РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

Футбол 90-х знакомил нас с яркими персонажами. Они действительно были прекрасны – Гарин, Терехин, Наталушко… Одним из самых-самых в череде новых героев казался голкипер "Зенита" и "Ротора" Андрей Мананников.

И вдруг – пропал. Исчез из большого футбола при обстоятельствах драматичных.

Мы его нашли годы спустя. В Петербурге.

ШМАРОВ

– Вы долго жили в Душанбе. Таджики – что за люди?

– Те, кого видим на наших улицах, – это таджики, спустившиеся с гор. Кто родился в Душанбе, оттуда не уезжает. А если уж перебираются в Москву или Питер, должности у них хорошие.

– Не дворники?

– Ни в коем случае! Открывают рестораны, занимаются бизнесом.

– Бываете в Душанбе?

– Прошлой осенью съездил с ветеранами, играли против "Спартака". До этого 12 лет не был. Город не узнать. На Эмираты похож.

– Ярче всех из того "Памира" сложилась тренерская судьба у Маматкуловича.

– Маматкулович – это кто такой?

– Рашид Рахимов.

– Рашида знаю с 1984-го. Всегда был с высокомерием. Как говорят, человек переехал в Европу, но Душанбе в нем остался.

– Учитывая характер Рахимова, драки внутри команды случались?

– Скандалить – скандалили, но дрался он постоянно только с Игорем Амирченко. Был такой защитник.

– Кто кого?

– Один на один Амирченко, может, и завалил бы его. Но у Рахимова много друзей. Еще и братья приезжали.

1989 год. Андрей МАНАННИКОВ, Рашид РАХИМОВ и Сергей КИРЬЯКОВ. Фото - Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

– Нам казалось, не самой простой характер у Мухсина Мухамадиева.

– Мухсин, ха… Как объяснить? Вам кажется, что Мухамадиева "понесло". А на меня он смотрит, и его не "несет" никогда. Мухсин знает, где его место. После того как закончил ВШТ, стал немножко… Дергаться. Но при мне – адекватный.

Мы с Батуренко поначалу Мухсина повсюду с собой таскали. Приезжаем в Сибирь, идем куда-то, а Мухамадиев при нас как диковина. Маленький, толстенький, черный, как вот этот стол. В Сибири таких и не видели. Но когда заиграл, от нашей компании отбился.

– Ваш "Памир" тренировал Юрий Семин.

– Кому я благодарен, так это Семину. Пришел в "Памир" – сразу меня поставил. Хоть я был третьим вратарем. Уехал на Спартакиаду школьников, а "Памир" на матч с "Кайратом". Неожиданно меня срочно вызывают в Алма-Ату. Наш Тростенюк отыграл первый тайм, получил два от грека…

– Пехлеваниди?

– Вот-вот. Семин усадил Тростенюка на лавку – выпустил меня. С тех пор играл без замен. Кроме года, когда забрали в ЦСКА.

– Вывел в высшую лигу "Памир" Шариф Назаров. Так никуда из Таджикистана и не уехавший.

– Шариф – далекий от футбола человек. Никогда не играл. В "Памире" был администратором, начальником команды. Вдруг назначили тренером. На том, что заложил Семин, полетели.

– "Спартак" громили – 5:1.

– Я вам расскажу, почему 5:1. История давняя, уже можно. После первого тайма – 4:0. Забиваем пятый. А тогда Шмарова тянули в бомбардиры. Попросил – ну, Мамаджанов на 90-й и уронил его специально в штрафной. Чтоб он пенальти забил.

– Это что-то стоило?

– В данном случае – никаких денег. Он попросил – мы сделали. Хотя раньше и судьи были другие, и отношения, и футбол. Все продавалось и покупалось.

1989 год. Спартаковцы Валерий ШМАРОВ, Сергей РОДИОНОВ, Евгений КУЗНЕЦОВ и Ринат АТАУЛИН празднуют гол в ворота Андрея МАНАННИКОВА в Лужниках - 6:2. Фото - Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

– "Памир" работал с судьями?

– О том, чтоб им деньги давали, не слышал, честно. Но принимали хорошо, накрывали поляну. Одного привезли на стадион пьяным в стельку. "Му" сказать не мог. Полчаса отмокал под холодным душем. Вышел – нормально отсудил. В высшей лиге я не сталкивался с беспределом. Не то что во второй.

Когда в Термезе начинал, был в нашей зоне "бермудский треугольник" – Хива, Нукус, Наманган. В этих городах никто очки не брал. Прибивали внаглую. Например, подача углового, свисток, пенальти. "Товарищ судья, за что?!" А он: "В такой куче наверняка была игра рукой…"

А в "Памире", чтоб зацепиться за высшую лигу, хитрости придумывали. Матчи начинали в пять часов дня – когда температура градусов сорок. Сами к этому как-то адаптировались. Ледяную минералку заносили в гостевую раздевалку. Кто понимал – чай пил. Остальные брали эту воду.

– Что такого?

– Отхлебнул – и не можешь играть. Организм остывает, перепад давления, силы ушли.

