Белорусское чудо в Солт-Лейк-Сити, запуск карьеры Дацюка, конец конфликта с Ковалевым, легендарные баллоны. Юбилейное интервью Крикунова
В двух самых популярных видах спорта в России — футболе и хоккее — сейчас есть по одному примеру тренеров, доказывающих, что цифры в паспорте не значат ничего по сравнению с энергетикой и состоянием души.
Юрий Семин, которому скоро 73, за три года выиграл с футбольным «Локомотивом» четыре трофея и сейчас занимает второе место в таблице чемпионата РПЛ. Владимир Крикунов, которому сегодня исполняется 70, как и Семин, вернулся в клуб, с которым когда-то выигрывал первенство страны. Иерархия в КХЛ жестче, чем нашем футболе, — а потому два кряду выхода во второй раунд плей-офф для сегодняшнего «Динамо» можно считать безусловным успехом. Тем более сейчас, когда сезон на этом досрочно завершился.
На днях контракт с Крикуновым был продлен на год. Текущие дела мы тоже обсудили, но уже в конце более чем часовой беседы с этим колоритным человеком, посвященной всей его незаурядной судьбе в хоккее.
В Минске перед чудом со шведами тренировались по ночам
— Владимир Васильевич, для начала предлагаю выбрать самый счастливый момент в вашей карьере — и игровой, и тренерской. Один-единственный. При этом загадаю для себя, что вы назовете.
(После небольшой паузы.) — Олимпиаду 2002 года, четвертьфинал Швеция — Белоруссия, победный гол Владимира Копатя.
— Так и думал! С нетерпением жду рассказа, как белорусское «чудо на льду» в Солт-Лейк-Сити, шокировавшее тогда весь хоккейный мир, оказалось возможно. Белорусы же в том году даже на ЧМ не в элитном дивизионе играли!
— Да, как раз после Олимпиады на чемпионате мира и вернулись в группу А. А перед Солт-Лейк-Сити мы в Минске тренировались по ночам. Подстраивались под время в Юте — с Белоруссией 12 часов разницы. В полночь была первая тренировка, в шесть утра — вторая. Ресторан под нас работал. После этого приехали в Америку, и у нас не было никакой акклиматизации!
А дело в том, что времени на раскачку в Солт-Лейк-Сити у нас не было вообще — надо было играть предварительный турнир и пробиваться в финальный. Там было две группы по четыре команды, и выходили только первые места. Мы приехали — и из-за такой подготовки были отлично готовы к первому же матчу, в котором обыграли Украину, а во втором — Францию. В итоге оказались выше и их, и Швейцарии.
Ребята в основном играли в разных клубах российской Суперлиги, вратарь Андрей Мезин — в Германии, из НХЛ был один Руслан Салей. Да, все три матча группового турнира проиграли, но в плей-офф выходили все, и за счет большого количества матчей, в том числе этой квалификации, сыгрались и сплотились.
К шведам готовились, посмотрели их. И обнаружили, что в атаку они — причем все звенья — ходят по одному флангу гораздо чаще, чем по другому. Постарались это закрыть. Хотя команда у Швеции тогда была очень сильная — Лидстрем, Сундин, Альфредссон... Они на предварительном этапе обыграли Канаду — 5:2, выиграли все три матча, и все говорили — вот они, олимпийские чемпионы без вариантов. Естественно, все энхаэловцы.
Мы настроились — ну и Мезин, конечно, отработал. 44 броска в створ! А ребята у нас в основном были те, которых я взял в команду, еще когда пришел в Минск работать (Крикунов возглавлял местное «Динамо» с 1985 по 1991 годы, — Прим. И.Р.). Все они были очень опытные, в конце карьер. Проверенные, битые — как из той пословицы, что за одного битого двух небитых дают.
Все умели делать и прошли уже не один чемпионат мира. Поэтому, выйдя против шведов, не стушевались. Нормально вышли! И мы же весь матч выигрывали, ни разу в счете не уступали (Крикунов запамятовал — Лидстрем на 4-й минуте открыл счет, но четыре минуты спустя Романов в меньшинстве его сравнял, — Прим. И.Р).
— Защитник Копать же очень издалека бросал по воротам Томми Сало. И в воротах у «Тре Крунур» не абы кто стоял.
— Да это был даже не бросок! Копать выходил из своей зоны, ему отдали пас. Швед бежал его атаковать, и он взял да ковырнул шайбу навесом, чтобы не ошибиться. Не знаю, о чем Сало думал в этот момент. Счет к тому времени шведы сравняли, до конца основного времени оставалась ерунда — почти две минуты.
Шайба попала вратарю в ловушку, от нее — в голову, от головы — в плечо, и после этого по спине скатилась в ворота. Просто чудо какое-то! (смеется) Рене Фазель после игры зашел к нам в раздевалку и сказал: «Вот такими играми хоккей и хорош. Что-то невероятное!»
— Александр Лукашенко машины не вручил, как в России чемпионам мира-2014?
— Да какие там машины! Мы не рассчитывали, что так долго там задержимся. Каждая команда, которая выходит в четверку сильнейших, получала примерно миллион — или, кажется, 960 тысяч долларов. Эту премию и разделили между всеми.
