Джано Ананидзе: маленький Пирло
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Ему 24 – но в "Спартаке" он дольше всех. Почти десять лет!
Сколько уж бедного Джано хоронили как футболиста, говорили про мифические травмы. В этом году, залечив болячки, он выступает отчаянно и лихо – как весь "Спартак". Кажется, впервые почувствовав себя игроком основного состава.
О том, что было раньше, о бедах и радостях, рассказал нам, отправляясь в отпуск на родину счастливым человеком.
* * *
– Много версий, за счет чего "Спартак" выбился в лидеры. Главная причина?
– Каррера. Я в клубе с лета 2007-го, лишь на год уезжал в "Ростов". Такого коллектива, как при Массимо, не было никогда. Сегодня один за всех и все за одного.
– Это точно заслуга итальянца?
– Сто процентов. Он создал атмосферу. Вы же видите, какое желание бороться, побеждать…
– При Аленичеве этого не было? Люди-то те же.
– Люди те же – а не было! По себе чувствую: за Карреру могут встать все. А доверие – к каждому. Любой в "Спартаке" сейчас так ответит.
– Вряд ли дело только в атмосфере.
– Каррера – сильнейший тактик! Здорово объясняет, как обороняться, как действовать впереди. Кто-то говорил: "В нападении нужна импровизация". Каррера же выстраивает игру от соперника. С кем-то надо по центру атаковать, с кем-то – через фланги. Мне кажется, над тактикой он работает круглые сутки. С первого дня, едва стал исполняющим обязанности, бросилось в глаза, что хочет побеждать. Все же тогда писали – в "Спартак" должен этот прийти, тот… Каррера никого не слушал! Заряжал эмоциями! С ним очень комфортно, каждая тренировка, как праздник.
– Когда он впервые произнес – "маленький Пирло"?
– Месяца через полтора после назначения. Подошел неожиданно перед двусторонкой: "Хорошо начинаешь атаки, хочу тебя попробовать в опорной зоне. Будешь маленьким Пирло!" И рассмеялся.
– Прежде выходили там?
– Да, в сборной Грузии при Цхададзе. Каррере об этом рассказал.
– За "Спартак" на месте Пирло вы пока не сыграли.
– Опорным меня иногда пробуют на тренировках. В игре же могу перемещаться по всему полю. Каррера не запрещает, подбадривает: "Двигайся, открывайся…"
– Вы обмолвились: "До Пирло мне далеко". В чем?
– Он такие передачи вырезает – только беги, мяч тебе сам в ноги придет. Да и в мощи стоило бы мне чуть прибавить.
– Раскачаться – что может быть проще.
– Тут важно не переборщить. Многие футболисты на этом прокалывались. Садились на протеин, не вылезали из тренажерного зала. Мышцы росли – но пропадала скорость, резкость. Зачем мне это?
– Каррера с вами согласен?
– Да. Божович в "Ростове" тоже говорил – не надо подкачиваться. Главное – выдерживать 90 минут на поле. Сейчас-то могу хоть 120 отбегать. А знаете почему?
– Почему же?
– Играю регулярно. Как перестаешь – уже сложнее. Вот до матча с "Амкаром" пропустил две недели, и было тяжеловато.
– Из грузинских футболистов прошлого – кто для вас номер один?
– Давид Кипиани и Георгий Кинкладзе. Смотрел в YouTube, что они творят с мячом, – это же чудо! Алексей Матвеев, директор спартаковского музея, показывал, какой голевой пас Кипиани отдал Блохину в матче с венграми. Вот настоящий футбол! А Кинкладзе до сих пор признается лучшим игроком "Манчестер Сити".
– Общались с ними?
– Однажды оказался за столом, где Кипиани был. Папа его хорошо знал. А Кинкладзе, когда сборную тренировал Кецбая, часто на базу приезжал. Мы и в Москве встречались, обсуждали предложение "Витесса".
– Президентом клуба в то время был Мераб Жордания?
– Совершенно верно. Я сидел на лавке – то ли при Эмери, то ли при Карпине. А может, при Якине… Сколько ж тренеров в "Спартаке" пережил!
– "Витесс" рассчитывал взять вас в аренду?
– Да, с правом выкупа. Генеральный директор "Спартака" Асхабадзе не отпустил.
– Еще за границу звали?
– Недавно узнал – в 17 лет меня хотел купить "Арсенал". Вариант был стопроцентный. "Спартак" продавать отказался. В этом году приглашали "Валенсия", "Вильярреал", "Олимпиакос", "Фрайбург". Выдвигали условие – я не продлеваю контракт со "Спартаком" и ухожу в январе свободным агентом.
– Разумно.
– Но рискованно. Вдруг травма в ноябре? Остаешься ни с чем. Впрочем, главное даже не это.
– А что?
– Был бы в "Спартаке" другой тренер – я уехал бы.
– На Аленичева намекаете?