– Экскаваторы ночью перед гостиницей гостей тарахтели?

– До таких подлостей не опускались. Вот против нас в Хабаровске устраивали один и тот же трюк. Первый тайм – открывают ворота стадиона так, чтоб хозяева играли по ветру. Во втором тайме уже другие – хоп, снова СКА по ветру…

– Хабаровск мог вас холодом испытать. Так, как вы испытывали жарой.

– Это в Перми намучились. Последний тур. Было минус сорок.

– Да ну, какие сорок?

– Может, мне показалось. Накануне вышли на тренировку – проковырялись минут двадцать. Поле укатано, шипы не держат. На следующий день явился какой-то мужик, заставил нас в резиновые шипы вкрутить шурупы. Головки пооткусывали.

Задубел в Перми как цуцик. Штанги еще были чугунные – дотронешься, перчатка примерзает. Еле руку отрываешь. Мяч улетает за ворота, ребятишек нет. Надо самому топать. Я подбежал к трибуне, там пермяки – без шапок, нараспашку. Водка, сало порезано, черный хлеб. Кричат: "Эй, вратарь, давай к нам, разлито!" С удовольствием, отвечаю. Но пока нельзя.

1989 год. Андрей МАНАННИКОВ против Федора ЧЕРЕНКОВА. Фото - Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

– Правда, что за выход в высшую лигу футболистам "Памира" вручили уазики?

– Чушь. В "Памире" с деньгами было отлично. Самой плохой машиной считалась "шестерка". Я сначала получил "Волгу", а когда вернулся из армии - "девятку". Цвет – "брызги шампанского". Номер 13-00, как сейчас помню…

Жила команда за счет хлопка. На столе всегда была и красная икра, и черная. Разве что с кофе проблема.

– Почему?

– Таджики кофе не пьют. Только зеленый чай.

– Зато легкие наркотики считаются пустяком.

– Что вы имеете в виду?

– То, что жуют.

– Насвай? Да это ерунда, а не наркотик. Я пробовал. Тот же самый табак, ощущение, как от первой затяжки сигареты. Чуть кружится голова. Попадает в кровь через слюну.

– Вся команда на этом сидела?

– Не вся, но… Употребляли. В Средней Азии – обычное дело. Пятницкий до сих пор насвай жрет. Его продают везде. Можем в Питере выйти – на любом углу куплю у таджиков.

БУБУКИН

– С уходом в ЦСКА история приключилась детективная.

– 1985-й. "Памир" и ЦСКА претендуют на выход в высшую лигу. Накануне матча с ЦСКА семерых наших, которые формально служили, отвозят в комендатуру. Болельщики узнали, стали собираться вокруг. Начальник перепугался – ладно, говорит, выпускайте их. Но предупредили: "Проигрываете – мы вас не трогаем".

– Как сыграли?

– Победили – 1:0. На следующий день все семеро отправились служить. Четверо в Ашхабад, трое – в Ташкент.

– Может, лучше было отдать матч?

– Это даже не обсуждали. Почему-то страха не было. Как-то в Хабаровске играли, тренер СКА Назаренко знал, что я служу. Ходил за моими воротами весь матч: "Не пропустишь – останешься здесь". 3:1 их обыграли.

Попасть, кстати, должны были не в ЦСКА, а в "Динамо". Но специальным приказом министра обороны нас, пограничников, перевели из КГБ в армию. Учебку проходил в десантно-штурмовой бригаде. Все эти ребята готовились в Афган. Под боевые действия.

– Кем вы числились?

– Минометчиком. При том что генерал Гафуров был болельщиком "Памира", все приходилось выполнять наравне с десантниками. Самая граница. Обрыв – и вот Афганистан. Через речку Пяндж.

– Афганцы на эту сторону набегали?

– В свое время они целиком заставу вырезали. Зашли в учебку, а постовые с деревянными автоматами. Потому что до присяги настоящее оружие не дают.

2000 год. Валентин БУБУБКИН. Фото - Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

– Глупостями в армии занимались? Траву красили?

– Нет, это в ЦСКА дурь была. Осенью листья сбивали с деревьев, например. Командовал операцией человек с погонялом Шлюпка.

– Почему?

– Мичман. Батуренко в ЦСКА устроили "дембельский аккорд" – яму с опилками. У спортсменов есть упражнение – прыжки на опилки. Так эту яму пятьдесят метров в длину рыл как раз Юра.

– Герой.

– Но он хитрый, договорился с экскаваторщиком. Принимать работу явился тот же мичман: "Что-то слишком глубоко. Прикапывай назад". Вот это Юре пришлось делать уже самому.

– С вами в ЦСКА забавное случалось?

– Тренировал вратарей Валентин Бубукин. Уже забавно. Все на шутках-прибаутках. Что в голову придет – то и давал. В Болгарии загнал на поле, где снега по колено. Мяч кидает – а ты лови. Успей еще из сугроба вылезти. Ну глупость!

– Зато весело.