Лукашенко нас наградил уже весной, когда сборная уже вернулась в группу А чемпионата мира. После этого он нас пригласил провести матч с его командой. Сыграли вничью — и нам дали грамоты. Вот и все.
— Неужели даже орденов никому не вручили?
— Нет, только грамоты.
— Как Лукашенко на льду?
— Нормальный игрок! Как раз в том матче ничейный счет, остается минута или даже меньше. Ему отдали, я увидел, как он бросает. Ё мое — с ходу, без подготовки так ее свистанул! Нашим говорю — ребят, вы его держите, он швыряет так, что шайбу не видно!
— Как вас тогда назначили главным тренером олимпийской сборной Белоруссии — вы же работали в «Нефтехимике»? Между Нижнекамском и Минском — более полутора тысяч километров.
— Когда-то я много лет работал в Белоруссии. Президентом федерации хоккея в предолимпийском сезоне был Юрий Бородич — он меня и пригласил. Но пока я туда доехал, президент поменялся, им стал Владимир Наумов. Он и создал нам все условия для работы. То, что мы по ночам могли тренироваться, и ресторан был открыт специально для нас, и жили мы в гостинице, — это его заслуга. Понимаю, что для того же ресторана было не очень удобно работать по ночам, — но они на это пошли. И видите, как мы сыграли.
«Баффало» играло безобразно, Якушев сказал: «цеховая команда». А выходим против них — и 6:12
— Один из хайлайтов вашей игровой карьеры — участие в первом Кубке Канады 1976 года в составе экспериментальной сборной СССР, где наша команда под руководством Виктора Тихонова взяла бронзу. Вы же играли в третьей паре защитников с Сергеем Бабиновым?
— Да. Я как раз у Виктора Васильевича в Риге играл. Ему доверили эту сборную, а не самый ведущий состав объяснялся тем, что руководители посчитали: лучшие хоккеисты и так много играют. Помощниками с Тихоновым поехали Борис Майоров и Роберт Черенков. В составе с молодыми ребятами были и опытные — Гусев, Мальцев, Викулов, Третьяк.
— Решающий матч группового турнира вы проиграли Канаде — 1:3, и в финал попали хозяева с Чехословакией. У «Кленовых листьев» состав был — чума. Фил Эспозито, Бобби Орр, Бобби Халл, Марсель Дионн, Ги Лефлер, Бобби Кларк, Лэрри Робинсон. Как вам против всей этой банды игралось?
— Нормально! Играть с ними можно было, конечно. Бобби Халл мне попадался. А с Эспозито даже стоял на вбрасывании. И не проиграл его, хотя и не выиграл. В сторону шайбу выбил.
— Постойте, как на вбрасывании? Вы же защитник.
— Так вышло. Судья заменил кого-то из наших на вбрасывании, я был ближним — и встал. Все были на взводе, и как-то я там оказался. Наше поколение никого не боялось — выходили, играли и чаще всего побеждали. Но в тот раз у нас состав был ослабленный, а у канадцев и чехов — все сильнейшие.
А Бобби Орр мне очень понравился в выставочном матче Канада — Чехословакия. Он входит в зону, показывает, что отдаст пас поперек с неудобной — и вдруг бросает с ползоны в ближний угол и забивает. Так было исполнено! Настолько натурально он показал, что отдает пас — и вратарь Холечек поверил, и весь дворец. Как так можно развернуть кисти...
В конце 76-го — начале 77-го, после того Кубка Канады, меня привлекли в первую сборную, с которой ездил в ту же Канаду на десять матчей с клубами ВХА. Там уже подключилась и тройка Михайлов — Петров — Харламов, и Якушев. А в предыдущем сезоне, когда я играл за «Крылья Советов», мы и ЦСКА поехали в Северную Америку на первую клубную суперсерию. И там у нас был очень занятный матч с «Баффало».
— Это не тот ли, который закончился с нереальным счетом 12:6 в пользу «Сэйбрз»?
— Он самый. Перед серией нам сказали: «Премию даем только за три победы. Даже если выиграете все четыре матча — заплатим только за три». А премия была — 260 долларов за победу. Вот мы три — у «Питтсбурга», «Чикаго» и «Нью-Йорк Айлендерс» — и выиграли, и по 780 получили. Сейчас премиальных за победу в КХЛ платят больше в четыре-пять раз (смеется).
А в Баффало мы до игры жили целую неделю. Новогоднюю. Команда у них была на выезде, а мы после победы в Питтсбурге приехали и тренировались. Завтра нам с ними играть, а накануне «Сэйбрз» играют дома с «Лос-Анджелесом». Мы сидим на трибуне, смотрим. Игра — ну просто безобразная. Еле ползают. До того муторный хоккей, что невыносимо.
Кулагин спрашивает у Якушева, который в ту поездку вместе с «Крыльями» поехал: «Саш, ну что скажешь?» — «Цеховая команда». Это впечатление нас и сгубило. Так, может, мы бы и все четыре матча выиграли. А тут выходим на следующий день на игру — и как они побежали, полетели! Мы насмотрелись на то, как они еле ходят, — а здесь они рвать нас начинают. 0:6 в первом периоде (Крикунов немного запамятовал — после 20 минут было 2:4, а к 25-й минуте «Крылья» пропустили еще две шайбы, — Прим. И.Р.). Потом мы очухались, но уже было не догнать. Общий счет — 6:12.