– Ни в коем случае. К Аленичеву у меня нет претензий. Наоборот, только спасибо могу сказать за то, что доверил место в составе. Просто сейчас наконец-то все наладилось. И у меня лично, и у команды. Идем на первом месте, отличный коллектив, с Каррерой полное взаимопонимание… Зачем уходить?
– Чемпионами-то станете?
– Вся команда этим живет. У нас есть возрастные ребята, которые пока ничего не выигрывали, – Ребров, Глушаков, Комбаров… Я уже ощутил, что такое большая победа. Хочу повторить.
– Вы про Кубок, завоеванный с "Ростовом"?
– Да. Когда-нибудь меня спросят: "Что ты выиграл?" А я что отвечу? "Один Кубок"? Маловато. Нет, надо брать золото в чемпионате. Если такой шанс упустим, болельщики не простят.
– Вы пережили жуткий период – два года играли с больным голеностопом. Как это возможно?
– Смотрите, какой шрам, – Джано приподнимает брючину. – Вот сухожилие, по этой линии была травма. Бегу по прямой – нормально. Чуть рывок в сторону – адская боль! Но врачи не могли определиться с диагнозом, потому что МРТ ничего не показывала. Ни в Москве, ни в Риме.
– Такое бывает?
– К сожалению. Наши думали, проблема со связками, итальянцы решили – сухожилие. Что-то вкололи – полегчало. Так и предложили тренироваться.
– На уколах?
– Ну да. Одного хватало на три-четыре дня. Если нагрузки поменьше – недели на полторы. Но перед матчем укол был всегда. И в "Спартаке", и в "Ростове".
– Кошмар.
– Концовку сезона в "Ростове" вспоминать страшно. Последние пять туров стопа болела так, что делали не обычный укол, а анестезию. Как зубы лечат – др-р-р… После этого ногу вообще не чувствовал. Порвался бы – не заметил.
– Что потом?
– В отпуске вроде стало получше. Аренда закончилась, приступил к тренировкам в "Спартаке" – боль вернулась. Бегать мог только трусцой. Если в сторону движение, сразу в ноге – тук-тук! Итальянские врачи поражались: "На МРТ – ничего. Откуда боль?" Но я же не придумывал!
– Мы понимаем.
– А кому-то казалось – "закосил", симулирую. Как можно "косить" в 22 года?! Да и не в моем это характере. После тридцати пяти отдохну… Честно, был на грани. Успокоил Диего Мантовани, тренер по реабилитации. Сказал: "Случается такое в медицине – травма есть, но ее никто не видит". Посоветовал чудесного финского хирурга Сакари Ораву.
– Это доктор легендарный. Лечил Бекхэма, Гвардьолу, Дешама.
– С Диего прилетели в Турку. Орава пальцем коснулся сухожилия и сообщил, что завтра в 11.00 операция. Даже МРТ не делал!
– Фантастика.
– Наркоз был не общий. Ногу отключили – и я следил за операцией, которая длилась минут сорок. Оказалось еще хуже, чем предполагал Орава.
– Не томите. Что было-то?
– Не одно сухожилие порвано, а два. Но как он мог пальцем почувствовать?! Операцию выполнил идеально, с тех пор никаких проблем. Волшебные ощущения: дотрагиваешься до мяча – а боли нет. Огромное этому доктору спасибо.
– Еще через какие испытания пришлось пройти в "Спартаке"?
– Тяжелее всего – когда не играешь. Матч провел, на три следующих в заявку не попадаешь. Сейчас такого нет. Вот вырвали победу у "Амкара", но я не лучший футбол показал. При Эмери, Карпине, Якине надолго сел бы в запас.
– Самая обидная в этом смысле ситуация?
– В Москве против "Бенфики" отыграл неплохо. Заменили во втором тайме из-за того, что судороги начались. Потом три тура вне заявки, от Эмери ни слова. При Карпине, если вышел, обязательно надо отдать либо забить. Не получилось – на лавку. Я плакал после этих матчей!
– Вы серьезно?
– Да. Часто бывало: идет тренировка. Я хорошо работаю. Сильнее футболиста, с которым конкурирую. Но знаю – на матч не выпустят. И психологически умираю! Играет тот, кого вчера купили. Кто в "Спартаке" давно или свой воспитанник – сидит. Раньше, если тур в субботу, состав можно было назвать уже в понедельник.
– Это у Карпина?
– Почти у всех. Зато Каррера все решает на предыгровой тренировке. Ты в порядке – будешь в основе.
– Чего, на ваш взгляд, Карпину как тренеру не хватает?
– Не мне судить Карпина. Он лучше знает, чего не хватает, какие ошибки допустил. Если после "Спартака" в двух клубах работал – и нигде не дал результата.
– Андрей Тихонов помогал ему в "Спартаке". Перед уходом в "Краснодар" сообщил: "При Карпине была очень нервная атмосфера в команде".
– Соглашусь.
– Тихонов связал это с большим количеством штрафов.