– Еще веселее было, когда Юрий Морозов уехал на чемпионат мира, Бубукину оставил конспекты. Тот поглядел на эти бумаги: "За хорошую работу – срезаю половину!" И половиночку от конспекта оторвал. Команда к приезду Морозова расслабилась так, что не узнать.

Тогда мечтали создать новую "команду лейтенантов". Привезли служить всю юношескую сборную, которая играла на чемпионате Европы. Но подписались на звание Малюков и Татарчук. Да Брошина заставили. Броха выпивал прилично, его приперли: либо становишься лейтенантом, либо насильно спрячем в больницу…

– Жестко.

– Но больницы не избежал, подшили его. После матча со "Спартаком" он был тепленький, шарахался по второму этажу ЛФК. В бордовом костюме сборной СССР. Тут навстречу толпа генералов – и кто-то захотел Брошина им представить. Подозвал – а Валерка лыка не вяжет: "Вя-вя-вя…" Прямо оттуда отправили в больницу. Полежал, пришел в себя от такого потрясения – и вновь заиграл.

БЕЛОШЕЙКИН

– Чьей способности пить и играть вы поражались?

– Себя могу отметить. Шариф Назаров говорил: "Лучше пьяный Мананников, чем трезвый Гертнер". Консультантом "Памира" был Вячеслав Соловьев, и я прокололся. Открывал "чебурашку"…

– Водку?

– Да, зеленую, с крышечкой. В руке лопнула, поранился. Опоздал на базу, тренеры сидят на скамеечке. А у нас принято было – подойти, каждому пожать руку. Я попытался отделаться "добрым утром", быстро спрятаться – не вышло. Вытянули на разговор, который завершился фразой Соловьева: "Он ни в коем случае играть не будет". На что Назаров тихо ответил: "Только Мананников". Доктор меня в баньке выхаживал.

– Были на вашей памяти комичные нарушения режима?

– В Душанбе после матча с Литовченко, Протасовым и Горилым рванули на пивзавод. Без часов, без времени. Когда вернулись – их "Днепр" улетел в Ташкент.

Ну и в "Роторе" случай. Команда вылетала зимой на сбор из Москвы. Туда добирались по железной дороге. Из Волжского на просмотр пригласили Александра Еременко. Ночью вышел в тамбур покурить и выпал на ходу из поезда.

– Пьяный?

– Сами-то как думаете? Но в сугробе протрезвел моментально. В шортах и тапочках несколько часов топал по шпалам. Добрел до сторожки, разбудил бабульку. Отогрела, накормила, теплые вещи дала. Еременко золотую цепочку ей подарил – хоть чем-то отблагодарить. После той истории его сразу отправили обратно в Волжский. Виктор Прокопенко смеялся: "Не думал, что паровоз – опасный транспорт…"

1992 год. Андрей МАНАННИКОВ. Фото - Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

– С ЦСКА на базе в Архангельском вы соседствовали с хоккеистами. Вот те поддать – мастера.

– Жили они этажом выше. Пили больше футболистов, это точно. Я с Женей Белошейкиным подружился. В 1999-м, за полгода до самоубийства, встретил на Московском вокзале. Выглядел он замечательно: "У меня все нормально, играю". А потом открываю "СЭ" на последней странице – повесился!

– Причину знаете?

– Все пьянки-гулянки пошли с женитьбы на Светлане. Ее брат был при хоккее, он их и познакомил. Белошейкина на стакан подсадили.

– Женили – потому что выгодная партия?

– Конечно! Вратарь сборной, олимпийский чемпион. Тихонов его наказывал. Команда возвращается, все получают одни премиальные, Белошейкину – половину. Ничего не помогало. На базе по веревкам спускался из окна – и в загул. Хоть можно было уйти через хозяйственные пристройки – ставь лестницу и делай что хочешь. Рядом, в лесу, ресторан.

Как-то в этом ресторане он справлял день рождения. От футбола были Иванаускас, Савченко и я. Заходим – столы красиво накрыты, человек на сорок. Белошейкин один. Из хоккеистов никто не пришел.

– Самые трагичные судьбы вашего "Памира"?

– Васька Постнов играл в Марокко, стал там почетным гражданином. На парадах ходил едва ли не в первых рядах. И пропал. Неизвестно, жив ли. Тренеру Олегу Хаби полгода назад ногу отрезали. Курит много.

ВОЙНА

– В 1989-м в "Памир" привезли трех замбийцев.

– Чудные. Выпить очень любили, на водочку налегали. Жили в "Интуристе", из бара не вылезали. Как наступила осень, на поле выходить отказывались: "Не можем играть по такому холоду". Натирались каким-то смердячим жиром.

– С "Памиром" пол-Африки объездили?

– Каждый год в конце сезона летали на товарищеские матчи. Мавритания, Бирма, Сенегал… В Европу по линии Спорткомитета таджиков не пускали, зато в Африку – пожалуйста. Самое тягостное впечатление произвела столица Мавритании – Нуакшот. Рядом пустыня, минимум зелени, песок во рту постоянно. Грязь, нищета, разруха. Вместо домов – ветхие лачуги, среди помоев и отбросов бродят худющие козы.

– Змеи или пауки к вам заползали?