Они еще утром после этого улетели в Монреаль и выиграли там 4:1 у «Канадиенс» во главе со Скотти Боумэном, которые в том и в трех следующих сезонах взяли четыре Кубка Стэнли подряд.
— Кулагин в раздевалке лютовал?
— Нет. Он никогда особенно не лютовал. Борис Павлович умел как-то поговорить, найти слова — и команда была готова рвать и метать.
Мальцев мог стать как Бобров. В футбол играл не хуже, чем в хоккей
— Вы родом из Кирово-Чепецка, 70-тысячного городка Кировской области. Меня всегда интересовал его хоккейный феномен. Александр Мальцев, Владимир Мышкин, вы, еще множество игроков приличного уровня — откуда все это?
— Скажу вам больше — когда первые большие мастера появлялись, у нас было тысяч 50 населения. Но место было, что называется, намоленное для хоккея. Там все ребята катались хорошо. Заливали большой открытый каток — и мы все после дневных тренировок ходили на массовое катание. Народу много, музыка. И вот гоняешь по этой поляне, между людьми проскакиваешь, оттачиваешь владение коньками. Не было никого, кто бы катался плохо!
Сейчас-то сплошь и рядом эти ребята, «искусственники» с маленьких катков. А у нас все на большом льду катались, и это помогало. Жаль, сейчас в Кирово-Чепецке практически ничего нет. Школа непонятно где играет, да и осталось в ней четыре возраста.
С Сашкой Мальцевым мы играли в футбол на первенство области. Он с 49-го года, я с 50-го. Так получалось, что мы год играли вместе, год порознь. Когда он играл за нас — мы были чемпионами, когда уходил выступать за другой возраст — оставались вторыми. Я играл центрального защитника, он — центрфорварда. Саша говорил: «Ты отобрал мяч — отдай сразу мне, я разберусь». Я так и делал — отдавал ему верхом, и он первым же касанием так подрезал мяч себе на ход, что он перелетал через всех защитников, и Мальцев к нему успевал. А если уж он выходил один на один с вратарем — вариантов не было никаких.
Он уехал рано. А в «Олимпии», причем в первом звене, играл с 15 лет. И талантлив был в любых видах спорта. В баскетбол и теннис здорово играл, плавал. Колоссальное чувство дистанции! Но больше всего Мальцев меня поразил в футбольных воротах.
— Где?!
— Мне было лет девять. Спортивный лагерь. Идут два взрослых мужика, между собой разговаривают: «Там парень в воротах стоит, ему забить никто не может». Я заинтересовался, пошел. Смотрю — стоит пацаненок маленький, в фуражке. Ему взрослые бьют 11-метровые. И он все берет.
А потом мы уже сами играли в футбол, и на тренировке били пенальти нашему вратарю. Забивали и забивали. Мальцев говорит: «Дайте я встану». Ему начинают бить — вообще все достает! Кто-то ударил под самую штангу — ну невозможно взять. Он как прыгнул, достал этот мяч руками. А ноги еще через голову перелетели на другую сторону. Такая сила была в толчке. Сумасшедшая.
У нас таких одаренных хоккеистов, как Мальцев, и не было вообще. От бога ему было очень много дано. Он мог стать как Бобров — и в футбол играть, и в хоккей. Однажды Саша пришел на тренировку футбольного московского «Динамо», попросился с ними потренироваться.
— Чем закончилось?
— Тренироваться он любил, несмотря на множество травм. Приходит в том же Кирово-Чепецке — и с утра до вечера с кем только можно. В «Динамо» потом то же самое — все время на льду. После той тренировки Константин Бесков ходил, просил Аркадия Ивановича (Чернышева, — Прим. И.Р.), чтобы он ему Мальцева отдал. Но Чернышев на эту тему даже разговаривать не захотел.
Мы и с Тихоновым на теме Мальцева познакомились. Он тогда помогал Чернышеву в «Динамо». Первый раз я увидел Виктора Васильевича, когда он приехал за Сашей в Кирово-Чепецк. А мы весь день на этом большом катке пропадали. Кто-то говорит: «О-о, Тихонов приехал». Выхожу из раздевалки, вижу молодого мужчину в сером ратиновом пальто в фуражечке-«аэродромчике». Спрашивает: «Что у вас тут?» Начинаю объяснять: вот здесь — футбольное поле (а оно хорошее было, с дренажом, траву привозили из Польши, и его не заливали на зиму), там — еще что-то.
Он спрашивает: «Где Мальцев?» — «Наверное, придет сейчас». В итоге спросил, где он живет, и пошел к нему. Переговорил — и потом «Динамо» его увезло. Мне тогда было лет 16, значит, Сашке -17.
— 20 апреля поздравили Мальцева с днем рождения?
— К сожалению, такой возможности нет. Он уже второй месяц лежит в Германии, в больнице, и все очень тяжело. Он в искусственной коме. Врачи то выводят Сашу из нее, то обратно вводят. Но они говорят, что все будет хорошо. Будем надеяться...