– За лишний вес наказывать нужно. Но за триста граммов снимать 300 долларов – перебор. Что такое триста граммов? Полтора стакана воды. Я после этого мяч не могу остановить, что ли?
– Кто особенно настрадался?
– Веллитон, Эменике, Билялетдинов… Да многие!
– А вы?
– Вот мне штраф за вес точно не грозит.
– Еще мы слышали про разное отношение Карпина к легионерам и своим. Это тоже било по коллективу?
– Разумеется. Сейчас мы, легионеры и русские, одно целое. Такого никогда на моей памяти не было. Заслуга Карреры – не наша! Коллектив создает тренер. Как будет на иностранца орать и как на русского, например. Отсюда все начинается.
– 2011-й, Грозный, драка в спартаковской раздевалке стенка на стенку. Где вы были в этот момент?
– Вышел из туалета – и тут заваруха…
– Присоединились?
– Нет. Участвовали человек восемь. В концовке тайма Пареха и Дима Комбаров не поделили, кому бить штрафной. Слово за слово, в раздевалке продолжили. И понеслось. С одной стороны русские, с другой – легионеры.
– Кто кого?
– Ничья. Кулаками махали, бутсы летали, но никому по лицу не попали. Ребята быстро разняли.
– После такого, да при счете 0:2, команда должна развалиться. А "Спартак" за второй тайм забил четыре и победил – 4:2!
– Сами были в шоке. Кто-то сказал по дороге на поле: "Вон там надо драться, а не между собой…" Вышли злые, заведенные – и разорвали "Терек". В самолете Пареха с Комбаровым помирились, вместе отмечали победу.
– Динияр Билялетдинов уверял, что при Карпине в "Спартаке" драки вспыхивали регулярно.
– Это правда. Ари то с Эменике зацепится, то с Рохо. Потом Рохо и Эменике что-то не поделили. Родригес тоже с кем-то из легионеров потолкался. Они эмоциональные, но отходчивые. Кто-то пас не туда отдал или пожадничал – сразу крики, руки распускают. А через полчаса уже сидят в обнимку, смеются.
– У вас с легионерами были стычки?
– Поругаться могли, но до кулаков не доходило. Я неконфликтный.
– Ари – борзый?
– Нет-нет. Открытый, веселый, приятно общаться. В WhatsApp переписываемся на смеси английского и русского. Фернанду язык получше знает – освоил в "Шахтере" за два года. Он вообще здорово вписался в коллектив. Хороший парень. На Алекса похож.
– Чем?
– Оба – спокойные, рассудительные. Бразильцы любят рестораны, шумные компании, громкую музыку. Алекс же свободное время проводил с семьей. Барбекю, гитара…
– В Тарасовке тоже пел?
– Нет. Показывал видео. В "Спартаке" Алекса вспоминают с теплотой. Игрок классный, человеческие качества великолепные – настоящий капитан.
– Из иностранцев самый неуправляемый – Макгиди?
– Да. На ровном месте мог психануть, уйти с тренировки. Очень сильный футболист, но себя не контролирует. Близко к сердцу принимает мелочи, на которые другой внимания не обратит. Все должно устраивать на сто процентов. Если 80 – 90 – молчать не станет. Помню, за день до матча с "Зенитом" идет подавать угловой. Эмери говорит: "Навешивай в эту точку". Эйден начинает спорить: "Нет, лучше туда". Тот пожимает плечами: "Тогда другой подаст". Макгиди поворачивается – и в раздевалку.
– Последствия?
– Никаких. Эмери все равно выпустил в стартовом составе.
– Про кого из футбольных знакомых можете сказать: "Добрее нет на свете"?
– Ренат Сабитов. Голос не повышает, всегда готов помочь. Человек, от которого в "Спартаке" постоянно слышали: "Спасибо… Пожалуйста…" Скромный, тихий, спокойный. Даже слишком.
* * *
– По Эмери чувствовалось, что это топ-уровень? Не “тренеришка”?
– Я мало при нем играл. Больше в дубле. На тренировках Эмери повторял как заклинание: "Тик-так", "тик-так"… Не получилось. Значит, не "тик-так" нужен, не пас ради паса. А как сейчас – атаковать сразу!
– Какие реплики Якина врезались в память?
– "Что у вас есть, кроме денег? Вы хоть что-то выиграли?" С этого вопроса начал знакомство с командой.
– Смертин рассказывал нам, что Моуринью на первом собрании в "Челси" толковал о том же: "Успех футболиста определяется не зарплатой, а трофеями".
– Вообще-то все тренеры "Спартака" твердили, что клуб давно не брал чемпионство. "И вот теперь… Надо, надо, надо…" Только Каррера избегает громких слов. Просто работает, нацеливает на победу в каждой встрече. Его не волнует, что было десять лет назад. Задача – здесь и сейчас. Ну и правильно.
– При Якине случился громкий скандал с вашим участием. Почему не полетели в Комсомольск-на-Амуре?