– Нет. Это случилось на Кубе, где был с юношеской сборной. Вдруг крик в гостинице: "У Кутепова змея!" Прибегаю в номер, Игорь лежит на кровати, боится пошевелиться. Над головой – змея, вылезла через щель в кондиционере. Я схватил ее и выкинул в окно.

– Однако.

– Я же из Таджикистана. Чем-чем, а змеями там никого не удивишь. В районе горных озер их полно. В детстве часто ловил, в том числе ядовитых – гюрзу, гадюку.

1989 год. В игре за "Памир" Андрей МАНАННИКОВ. Фото - Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

– Как ловили?

– Палкой к земле прижимаешь и обхватываешь за голову так, что она не ужалит, как бы сильно ни извивалась. Ничего сложного.

– Лишь бы из охотника не превратиться в жертву.

– При мне никого не кусали. Да и не смертельно это, если вовремя оказать помощь. Когда весной наступают брачные игры, змеи сворачиваются клубками. В этот момент с ними можно делать, что угодно. Даже пинать, как мячик. На человека внимания не обращают.

– Войну в Таджикистане застали?

– "Памир" не разбегался, пока не отыграли в апреле 1992-го полуфинал Кубка с ЦСКА. Вот после него все русскоязычные уехали. По городу уже ходили люди с автоматами. Схлестнулись две нации – памирские таджики и кулябские. Одни кучковались у ЦК, другие – на площади. Когда столкнулись, началась бойня. На горе большой ров, туда людей вывозили и стреляли. Там же закапывали.

– Внешне различаете – кто откуда?

– Разумеется. Памирцы – черные с голубыми глазами, симпатичные ребята. А кулябцы – чумоватые. Грязные, вонючие. Все серьезные посты обычно занимали памирцы.

БРАКОНЬЕРЫ

– Из "Памира" в 1992-м вы перешли в "Зенит".

– Это – ужас! Год бесплатно играли!

– Как?

– А вот так. Подъемные – 25 тысяч рублей. Хватило на торт-мороженое. Бирюкова продали в Финляндию, там же матч организовали. Игрокам раздали суточные, так начальники в Питере скандал устроили. Чуть ли не заставили возвращать.

После "Памира", казалось, попал в голодный край. Магазины пустые, талоны без ленинградской прописки никто не дает. Жена на последние покупала муку, яйца, творог. Пекла блины – и продавала на Московском вокзале. Мы командой идем к поезду, она лицо прикрывает. Чтоб не заметили.

– Невероятно. Команду хоть кормили?

– На первое – бульон, на второе – вынутое из бульона мясо. Я сам ездил на рынок, покупал зелень на всю команду. Чтоб чем-то бульон посыпать.

Но даже при этом я готов был остаться в "Зените", если б квартиру дали: "Варфоломеев получил, Левин тоже. Чем я хуже?" – "Не можем…"

– Кто был тренером?

– Вячеслав Мельников. Бесхарактерный. Тряпка просто.

– В какой момент поняли?

– С самого начала! Когда на его глазах бутылку водки пронес в номер – а он слова не сказал.

– Обыграй "Зенит" камышинский "Текстильщик" в последнем туре, остались бы в высшей лиге. Неужели не нашли денег на такой-то вопрос?

– Нашли. Предложили Наталушко – тот отказался. Хотя "Текстильщику" ничего не надо было. Сыграли – 0:0.

– Говорили, вы однажды какому-то защитнику в "Зените" дали по башке.

– Я по башке не бил. Бутсой кидал. Кому-то укажешь на ошибку – он выслушает и примет. А кто-то спорит. Ну и получает бутсой.

– В ответ кто-нибудь швырял?

– Попробовали бы…

1993 год. Андрей МАНАННИКОВ в "Роторе". Фото - Дмитрий СОЛНЦЕВ

– Как деньги выглядят, вспомнили в "Роторе"?

– Митрич (Горюнов. – Прим. "СЭ") дал мне квартиру, машину, родителям дом…

– Возможности "Ротора" казались безграничными?

– Да и сегодня у Горюнова все в порядке, прошлым летом к нему заезжал. Базу-то не отдал никому. Открыл интернат, гоняет детишек.

– Что заезжали?

– Маму навещал. Она так и живет в том доме. Дай-ка, думаю, на базу загляну. 17 лет Горюнова не видел, да изменился я сильно, бриться стал наголо. Митрич меня не узнал, прошел мимо. Потом обернулся: "Андрюха?!"

– Когда-то Горюнов в чем только вас не обвинял.

– Да. Большую роль сыграл Рохус Шох. 1993-й, играем с "Локомотивом" в Москве. Кто ж у них бил штрафные-то с левой ноги, светленький…

– Смирнов?

– Он через "стенку" мне забросил. А Рохус на трибуне произнес: "Да Манан такие мячи ловит!" Вот эта фраза Шоха стала роковой. Всех собак повесили – будто я сдал игру "Локомотиву".

– Еще говорили про Нижний Новгород.

