РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

Бывший вратарь "Динамо", олимпийский чемпион-1992, а ныне хоккейный агент на родину заглядывает редко. Осел в Дюссельдорфе, но московским корреспондентам рад. Два часа общался с нами по скайпу. Подвинул компьютер, позволив разглядеть на одной стене немецкого дома свитер сборной России, на другой – кубки и медали.

ДИТРИХ

– В Москве почти не бываете?

– Мои клиенты в основном иностранцы. Чаще встречаемся в Риге, Загребе, Хельсинки. А в Москву приеду на плей-офф. Будет хороший повод – меня собираются включить в Зал славы отечественного хоккея.

– Много ваших в КХЛ?

– Команда наберется. Человек 25! У меня и хоккеисты, и тренеры. С некоторыми когда-то сам играл. Теперь можно спокойно работать агентом, находясь в Дюссельдорфе.

– В день миллион звонков?

– Да. Освоил все виды связи, телефона уже мало. Встаю в 5.30 утра, эта привычка со мной всю жизнь. Не могу долго спать. Если по КХЛ-ТВ трансляция из Владивостока, с нее и начинаю. В день смотрю 3 – 4 матча.

– В чемпионате Германии ваши игроки тоже есть?

– Конечно. Между прочим, погибший в ярославском самолете Роберт Дитрих, первый немец в КХЛ, был моим клиентом. Жаль, никто не узнал в России, как он умеет играть.

– Дитрих же говорил по-русски?

– У него было российское гражданство! Родители – переселенцы из Казахстана. Им позволялось иметь два паспорта. Роберт играл в "Милуоки", затем вернулся в Германию, где его заметили люди из Ярославля. Я был в Риге на турнире накануне трагедии. Играл "Локомотив" так, что не сомневался: этой команде по силам взять Кубок Гагарина.

– Были на похоронах Дитриха?

– Нет. Только на официальной части, когда с Робертом прощались во дворце спорта в Кауфбойрене.

– Говорят, он оказался среди тех ребят, от кого почти ничего не осталось.

– Да… Гроб даже привезли в Германию на несколько недель позднее. В истории с Дитрихом много деталей, которые не хочу озвучивать. Были серьезные проблемы.

– С опознанием?

– И с этим тоже.

– Еще ваши хоккеисты были в том самолете?

– Паша Демитра, Стефан Лив. Клиентов трое, а друзей гораздо больше.

– Помните свой первый звонок в качестве агента?

– Предложил "Спартаку" Эдика Левандовского и Диму Кочнева. Генеральным менеджером был Андрей Яковенко. Мой друг, вместе играли. Договорились легко.

– Кочнев – неплохой вратарь. Почему в России не задержался?

– Трагедия в Ярославле очень на нем отразилась. Мы же его выменяли из "Локомотива" за пару месяцев до крушения самолета. У Димы и в этом сезоне были варианты в России – отказался. Психологическая травма.

– После краха рубля звонков агенту стало больше раза в три?

– Нет. Я не услышал ни одной претензии по поводу изменившегося курса. Своих хоккеистов предупреждал – такое возможно.

– В дисциплинарный комитет обращаться приходилось?

– Неоднократно! К примеру, "Спартак" не расплатился с моими хоккеистами за прошлый год. Сезон они доиграли, выполнили обязательства перед КХЛ в том числе. Но клуб – банкрот, а лига никакой информации не предоставляет.

– Кому должны?

– Куинту, Ванделю и Андерсону.

– Возрождение "Спартака" повлияет на ситуацию?

– Нет! Другая юридическая организация. Просто будут пользоваться логотипом клуба. Но если руководство КХЛ обяжет – думаю, рассчитаются.

– Куинта обманывать грех. Интеллигентнейший человек, в каждой поездке с книжкой.