– Это как раз время, когда мучился голеностопом. Меня включили в заявку на домашний матч с "Тереком", но на поле не выходил. Через три дня игра на Кубок в Комсомольске-на-Амуре. Вечером накануне вылета тренировка. Почувствовал сильную боль в ноге, сказал доктору. Он к Якину.
– А тот?
– Махнул рукой: "Пусть отдохнет". Утром перед отъездом в аэропорт начали играть в "квадрате" – боль не отпускает. Едва дернулся в сторону врача, ассистент Якина усмехнулся: "Даже если ногу сегодня сломаешь – все равно полетишь!" Вы не представляете, какая меня охватила злость, обида…
– Что за ассистент?
– Маркос Отеро, испанец. Как можно такое говорить своему футболисту?! Тем более ты не главный тренер. Ужасно, когда тебе не верят. Вот я и сорвался. Уходя с поля, бросил: "Посмотрим". Сел в машину – и домой. Вскоре звонок: "Ты где? Приезжай в аэропорт!" Я ответил, что никуда не поеду.
– Как дальше события развивались?
– Когда команда возвратилась в Москву, отправился к Якину, извинился. Он спросил: "Почему сразу ко мне не подошел?" Я уже понимал, что сглупил. Что бы ни сказал ассистент, нужно было лететь. А я только себе навредил. Оштрафовали на месячную зарплату, перевели в дубль.
– Долго там пробыли?
– Четыре матча. Забил пять мячей – и Якин вернул в основу. К нему подходили игроки во главе с Ребровым, капитаном, просили за меня: "Джано осознал, сделал выводы…" Эта история действительно стала уроком.
– На ассистентов Якина нам многие спартаковцы жаловались.
– Якин-то – мужик нормальный. Его ошибка в том, что не сам принимал решения, слушал все, что говорят помощники. А они – слабые. Лишь с одним из них он работал в "Базеле", остальных собрал у трапа самолета. Например, человек из его штаба начал заниматься иглоукалыванием…
– Есть же доктор Лю.
– В том-то и дело! Лю в "Спартаке" с 2004-го, об иголках знает все. Ребята им довольны. А тот деятель так лечил, у Песьякова гематома пошла. Три месяца не играл! Мне кажется, под конец Якин понял, что доверился не тем людям, но было поздно.
* * *
– В сборной Грузии вы застали знаменитого Эктора Купера?
– И Купера, и Топмеллера, и Кецбая… Если взять всех тренеров, с которыми работал в клубе и сборной, выделю троих. Каррера, Цхададзе, Божович. Вот это для меня топ!
– С Массимо ясно. Чем хороши остальные?
– Цхададзе, как и Каррера, гибкий тактик. Разжевывает каждую мелочь – кто, куда, кому. Божович на этом не зацикливается, у доски в основном говорит одно и то же. Зато сильнейший психолог, чувствует игроков. Вспоминаю матч с "Волгой". 0:0 после первого тайма, я очень плохо выглядел. Дзюба мне напихал, еще кто-то. Услышал: "В перерыве замена…" Зашел в раздевалку, молча расшнуровывал бутсы.
– Думали, меняют вас?
– Ни секунды не сомневался. В том "Спартаке" с такой игрой минуте на двадцатой убрали бы с поля. И на месяц в запас упекли. А здесь вдруг обнаружил, что на меня по-прежнему рассчитывают. Даже уточнил у Божовича: "Я остаюсь?" – "Конечно! Давай-давай…" Натянул бутсы, помчался на поле и уже на 50-й минуте забил. Потом отдал голевые Калачеву и Дзюбе. 4:0 выиграли!
– Вас ведь Дзюба уговорил на “Ростов”?
– Не совсем так. Но решающим аргументом стал его переход. Пошел к Карпину: "Можно и я в "Ростов" поеду?" – "Да пожалуйста. Сам хотел предложить тебе какую-нибудь аренду. В этом году в "Спартаке" шансов будет мало". Сезон получился удачный – и для "Ростова", и для нас с Дзюбой.
– Вдвоем веселее.
– С Артемом скучно не бывает. В команде должен быть человек, который шуткой умеет разрядить обстановку, создать настроение. Но меня Дзюба не юмором поражал.
– А чем?
– Как он все успевает?! На сборы привозил толстые книжки чуть ли не с меня ростом. Проглатывал за две недели, еще рубился со мной на компьютере в FIFA, а с ребятами – в карты.
– "Ростов" обыграл "Краснодар" в финале Кубка по пенальти. Если б вас не заменили в дополнительное время, пошли бы к точке?
– Конечно. Я уверен в своих силах. Забивал с пенальти и в сборной, и в "Спартаке" – кстати, "Ростову", у которого на воротах стоял Плетикоса. В финале же сам попросил замену. В больной голеностоп сделали почему-то укол не за два часа до игры, а за три. На 120 минут анестезии не хватило.