– Там другой момент. При счете 2:2 человек метров с тридцати пробил. Я сел на колено – мяч завалился мне за спину. Если б сдавал – да в жизни не пропустил бы такой гол. Нелепый! Как у Акинфеева в Бразилии!

Но Горюнов уперся, решил – сдаю, и все. Так воспринял слова Рохуса.

– Шох-то почему был уверен?

– Материальная заинтересованность.

– ???

– Убрал меня, поставил в ворота "Ротора" Саморукова.

– Так в чем заинтересованность?

– В деньгах. Волгоград давал солидные подъемные. Дербанили пополам, наверное.

А мне сказали: "Выставляем на трансфер". Вскоре пригласили в "Торпедо". Но, как услышали сумму, вопрос снялся. 300 тысяч долларов!

Горюнов хотел меня наказать: чтоб никто не купил. Год потерял. Пока не приехали из Махачкалы ребята с поломанными ушами. Заперлись с Митричем, о чем-то потрещали – и увезли меня.

1993 год. Вратарь "Ротора" Андрей МАНАННИКОВ. Фото - Дмитрий СОЛНЦЕВ

– Не за 300 тысяч?

– За вагон нефти. Или керосина.

– Вот что значит – чудо человеческого общения. Вы не пытались с Горюновым поговорить?

– Бесполезно. Не понимал! Дошло до крайности. Сейчас можно рассказать. Звонок домой: вызывает Горюнов. Приезжаю, секретарша бледная. "Что случилось?" – "Увидишь".

Захожу в кабинет, круглый стол. Вдоль стенки сидят все браконьеры и бандиты города. Страшные люди. Начинают предъявлять: "Ты сдаешь игры…" Пусть, отвечаю, кто-то докажет. Или придет человек, который давал мне деньги. Я сам пойду и утоплюсь.

– Что ответили браконьеры?

– Замолчали. Потом махнули рукой: "Ладно, иди".

– Эти люди могли сделать что угодно?

– Легко. Никто бы меня не нашел. Я, конечно, обоср…ся. Сел в машину, достал из бардачка "чебурашку". Из горла выпил.

– Игроки верили, что вы продали матч?

– Да никто не верил. Жена на волгоградском рынке торговала, а тогда рэкетиры ходили и собирали доллары со всех. Кроме нее. Такое уважение.

– Когда Горюнова простили?

– Уже был в липецком "Металлурге", 1997 год. На сборах идем с Менщиковым, Полстяновым, Жабко, Стоговым. Все поиграли в "Роторе". Навстречу – Митрич. Каждого обнял: "Вот они, настоящие реальные пацаны!" Собственная команда его не устраивала. Как только обнялись – в ту же секунду простил.

МАЛОФЕЕВ

– На самый верх вы так и не вернулись.

– Мне уже репутацию создали – многие тренеры опасались связываться. Зато Эдуард Малофеев не побоялся пригласить в "Анжи", а Владимир Федотов – в липецкий "Металлург".

– Нам описывали, как в Махачкале жил Малофеев. Утром шагал в церковь, зажигал свечку: "Упаси меня, Господи, от греха великого пития". После чего перемещался в пивную напротив.

– Когда в Махачкалу приезжала жена, Эдуард Васильевич был в завязке. Едва Дина за порог – "понесли ботинки Митю". Помню, шепнул в автобусе: "Андрей, сейчас у ларька тормознем. Купи, пожалуйста, "Баварию". Теплую".

– Теплое пиво – гадость.

– Кому-то нравится. Я принес шесть бутылочек. Малофеев спрятал под сиденье и тихонько отхлебывал. А в Таганроге вообще на игру не пошел.

Там стадион в парке – музыка гремит, шашлычок дымится. Малофеев туда и нырнул. Объявился в раздевалке к перерыву. Взъерошенный. 1:0 ведем, а он в крик: "Что за игра?!" Мат-перемат. Хлопнул дверью. Все в шоке. Начинается второй тайм, он проходит за моими воротами. Окликает: "Счет-то какой?" – "Выигрываем – 1:0". – "Н-да? Тогда что ж я орал?" Развернулся – и…

– На скамейку?

– Обратно в парк. Матч смотреть не стал. Но мы и без него управились – 2:0.

– В минском "Динамо" он выводил футболистов на зарядку со словами: "Мы – дети солнца, тянем руки! Солнце, напои нас энергией!"

– В Махачкале по утрам было другое – заставлял деревья обнимать. Уверял, что от них энергетический заряд идет. И на пяточках попрыгать обязательно. Кто-то спросил: "Для чего, Эдуард Васильевич?" – "Для аппетита". Попрыгаем – и на завтрак.

– Команда к нему относилась иронично?

– Я вам так скажу: как бы к Малофееву ни относились, с ним во второй лиге "Анжи" громил всех, вышел в первую.

2000 год. Эдуард МАЛОФЕЕВ. Фото - Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

– Где на выезде умудрились проиграть питерскому "Локомотиву" – 0:7.

– В том "Анжи" костяк составляли местные ребята. Менталитет своеобразный. Дома вели себя тихо, приезжали в другой город – начинали отрываться. Выпивка, девочки… Сил на игру уже не оставалось.