– Дерон мой любимый клиент! Лучший за всю карьеру! Порядочный, хоккей обожает, игровик по характеру. Всегда отдается больше чем на сто процентов. За годы в России не пожаловался ни разу. Ни на гостиницы, ни на еду, ни на быт. Настолько позитивный парень, что с радостью набираю его номер.

– Так себя держит, что до 40 может дотянуть.

– Дотянет. Не сомневайтесь. Посмотрите, он сегодня играет по 25 – 28 минут. Без провалов.

– Самая необычная проблема, которую вам пришлось разруливать как агенту?

– Из Европы привозил собаку. Ох, это было мучение!

– Что сложного?

– А вы попробуйте. Сначала вопрос с прививками, потом задержка рейса, в конце концов собаку отправили не в тот город. Скандал приличный. Пока отыскали, игрок чуть с ума не сошел.

– Хоккеисты тянутся к болонкам.

– Это был сенбернар. Позже узнали про закон – если животное весит 50 кг, лети куда хочешь. Так за сезон пес вырос еще на 20 кг. Уже нельзя перевозить!

– Сейчас все в порядке?

– Да. Хоккеист до сих пор играет в России. О собаке не заикается. Ждет его в Европе.

ЮРЗИНОВ

– В Москву изредка заглядываете. А в родной Кирово-Чепецк?

– Не был несколько лет. Вот там-то ничего не меняется.

– Вас в детстве опекал отец Мальцева, сторож на катке.

– Я с шести утра был на льду, еще перед школой. Дядя Коля выдавал ключи от раздевалки, поил чаем, угощал печеньем. А умер во время нашей тренировки. Часто его вспоминаю.

– Это тренировки приучили вас вставать с рассветом?

– Армия.

– Когда атомную бомбу сторожили в Арзамасе-16?

– Было дело.

– Засекреченное предприятие изнутри посмотрели?

– Нет. Однажды съездили на практику. С "секретной" миссией – дежурили на КПП.

– С "дедами" дрались?

– Ни разу. Я был в элитной сержантской школе, там дисциплина железная. Нагрузки круче, чем в спорте. Кроссы по 18 километров. Времени на отдых не было вообще – мечтали об одном: выспаться!

В 5 подъем, моментально вооружиться и – беги. Толстенная телогрейка к концу мокрая насквозь. Отстрелялись, на обед – и снова марш-бросок. Народ падал без сознания. Юрзинов потом поражался: "Ты в спецназе служил?"

– После армии оружие в руках держали?

– Как-то в Вашингтоне отправились в специальный тир для Secret Service. Президентской службы. Чего только там не было – пистолеты, автоматы… Я всех сразил качеством стрельбы. Народ поглядывал с изумлением – ай да русский!

– В Арзамасе-16 было не до хоккея.

– До перевода в "Динамо" я два года не стоял на коньках! На первой же тренировке мениск – и вылетел на три месяца. Вернулся в середине сезона, кое-как доиграл. А на следующий год был лучшим вратарем "Динамо-2". Начали привлекать в первую команду.

– Ковалев, Каспарайтис, Яшин жили в Новогорске и ночами тренировались на пустом катке. Вы тоже?

– Нет. Может, они в выходные шли на лед? Так-то ежедневно по две тренировки. Третья точно никому не требовалась. У Юрзинова работали на износ. Много внимания уделяли тактике, разбору игр, смотрели видео. Кстати, хочу через вашу газету поздравить его с юбилеем. Владимир Владимирович для меня как второй отец. Я был никто и звать никак, а он что-то разглядел, дал шанс. Хотя в "Динамо" вратарей хватало – Шталенков, Мухометов, Карпин, Мышкин еще не закончил… Представляете имена? Это теперь понимаю, что пробиться было нереально.

– Каспарайтис в "Динамо" зажигал?

– Дарюс – заводной, вечно какие-то приколы. Иногда с печальными последствиями. За победу на Олимпиаде в Альбервилле нам вручили "жигули". Каспарайтис ездить толком не умел, но решил дать кружок по Новогорску. Набилось к нему человек пять. На первом же повороте улетели в кювет. "Шестерка" восстановлению не подлежала.