– Виталий Дьяков рассказывал, что перед матчем со “Спартаком” объявили повышенные премиальные. Так Канга поверить не мог, что 20 тысяч евро полагается каждому.
– Ага, ко всем подходил, по нескольку раз переспрашивал. Те, кто давно в российском футболе, к подобным цифрам привыкли. Но для человека, который до “Ростова” играл исключительно в Габоне, это сумасшедшие деньги.
– 20 тысяч евро для "Ростова" – рекордная премия?
– Бывало и 25. За финал Кубка заплатили по 50 тысяч.
– Как в команде реагировали на глупые удаления Канга?
– С ним и по-хорошему, и по-плохому – бесполезно. Перед игрой напоминали: "Канга, ты висишь на карточках. Следующий матч очень важный. Аккуратнее…" Ладно бы получал их в борьбе. А у него почти все желтые и красные – либо за разговоры с судьей, либо за откидку мяча. Некрасиво. Не понимаю таких людей.
* * *
– Вашим переходом в "Спартак" занимался Реваз Челебадзе. В какой момент перестали с ним работать?
– В Грузии его все зовут Челе. Официально моим агентом не был, никаких бумаг не подписывали. В 13 лет через него попал в академию киевского "Динамо", он там со всеми дружил. Год спустя захотел денег, но ему объяснили: "Пока Джано не исполнится 18, выплат не будет". Вариант со "Спартаком" нашел не он – представители клуба увидели меня в игре за юношескую сборную Грузии, заинтересовались, пригласили на просмотр. Приехали втроем – папа, я и Челе. Когда обсуждали контракт, он сказал Евгению Смоленцеву, техническому директору "Спартака": "Триста тысяч долларов – и Джано ваш". Эту сумму собирались разделить пополам.
– Вы и Челебадзе?
– Да. Но папа сказал: "Челе, тебе двести, нам – сто. Пятьдесят от меня подарок". Все-таки помогал, устроил в киевское “Динамо”. Да и Смоленцеву объявить триста тысяч мы бы с отцом не осмелились.
– Какие бы цифры прозвучали?
– Меньше. Раз в шесть. А у Челебадзе имя, авторитет. Смоленцев не торговался. При этом пятьдесят тысяч долларов, от которых с легкостью отказался отец, были для нас заоблачной суммой. Мой первый оклад в "Спартаке" – пять тысяч рублей! Когда чуть-чуть добавили, Челе снова завел разговор о деньгах.
– Сколько просил?
– Хотел "сесть" мне на зарплату – и получать как агент свой процент. Папа возмутился: "С какой стати? Мы дали тебе пятьдесят тысяч. К зарплате ребенка даже я не прикасаюсь, это его деньги. Вот подпишет большой контракт, будут подъемные, бонусы – мы тебя не обидим". Немножко они поругались, и наши дороги разошлись. После смерти отца Челе снова предложил свои услуги. Я ответил: "Извините, у меня другой агент". Вот и вся история.
– До Киева вы тренировались в родном Кобулети?
– Сначала – да. Затем год в школе тбилисского "Динамо". Брат Зураба Хизанишвили специально за мной приехал, уговорил отца отпустить.
– Отец сразу согласился?
– Воскликнул: "Завтра можешь увозить!" Его самого когда-то Месхи пытался забрать в тбилисское "Динамо" – бабушка заартачилась: "Как он будет в 16 лет один жить?!" Так футбольная карьера и закончилась, толком не начавшись. Играл в Кобулети и батумском “Динамо”. А Челе в 2005-м предложил отцу отправить меня в Киев на просмотр.
– Сколько он длился?
– Неделю. Я вместе с сыном Челебадзе приехал, Георгием. Он тоже 1992 года рождения. Меня оставили, его – нет.
– Тренеры в динамовской академии что надо?
– У меня был Сан Саныч Лысенко. Это он вырастил Шевченко. Потрясающий тренер. Счастье, что я к нему попал. Жили на базе в Нивках. Условия шикарные, два поля, школа под боком.
– Но в Киеве вы не задержались.
– Вызвали меня в юношескую сборную Грузии. Возвращаемся в Кобулети – начинается война 2008-го. Из Киева звонки: "Где ребенок?!" Челе отвечает – война, опасно лететь! Тут в федерацию приходит запрос от “Спартака” – заинтересован, мол. Садимся втроем, думаем: что делать? Папа спрашивает: “Что значит – “заинтересованы”? Зовут на просмотр или на контракт?”
– Странно было бы – футболист киевского "Динамо" приезжает на просмотр в "Спартак".
– Вот именно. В Киеве такое точно не поняли бы. Здесь бы не подошел – а туда уже дорога закрыта. Смоленцев сказал: “Поглядим, как Джано в спартаковский футбол впишется”. Стало ясно – если плохо сыграю, поеду домой. Ситуация – пятьдесят на пятьдесят. Но рискнули. Первую тренировку провел со своим возрастом. На следующий день тренировался с пацанами годом старше. Двусторонку отыграл, забил четыре.
– Блестяще.
