо" к Сан Санычу Севидову. Но бакинские товарищи устроили веселую жизнь. Я продал машину по доверенности. Тут новость: якобы на том автомобиле я сбил человека!

– ???

– Хотели любым способом выдернуть меня в Баку. Там еще что-то придумали бы, чтоб удержать в "Нефтчи". В Киеве сказали: не лезь, мы все уладим. Направили в Азербайджан двух милиционеров. Человеку, купившему мою "Волгу", отдали деньги, автомобиль забрали. Повесили новые номера и пригнали в Киев.

– А если б вы по простоте приехали в Баку?

– Вряд ли посадили бы. Но запугали бы, повесив какую-нибудь "спекуляцию". Они ведь стращали того человека, которому я продал машину: "Напиши, что Шевченко взял с тебя на две тысячи больше". Тот отказался. Тогда сочинили историю с аварией.

* * *

– Знаем, была у вас жуткая травма колена. Нигде не пишут, как вы ее получили.

– В Баку столкнулся с Шестерневым. Месяц не играл, восстановился. В Киев приехал – меня проверили со всех сторон: здоров! Дальше в Ростове столкновение с Кудасовым. Пострадала та же нога. В московском диспансере смотрят: повреждена боковая связка и надрыв мениска.

– Операция?

– Да. Потом еще с аппендицитом слег. И случилось страшное. Удаление аппендицита привело к тромбозу подвздошной вены.

– Врачебная ошибка?

– Наверное. Наркоз начал отходить, а женщина не может закончить операцию. Срочно вызвали анестезиологов, добавили наркоза. И попала инфекция. Это 1972 год. На поле я вернулся в 1975-м.

– Кошмар.

– Все из-за тромбоза, а не из-за мениска. Нужно было восстанавливаться, работать – а тромбоз не пускает. Нагрузки противопоказаны.

– Как удалось вылечиться?

– Играли с немецкой командой. Разговорились с их врачом, тот между делом дал лекарство. От него, сказал, тромб прирастет, а под нагрузками образуются обходные кровяные пути. Помогло!

Ребята, дорогие, – я прошел через тяжелейший период. Врачи говорили, о футболе забудь: "Погубишь здоровье". В команде перевели на низшую ставку. Платили чуть больше, чем дублеру, – 130 рублей. В футболе не любят тех, кто постоянно лечится. Под этими взглядами мог и бросить.

– Севидов что говорил?

– "Не торопись. Я жду". Действительно ждал. Но в конце 1974-го "Динамо" принял Лобановский. Он создал огромную конкуренцию. Игроков везли со всей Украины.

– Каким был молодой Блохин?

– Разом травмировались Хмельницкий, Бышовец, Пузач и я. Все нападающие! Вынужденно выпускали Олега. Со стороны никого не брали, ждали нас. Выхода у тренера не было. Плохо ли играл Блохин, хорошо – его ставили. Хотя поначалу, кроме скорости, ничем не выделялся.

– Бегал на вашей памяти кто-то быстрее Блохина?

– Беланов. Мы пересеклись с Игорем в "Черноморце". Привели щуплого мальчишку, ноги иксом… И вдруг как рванул! Так потом в "Черноморце" давали упражнение – Беланов бежит спиной, а ты должен его обогнать. Еще тебе же фору давали. Никому не удавалось! Не представляю, как он перебирал своими "иксами".

– Нам говорили, что в том "Динамо" футболисты недолюбливали друг друга. А играли волшебно.

– Были антагонисты. Блохин дружил с Буряком. А вот Онищенко, к примеру, Блохина не переносил. Все из-за конкуренции. И прежде отношения были в Киеве сложные. Федька Медвидь рассказывал: "На тренировках до драк доходит".

– За четыре сезона в киевском "Динамо" вы сыграли пять матчей?

– Да, в самом начале. Чемпионские медали мне не полагались. С основой везде ездил как третий нападающий. Даже на финале Кубка кубков я был. Люди так боялись потерять место в составе, что весь сезон играли человек 13-14. От Лобановского только и слышал: "Работай. Жди. Что ты обижаешься? У меня сейчас лучшая команда в Европе!"

– Самый жесткий его поступок на вашей памяти?

– Трошкин начал разговаривать с ним с высоты положения – все-таки чемпион, большой игрок. Лобановский его убрал не раздумывая. Заменил на Лозинского. Для каждого стало уроком.