Революционер Тихонов
— А вас когда Тихонов к себе в команду пригласил?
— Первый раз — когда мне было 18 лет, и он возглавил рижское «Динамо». И потом звал каждый год. Я играл за саратовский «Кристалл», и меня вызывали во вторую сборную СССР. Был турнир в Ленинграде, после которого он и говорит: «Давай к нам в Ригу. Сколько еще будешь бегать от армии?» А я в армии как раз не служил.
Мы договорились, я в мае 76-го приехал туда, принял присягу, потом начал тренироваться с командой. Тогда Тихонова и назначили в экспериментальную сборную на Кубок Канады. Помню, мы с Валерием Белоусовым перед тем турниром два месяца жили в одном номере. Тогда и сдружились.
— А когда — с Борисом Михайловым?
— Я с ним на пятаке сдружился! Блин, мы с ним так рубились! Он — нападающий, я — защитник, и оба не хотели уступать (смеется). А потом он пригласил нас с Белоусовым ему помогать в сборную России, когда возглавил ее в 2000 году. И в 2002-м были близки к золоту чемпионата мира. Но ошибка в финале со Словакией одного нашего игрока, чье имя называть не буду, — и только серебро. А потом в Турине мы с Михайловым уже поменялись местами — я был главным тренером, Петрович — ассистентом.
— Каким был молодой тренер Тихонов?
— Жестким и очень требовательным. Он всегда таким был. Работали все серьезно. Еще он был дотошный, это отличало его от всех. Игра в четыре полных звена — это чисто идея Виктора Васильевича. Когда он только пришел в Ригу, все играли в три.
Мы тогда еще играли друг против друга. Я в 72-м пришел в Саратов, а Тихонов в 73-м вышел с Ригой в высшую лигу. На следующий год уже мы вышли с «Кристаллом» — правда, еще через сезон вылетели. Но я успел поиграть против его команды в обеих лигах, прежде чем к нему перейти.
И вот, когда обе команды выступали в высшей лиге, он уже тогда начал четвертое звено сначала понемножку подпускать, а потом перешел на четыре полноценных тройки. Рижане начали играть активно, душить, давить, топтать всех этими четырьмя звеньями.
— В ЦСКА, возглавив ведущий клуб и сборную СССР, он вас не звал?
— А это было невозможно — я же, как игрок «Динамо», служил во внутренних войсках. Такого, чтобы перевести хоккеиста из одного рода войск в другой, не было, наверное, никогда в истории. Только самого Виктора Васильевича перевели.
— Потому что при личном участии председателя КГБ Юрия Андропова. В рижской команде удивились, когда Тихонова на такие высоты перевели — в ЦСКА и сборную?
— Нет. Все к этому шло. Все видели и знали, что, скорее всего, он будет тренером сборной. Базовым клубом сборной тогда был ЦСКА — и его заодно перевели и туда. А он забрал Балдериса у нас и Капустина из «Крыльев». И у них стало фактически четыре первых звена.
Баллоны у меня появились в Минске
— На каком этапе вашей тренерской карьеры у вас появились знаменитые баллоны? И как? Это же придумать надо — посадить в автомобильную шину другого хоккеиста, и чтобы игрок на ремне все это тянул.
— Еще в Минске. Когда я взял в «Динамо» этих ребят 68-69 годов рождения, многие из которых обыграли шведов в Солт-Лейк-Сити. Они, когда пришли, слабенькие были. Надо было что-то делать. Если просто качать «железом» — на лед переносится всего 30 процентов этой силы. Другие мышцы работают.
И как-то мне эта идея с баллонами пришла в голову. После чего они быстро подкачались, и через год мы с ними вышли в высшую лигу чемпионата СССР. Тогда я и получил звание заслуженного тренера Белоруссии.
— У вас же Сергей Федоров тогда играл в основе минского «Динамо» в первой лиге чемпионата СССР, когда ему всего 15 лет было?
— Да, причем в первом звене с Владимиром Меленчуком и Анатолием Варивончиком. Ему в декабре исполнялось 16. Он рослый был — так не скажешь, что ему всего 15. Тут, как и с Пашей Дацюком — когда ты с ними работаешь, то все видишь. Со стороны, может, сразу и не заметишь. Но когда уже держишь его в руках, то тебе становится ясно, какой талант. Не просто так же я поставил Сережу в первое звено в таком возрасте!
Но весной Боря Шагас (знаменитый тренер-селекционер, говоря по-сегодняшнему — шеф скаутской службы ЦСКА, — Прим. И.Р.) уговорил его и отца переехать в Москву. Мы сборы начинаем, они ко мне: «Владимир Васильевич, мы уезжаем в ЦСКА». Я получил от «Динамо» «банок» прилично, хотя предупреждал их: «Мне кажется, что Федорова могут увести. Разговаривайте с ним!» Но как-то вяло они это делали.
— Вы говорили мне, что 18-летний Александр Овечкин в «Динамо» таскал баллоны без ограничений, так же, как и взрослые хоккеисты. А 15-летний Федоров?
— В сезоне мы их немного таскали. Все думают, что это легко и просто. Нет, так не бывает. Есть время, когда это можно делать, — прежде всего, предсезонка. А Федорова мы взяли уже по ходу чемпионата.