– Главной звездой "Анжи" середины 90-х считался Ибрагим Гасанбеков.

– Гасанбеков, Кафаров, Агаларов и Курбанов были не разлей вода. Все время вместе. В 27 лет внезапно умер Кафаров. Через год, день в день, разбился Гасанбеков. Ему было 29. На Агаларова и Курбанова это так подействовало, что сразу перестали режим нарушать. Как отрезало.

– "Девятка" Гасанбекова не разъехалась с "КАМАЗом"?

– Да. Ходили слухи, что он был пьяный или под наркотой. Но Ибрагим не пил. Вот травку покуривал. При этом гонял страшно. Я несколько раз ездил с ним в машине – проклял все. Говорю: "Мы никуда не торопимся. Зачем так лететь?" Но по-другому он не умел.

– Как узнали, что в 1995-м при его непосредственном участии "Анжи" скатал договорняк с "Кубанью"?

– Про Ибрагима не поручусь. Сдавали Миша Куприянов и Хабиб Курбанов. Миша сам рассказал годы спустя. Они и меня хотели взять в долю, но постеснялись. А может, решили, что не заслужил.

– В смысле?

– В первом тайме, прерывая выход один на один, сломал на ноге большой палец. Кое-как дотянул до перерыва, счет 0:0. В раздевалке снял бутсу, а надеть не смог – нога распухла. Заменили, другой вратарь пропустил три. Так сначала руководство меня обвинило в сдаче! Миша с Хабибом промолчали. Я им потом напихал: "Что за подстава?!" – "Извини…"

– Куприянов с Гасанбековым дрался при вас?

– Нет. Но Миша получил по заслугам. У него с алкоголем беда: если хоть каплю выпьет – караул! Разум отключается, никаких тормозов.

– Из-за этого в ЦСКА не заиграл.

– Его в Москве на дискотеке отлупили, скинули со второго этажа. Повредил позвоночник. Выздоровел, но ЦСКА был уже не нужен. Перешел в "Анжи".

– Федотов каким в памяти остался?

– Классный мужик, отличный тренер. Из тех, кому без разницы, что ты делал вчера. Главное – как покажешь себя на поле. Когда после матча на базе жарили шашлыки под пивко, Григорьич ворчал: "Чем литрами дуть эту дрянь, лучше выпейте водки. Грамм сто…" При нем "Металлург" в первой лиге лидировал с отрывом. Ушел, когда летом кончились деньги. Разбежались многие. Тем, кто остался, вместо зарплаты всучили мешки с сахаром.

– Куда дели?

– Продали оптовикам. Стали зарабатывать на других командах. Нам уже ничего не надо. А кому-то – надо…

ВЕРЕТЕННИКОВ

– Мы про "Ротор" не договорили. Сколько там платили?

– Зарплата – тысяча долларов. В 1993-м – шикарные условия. Премиальные тоже хорошие. Сумму не помню, врать не буду. Плюс Горюнов машины давал. Первую иномарку привезли Питону – Ford.

– Питон – это кто?

– Володька Геращенко. Длинный – из-за этого прозвище. Веретенников зеленый 500-й Mercedes получил. Нидергаус и Саша Ещенко – BMW. У Есипова был "Москвич-2141", затем на BMW пересел. Я предпочел 31-ю "Волгу".

– Неожиданный выбор.

– К иномаркам тогда душа не лежала. 31-я "Волга" – это было круто. На такой же в Волгограде ездил мэр.

– Почему Есипов держался обособленно?

– Не держался – держали. Горюнову стучал. Тот наутро знал всё – где были, что пили, о чем болтали. Ладно, в ресторане чужие уши. Но то же самое творилось, когда сидели дома у Веретенникова или Нидергауса. Там-то все свои! Ребята вычислили стукача. Есипов прятался на даче у знакомого. Поехали Веря, Ещенко и я. Хотели по-мужски разобраться.

– А Есипов?

– Заплакал. Божился, что больше не будет. Выглядел настолько жалко, что не тронули. Играл-то здорово, пользу команде приносил. Но за пределами поля с того дня его сторонились.

– Еще в таких делах кого-то подозревали?

– Был в "Роторе" молодой защитник – Игорь Авдеев. Пока не уехал в Казахстан, жил у меня дома. Сдружились, брал его с собой, когда где-нибудь собирались. Потом выяснилось, что обо всем докладывал Горюнову.

– Как узнали?

– Митрич проговорился: "Ты их кормишь-поишь – а они тебя сдают!" – "Вы о ком?" – "Да об Авдееве". Через много лет встретились. Спросил: "Как же ты мог?" Он то краснел, то бледнел. Наконец выдавил: "Да, был не прав…" Но сейчас на него не обижаюсь. Я незлопамятный. Иногда такое прощаю, что сам удивляюсь. Единственный, кому никогда не подам руки, – Шох.

2000 год. Олег ВЕРЕТЕННИКОВ. Фото - Дмитрий СОЛНЦЕВ

– Веретенников – что за человек?