– Из "Черноморца" в Киев взяли Шепеля, лучшего футболиста первой лиги. Тот выдвинул Лобановскому список условий из 23 пунктов. От трехкомнатной квартиры на Крещатике до защиты диссертации тещей. Лобановский все выполнил.

– Про список ничего не знаю. Но Шепель такой парень, что мог выставлять условия.

– По слухам, поэтому в Киеве и не заиграл. Команда прознала о списке – и давали Шепелю пас в борьбу. Либо не давали вовсе.

– Может быть. Шепель – не компанейский, вообще без друзей. Весь в себе и для себя. Поз-же год мы отыграли в Одессе, он и там держался обособленно.

– Почему вы ушли из киевского "Динамо"?

– Надоело ездить третьим нападающим. Играли Онищенко и Блохин – а мы с Шепелем на лавочке. Алескеров тянул к себе, в "Черноморец" – мы же еще в Баку работали.

– Виктора Прокопенко в Одессе застали?

– Я пришел осенью 1975-го, он как раз заканчивал. У нас были теплые отношения. В 2007-м я тренировал "Черноморец". За пару дней до выезда в Ужгород Прокопенко говорит: "Зайду к вам попариться". Я из-за этого день заезда на сборы изменил. Так Витя и парился дольше всех, и чаще в бассейн прыгал. Веселый, здоровый!

Приезжаем в Ужгород, на разминке объявляют: Прокопенко умер. Я не поверил. Бывший футболист "Черноморца" Славик Лещук, открывший пиццерию, рассказал, что заехали туда с Витей. Взяли пиццу с сыром. Пост был – Прокопенко мясо не ел. Потом отправился домой, полез в душ. Жене сказал: "Принеси чистое белье". Пришла – он уже мертвый.

– Кто из сегодняшних футболистов чемпионата России играл бы в составе киевского "Динамо"-75?

– Халк, Гарай, Хави Гарсия. Может, Данни…

– Кержаков?

– Конечно, нет! Ни Анюкова, ни Смольникова в той команде быть не могло. Защитники у нас были крепче. От Матвиенко никто не убежал бы. От Трошкина тоже. Фоменко был сильнее Ломбертса, а Буряк – Витселя. Леня забивал, штрафные исполнял. У Витселя удар не поставлен.

* * *

– Вы помогали Семину, когда тот начинал строить "Локомотив". По-человечески он изменился с тех пор?

– Совершенно не изменился. Чуть мудрее, опытнее. У нас тогда были интересные диалоги: "Ты ведешь Илялетдинова и Абрамзона. Отвечаешь, что они будут в "Локомотиве"?" – "Отвечаю!" Год вокруг них ходил. Разговаривал. За кем-то в армию мотался. За кем-то – в смоленскую "Искру". А с Петрашевским – в Белоруссию за Горлуковичем.

– Петрашевский рассказывал нам, каким прибыл Горлукович в столицу. Ушанка с оторванным ухом, бутылка первака, закупоренная газеткой…

– Отец его варил замечательную брагу. Горлукович ее в Москву привозил. Как-то в Одессу я поехал с дублем, Семин был занят. Планировал прилететь в день матча. А у Горлука два события разом – травма и день рождения. В 11 вечера стук в мой номер. Заходит уже поддатый. Приносит полную бутылку коньяка: "Давайте выпьем".

– Нормально.

– И я думаю – нормально! Пить, отвечаю, с тобой не стану. Но чтоб не шатался по гостинице, садись у меня. Потолкуем. Когда Горлукович уходил, от бутылки осталась треть.

– Героический какой человек.

– Утром провожу зарядку, Семина пока нет. Смотрю – Горлукович разминается. И сообщает: "Нога в порядке! Юрию Палычу ничего не говорите. Я вас не подведу". Вышел опорным полузащитником. Мало того что "выжег" свою зону – еще с углового забил. 1:0 выиграли. Вот такое здоровье. Начинал дуть в трубку – объем легких нечеловеческий. В дортмундскую "Боруссию" его не просто так брали.

После матчей выпивал – наутро чувствовал себя виноватым. У всей команды выходной, я сижу на базе. Появляется Горлукович. Надевает шерстяной костюм и бегом вдоль поля. Выгоняет градусы. Команда приезжает после выходного, потихонечку начинается втягивающая работа… А Горлук уже пашет в полную. Ему втягиваться не нужно. Вообще чтоб он утром был не в себе – такого не случалось. Квартиру Серега получил рядом с МКАДом, а жену из Могилева не привозит.

– Почему?