— Почему его не было на Олимпиаде в Турине? Он ведь был и в Нагано, и в Солт-Лейк-Сити, и в Ванкувере.
— Я ездил в Америку, пригласил там в команду его и Могильного. И мы договорились. Но мне в последнюю минуту дали Павла Буре как генерального менеджера (его утверждение на исполкоме ОКР произошло 1 ноября, поездка Крикунова была также в первой декаде ноября, — Прим. И.Р.). А все знают, что между ними были какие-то свои проблемы. И вдруг читаю их заявление, что они отказываются ехать (Федоров официально отказался от участия в Олимпиаде 14 декабря, Могильный — на следующий день, оба объяснили свои решения накопившимися травмами и необходимостью восстановления, — Прим. И.Р.).
Думаю, этих ребят нам в Турине и не хватило. У меня был один состав, а пришлось брать игроков из нашего чемпионата. Честно, до сих пор точно не знаю, почему они не поехали — никогда не разговаривали на эту тему. Но в принципе думаю, что дело в этом. Потому что когда я съездил и переговорил с ними — они оба говорили «да».
Я тогда работал в «Динамо», в ноябре 2005-го в чемпионате Суперлиги была пауза, и мы со Стеблиным полетели в Штаты. Проехали через всю Америку от Калифорнии до Нью-Йорка, виделся с Фроловым в Лос-Анджелесе, Овечкиным в Вашингтоне, еще рядом игроков... Гари Гринстин (первый агент Павла Дацюка, — Прим. И.Р.) мне в той поездке помогал, земля ему пухом — его совсем недавно не стало. Мне кажется, с Федоровым и Могильным в Турине все могло сложиться по-другому.
— Тем не менее из трех Олимпиад в промежутке между Турином и Сочи ваша с четвертым местом получилась по результату самой успешной. И Канаду вы в четвертьфинале всухую обыграли.
— За последние 30 с лишним лет это единственная наша победа над канадцами на турнирах с участием всех сильнейших (действительно, предыдущий успех датируется 11 сентября 1987 года, первым матчем финала Кубка Канады 1987 года; после Турина россияне также не обыгрывали «Кленовые листья» на энхаэловских Олимпиадах и Кубках мира, — Прим. И.Р.).
Казалось, перед нами все открыто. Но мы сами немножко расслабились, отпустили вожжи. Что-то не сработало. Ну и финны — как всегда, сыграли с нами от обороны. В прошлом году смотрел полуфинал чемпионата мира и думал — блин, ну то же самое, что в 2006 году! А перед этим интервью кому-то давал: «Главное, чтобы мы не попали на финнов, потому что они против нас играют в откат, и у них это хорошо получается». И точно. Без энхаэловцев обыграли сначала Швецию, потом Россию и, наконец, Канаду в отличных составах и стали чемпионами мира.
— О чем-то жалеете применительно к тому полуфиналу с Финляндией? Что-то сделали бы по-другому, если бы была такая возможность?
— Наверное, да. Мы тогда играли как всегда — шли душить, давить. И они нас поймали на этой тактике. С финнами надо играть по-другому. Так же, как они — на контратаках. Заставить их атаковать.
— Было ли у вас какое-то объяснение с Алексеем Ковалевым, капитаном той нашей сборной? У вас тогда был конфликт — и вы о его поведении жестко в интервью отзывались, и он по вам в своей книге прошелся.
— На эту тему мы с Ковалевым не объяснялись, у каждого — своя правда. Но недавно мы с ним встретились, когда они приехали с «Куньлунем» к нам играть и тренировались у нас на базе. Там и пообщались.
А до этого он в интервью сказал: «Я бы хотел закончить карьеру в «Динамо» и сыграть там последний матч». Меня журналист спросил, готов ли бы я был поставить его в состав. Я ответил: «Когда игрок заканчивает, надо отдать ему дань уважения. Любому игроку, не только Ковалеву. И если он хочет и готов — я дам ему место в составе». Но для этого, видимо, оказалось слишком много препятствий. Чисто по регламенту. А так я бы на самом деле его поставил.
— Сейчас как думаете — правильно делали, что и с Белоруссией в 2002-м, и с Россией в 2006-м совмещали работу в сборных и клубах? Не помешало это вам при подготовке к Олимпиадам?
— В олимпийские сезоны лучше не совмещать. Потому что еще есть и чемпионат мира, и Евротур, так что нагрузка в целом получается очень большая. А в обычные годы совмещение нормально. Все время находишься в рабочем тонусе.
Как начинал Дацюк
— Взрослая карьера Павла Дацюка началась 18 лет в екатеринбургских «Спартаке» и «Динамо-Энергии» именно при вас. Как это было?
— Я приехал в Екатеринбург в 96-м. До меня команду, тогда еще «Спартак», возглавлял Александр Асташев, который ушел в Самару и забрал с собой 12-14 основных игроков. А ко мне как раз подошел тренер местного СКА: «Василич, посмотри одного нашего парня, Асташеву он что-то не нравился». Мне особо работать не с кем было, и говорю: «Приводи».