– На третий день позвали в дубль, на матч КФК. Это казалось сном. Мне 15 лет – а я в "Спартаке", все получается. За дубль выходили ребята 1989 года рождения. Звоню папе, тот спокойно: “Ничего не бойся! Идем до конца!”
– Как же играли на КФК, если вас не было в заявке?
– Вручили майку травмированного парня. Как сейчас помню – Максим Житнев я был в том матче. Он отдаленно на меня похож, блондин. “Спартак” после первого тайма вел 1:0, меня выпустили на второй. Я два забил. Один вообще метров с тридцати, левой ногой, в "девятку". А сетка порвана – минут десять судьи решали, засчитывать или нет. Челе потом спросил Смоленцева: "Как ребенок?" Тот кивнул – все о’кей, подписываем.
– Кстати, вам будет интересно. Лет шесть назад Челебадзе нам в интервью озвучил иную версию вашего отъезда из Киева. Будто отчислил вас тренер Анатолий Крощенко.
– Может, и был такой. Мне запомнился только Лысенко. Тренеров в академии много, они же меняются по возрастам. А отчисления не было. Я просто не вернулся в Киев. Полтора месяца оттуда названивали Челебадзе: "Где Джано?!" Когда выяснилось, что я в "Спартаке", ему набрал Суркис: "Больше никогда и никого ты сюда не привезешь".
– Так и вышло?
– С того дня на Украину Челе футболистов не возил. Все пути перекрыли. По нему этот переход сильно ударил.
– Еще он обмолвился, что в Киеве вас планировали заиграть за сборную Украины.
– Да, отцу хотели оформить украинское гражданство, прописать в какой-то деревне около Черновцов. Я отказался.
– Почему?
– Потому что я – грузин!
– Прекрасное объяснение.
– В сборную Грузии меня впервые вызвали в 16 лет. Не передать словами, какое это ощущение – выступать за свою страну!
– В киевской академии нормально восприняли ваш отказ?
– Вполне. Это ж ради лимита делалось, а не для сборной Украины.
– В России тоже заводили разговор о смене гражданства?
– Да. Я ответил – не могу. В "Спартаке", конечно, было бы легче с российским паспортом, но ради него нельзя страну менять. Вот у Жоры Мелкадзе ситуация другая – он родился и вырос в Москве, с четырех лет в “Спартаке”.
* * *
– Отца вы похоронили в 2012-м. Болел?
– Как только узнали, что ему требуется пересадка печени, кинулись искать клинику. Оперироваться предлагали в Германии и Турции. Выбрали второй вариант, в Измире.
– Почему?
– Близко. Из Кобулети можно на машине доехать. Донором стала мама. В Измире сказали, что на реабилитацию уйдет шесть месяцев, которые нужно провести в клинике. Куча запретов: нельзя целоваться, обниматься, быть рядом с животными… Ходить строго в маске. Так прошло четыре месяца. Папа чувствовал себя отлично, будто и не было сложнейшей операции.
– А мама?
– Вот она еле передвигалась. У человека печень весит килограмм. Мама отдала 700 граммов, себе оставила 300. Печень растет, уже через полгода все в норме. Периодически обследуется – врачи говорят, нет причин для волнения.
– Сколько стоила операция?
– Сто десять тысяч евро. А получал я тогда пятнадцать тысяч долларов.
– Заняли?
– “Спартак” одолжил мне сто тысяч евро. По десятке ежемесячно вычитали. Но реабилитация – это тоже расходы, каждые две недели – пять тысяч долларов.
– Ого.
– Уже сил никаких, сплошные долги. Папа решил: “Хватит платить! Еду домой!” В клинике не возражали. Главное – соблюдать правила. И не простужаться. Его друзья рассказывали, когда впервые увидели отца после операции, не могли понять – то ли Амиран приехал, то ли Джано.
– Вы настолько похожи?
– Очень. Даже прической. Он так помолодел! Расцвел! Если б не поднял майку, не показал рубец – не поверили бы, что оперировался. Шрам на животе здоровенный – как значок “Мерседеса”. У мамы такой же.
– Что произошло после возвращения?
– Через десять дней пошел смотреть, как играет мой брат, угодил под дождь. Простуда, температура… Я как раз прилетел в сборную. Против Испании не выходил, нога болела. Отец тоже добрался до Тбилиси. Я ужаснулся. Лицо такое… Белое! Тут же позвонил в Измир, отвечают – немедленно в клинику. Его сопровождали мама и брат, уложили в реанимацию. Там сердце и остановилось.
– Ему было 48?
– 49. Потом я долго играл под этим номером.
– Постоянно отца вспоминаете?
– Каждый день. Он весь был в футболе! В 4 утра мог меня растрясти: “Просыпайся!”
– Зачем?
– А вот пришла ему идея – как правильно открываться, как двигаться.
– Что ж в 4 утра будить?