– Не благоустроил! Хотел, чтоб пришла в шикарную обстановку. Я помогал чем мог. Мебель достать, сантехнику. Завозим что-то – Горлукович приговаривает: "Вот жена приедет – обалдеет!"

* * *

– Какой контракт вам предложили в Боливии в 1992-м?

– По сравнению с "Локомотивом", где получал долларов двести, чувствовал себя богачом. Зарплата – четыре тысячи. Бонус за чемпионство – 20 тысяч. Жизнь в Боливии дешевле, чем в России, раза в три. Например, обед в "Шератоне". Роскошный ресторан, шведский стол – пять сортов мяса, рыба, суши, салаты, десерт… 12 долларов с человека!

– Как организм приспосабливался к высокогорью?

– Ла-Пас – 3600 метров над уровнем моря. Первые три дня ощущал нехватку кислорода. На четвертый уже спокойно тренировки проводил. Разве что курил меньше. Сами боливийцы лучшим средством от горной болезни считают чай из листьев коки. Пьют с утра до вечера.

– Пробовали?

– Да. Вкусный, тонизирует. Вот жевать листья коки не рискнул. Хотя в Боливии это древняя традиция. Наркотической зависимости они не вызывают, вреда никакого. Наоборот, полезно. Повышают работоспособность, отбивают аппетит. Там официально разрешено выращивать коку. Только надо понимать, что ее листья – это не кокаин, так же как виноград – не вино.

– Ваша дочь по-прежнему живет в Ла-Пасе?

– Да, Татьяна в 1994 году вышла замуж за боливийского бизнесмена. Все у них нормально, двое детей. Вике – 16 лет, участвует в Олимпиадах по астрофизике. Виталику – 14. Я хотел, чтоб спортсменом стал, но ему интереснее математика.

– Как у них с русским?

– Говорят чисто, пишут без ошибок. Это заслуга Татьяны, которая с ними дома занимается. Каждую зиму внуки прилетают в Москву на каникулы. Иногда здесь отдавали их в школу подучить язык. Но по менталитету они боливийцы. Более размеренные, не по годам самостоятельные. Летом гостил у них почти два месяца.

– Криминала в стране много?

– Сейчас – да. В 90-е такого не было. Я даже с открытым окном бросал свой спортивный "Опель" – ни разу не залезли! Боливийцы народ дружелюбный. Но понаехали перуанцы. Они и промышляют кражами, грабежами, угонами. В Лиме испытал это на себе.

– Что вы там делали?

– Игрока просматривали с представителем "Боливара". Мужик он набожный, говорит: "Хочу помолиться. Пойдем в церковь". Так по дороге нас трижды пытались ограбить!

– Как это происходит?

– Налетают, словно саранча. Один начинает срывать цепочку, второй – часы, третий вытягивает из кармана бумажник. Мы сразу в стойку – и отбивались.

– Могли и ножом вас ткнуть.

– Ночью-то запросто. А днем, в центре столицы… Казалось, маловероятно. Когда добрались до гостиницы, я снял все ценное и спрятал в сейф. Потом выяснилось, что в Перу иностранцу разгуливать по улице вообще не рекомендуется.

– Самый известный футболист, с которым познакомились в Боливии?

– Марко Эчеверри. Местная легенда. В Испании не сложилось, травмы замучили, вернулся в "Боливар" с перебитыми голеностопами. Тейпировали их перед каждой тренировкой, я составил для него специальную программу. Подтянул кондиции – и заиграл. В том сезоне Эчеверри признали вторым футболистом Южной Америки. Большой мастер, изумительная левая нога, по человеческим качествам никаких вопросов. Но другие проблемы мешали. Есть у меня догадка, Эчеверри что-то употреблял…

– Посерьезнее, чем листья коки?

– Ну да. Из-за этого время от времени куда-то пропадал.

– В "Сатурне" жизнь свела вас с аргентинским форвардом Павловичем, которого подозревали в нетрадиционной сексуальной ориентации. В Боливии таких встречали?

– Нет. Кстати, Павлович, закончив с футболом, сделал успешную карьеру на телевидении. Мне рассказывал недавно знакомый аргентинец: "Николас теперь ведущий, очень популярен". В "Сатурне" про него действительно ходили слухи. Но если иностранец живет в Москве с другом, это же не значит, что они голубые? Может, просто веселее вдвоем. Да и какая разница? Лишь бы играл. Павлович – забивной, ног из борьбы не убирал. Старательный, аккуратный. Когда бы не зашел к нему в комнату на базе – порядок идеальный, все разложено, как у девочки. Не то что бразилец да Силва.