– Тихушник. Под каблуком жены Ларисы. Очень спокойный, голос повышал редко. Но на сборе в Германии Горюнов его допек. Веря взял Митрича за грудки, встряхнул, прижал к стенке. Крикнул: "Не лезь в мою жизнь!"

– Веретенникову отомстили за уход из "Уралмаша" в "Ротор", избили железными прутьями. Об этом рассказывал?

– Никогда. Знаю, что бандиты нагрянули домой, когда Олег был дома с маленьким сыном. Били на глазах Пашки. О нравах уралмашевских ребят наслышан от Толи Воловоденко, который после "Памира" три сезона там отыграл. Он объявил, что переходит в другую команду, и в тот же вечер уехал с семьей из Екатеринбурга. Иначе, говорит, было бы, как с Веретенниковым. Я с этой кухней соприкоснулся, когда работал у Первака в Челябинске.

– Каким образом?

– У него давний конфликт с Григорием Ивановым, теперь уже президентом "Урала". Тот не пускал Первака на стадион, болельщики "Урала" вывешивали оскорбительные баннеры. Однажды Иванов пригрозил: "Приедешь к нам – грохнем!" С тех пор Первак в Екатеринбург ни ногой.

– А Иванов – в Челябинск?

– Нет, приезжал. Видимо, не боялся.

КЕБЕ

– С футболистами Первак не церемонился?

– Да уж. Пьяный заходил в раздевалку, матом орал. Вартана Мазалова ударил в грудь. В другой раз голосил, размахивая пистолетом: "Всех положу!" В Челябинске любил смотреть футбол не в ложе, а за воротами. Как-то встал за спиной голкипера "Химок", кричал гадости. Все сходило с рук.

– Дмитрий Кузнецов говорил нам, что Первак в разгар матча названивал главному тренеру Геннадию Морозову, давал указания, какие делать замены.

– При мне такого не было. Ни разу! Перед игрой Первак спрашивал в своем стиле: "Ну чё там у тебя?" Морозов называл состав. Иногда Первак хмурился: "Этот слишком молодой. Не рано? Давай опытного…" Но Геша не шел у него на поводу.

– Как Первак расколол Кузнецова, что ставил на тотализаторе против своей же команды?

– Не Первак – Морозов. С Димой он дружил. Был у них знакомый банкир, у которого Кузнецов периодически одалживал немаленькие суммы. Тот поинтересовался: "Зачем?" Дима рассказал про тотализатор. Дальше к Геше попал его блокнот, где подробно расписано – туры, счета, коэффициенты. Закончилось все во Владивостоке. В концовке при счете 1:3 забил наш югослав Булич. Вся скамейка радовалась, кроме Кузнецова, который сидел с каменным лицом. Оказывается, сделал приличную ставку на победу "Луча" с разницей в два мяча. В Челябинске Первак созвал тренерский штаб и сообщил Кузнецову, что в его услугах не нуждается. Дима даже вопросов не задавал. Молча собрал вещи и уехал.

– С Морозовым Первак распрощался так же?

– Нет. Долго беседовали один на один. Геша вернулся: "Наливай!" Я подумал, ослышался: "Ты что? Скоро тренировка". – "Сам проведешь. Я здесь больше не работаю". Кстати, только Первак уволил Морозова. Из других клубов Геша всегда уходил сам. Внезапно. Есть у него черта – в какой-то момент все бросает: "Надоело!" И уезжает домой.

– Нынче чем занимается? Играет за спартаковских ветеранов?

– Уже не играет – проблема с коленом. На даче живет. Подрабатывает консультантом в спортивном агентстве.

2004 год. Юрий ПЕРВАК. Фото - Александр ВИЛЬФ

– Как в Челябинске смотрелся Торбинский?

– Уверенный в себе пацан, самоотдача сумасшедшая. Хотя битый-перебитый, играл через боль, на уколах и таблетках. В Челябинске старый искусственный газон, Димке после операций на коленях бегать на таком было не рекомендовано. Но поблажек себе не давал. Еще в том "Спартаке" выделялся Гацкан. Здоровый, мобильный, злой. Правда, в отличие от Хагуша не хулиган. Тот молотил по ногам без разбора, карточки на ровном месте собирал. А за кого особенно рад, так это за Виталика Денисова.

– Он появился в команде, когда Первак перевез ее из Челябинска в Нижний Новгород.

– Совершенно верно. Замечательный парень. Порядочный, трудолюбивый. Сын моего товарища, бывшего защитника "Пахтакора". Я с Геной Денисовым в ЦСКА служил. Как-то навестил его в Ташкенте. Заночевал. Утром просыпаюсь от того, что кто-то долбит по моему дивану. Открываю глаза – стоит "карандаш", лупит мячом. Виталик, конечно, меня не запомнил. Но в Нижнем рассказал ему историю нашего знакомства. Посмеялись.

– Отметился в Нижнем и Кебе.