– Обидно.

– Еще как! Денег-то на новую машину не было. А мы в это время сидим на собрании, ждем ребят, через день игра. Вдруг распахивается дверь, забегают – в крови, порезанные осколками. Юрзинов в крик. Но на матч вышли все.

– Игорь Болдин говорил нам, что в Альбервилле сборную всерьез не воспринимали. Называли "детским садом".

– Энхаэловцы в Играх не участвовали. Отсюда отношение. На самом деле команда была крепкая. Лидеры – Быков и Хомутов. Выстрелила спартаковская тройка Борщевский – Болдин – Прохоров. Плюс надежная защита – Юшкевич, Каспарайтис, Малахов, Зубов… Не было ощущения, что это Олимпиада. Казалось, рядовой турнирчик.

– Почему?

– Хоккейный дворец не ахти. Поселились не в Олимпийской деревне, а на отшибе. В общежитии уровня ниже среднего. Кормили неважно. Хуже только в Нагано. Там такую бурду готовили, что все с утра до вечера толпились в "Макдоналдсе". В 1992-м мы не попали на другие соревнования, церемонии открытия и закрытия. Играли в Мерибеле, вдали от центра города. Там, наверное, была атмосфера праздника, у нас же – все буднично.

– Чем помимо "жигулей" отблагодарила родина за победу?

– Получили семь тысяч франков. И по хрустальной вазе от мэра Москвы Гавриила Попова.

– Цела?

– Где-то в подвале стоит. А медали вон, на стенке – Трефилов развернул камеру, и мы увидели золото Альбервилля, серебро Нагано. Два свитера сборной России – с Кубка мира-1996 и Игр-1998.

– Куда делся свитер с победной Олимпиады?

– Форму забрать не разрешили. Сдали сразу после окончания турнира. Оставили лишь куртки – уже без советской символики. Некоторые ребята продали их прямо там. Что-то заработали. Узнав об этом, я тоже попытался толкнуть иностранцам свою куртку, но желающих не нашлось.

КИНГ

– Почему в Альбервилле и Нагано основным вратарем был Шталенков?

– Так складывалось, что в клубе больше доверяли мне, а в сборной – Мише. В 1992-м я считался первым номером в "Динамо". Но парочка неудачных матчей за сборную – и отпал вопрос, кому играть. Миша не подвел. Как и в Нагано. Гол в финале от чеха Свободы – несчастный случай. Были уже до игры недобрые предчувствия…

– С чего бы?

– Накануне из Москвы привезли икону. В комнате, где проводили собрания, поставили на стол, прислонили к стеночке. Тренеры произнесли речь. Встаем, чтоб идти к автобусу. В этот момент кто-то из игроков задевает икону. Падает на пол – и гробовая тишина. Оцепенение. Думаю, не у меня одного мелькнула мысль: "Это знак…" Хотя никто ничего не сказал. Молча сели в автобус. Единственную шайбу пропустили в 3-м периоде после рикошета.

– Пересматриваете собственные матчи?

– Разве что победный финал чемпионата мира-1993 против шведов. Скачал на компьютер. Но это исключение. Не люблю смотреть на себя в игре. У меня нет отточенной техники, как у Хабибулина, Шталенкова, Бобровского, Варламова. В воротах кувыркался, отбивал шайбу всем подряд. Я же самоучка, никакой школы. Вратарские способности ограниченны. Еще и трясло перед каждым матчем. Вот Хабибулин и Набоков – абсолютно спокойны. Гашек со Шталенковым – вообще уникумы. Ни капли эмоций. Так что я раскрылся даже больше чем на сто процентов!

– Как удалось?

– У меня выхода не было – только пахать. Что я видел до "Динамо", кроме колючей проволоки в режимном городе, куда без пропуска не заедешь? Не обошлось и без доли везения. Оказался в нужное время в нужном месте. Честно вам скажу – сегодня в КХЛ я вряд ли пробился бы. Конкуренция выросла, особенно с появлением зарубежных вратарей.