– Неряха?

– Жуткий! В чем тренируется, в том и спит. Форвард талантливый, но ленивый, играл с перепадами. В "Сатурне" его Жедер воспитывал. "Коуч, – говорил мне, – вы не волнуйтесь, да Силвой я займусь и заставлю работать". На поле постоянно на него орал: "Силва, бежать! Бороться!"

– А тот?

– Ослушаться такого громилу не смел. К тому же сам Жедер – исключительный профессионал, боец, трудяга. С ним любому тренеру легко.

– Кто из игроков нарвался от вас на рекордный штраф?

– Был в одесском "Черноморце" перуанец де ла Аса. Уезжая в сборную, под разными предлогами задерживался на денек-другой. Несколько раз его предупредил – бесполезно. Тогда оштрафовал на месячный оклад.

– Это больно?

– 15 тысяч долларов. Больше не опаздывал.

– У Яя Туре в донецком "Металлурге" возникали проблемы с дисциплиной?

– Что вы! Отличный парень, работящий. Если вдруг закисал, достаточно было привести в пример младшего брата, Коло Туре, который блистал в "Арсенале". И Яя уже все поле готов перепахать: "Да-да, хочу быть таким же, как брат…"

– Понимали, какая звезда растет?

– Задатки я видел. Быстрый, техничный, тонко чувствует игру, минимум потерь мяча. Самое удивительное, до моего появления в "Металлурге" Туре не проходил в стартовый состав. Обстановка в команде напряженная, группировки. Местные ребята враждовали с иностранцами. Начал без резких движений, но вскоре почувствовал – что-то не то. После странного поражения в Мариуполе принял меры. Убрал Чечера, Зотова, Вирта, Шищенко…

– Полагаете, вас "сплавляли"?

– Они были недовольны, что доверяю легионерам. Хотели своей бригадой играть. Думаю, обжегся на этом и Муслин, который до меня тренировал "Металлург". Но я вовремя среагировал. Мы в том сезоне докатили до третьего места.

* * *

– В Киеве вас долго ждали после травмы. А у вас как тренера было такое: пригласили парня в команду, он лечится и лечится. Но вы, помня свою историю, его не выгоняете, ждете?

– Зырянов в "Торпедо" на втором же сборе сломался. Как сейчас помню его слова после операции: "Отпустите назад в Пермь, я вам не помощник". Ждали полгода. В середине место занято, ставил его левым полузащитником. Костю много куда звали – а он не уходил потому, что считал себя обязанным "Торпедо". Простой русский мужичок. Порядочный, без закидонов. Мешали только проблемы в семье.

– В августе 2002-го первая жена покончила жизнь самоубийством, выбросившись из окна вместе с ребенком.

– Я знал, что ситуация скверная. Она уезжала в Пермь, Костя мчался ее возвращать. Проблемы с наркотиками. Мы с Зыряновым говорили на эту тему, предлагал ему помощь: "Давай проложим в клинику, я договорюсь". – "Пока не надо". Трагедия произошла, когда меня в "Торпедо" уже не было.

– Когда Зырянов стал лидером "Зенита", все поражались. А Костя отвечал: "Я и прежде так играл. Но этого никто не замечал".

– Из-за семейных дел он сначала "кувыркался". Все вернулось с новой женитьбой. Игрок-то классный – многие действительно разглядели это в "Зените", когда попал в отличное окружение. До этого всплеск Зырянова совпал со спадом "Торпедо". Поэтому не видели.

– Могли и не заметить? Зырянов всю жизнь считался бы средним футболистом?

– Конечно. Если б остался в "Торпедо". Это же не бомбардир, у него вся работа в середине. Такая же история с Семшовым. Перешел в "Динамо" – и все убедились, какого масштаба талант. Вот с ним в "Торпедо" пришлось помучиться.

– Почему?

– Надо было Семшова прижать, чтоб активнее участвовал в отборе, не играл на чистых мячах. Был период – не ставил его, он обижался. А годы спустя сказал в интервью: "Спасибо Шевченко, что был со мной строг, я вырос в настоящего футболиста".

– Кажется, вы приглашали в "Торпедо" Игнашевича?

– Игнашевич у меня был подписан! Из "Крыльев" должен был перейти в "Торпедо". Мы переговорили, он с руководством подписал контракт. Я вызвал доктора Прояева, указал на игрока: "Займись!" Сергея беспокоили паховые кольца. Началось амбулаторное лечение. Но решили: если не поможет – делаем операцию. А дальше непонятная история. Я уехал в отпуск, межсезонье. Когда вернулся – Игнашевич уже в "Локомотиве". Был мой игрок – стал не мой. То ли Филатов подсуетился, то ли агент.

