«Проснулся на столе через 45 минут. Голый». Американский хоккеист рассказал, как оперировал в России сломанную ногу
Бывший хоккеист «Витязя» Джош Хеннесси рассказал об особенностях медицины в КХЛ.
— Когда русские хоккеисты получают травмы, им не делают операции в России, — приводит слова Хеннесси Telegram-канал «Эпицентр» со ссылкой на подкаст Spittin Chiclets. — Они отправляются в Германию или другие страны. Очередной матч в КХЛ за «Витязь», я получаю удар по лодыжке. Пытаюсь идти — больно. Меня отправляют в местную больницу, а там древнейшее устройство для рентгена. Мне говорят: «Перелома нет». Я даже не могу стоять на ноге. Проходит неделя. У нас матч с «Ак Барсом». Тренер подзывает меня к себе и говорит: «Ты завтра играешь. Я так сказал. Не доктор, а я».
Я уже привык к такому отношению к игрокам в России и не стал спорить. Утренняя раскатка, я вообще не могу двигаться. Говорю об этом тренеру. Мне делают укол чего-то в одну ягодицу. Все равно болит, даже коньки не натянуть. Мне делают укол морфия в другую ягодицу. Укол морфия, чтобы играть в хоккей! Я провел несколько смен и сломал себе берцовую кость. Меня увозят со льда, я ору на тренера, на идиота-врача. А он смотрит на меня и говорит: «Может, там нет перелома?»
В Казани делают рентген — чистый перелом. Агент помог мне найти хорошего доктора в каком-то военном госпитале. Мы идем к нему на встречу. Меня предупреждают: «Молчи и не показывай охране свой американский паспорт». Врач смотрит на снимок и объясняет через агента: «Понимаю, что тебе не хочется делать операцию здесь, но если ты затянешь, тебе кранты. Кости уже не сойдутся ровно».
Я гуглю стоимость такой операции — в США она стоит 40 тысяч долларов. Спрашиваю у агента, оплатит ли это клуб? Он говорит: «Никогда». Тот врач говорит нам свою цену: 17 тысяч рублей или около 600 долларов на тот момент. Агент спрашивает, нет ли у меня с собой 600 баксов наличкой? Я такой: «Что? Прямо сейчас?» Врач меня спрашивает: «Ты сегодня завтракал? Нет? Иди в комнату ожидания».
Я думал у меня есть пара часов, чтобы прийти в себя. Через 10 минут в комнату заходят медсестры, начинают кричать и хихикать, будто никогда не видели американца в русском военном госпитале. Меня просят раздеться. Я стою перед ними голый, нога болит, а они смеются и что-то говорят друг другу. Доктор попросил меня самому вскарабкаться на операционный стол. Я просыпаюсь через 45 минут. Все еще на столе. Голый. Наркоз отходит, и я выучил русское слово «Болит», которое выкрикивал каждый раз, когда терпеть было невозможно. Врач сказал, что я смогу улететь примерно через неделю. Я решил, что поеду в аэропорт прямо из больницы. Вот такой была операция за 600 долларов.