Пришел мальчик в рваной майке, и говорю нашим: «Дайте хотя бы майку парню». Пошли мы играть в футбол в парке около дворца. Смотрю — и ориентируется на поле хорошо, и с мячом обращается. «Давай, — говорю, — возьмем его на лед посмотрим». Поехали на сборы в Глазов, я взял его с собой. Там он понравился еще больше, вообще был в полном порядке. И мы его оставили.
— Работали вы с ним в Екатеринбурге три года. Потом же его Александру Якушеву в первую сборную порекомендовали?
— Это уже было, когда я в «Ак Барс» перешел. Не стал его с собой брать, потому что в Екатеринбурге сложилась хорошая команда, и мне жалко было ее разваливать. И вот однажды Якушеву говорю: «Возьми парня. У тебя такого центрального нет». — «Да что ты говоришь? У меня такая селекционная служба — всех отсматривает!» — «Не знаю, кого они отсматривают, но этого парня просмотрели точно».
Кое-как уговорил. Его взяли на финский этап Евротура, а мы в это время поехали на сборы в финскую же Саволинну, километров 250 от Хельсинки. Далековато, но говорю нашим ребятам: «Поехали, посмотрим, как сборная играет». Смотрю — Паша в первом звене! После игры подхожу к Якушеву: «Ну, как там мой подопечный?» И он рассказывает историю.
«Знаешь, — говорит, — я, как его увидел, подумал, что ты с ума сошел. Идет парень, какой-то кривой, косой, одной ногой (прямо показывает) загребает. Поставил его в пятое звено. А тут у Сушинского с Затонским центральный, Прокопьев, получает травму. Я на тренировку ставлю Дацюка. Потом, думаю, решу, кого на игру с ними выпустить.
А после тренировки подходит Сушинский и говорит: «Нам не надо никого, оставьте этого парня у нас. С ним играть вообще классно!» Ну и оставил. Начинается игра, смотрю — блин, он разбирается! Как здрасьте-пожалста, из любых ситуаций выходит. Тут-то я и думаю: «И куда же вся моя селекционная служба смотрит?!»
— Вскоре у Дацюка была серьезная травма, и вы вновь его выручили.
— Первая же игра «Автомобилиста» после того Евротура — в Ярославле. Он их там раздевал со страшной силой, они ничего не могли с ним сделать. И кто-то разбежался у борта, ударил его сзади в спину — и Паша, упав и ударившись в этот борт, порвал крестообразную связку колена.
Я всего этого не знал, поскольку был сосредоточен на своих делах в Казани. Потом смотрю — Дацюк не играет. Звоню: «Паш, что там у тебя случилось?» — «Да вот, операцию сделали». — «Какую операцию?» И он все это рассказывает. Говорит, что сделали нормально и сказали разрабатывать ногу.
А потом мы разговариваем с Виктором Левицким (генеральным менеджером «Ак Барса», — Прим. И.Р.), кем усиливать команду к плей-офф. И я рассказываю ему про Дацюка, про его талант и травму: «Он бы нам, конечно, помог». Левицкий соглашается, мы платим «Автомобилисту» сто тысяч долларов и берем Пашу.
Два массажиста, здоровенных парня, вдвоем хотели согнуть ему ногу — и не смогли! Оказалось, его после операции просто отпустили — сам, мол, разрабатывай. А как он, молодой парень, будет это делать, откуда он знает, как? Мы целый институт подключили, чего только не делали — вплоть до пиявок. Чуть-чуть не успели к плей-офф.
Вылетели в первом круге плей-офф и поехали всей командой на Мертвое море. Паша с нами поехал — и тоже подлечился. На следующий сезон уже играл, и все было нормально.
— Дацюка не только селекционная служба сборной не заметила, но и скауты НХЛ. Только на третий год «Детройт» поставил его на драфт, в 20 лет.
— Мы с ним говорили как раз весной 2001-го, накануне отъезда. Он спрашивал: «Что мне делать, Владимир Васильевич? Казань уговаривает остаться еще на год». Отвечаю: «Паш, время пришло. Тебе будет 23 года. Надо ехать». Он туда приехал, вышел на лед в летнем лагере новичков, а там Скотти Боумэн на трибуне. Посмотрел — и сразу говорит: «Вот этого мальчика в сторону, он уже в составе».
— Он еще во время вашей совместной работы говорил, что поедет заканчивать карьеру в Екатеринбург?
— Нет, тогда и разговоров про это не было. Да сначала и про НХЛ — тоже...
— В локаутный сезон-2004/05 Дацюк пошел в «Динамо» лично под вас?
— Да. Его агент Гари Гринстин сказал мне: «Паша хотел бы прийти в «Динамо». Но его и Казань к себе тащила, и все остальные. Но Валерий Павлинович (Шанцев, — Прим. И.Р.) нашел возможности, чтобы он пришел к нам. Так он был таким тихим и скромным парнем, что его даже в том сезоне не видно — не слышно было! Все только игрой доказывал. Это сейчас он уже превратился в большего лидера за пределами льда.
— С вашими физическими нагрузками Дацюк справлялся?
— Да без проблем! Он был здоровый парень и прошел все это еще в Екатеринбурге. Ему это было не в диковинку.