– Футболист неплохой, но человеческие качества… Хитрый, себе на уме. Прикидывался, что по-русски ни бум-бум – на самом деле все понимал. Кажется, единственный, кого Первак не кинул. Потому что, когда возникали задержки, Кебе просто исчезал. Запирался в квартире – не достучаться, не дозвониться. Как деньги выплатят – приходит на тренировку. Спустя полгода его продали в "Анжи", но до этого успел слить игру.

– То есть?

– Играли дома – с кем, не помню. Приехали на стадион, футболисты пошли смотреть поле, а Кебе неожиданно поднялся на трибуну. Долго сидел в одиночестве. Словно что-то обдумывал. Команда вовсю разминалась, а он только начал переодеваться. И вот ситуация в первом тайме: Кебе возвращается к своим воротам, забирает мяч. Пускается авантюрно в обводку, теряет и замирает. Демонстративно. За своим игроком не бежит, даже сфолить не пытается. Тот спокойно бьет мимо вратаря – 0:1. В футболе я всякое повидал. Такие ошибки не случайны.

2006 год. Андрей МАНАННИКОВ в нижегородском "Спартаке". Фото - Александр ВИЛЬФ

– Сколько могли заплатить Кебе?

– 50 тысяч долларов, не меньше… Это сегодня борются с договорняками, коррупцией. Лет десять назад было иначе. Плодились тренерские "пулы", где расписывались матчи. Все друг с другом повязаны, поделят очки – и в шоколаде.

– Когда последний раз общались с Перваком?

– В Нижнем. Чемпионат завершился, игрокам он сказал: "Не переживайте, оставайтесь на базе. Я подъеду, со всеми рассчитаюсь". И пропал. Вскоре клуб признали банкротом. Спрашивать не с кого.

– Много вам должен?

– Десять тысяч долларов. Зарплата за два месяца – четыре тысячи. Плюс премиальные за шесть матчей – по "штукарю". У футболистов контракты были посерьезнее. Но меня еще зимой насторожил один момент.

– Какой?

– Последний сбор. В комнате Первак, спортивный директор Шикунов, а мне поручили заполнять бланки контрактов. Игроки заходят по одному. Шикунов говорит: "Этому – 20".

– Тысяч долларов?

– Разумеется. Уточняет: "Тебя устраивает?" – "Да". Первак поворачивается ко мне: "Записывай". Заглядывает следующий. Шикунов: "Этому – 25. Устраивает?" – "Да". Первак: "Записывай". Все в таком духе. Порой казалось, что цифры называют от фонаря. Мол, главное, напиши, а там разберемся.

ЧЕПЧУГОВ

– Встречали более странного начальника, чем Первак?

– Президент красноярского "Металлурга" Денис Рубцов. В 30-градусный мороз ходил по улице в черной полупрозрачной рубашке. Дружил с клубным юристом, который тоже одевался своеобразно – белая кофточка с вышитыми красными розочками на груди, джинсы в обтяжку, сапоги по колено, сбоку кисточки. Что их связывало? Позже Рубцов звонил, благодарил за Чепчугова. Клубу за него от ЦСКА перепали хорошие деньги.

– Это ведь вы откопали Чепчугова?

– Да. Подобрали его с Морозовым, когда был никто и звать никак. Два сезона отработали в "Металлурге" и "Риге". Парень своенравный. Мог плюнуть и не тренироваться. Вообще не явиться. Мы чуть ли не дрались с ним!

– Нормально.

– На повышенных тонах разговаривали постоянно. Если б я молчал – может, Чепчугов так и сидел бы в своей дыре.

– Сейчас сидит в ЦСКА.

– И будет сидеть. Я еще тогда ему сказал: "Рано идешь. Там Акинфеев, сдвинуть нереально".

Сергей ЧЕПЧУГОВ. Фото - Алексей ИВАНОВ, "СЭ"

– Юран тренировал в Латвии за тысячу долларов.

– Я в "Риге" – за 700 евро. В какой-то момент понял – пора что-то менять. Вернулся домой, вариантов не было. Знакомые устроили на асфальтобетонный завод начальником транспортного цеха. На мне погрузчики, машины, рабочие.

– Главная тонкость новой профессии?

– Уследить, чтоб не воровали. Машину могут пригнать пустую, что-то не довезти. Не заметишь – попадешь.

– Попадали?

– Ни разу. Тьфу-тьфу.

– 5 августа вам – 50. С какими мыслями ждете юбилей?

– 50 так 50. На цифре не зацикливаюсь. Жизнью доволен. Смотрю на сверстников, которые вынуждены пылить за ветеранов, чтоб прокормить семью. Или тех, кто выучился на тренера, но годами без работы. И понимаю – уж лучше на заводе. Мне хватает. Недавно домик в Финляндии купил на берегу озера. Лес, рыбалка – красота!

– В какую сумму обошелся дом?

– 30 тысяч евро. Взял в кредит, 3 процента годовых. Наши банковские расценки я бы, конечно, не потянул. В Финляндии условия божеские. Но для кредита требуется вид на жительство. Мне с документами помогли друзья.

– В футбол тянет?

– С детишками поработал бы. Без отрыва от завода. Совмещал бы легко. В другой роли себя уже не представляю.

Санкт-Петербург – Москва