– Кому вы задали вопрос?

– Алешину. Пожал плечами: "Они сказали, что раньше подписали".

– Алексей Бугаев жаловался в интервью, что вы его ненавидели. Как прокомментируете?

– За Бугаева я боролся, подтягивал из торпедовского дубля к основе. Он мог вырасти в защитника уровня Игнашевича. По таланту даже посильнее. Ему без разницы было, где играть – в центре обороны или слева. Цепкий, отбирая мяч, сразу поднимал голову, смотрел, кому отдать и в одно касание начинал атаку. Но Бугаев всегда был проблемным игроком. Если не ошибаюсь, это что-то наследственное по линии отца.

Однажды в Лужниках он зашел в гостиницу, где жила команда, но на тренировке не появился. Администратор говорит: "Я видел Бугаева на рынке. Купил бутылку пива". Выяснилось, что он накануне погулял. После пивка разморило, и уснул в номере. Идти на тренировку не было сил.

– А вы?

– Что мы только не делали! Штрафовали, вели воспитательные беседы, переводили в дубль, отдавали в аренду "Томи", где контролировали каждый его шаг. Алешин встречался с родителями Бугаева, пытался воздействовать через них.

– Не проще ли было зашить?

– Он сам не хотел. Да и Алешин возражал, мол, зачем пацану жизнь портить. Хотя в той ситуации это был, наверное, единственный выход. В какой-то момент, уже после моего ухода из "Торпедо", Бугаев вроде одумался. Попал в сборную, сыграл на чемпионате Европы. И опять ушел в пике. Надо было с ним, как с Базулевым.

– А что Базулев?

– В 80-е тоже был не в ладах с режимом, за это Бесков отчислил из "Спартака". Год мыкался где-то, позвали в "Локомотив". Мы не зашивали – прибегли к психологической обманке.

– То есть?

– Когда в вену вводят большую дозу хлористого кальция, внутри все закипает. Базулев завязал. Играл так, что в 1989-м Романцев вернул его в "Спартак".

* * *

– Если называть вещи своими именами, в 2003-м в "Сатурн" Олег Иваныч пришел на "живое" место?

– Получается, так. Проиграли в Самаре, но за пять туров до финиша сохраняли прекрасные шансы на медали. Говорю руководителю "Сатурна" Аксакову: дайте сезон доработать, еще ничего не потеряно. А он: "Мы уже Романцева взяли. Приступает с завтрашнего дня".

– По словам Аксакова, вы перестали выходить на тренировки. Сами понимаете, на что намек.

– Ни одной тренировки я не пропустил! Но что-то же надо было говорить… Позже он где-то сказал, будто уволил меня за пьянство. Ага, и пригласил Романцева, чтоб тот показывал пример? В другой раз Аксаков заявил, что приказал мне Чижова в воротах заменить на Корнюхина, хотя такого разговора у нас не было.

– Аксаков – самый оригинальный начальник в вашей жизни?

– Саввиди вообще неадекватный. Из категории людей, которые уверены, что есть два мнения: его и неправильное. Зная о любви Саввиди часто заглядывать в раздевалку, я предупредил: "Сюда вы не заходите. Здесь хозяин – главный тренер". А он через агента передал: "Шевченко думает, что умнее всех? Зачем мне раздевалка? Буду за ее пределами все решать, отлавливая футболистов в коридоре…"

Тренерам на скамейке тогда разрешали курить. Так Саввиди потребовал, чтоб я перешел на сигареты, которые выпускает в Ростове его табачная фабрика.

– Подчинились?

– Еще чего! Просто под любимый "Мальборо" купил портсигар.

– В Ижевске от Владимира Тумаева, играющего президента "Газовика", тоже наслушались экзотических пожеланий?

– Тумаев – дилетант, но футбол обожает. Бывало, звонит ни свет, ни заря: "Дождь за окном. Мне какие шипы на тренировку брать – резиновые или обычные?" В первой лиге играл обычно по 10-15 минут, если мы вели с разницей в пару мячей. И вдруг говорит: "У меня сегодня сессия городской Думы. Если в концовку выйду – не успею. Может, в "старте" выпустишь? За 15 минут сделаю свое черное дело…" Но я не позволил.

– Будущему арбитру Игорю Захарову, игравшему в 90-х за "Газ-Газ", Тумаев вручил диск со своими песнями.