– Когда начали играть в линзах?

– В "Калгари". Пока на медосмотре не заглянул к окулисту, понятия не имел, что у меня – минус полтора. На льду дискомфорта не чувствовал. Играл бы до конца карьеры без линз, если б не проверили зрение. Оно с тех пор не ухудшилось. Но теперь постоянно ношу очки.

– Из российских вратарей последнего десятилетия кто для вас номер один?

– Бобровский. Нравится его стиль игры, техника. Думаю, он сильнее Варламова.

– Был матч, в котором вратарь соперника потряс бы фантастической игрой?

– Швед Рольф Риддервалл на чемпионате мира-1991. Не хватит эпитетов, чтоб описать его игру. Тащил все! Благодаря Рольфу шведы и выиграли золото. Нас поражение отбросило на третье место. Я так расстроился, что не сдержал слез. Игорь Кравчук утешал, заслонил от телекамер, которые тут же направили в мою сторону. Больше из-за хоккея не плакал никогда.

– В дебютном матче НХЛ вы пропустили пять шайб, "Калгари" сыграл с "Ванкувером" – 5:5.

– В России была игра от обороны, тактика. Каждый момент – событие. А здесь – ураган! Бросок за броском! До меня сразу дошло, что такое НХЛ. Открытый хоккей, все для болельщиков.

– Главный тренер "Калгари" Дэйв Кинг быстро отослал вас в фарм-клуб. Кто-то был уверен – из-за того, что сборная СССР обыграла его канадцев на Олимпиаде-1992.

– Возможно, та победа повлияла – но и русских тогда недолюбливали. Как душили в "Калгари" Сергея Макарова, потрясающего игрока! А когда я отказался подписывать новый контракт, услышал от менеджера "Флэймз" Дуга Райзбро: "Ну и езжай в свою Россию. Будешь г…о есть".

– Сильно.

– Попадались противные люди. Бескультурные, вульгарные. В фарм-клуб "Калгари" отправился со шведом Никласом Сандбладом, нынче он "Кельн" тренирует, мой клиент. Там столкнулись с хоккеистами, чей уровень ниже нуля. Наслушались всякого! "Наш хлеб отнимаете, валите отсюда…"

– Селиванов назвал Кинга лживым и двуличным.

– Кинг – старая гвардия. Больше доверял канадцам. Зато сейчас – мой лучший друг.

– Вот бы не подумали.

– Я представляю интересы его сына. Дэйв как-то говорит: "Андрей, ты вошел в историю "Калгари Флэймз"!"

– Чем?

– И я гадаю – чем? Кинг восклицает: "Ну как же! Когда вернул тебя из фарма, три матча подряд сыграл на ноль! Забыл? А я помню! Я каждую твою игру помню!" Дэйву – 67. Превратился в доброго-доброго дедушку.

ГАШЕК

– Уезжали в Штаты на контракт 22 тысячи долларов в год?

– 27. В России и этого не было.

– До каких цифр доросли?

– Рекордный мой контракт – 600 тысяч "грязными". Налоги – свыше 60 процентов, сегодня забирают вообще 70. 10 процентов шло в профсоюз игроков.

– Ваш конкурент в "Баффало" Доминик Гашек тоже не шиковал?

– Гашек получал 9 миллионов в год!

– Что он за человек?

– Себе на уме. С милыми странностями. Например, перед матчем менеджер по экипировке вешал в раздевалке липучку с кармашками. В каждом щипчики для ногтей. Штук пять, все на своем месте. В перерыве Доминик по очереди их доставал – и чик-чик-чик.

– Обрезал ногти?

– Ну да. Со временем в "Баффало" к этому привыкли, уже не обращали внимания. Как и на его любовь к гамбургерам.