– Настроение такое. Все, говорит, вставай, буду объяснять. С детства повторял: “Если выбрал футбол – должен идти до конца…” Теперь у меня еще сильнее мотивация доказать – чтоб папа хотя бы на небесах это увидел.
– Он и был вашим самым главным тренером?
– Да. Декабрь, в Кобулети снег – а мы с утра пораньше идем на пляж тренироваться. Мне пять лет. Кто-то из прохожих качает головой: “Не мучайте ребенка. Дайте выспаться! Куда его тащите?..”
– Что папа?
– Смеется: “Отоспится потом! Мы будем строить большие корабли”. На море ветер – но бегаем, играем.
– В Киев к вам приезжал?
– Без предупреждения! На Нивках вокруг поля забор сетчатый – с улицы все просматривается. Выходим на тренировку, я глазам не верю – папа стоит и наблюдает! Ему интересно – как работаю без него. Это еще в Кобулети случай был. Говорит: “Устал я сегодня. Ты же знаешь, что надо делать? Иди без меня”. Отправляюсь на море. Настроение не то. Бегу трусцой, набиваю мяч. Вдруг крик издалека, с дерева: “Что такое? Не хочешь в футбол играть?!” С тех пор мне всегда казалось – отец где-то рядом. Все равно видит. Сейчас – то же самое.
– Челебадзе был на похоронах?
– Да. Они поругались немножко, но врагами не стали. Продолжали общаться, вместе футбол могли посмотреть.
– Ваш замечательный дедушка в добром здравии?
– Слава богу! 85 лет. Кто не знает – дает не больше шестидесяти. Все время работает во дворе, за садом следит. Мандарины выращивает, киви. Около телевизора не сидит – то на море прогуляется, то еще куда-то…
– Футбол дедушке безразличен?
– Игры мои по телевизору смотрит. Разбирается не слишком хорошо. На стадионе был один раз. Спустя десять минут направился к выходу: “Это не мое…”
– Как потерю сына перенес?
– Тяжело. Недавно и второй сын умер, в 52 года. Рак.
* * *
– Допустим, Каррера приезжает на Новый год в Грузию. Три места, куда его поведете?
– Ха… В Тбилиси?
– Да где угодно.
– Просто в Кобулети зимой дождь по три недели. Море холодное. Могу повести к себе домой да показать улицу, которая считалась самой длинной в СССР.
– Неужели?
– Точно вам говорю! Раньше называлась улица Ленина, теперь – Агмашенебели. Кажется, шестнадцать километров. Недалеко Батуми, вот там есть что посмотреть. Ботанический сад, например. Или курорт Лопота в Кахетии, большое озеро. Красота необыкновенная. У нас что захочешь – то и получишь. Смотря какое настроение. Но если Каррера приедет в Тбилиси – это совсем другая песня! Я бы водил его по старому городу, а вечером – в ресторан.
– В какой?
– Чтоб понятно было – ты в Грузии! Тарелки глиняные, еда на кеци… На Грузию надо десять дней, не меньше. Ну как Сванетию пропустить? Уникальное место. У меня жена оттуда.
– Жила в горах?
– Нет, семья Мариам из нижней Сванетии. Но рано перебрались в Тбилиси.
– Давно знакомы?
– С 16 лет. Одногодки. После первого вызова в сборную на матч с Италией собрались большой компанией в тбилисском ресторанчике. На Мариам обратил внимание сразу. Оказалась родственницей моего товарища. При всех подсаживаться к ней не рискнул, но у товарища телефон попросил. Тот отстранился: “С ума сошел? Какие свидания? Она еще маленькая…” Ладно, думаю, сам разыщу.
– Как?
– Через “Одноклассников”. Уже из Москвы ей написал. Когда в следующий раз прилетел в Тбилиси на игру сборной, встретились, сходили в кафе. Завязались отношения. Три года назад поженились, 2 мая 2014-го родилась дочка Миа. В феврале ждем прибавления.
– Кого?
– Специально не стали заранее узнавать пол ребенка. Пусть будет сюрприз. Второй и третий сборы у “Спартака” в Испании. Надеюсь, в паузе между ними вырвусь в Тбилиси на роды. А то Миу из-за плотного графика “Ростова” увидел впервые, когда ей уже месяц был.
– Свадьбы в Грузии празднуют пышно.
– Это раньше грузинская свадьба – пять тысяч гостей, гульба на неделю, вино из рога, бесконечные тосты… Теперь никто не заставляет так отмечать. С Мариам тихо расписались, посидели узким кругом у нее дома в Тбилиси, потом у меня в Кобулети. Я не хотел торжеств.
– Почему?
– Из-за смерти отца. К тому же не люблю быть в центре внимания.
– Вы и к вину, кажется, равнодушны.
– Алкоголь вообще не моя тема. Единственное, что позволяю себе иногда, – стаканчик Усахелаури.
– У вас отменный вкус. Это самое дорогое грузинское вино.