— Вы с ним на связи?
— Да, не так давно созванивались. И в Пхенчхан в золотую раздевалку я ему позвонил, как только закончили. Может, он даже еще и не успел дойти — потому что трубку не снял. Через день в итоге поговорили.
Можно и Захаркину руку подать
— Недавно вы рассказывали мне историю о том, как по вашей инициативе «Динамо» в 2005 году повторило щедрое предложение «Авангарда» Овечкину, хотя таких денег у клуба не было, — чтобы он не остался в Омске и уехал в НХЛ. А где сейчас тогдашний президент «Динамо» Анатолий Харчук, с которым вы выиграли чемпионство в локаутный сезон и потом провернули эту операцию?
— Сейчас Анатолий Георгиевич — директор гребного канала в Крылатском. Он активный и умеет работать. Харчук сыграл большую роль в той нашей победе в 2005-м. Мы с ним по-прежнему дружим. Как и с Валерием Павлиновичем (Шанцевым — Прим. И.Р.). А мой нынешний штаб состоит из ребят, которые были в той чемпионской команде (Владимир Воробьев, Юрий Бабенко, Андрей Скопинцев, Виталий Еремеев, — Прим. И.Р.).
У нас в локаут сложился очень хороший коллектив. Хотя по составу самым сильным был «Ак Барс». В Казани была настоящая сборная мира! Такую, думаю, в одном клубе никто никогда не собирал. И они брали новичков до самого конца. Равиль Шавалеев говорил: «Ничего, у меня еще в запасе кое-кто есть!» Почему у них не получилось — не знаю. Может, перебор звезд. На следующий год Билялетдинов с совсем другим составом, можно сказать — одним звеном, выиграл Кубок.
А у нас в локаутный сезон было пять звеньев, и если кто проигрывал микроматч — вся тройка на следующий матч уступала место той, что была в запасе. Первые четыре встречи сыграли без энхаэловцев — и все на ноль. Потом вышли в новом составе, уже с ними, тут же напропускали — но забили еще больше. Дальше сумели найти баланс, и острейшая конкуренция за место в составе не помешала, а только помогла.
— Один из ключевых игроков того «Динамо», Андрей Марков, на днях заявил о завершении карьеры.
— Человек, доигравший до 40 лет и даже больше, в любом случае вызывает большое уважение. Надо и любить это дело, и относиться к нему правильно, чтобы продержаться в хоккее до такого возраста. Даже если бы он не играл в НХЛ. А он играл — и еще как, и сколько лет!
— Жаль только, «Норрис Трофи» ни разу не выиграл и чуть-чуть до тысячи матчей в регулярных чемпионатах не дотянул — 990 у него осталось.
— Дело не в личных призах. Столько лет отдать игре — это намного важнее. И в «Динамо», и в «Монреале» он навсегда останется легендой. А вот то, что десяти матчей до тысячи не доиграл, — это жалко. И всем, и, думаю, ему самому. Но что делать, если так сложилось.
— Помню вашу фразу: «Не разглядел Панарина». Вы пересеклись с 20-летним Артемием в «Ак Барсе». Можете поподробнее?
— Мы его взяли из «Витязя» в последний момент перед плей-офф. Начал Артемий хорошо, я подумал: «Ух какой парень!» Кажется, три гола в четырех матчах забил. Произвел отличное впечатление. А потом — как отрубило. Как-то резко сдулся. Не идет и не идет! «Ак Барс» был неслабой командой, и его посадили.
— При этом он сам мне сказал, что тогда относился к делу не самым подобающим образом, и резко изменил отношение как раз после Казани.
— Я его не знал, никогда в руках не держал. Не знаю, с чем был связан такой спад — может, команда новая, может, взаимодействия игрового с партнерами не нашел. И он молодой еще был, а у молодежи рост почти никогда не идет равномерно — сначала взлет, потом провал, затем опять подъем... Так где-то лет до 22 их бросает вверх-вниз. И только потом появляется стабильность.
Рад, что у Панарина все получилось. Талант-то какой! И если он сам говорит, что пересмотрел отношение к делу, то это уже о многом говорит. Дай бог ему здоровья.
— Как-то давно в интервью вы сказали, что руку не подадите только Игорю Захаркину. Какие изменения претерпел этот список сейчас?
— У меня со всеми тренерами хорошие отношения. Можно и Захаркину руку подать. Чего там... Он и не тренирует сейчас.
Белорусский футбол не смотрю
— Помню, вы возражали против прекращения сезона и осуждали «Йокерит» с «Барысом» за досрочный выход из Кубка Гагарина. При этом подчеркивали, что сами — в группе риска, но не боитесь продолжать. Сейчас пересмотрели свое отношение к COVID-19?
— Даже не знаю. Настолько противоречивы мнения разных ученых! На самоизоляции не могу не следить за тем, что они говорят. Одни убеждены, что этот вирус — опаснейший, никогда такого не было, и от него умирает ужас сколько людей. Другие возражают — дескать, умирают от другого, и вообще общая смертность по миру по сравнению с предыдущими годами мало изменилась...