– Играя за "Спартак", он поселился возле "Макдоналдса", регулярно там обедал.

– В НХЛ это, мягко говоря, не приветствуется. Но Гашеку прощалось все. Во-первых, играл блистательно. Во-вторых, ни грамма лишнего веса. Сколько бы не умял булок, за пределы 70 кг не выходил. Есть вратари, которым в разгар чемпионата нужна пауза. Это не про Гашека. Из года в год проводил по 75 матчей за сезон, будто не чувствуя усталости. Даже когда игры шли через день. При этом я не встречал вратаря, который бы так работал на тренировках. Супертрудоголик! Ни одного проходного упражнения! Против него выкатывались "три в ноль", "пять в ноль" – и все равно не могли забить! Если б не видел своими глазами, не поверил бы.

– Юмор и Гашек – вещи несовместимые?

– Да, он не разговорчивый, держался особнячком. За исключением чеха Михала Грошека, ни с кем близко не общался. Лишний раз Доминика старались не трогать. Вот над другими игроками подшучивали.

– Как?

– То прозрачный скотч на лезвие конька приклеят. Игрок не заметил, выскочил на лед – грохнулся. Под всеобщий хохот. То шнурки перед тренировкой порежут. Я сам так делал. Никто не обижался.

– В "Спартаке" Гашек мог прервать тренерское задание: "Все не так!" В Америке себе это позволял?

– Если что-то не устраивало – не отмалчивался. Когда "Баффало" собиралось отослать в фарм-клуб молодого чеха Вацлава Вараду, Гашек за него вступился. Разругался с тренером.

– Чем кончилось?

– Вараду не тронули. Кстати, тот тренер – никакой. Хуже не встречал. Совершенно посторонний в хоккее товарищ.

– Это кто же?

– Тед Нолан. Индеец.

– Его в 1997-м признали в НХЛ тренером года!

– А потом много лет никуда не брали. Кроме сборной Латвии. У Нолана ни подготовки, ни системы. Не понимал, как выстраивать работу, что нужно делать. Лишь тявкал да орал на игроков. Это в Северной Америке у тренеров в крови.

– Во вратарских драках участвовали?

– Ребята! Обязательно зайдите в YouTube, вбейте "Trefilov – Snow"!

– Увидим незабываемое?

– Посмеетесь. Помахался с нынешним менеджером "Нью-Йорк Айлендерс" Гартом Сноу. Играли в Баффало с "Филадельфией". Вратарь набросился на нашего игрока – я сам понял, что надо его выручать, и поскорее. Но вышла какая-то нелепица. Выбился из сил, Сноу оказался не подарочек. Правда, пару ударов нанес ему от души.

Был еще эпизод с "Филадельфией", драка пять на пять. Ко мне прибежал самый сумасшедший вратарь Рон Хекстолл: "Давай драться!" Нет, отвечаю, я не самоубийца…

– Почему?

– Да это зверюга! Крыша ехала у парня по полной. И своих-то защитников клюшкой по спинам во время игры охаживал!

МОИСЕЕВ

– На Олимпиаде в Турине у Евгения Набокова был шлем с рисунком: акула пожирает флаги стран – соперниц сборной России. Что на шлеме изображали вы?

– Кремль. Либо логотип клубного спонсора. Но это под конец карьеры. Раньше-то никому в голову не приходило разукрашивать шлем. Сейчас пишут все! Никнейм, имена детей, любимые персонажи фильмов… Как с татуировками – кто во что горазд.

– У вас татуировки есть?

– Нет. Эта мода прошла мимо меня. Зато мой портрет во вратарской форме набили несколько фанатов "Дюссельдорфа".

– Где?

– На ноге. Сами показали. Сходство феноменальное! Один в один!

– За что такая честь?

