«После лучевой терапии был будто в тумане, как пакет на голову надели». Российский хоккеист Амиров борется с раком
Февральская новость о том, что нападающему «Салавата Юлаева» Родиону Амирову диагностировали рак головного мозга, вызвала шок. 20-летний игрок только начал свой путь в хоккее. Основной период лечения — позади, и сейчас уже можно сказать, что скоро Родион будет полностью здоров. Как он справился с болезнью? Почему его раздражает вопрос «Как здоровье»? Об этом и многом другом Амиров рассказал в интервью «СЭ».
Вера помогла мне не упасть
— Расскажи о том, как проходит твой день.
— Все хорошо, тренируюсь. Выхожу на лед, работаю на земле — все как обычно. Работаю по индивидуальной программе, почти в полную силу. Продолжаю пить курс витаминов до сентября, все, что мне необходимо, я делаю.
— Что за курсы?
— Пять дней я пью таблетки на ночь плюс таблетки от тошноты.
— Можно ли говорить об определенной дате возвращения в строй?
— Верю, что в ноябре — декабре вернусь.
— Как переносил лучевую терапию? Она ведь сильно бьет по иммунитету.
— Был как будто немного в тумане, как пакет на голову надели. Я тренировался в Германии, после тренировок мне становилось легче.
— Как заставлял себя тренироваться?
— Иногда не хотелось, пропускал. Старался делать пробежки, в зале немного работал.
— Кто-то заставлял или сам решил?
— Когда я не хотел, меня заставляли родители — спасибо им, что всегда были со мной. Врач тоже рекомендовал не прекращать тренировки.
— Психологически, наверное, было тяжелее, чем физически?
— Да, поначалу было тяжеловато. Но вы знаете, я верующий человек. Уверовал в Бога, когда был в Германии. Вера помогала не упасть, оставаться позитивным.
— Сейчас уже не надо бриться налысо?
— Нет. Да у меня начали понемногу выпадать волосы, поэтому я решил побриться. А сейчас уже заново отращиваю.
— Как тебе помогли в «Торонто»?
— Они поддерживали меня, записали видео, было приятно. Помогали в лечении, финансово — большая благодарность им, как и «Салавату Юлаеву». Поддержка была со всех сторон.
— Правда, что все пошло после столкновения в матче с «Северсталью»?
— Врачи сами точно не знают. Может быть, и это спровоцировало рост. После удара я чувствовал себя тяжеловато, а в сентябре — октябре я узнал, что может быть такой диагноз. А в январе сделал биопсию и узнал диагноз. Были проблемы с концентрацией — изначально было просто сотрясение.
— Что испытал, когда узнал диагноз?
— Сначала не поверил: мне 20 лет, откуда такое? Было волнение, конечно.
— Общался с психологами?
— Нет. Друзья, родственники постоянно подбадривали, я не мог опустить руки.
— Почему «Торонто» долго не объявлял?
— Не хотели сначала говорить, но потом начались слухи. Решили, что правильно сказать официально.
— Часто в таких случаях бывает слишком много жалости со стороны людей.
— Да у меня и сейчас часто спрашивают: «Как здоровье?» Подбешивает иногда, конечно. Я здоровый человек, тренируюсь — не надо этого спрашивать.
— После пройденных курсов лечения самочувствие стало лучше?
— Да, конечно. Скоро будет официальное заключение, что я здоров.
— Не тренировался еще с командой?
— Я выходил с запасными, теми, кто не играет. Пока без силового контакта.
Германия — для тех, кому за 40
— Что не получалось до травмы? Ведь ты выбран в первом раунде драфта НХЛ.
— Наверное, стабильности не хватало. Надо было прибавлять, и я надеялся, что прошлый сезон будет ударным. Но жизнь внесла свои коррективы.
— Почувствовал особую хоккейную атмосферу в Торонто?
— Да. Даже когда я улетал из Торонто, меня узнали в аэропорту, хотя я там никто пока. Подошли, спросили. Я был на одной игре, но она была без болельщиков — запустили 500 человек.
— Следишь за молодежным чемпионатом мира?
— Вчера узнал.
— Не кажется, что без сборной России это не тот турнир?
— Конечно. Россия всегда фаворит, а матчей с Канадой ждут все.
— Нет опасений, что у «Салавата Юлаева» в этом сезоне будет спад? Новый тренер, легионеры уехали, много доверия к молодежи.
— Мне кажется, это будет один из интереснейших сезонов. Молодежь, новые легионеры, тренерский штаб. Не берусь предсказывать, какой будет результат, но уверен, что будет интересно. Даже Хо-Сэнг, когда приехал, первым делом спросил, насколько ребята готовы выиграть кубок. Это хороший знак, он верит и хочет побеждать.
— Понравилось в Германии? Смог бы жить там?
— Честно, не смог бы. Это скорее для тех, кому за 40 или за 50. Может быть, в другом настроении я бы по-другому почувствовал.
— Ходил на футбол?
— Только на хоккей. Там русский тренерский штаб с Игорем Захаркиным, я был в раздевалке, познакомился со всеми.
— Как решил вопрос с армией?
— Когда прилетел из Германии, ко мне домой пришли, вручили повестку — снимали на камеру при этом. Говорят, через три дня вас забирают. Потом пошел в военкомат, оформил документы, и меня списали.
— Как отнесся к тому, что финские легионеры «Салавата» уехали по ходу плей-офф?
— Это их выбор. Конечно, все расстроились. Знаю, что они готовили прощальную речь, плакали в раздевалке. Им нелегко это далось.
— Было волнение, когда впервые сыграл за «Салават»?
— Конечно. На предсезонке это так не чувствовалось, а вот в первых официальных матчах потряхивало. Как справлялся? Работал с психологом — она говорила, как справляться с волнением. Помогала поверить в свои силы. Когда переходишь из детского хоккея во взрослый, ты думаешь, что ребенок, и ничего не получится.
— От чего приходилось отказываться, когда стал заниматься хоккеем?
— Думаю, как у всех. От гуляний с друзьями допоздна. В школе учился нормально до шестого класса, потом — почти не было времени.
— Радулов предал «Салават Юлаев», уйдя в «Ак Барс»?
— Не возьмусь отвечать. Почему сразу предал?