Короче, думаю, пока никто ничего реально не знает. Слушаю их все время — и каждый день новые версии. Поэтому я и сам не могу это понять и прийти к какому-то четкому выводу. Вся Европа пошла по одному пути, Швеция и Белоруссия — по другому. И какой путь правильный — непонятно.
Белорусы вот доиграли хоккейный чемпионат, а за их футболом сейчас вся Европа следит, их лига вдруг стала самой популярной на континенте. Но я не смотрю. «Сморгонь», «Смолевичи»...
— А с досрочным окончанием сезона КХЛ и отменой дальнейших этапов Кубка Гагарина согласны?
— Эту эпидемию, повторяю, не поймешь. Может, и хорошо, что закончили. Может, и надо было доиграть. Но как? С пустыми трибунами — тоже не то. Играли последний матч со «Спартаком» без зрителей — приятного мало. Хотя встреча классная получилась. Тем более что мы ее выиграли (смеется).
— Когда она закончилась, вы и руки с Олегом Знарком друг другу пожали, и, по-моему, обнялись. Не испугались оба эпидемии.
— По-другому в той ситуации и быть не могло. Сегодня ты победил, завтра — он. А сдружились мы с Олегом еще в Риге, хотя вместе не играли — как раз в одно и то же межсезонье я ушел из «Динамо», а он пришел. Но жили-то оба в Риге — и встречались.
— Один из символов «Динамо» — певец Лев Лещенко. Сильно беспокоились, когда Лев Валерьянович в Коммунарку с коронавирусом попал?
— Да. Тут дело даже не в том, что он за «Динамо» болеет, а в том, что Лещенко у нас — как национальный герой. Естественно, за него все переживали, и я в том числе. Лично с ним не связывался, но очень рад, что он поправился и уже дома.
Думал, Яшкин уедет в НХЛ. Остался — нам только лучше!
— Для вас самого возвращение в «Динамо» по ходу прошлого сезона стало неожиданностью? Кто вас позвал — Валерий Шанцев?
— Нет, позвонил Анатолий Харчук. Переговорили — и я пошел.
— С вами на днях «Динамо» продлило контракт на год. Переговоры прошли легко?
— Да. Мне предложили контракт, и мы быстро договорились. Никаких проблем.
— Второй бомбардир и второй снайпер регулярно сезона КХЛ Дмитрий Яшкин также подписал новый контракт с «Динамо». Многие думали, что он вернется в НХЛ. То, что остался, стало для вас приятным сюрпризом?
— Да. Я как раз думал, что он уедет. Раз принял такое решение — нам только лучше! Мы пытаемся сохранить первое звено. Надо еще Петерссона подписать, но Шипачев и Яшкин — уже есть.
— Сами пытались убедить Яшкина остаться?
— Нет. Я понимал, что каждый игрок должен иметь шанс в НХЛ — и постараться его использовать. Он уже был там — и принял сейчас такое решение, потому что не хочет играть в третьем-четвертом звене. И времени там нет, и результата никакого в них не покажешь. А здесь Яшкин в первом звене и выходит на лед много.
— Его 31 гол и 63 очка после очень скромных показателей в «Вашингтоне» — для вас неожиданность?
— Да. Но у человека есть и талант, и хороший центральный (Вадим Шипачев, — Прим. И.Р.) рядом. Плюс и другой крайний, Петерссон — тоже талантливый игрок. С такими партнерами легче играть. Поначалу ему тяжеловато было, но потом разыгрался. Притерлись друг к другу — и пошла игра.
— Шипачев выдал потрясающий сезон.
— Согласен.
— У вас есть объяснение тому, что у него — единственного из знаменитой тройки с Панариным и Дадоновым — не заладилось в НХЛ?
— Для того, чтобы заиграть в НХЛ, должно совпасть несколько обстоятельств. В частности — попасть к «твоему» тренеру. И чтобы место подходящее было в составе. Конечно, нужно самому себя проявить, — но и подфартить тоже должно. Чего для этого не хватило Шипачеву — не знаю, это не мой вопрос. Тем, как он играет за «Динамо», я полностью удовлетворен.
— Вам с ним легко работать?
— Нормально!
— Не хотели бы вернуть Дмитрия Кагарлицкого, который здорово сыграл за «Динамо» как раз с Шипачевым в прошлом сезоне, а в этом совсем завял в СКА?
— У него контракт со СКА, так что это не так просто. Хотя он — игрок. Кагарлицкий и без Шипачева играл хорошо.
— Есть ощущение, что тренерская карьера на сто процентов удалась? Или неудовлетворенность чем-то присутствует?
— Конечно, есть еще что выигрывать. Но всему свое время. В принципе сделал все, что мог. Не сачковал никогда, не уходил от работы. Поэтому думаю, что нормально все.
— Что движет вас вперед в работе в 70 лет?
— Возраста и не чувствуешь, когда работаешь с молодыми ребятами. А они для меня сейчас все молодые (усмехается). И силы есть. Еще годик поработаем, а там видно будет.
— Сами коньки на каждую тренировку надеваете, на лед выходите?
— Конечно! Это даже не обсуждается!
— Как будете отмечать юбилей в условиях самоизоляции?
— Дома. Наверное, сын приедет. И все.
— Пятьдесят граммов нальете?
— Естественно!