– И мне дарил. В машине послушал.

– Шансон?

– Русские народные. Кстати, хорошо поет.

– Вы были главным тренером "Уралана", когда в Элисте сенсационно обыграли "Спартак". Игнатьева, который забил решающий гол, и Саморукова, на 90-й минуте отразившего пенальти, Илюмжинов наградил орденом Белого Лотоса. Что получили вы?

– Ничего. Жил я в гостинице. После матча около 11 вечера за мной неожиданно присылают машину: "Илюмжинов ждет". В ресторанчике собрал команду, ребята расслабились. Я как увидел, на них попер: "Что за дела?! В следующем туре играем с ЦСКА!" Илюмжинов улыбнулся: "Не сердитесь. В такой день не грех режим нарушить". Узнав, что защитник Юра Аксенов – охотник, там же преподнес ему винтовку. А Игнатьева с Саморуковым наградил через несколько дней.

– Орден держали в руках?

– Да. Осыпан бриллиантами, рубинами. Говорили, стоит он 25 тысяч долларов.

– В том "Уралане" играл юный Смертин.

– Левого защитника! А я вернул его в середину поля, потому что помнил, какая в "Заре" у них была потрясающая связка с Кормильцевым. Вот уж кто должен был становиться звездой. Но Кормильцеву слишком легко все давалось, позволял себе поблажки.

– Зато Смертин нам сказал, что выжал из себя 110 процентов.

– Так и есть. У Лешки не выдающиеся данные – вытащил себя на характере. Правда, в "Челси" заиграть ему объективно было тяжело. Для этой позиции нужно быть гораздо выше и мощнее, либо намного техничнее и быстрее.

– Вы были на свадьбе Семшова в ресторане в Лужниках?

– Да.

– Значит, видели, как Кормильцева нарядили в женское платье, накрасили и отправили подарки раздавать?

– К тому времени я уехал домой. Но не удивлен – Кормильцев мог придумать что угодно. Мне другой случай вспомнился. Играл в конце 80-х за "Локомотив" Миша Проничев…

– Его 16-летний сын Максимилиан летом подписал контракт с "Зенитом".

– Точно! Мишин тесть – генерал КГБ. Его парадный китель он тайком захватил с собой, когда "Локомотив" полетел на Сардинию, там турнир был.

– Захватил на продажу?

– Конечно. Но то ли желающих не нашлось, то ли просил дорого. Заключительный банкет в разгаре. И тут заходит Юра Гаврилов – в кителе генерала КГБ. Итальянцы обомлели, а наши давились от смеха. В той поездке еще был забавный эпизод. Принимали нас шикарно, столы ломились от лобстеров, креветок и прочих морских гадов. В первый день пообедали, приносят чай. Гаврилов смотрит: "Ну итальянцы! На всем экономят! В следующий раз пусть хотя бы булочку к чаю дадут…"

– В 2006-м вы недолго возглавляли "Терек". Почему не задержались?

– Это сейчас там стабильное финансирование. Восемь лет назад клуб выступал в первом дивизионе, с деньгами были проблемы. За три месяца, что отработал в "Тереке", зарплату никто не получил. Хотя под мое слово пригласили большую группу новичков, все – свободные агенты. Крамаренко, Леонченко, Малай, Варламов, Корнаухов… Игру наладили, терпим.

Потом матч в Екатеринбурге. Проиграли 0:2, на пресс-конференции спрашивают: "Терек" собирается бороться за путевку наверх?" Я взорвался: "Да какая путевка, если команде не платят месяцами?!" Как ни странно, это нигде не опубликовали. Но когда приехали в Кисловодск, генеральный директор Дени Гайсумов сказал: "Вы предали огласке наши проблемы. Пишите заявление".

– "Терек" хоть рассчитался?

– Через полгода, когда закончился сезон. И со мной, и с игроками. Я тренировал четырнадцать клубов, но жалею лишь о том, что согласился на "Ростов" и "Терек". Не стоило туда соваться. Возможно, эти две ошибки до сих пор мне аукаются.

– Последняя ваша команда – "Ротор"?

– Да, в 2010-м пробыл там полсезона. Губернатор говорил, что мечтает возродить клуб, но все осталось словами. После этого куда попало ехать уже не хочется. Звали, например, в первый дивизион кого-то спасать, в Казахстан. Отказался.

– Почему?

– Я готов работать в любой лиге. Если есть перспективы, цель и условия. По-другому – неинтересно.

##1 Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