– Шесть сезонов отыграл в клубе, мы брали Кубок, дважды доходили до финала. Болельщики в Германии уникальные. Хоккей слабоват, с нашим не сравнить. Но на матчи ходит по 20 тысяч человек! Недавно опубликовали сборник "20 лет DEL", немецкой лиге. Начал листать – и увлекся, не мог оторваться. Меня как вратаря включили в список первых звезд. Там любопытная компания: Сергей Березин, Брендан Шэнахэн…

– К разговору о никнейме. Были в жизни прозвища?

– До "Ак Барса" нет. Там Моисеев звал меня Американцем. Наверное, потому что из США приехал.

– В команде привязалось?

– Нет. Ребята обращались по имени. Это от Юрия Ивановича постоянно слышал: "Где наш Американец?"

– Ваш контракт с "Ак Барсом" в 1998-м был едва ли не самым крутым для российского хоккея – 300 тысяч долларов в год.

– Одно дело – подписать, другое – получить. Мне почти ничего не заплатили.

– Странно. Моисеев уверял в интервью, что деньги вы получили, перевели в Америку и сбежали.

– Смешно. Говорить можно что угодно. Тогда все делалось по законам 1990-х. Хоккеисты были бесправны.

– В Казани орудовали настоящие банды. Сталкивались?

– Был случай. Клуб выделил "девятку". Вскоре какой-то человек окликнул на стоянке: "Нам понравилась твоя машина. Завтра украдем".

– По-дружески предупредил?

– Вроде того. Действительно, украли! Из милиции приезжали, снимали отпечатки пальцев, долго разбирались. Бесполезно. Не нашли ни угонщиков, ни машину.

– В "Ак Барсе" вам угрожали?

– Нет. Но конфликт с руководством был, не отрицаю.

– В Казани с того дня бывали?

– Нет. Хотя со многими из тех людей сейчас нормально общаюсь, ту историю не вспоминаем. В "Ак Барсе" есть мои игроки. Конечно, надо было не раздувать конфликт, а договариваться. Вместо этого мы с руководителями клуба встали на дыбы. Никто не хотел уступать.

– Еще о чем-то жалеете?

– Зря поехал в АХЛ на двусторонний контракт. Главная ошибка в карьере. Низшие американские лиги – это болото. Там не прогрессируешь. Лучше в России играть.

– Пенсия в НХЛ вам полагается?

– 270 долларов в месяц. Я сыграл там около 60 матчей, это очень мало. К тому же размер пенсии зависит от того, когда начинают выплачивать – в 40 лет, 50, 60… В России как олимпийский чемпион получаю намного больше.

ДЖОРДАН

– После "Калгари" и "Баффало" играли в "Чикаго". Там познакомились с Майклом Джорданом?

– "Познакомился" – громко сказано. Он зашел в раздевалку "Блэкхокс", раздал хоккеистам карточки своего ресторана. Уточнил: "Каждый может прийти в любое время, привести с собой шесть друзей. Все бесплатно".

– Приводили?

– В этом городе друзей в таком количестве у меня не набиралось. С ребятами из команды как-то заехали перекусить. Обычная американская кухня. Надеюсь, Джордан не обидится, но были в Чикаго рестораны и получше.

– В какой момент решили, что в Америке не останетесь?

– С ней было ясно сразу – не нравилось ни мне, ни семье. Не "наша" страна. Почти десять лет прожили, было время понять. В 2000-м приехали в Дюссельдорф – и словно озарение. Все свое! Буквально все! Настолько понравилось, что в первый же год с легким сердцем продали дом в Америке. 15 лет мы в Германии и ни разу не пожалели.

– Паспорт у вас немецкий?

– Российский. Гражданство менять не планирую. Достаточно, что здесь у меня бессрочный вид на жительство.

– Для кого-то лучший уголок в Германии – Кельн. А для вас?

– Дюссельдорф и Мюнхен. В Баварию я бы повез любого гостя. Вековая история, замки Людвига II. Они собирают толпы туристов со всего мира. Завидую тем, кто впервые увидит замок Нойшванштайн! Озера в горах! Южная часть Германии вся чудесная, поверьте. Та, которая граничит с Италией, Австрией и Швейцарией.