– Его очень мало. Растет виноград в горной деревне, в год урожай не превышает трех тонн. Недавно привезли в подарок пять литров. При моих объемах хватит надолго. Вино изумительное, полусладкое, пьется, как компотик. В открытой продаже не найти. Разве что в тбилисском “дьюти фри”. Осенью купил по бутылке Реброву и Макееву.
– Оценили?
– Конечно. Но с домашним Усахелаури не сравнить.
– С вином разобрались. Как насчет любимого грузинского фильма?
– “Дата Туташхиа” по роману Чабуа Амирэджиби. Сильнейшая картина! В Советском Союзе выходила также под названием “Берега”. Лет в 15 отец посадил у экрана: “Посмотри обязательно!” Семь серий на одном дыхании. Книга, говорят, еще лучше. Давно хочу прочесть.
– В чем проблема?
– Пока кино предпочитаю книжкам. Не дошел до возраста, когда хочется много читать. Вот перевалит за тридцать, буду наверстывать. Как Ребров, который с книжкой не расстается.
– Глушаков два года назад таскал с собой на сборы автобиографию Алекса Фергюсона. Отзывался с восторгом.
– Ее многие хвалят. Я тоже недавно купил в аэропорту.
– На русском?
– На грузинском. Возьму с собой на сборы. Я и на русском читаю спокойно, а вот грамматику плохо знаю, пишу с ошибками. В школе-то язык не учил.
– Сегодня ваш дом в Тбилиси?
– Да. В Кобулети живут мама, брат, дедушка и бабушка. В отпуске заезжаю к ним на пару дней, иду на могилу отца – и обратно в Тбилиси, к жене с дочкой.
– В Москве своя квартира?
– Теперь – да. Купил три месяца назад.
– Что мешало сделать это раньше?
– Московские цены. Здесь все дороже в пять раз! Решил сначала в Тбилиси выстроить дом, приобрести несколько квартир. Пока есть возможность, надо детей обеспечить жильем. Откладывал – и покупал.
– Зазе Джанашия богатые московские грузины за хет-трик в ворота “Маккаби” вручили “Мерседес”. Что болельщики дарили вам?
– В 2011-м в Лиге Европы забил победный мяч “Базелю” на 90-й минуте. Выиграли 3:2. После матча спартаковский фанат повязал на шею черно-красный шарф: “Джано, от души…”
– Странная расцветка.
– У нас же была черная выездная форма. Играли в ней против “Аякса”, “Бенфики”. Шарф дома храню. А в этом году тесть золотые часы подарил.
– Повод?
– Успешное начало сезона. Я забил кипрскому АЕК, два – тульскому “Арсеналу”. Сидели дома, разговаривали, он снял с руки: “Молодец! Держи…”
– В октябре сборная Грузии сыграла вничью с Уэльсом. Бэйла в подробностях разглядели?
– Да у меня рука три дня болела после того, как с ним столкнулся! Будто в стену врезался! Бэйл невероятно накачанный. Таких атлетов, умеющих на поле все, двое – он и Криштиану Роналду.
– Но лучший – хрупкий Месси.
– Месси – гений. От природы. Криштиану Роналду и Бэйл – одаренные ребята, которые развили свой талант благодаря огромной работоспособности. Пашут каждый день. Читаю Инстаграм Криштиану Роналду: “Сегодня выходной”. Но утром и вечером выкладывает фотографии из тренажерного зала. У Месси в Инстаграм такого ни разу не видел. Для него выходной – значит, выходной.
– Кто еще на поле впечатлил?
– Модрич. Неуловимый. Мяч укрывает так, что отнять невозможно. Вроде вот он, на ноге, подбегаешь – нет мяча. Передачи раздает не глядя. А Дрогба? До сих пор перед глазами эпизод в матче “Спартака” с “Челси”. Чех выбивает от ворот, Дрогба выпрыгивает выше всех, принимает мяч на грудь. Разворачивается с защитником на плече и ускользает. В чемпионате России такие фокусы не увидишь.
– Со знаком минус кто-то из звезд удивлял?
– В сборной Торнике Окриашвили, игравший тогда за “Генк”, возил рылом Пике с Арбелоа. Один из “Барселоны”, другой из “Реала”, чемпионы мира, но Торнике уходил от них, как от стоячих! А Уча Лобжанидзе, защитник тбилисского “Динамо”, в матче с французами наглухо закрыл Рибери.
– Продолжите фразу: "Я стану лучшим футболистом мира, если…"
– …Закончат разом Месси, Криштиану Роналду, Суарес, Неймар, Бэйл. И еще куча достойных. Мечтать можно о чем угодно, но надо ставить реальные цели. Хочу играть за "Спартак" и сборную так, чтоб оказаться в европейском топ-клубе. “Спартак” – мой дом, но интересно проверить себя на новом уровне. А до “Золотого мяча” добираются единицы. Даже Иньеста и Хави его ни разу не получали. Хотя вся планета ими восторгалась, а с “Барселоной” и сборной Испании выиграли все!