– От вашего дома далеко?

– В Германии все близко. Какие-то 500 километров.

– Что за дом у вас?

– С интересной судьбой. Построен в 1938 году, во время войны в него угодил снаряд. Но отремонтировали так, что никаких следов. Я бы и не узнал о бомбежке, если б не рассказали бывшие владельцы.

– Кто они?

– Пожилая супружеская пара, которая решила перебраться в Швейцарию. Семь лет назад выставили дом на продажу.

– В чем вы сегодня стопроцентный немец?

– Стал пунктуальным. В особенном восторге я от культуры поведения. Немцы – интеллигентные, доброжелательные. То, что в Америке отсутствует совершенно. Там ни до кого нет дела: "Hi", "bye", "how are you" – все, что от них услышишь. А немцы гостеприимные. Высокомерия тут не встретишь – я знаком с владельцем концерна Metro, например…

– В Америке в гости не приглашают?

– Нет. Там, не дай бог, случайно зайдешь – стрелять начнут. Годами будешь жить рядом и не узнаешь, как зовут соседей.

– Хоть раз задумались – не вернуться ли в Россию?

– Нет. Но возвращение для меня не стало бы проблемой. Дети взрослые, дочка работает в Лондоне. Сын заканчивает школу. Они, конечно, в Москву не переедут.

– По-русски говорят?

– Разумеется!

– В Москве квартира осталась?

– Ее и не было. В "Динамо" не давали, жил на базе.

– За ветеранов играете?

– Нет. Предпочитаю горные лыжи. В ближайшие выходные едем с семьей кататься в австрийские Альпы. Там обязательно нужно побывать. Красота необыкновенная!

А в хоккей не играл лет восемь. Но в январе в Дюссельдорфе на футбольной арене провели "Зимнюю классику". Билетов продали 51 тысячу с лишним – рекорд Европы! По такому случаю меня уговорили выйти на лед. Отыграл против ветеранов "Кельна" первый период. Без практики и кондиций – но не пропустил!

– К футболу в Германии прониклись?

– Да! Открыл для себя другой мир! Когда включаю матчи российского чемпионата, запала хватает минут на пять. Тяжелое зрелище. А бундеслигу смотрю с наслаждением. И по телевизору, и живьем. Бывал на матчах в разных городах. Везде – сказочная атмосфера. Трибуны битком, все поют. Не хочется уходить со стадиона.

– Среди футболистов есть друзья?

– Леван Кобиашвили. Дружим домами, у него прекрасная семья. Наши дети учились в одной школе – так и познакомились.

– Вы же в разных городах.

– Гельзенкирхен – промышленный городок. Не очень чистый, полно турок. Футболисты "Шальке" стараются селиться поближе к Дюссельдорфу, до которого полсотни километров. Сюда же возят детей в школу. Они здесь лучше. Так и Кураньи делал, пока не перешел в "Динамо".

– Олимпийский чемпион Сеула футболист Сергей Фокин уехал доигрывать в Германию. После устроился на завод Volkswagen. Вы для себя будущее без хоккея рассматривали?

– Нет. Детишек тренировать пытался. Не получилось. В Германии если не получается – не беда. Помогает государство. Потерял работу – тебе два года гарантированы 60 – 70 процентов последней зарплаты. Потом вызовут и спросят: "Чем собираешься заниматься?" Надо – обучат за государственный счет, договорятся с компанией, которая возьмет на работу. Не хочешь – получай приличное пособие по безработице. Его хватит и на жилье, и на медицинскую страховку. Даже на плохонькую машину останется. В какой Америке такое возможно?!

– Значит, тренировать уже не будете?

– Я так и не почувствовал, что это мое. В отличие от Димы Квартальнова и Геры Титова. Мне нравится то, чем занимаюсь. Главное мое достижение – за все эти годы не потерял ни одного хоккеиста.